Комната 61 - Колодец

Аарон матерился и матерился громко. Нет, по большей части ему удавалось сдерживать ругань в своих мыслях, но то и дело он шипел от боли, и на выдохе с его губ срывалась очередная порция ругательств. Входя в новую комнату, парень очень надеялся на то, что она будет таить в себе какое-нибудь лекарство, способное если не излечить раны, то хотя бы унять боль. На худой конец, подошло бы и отсутствие опасности с которой бы пришел бороться.
"А лучшей порт ключ..."
Но в повсеместном свете не было видно ничего, чтобы было хотя бы приблизительно похоже на портал.
"Но что это за колодец? И дверь. И таблички..."
Аарон на сколько мог внимательно осмотрел скудное убранство новой комнаты. 
- Колодец. Дверь. Таблички. Нам нужно в него нырнуть? Или будет достаточно ввести код? - Аарон надеялся, что кода будет достаточно и оставил это на ребят из команды. - Да лять! Что ж так больно! Эта гадина от меня кусок мяса отгрызла! Ненавижу. Ненавижу!
Пятикурсник упал на пол на колени возле колодца и оперся о него спиной.

Лисса продолжила быстро шагать даже уже после того, как вышла в новую, пока еще вполне безопасную комнату. Та слизь не успела ее основательно погрызть, даже задеть, по сути. Но судя по тому, как все с меньшим успехом применялась заморозка, она уже вполне прощалась с жизнью. Ну или хотя бы с участием в турнире - отчего то хотелось верить, что распорядители турнира не дадут участникам умереть. Хотя кто их знает? Я была на грани, сейчас вот Гаспар и Аарон были наполовину пожраны слизью... Видения снова пролетели перед глазами и вынудили наконец перестать нарезать круги и осмотреться. Она была сейчас в безопасности и вся команда выжила. Это главное. А покусанных подлатаем... подумала она осматривая помещение. Таблички, замки и колодец - казалось в каждой новой комнате убранство было все более и более скромным. Пожалели галлеонов на спецэффекты?.. Ехидно подумалась, пока подходила к колодцу, из которого слышался чей-то разговор. Она слышала парня и девушку, но вспомнить сходу чьи то были голоса возможности не было. Они обсуждали таблички, кажется? Лисса оглянулась. Ну таблички и таблички, что в них такого?.. 
- Ненавижу. Ненавижу!
Хаффлпаффка повернулась обратно к колодцу, чтобы обнаружить Сэлмона сидящим на полу. Он костерил все, параллельно успевая жаловаться на боль. И хотя это не был участник ее команды, Лисса все таки подошла ближе желая помочь. Все еще в ней теплилась надежда, что будь все наоборот, и он бы ей так же помог. Как это сделали Гаспар и Раф в теплице... Мотнув головой, отгоняя воспоминания, Лисса сконцентрировалась на проблемах.
- Не злись, тебя всего то надо слегка подлатать. Так, у тебя только эти раны на плече? - Словно заправский целитель, девочка принялась изучать общее состояние парня, после чего навела на него палочку. - Наверное сначало надо остановить кровь? Хм... Тардо! Так дальше залечить раны... Тебя покусала магическая тварь, получается что раны магического характера?.. Хм... Недаюсь что получится - практически все эти заклинания я не испытывала, только учила: либерандум!
Из-за количество крови на плече, руке и вообще на теле, было непонятно, сработали ли заклинания или нет. Поэтому следующим этапом было хотя бы промыть раны - Лисса вспомнила, что это первое что делали, когда она падали и получала ссадины. Она вновь направила палочку на места ран и по очереди применила на них агуаменти.

Оффтоп: Применила тардо и либерандум на раны Аарона. После чего промыла места ран при помощи агуаменти.

Аарон казался в порядке теперь - его раны действительно зажили. Вдохновленная своим успехом, Лисса осмотрела остальных членов команды. Большая их часть выглядела потрепанной, но не критично. А вот Гаспару требовалась немедленная помощь.
Правда стоило ей встать и двинуться в сторону француза, как она услышала знакомый голос. Лоррейн! Пронеслось в голове и она вернулась к колодцу.
- Алиса Заперта в двадцать третьей, а я тут! Вы целы?.. Слушай, Лисса, только Аарон видит цифры на этих штуках? Я лично вижу только красную пластину и ничего больше!
Переварила информацию Прайм быстро. Мысль зацепилась за вопрос про целостность команды и ответить на него она решила в первую очередь - в ее помощи все ещё нуждался Гаспар.
- Все более менее целы! Но Гаспара надо подлатать. Закончу и вернёмся к разговору!
Коротко и ясно. Иипотее мнению расставлены все верные приоритеты - здоровье в первую очередь, а разговоры потом. Все таки пока комната была безопасной надо было использовать возможность. К тому же на вопросы может и Аарон ответить - тем более что он первый и наладил контакт через колодец.
Лисса тут же переключила внимание и подошла к французу, визуально пытаясь понять что с ним и какие заклинания она может тут применить. В голове вспыхнула лампочка, когда она вспомнила теплицу.
- Помнится ты забрал с собой несколько плодом смаковницы, а мята при тебе есть?.. Можешь сделать себе зелье, пока я тебя немного подлечиваю? Не уверена, что моих сил хватит полностью тебя вылечить... - Лисса выглядела виноватой, словно это она была виновата во всех злоключениях Гаспара. Отчасти это было так - в комнате со слизью она не смогла спасти его от щупалец и съедения (хоть и частичного). А теперь не уверена сможет ли вылечить... Но попытаться она просто обязана! 
- Либерандум! - Уже более уверенно произнесла хаффлпаффка, надеясь что ожоги можно классифицировать как раны и заклинание сработает. - А теперь давай отмоем тебя... Агуаменти.
Вновь та же тактика - залечить и вымыть, на случай если заклинание не сработало. А если сработает не до конца... Чтож, она всегда могла сделать зелье, если Гаспар еще слишком слаб, чтобы сделать его самостоятельно. 

Оффтоп: Применяю либерандум и агуаменти на Гаспара.
 

сюжетно важных действий нет, пост — просто дань моей ломке по постам и Рафовым желаниям.
Было ли Рафу страшно там, в прошлой комнате, под прицелом двух щупалец? Конечно. Страшно ли ему сейчас, когда всё уже позади? По-прежнему да.
Потому что комната почти полностью пуста, и это немногим лучше, чем если бы посреди неё стояло что-нибудь огромное, голодное и злобное. В глазах на мгновение темнеет, и Раф пятится обратно к двери, опираясь о стену. Он ненавидит такие помещения, они вызывают у него тревогу и желание вернуться к кислотной слизи; хотя, вообще-то, куда уж тревожнее.
Но не то чтобы у него сейчас есть выбор. Не разворачиваться же, действительно; не искать же себе новых фобий где-то ещё.
Перо, не обнаружив открытого дневника, бросается записывать острые маты Аарона, плывущие попытки Лиссы (Раф даже не почувствовал очередного укола вины; это прогресс) кого-то подлатать, и…
...и вот среди горящих золотым пламенем букв проступают знакомые сложные закорючки, присвоенные пером для Лоррейн, а потом, слепой ужас его подери, почерк Хоука. Раф неверяще застывает, забывая в этот же момент о пустоте комнаты, о ссохшейся слизи, о летучих мышах, о… о Турнире, потому что он устал, потому что перо услышало Лоррейн! И Хоука! И вообще неважно, что Хоук — враг; Раф не может воспринимать его, как врага, нет, не сейчас. Сейчас в голове лишь тихий гул здравого смысла, взывающего к соперническому чувству, и куда более громкий, яркий голос слепой радости.
«Алиса заперта в двадцать третьей!» — Это значит, что она в порядке! Скорее всего, как минимум жива! И это значит, что я просто не смог до неё дозва-... вернее, это значит, что она жива, и это, Мерлин, это прекрасно, почему мы не идём к ней, что мы вообще застыли, где дверь?
«Вы все целы?» — Да, только Лисса чуть не умерла, а я её чуть не добил, и Гаспара чуть не поглотила неведомого названия слизистая жидкость!
«Нужно выбираться отсюда!» — Однозначно! Но… как же Алиса?
Диалог этот навсегда останется в голове, Раф ни за что не повторит его вслух; вместо этого он бессознательно подходит к колодцу, у которого уже находится Аарон. Перо продолжает записывать, Лисса отвечает Лоррейн, а Раф только и может, что опереться руками о колодец и тяжело дышать, не зная, как удержаться от того, чтобы просто прыгнуть. Аарон что-то говорит колодцу, почерк Хоука, Х о у к а отвечает ему случайными комбинациями чисел, и Рафу, на самом деле, вообще всё равно, что это за комбинации, потому что это значит, что Хоук в порядке, что Лоррейн в порядке, и что… и что до них всего-ничего, до них всего лишь один колодец, в который провалишься — и, возможно, больше никогда не вылезешь.
Он нервно сжимает руки в кулаки и прикрывает глаза на какое-то время; ловит перо, не приглядываясь, потому что знает примерно, где оно маячит.
Чувствует, как воздух колышется; не видит и не слышит ничего и просто стоит так некоторое время, усмиряя желание кричать, пытаясь успокоиться, пока за рукав вдруг не хватают, пока от колодца вдруг не отталкивают недалеко, но ощутимо. Тогда приходится открыть глаза и невидящим взором уставиться на француза, что применяет какое-то заклинание на колодец.
Нет, не смей его взрывать, слышишь, ты! — мысль паническая и беспомощная, но Раф не может ничего сделать; только надеяться, что его знакомый не будет принимать лишних решений. И дышать тяжело. Тяжело и будто после пробежки.
И не думать ни о чём, кроме знакомых почерков.

Аарон сел спиной к табличкам и отдыхал. Руке стало легче, боль не застилала рассудок, мир казался прекраснее. А Хоук казался ровно тем, кем он и был. Хитрецом, если цензурно выражаться.
"Впрочем, и я ему правды не сказал."
В голове роилось множество мыслей относительно того, как решать проблему и почему цифры видит он один. И Хоук. Были разные варианты разной степени разумности, начиная от "прыгнуть вниз и ввести там код самому" и заканчивая попыткой подслушать мысли соперника.
"Этот немой парень точно бы смог провернуть что-то такое? Или же он не пытался компенсировать?"
Со дна колодца снова донесся голос Хоука, прервав его размышления. И снова слизеринец назвал ему новую комбинацию. Верил ли Аарон ему теперь? Не больше чем раньше. И все же было в это всем что-то... странное.
Чужие разговоры слегка отвлекали, но Аарон поймал волну и быстро раскручивал в голове клубок. Подойдя к колодцу, он ненадолго задумался, запоминая код, называнный Хоук и крикнул ему свой код.
- Пять. Два. Восемь.

OFF: сообщаю Каю ( да и в принципе всем) код: 528

Замок щелкнул и безымянная дверь отворилась. 

Тук-тук. Тук-тук...

Волшебная палочка отбивала ритм о каменные стены колодца, похожий на стук взволнованного сердца, каким, если говорить, по правде, сейчас и было сердце Аарона Сэлмона. Недовольная таким обращением палочка разбрасывала вокруг себя искры в момент каждого удара, то ли высекая в гневе искры из камня, то ли плача от унижения. Впрочем, сам Аарон даже не замечал этих искр.
Он лежал поверх колодезного кольца, что приятно холодило спину, и смотрел в потолок. Одна его рука, что крепко сжимала в пальцах волшебную палочку, раскачивалась из стороны в сторону подобно маятнику часов, а вторая мирно покоилась на животе. Лицо Аарона было расслаблено, а глаза неподвижны. Можно было бы сказать, что он скучает и не знает, чем себя занять, но так лишь могло показаться с виду. Окажись в этот момент в комнате какой-нибудь искусный ментальный маг и пожелай он окунуться в сознание незнакомого юноши, он бы понял, как неспокойны воды его разума, что сейчас бурлили и метали волны, создавая образы событий этого дня.

Тук-тук. Тук-тук...

Почти незнакомые ребята, с которыми он оказался в одной команде. Это почти не напрягало, но лишь почти. Куда приятнее взаимодействовать с теми, от кого знаешь, что можно ожидать. Куда приятнее, когда знаешь, что твою спину прикроют. И куда приятнее, когда знаешь сильные и слабые стороны своих союзников. Аарон ничего этого не знал и в тоже время старался найти в этом плюсы, мысленно убеждая себя, что это сделает сегодняшнее испытание лишь интереснее, но нет-нет, да в мыслях проскакивал вопрос: “И почему Лоррейн в другой команде?”

Тук-тук...

Первая комната даже на препятствие-то была не похожа. Тот промелькнувший луч словно бы и не пытался испытать своих гостей, лишь пролетел мимо, удостоверился, что никто не остался снаружи и был таков.
Уголки губ Аарона вздрогнули при воспоминании о том, как он искал взглядом какую-нибудь поверхность, чтобы взобраться на нее, будто ему было не пятнадцать лет, а всего лишь пять и он играл в игру “Пол — это лава”.
"Если так будет продолжать и дальше…" - с улыбкой тогда подумал он.

Тук...

Но дальше было иначе. Темная мрачная комната, по виду которой нельзя было сказать ничего, кроме как, что в ней давно никто не жил, и что, возможно, последний глупец, что попытался тут поселиться, нынче покоился под горой тряпья, лежащей на полу.
Настрой у команды был решительный, и Аарон тогда подумал, что может зря он сразу списал их со счетов. А затем его едва родившаяся вера подверглась испытанию.
Стоило ему немного пройти вглубь комнаты, как на студентов Хогвартса обрушился дождь из многоножек: мерзких тварей, падких на человеческое мясо. Осознание того, что бороться с таким количеством противников бессмысленно, Аарон стал искать способы спастись, и единственным укрытием была та самая груда одежды на полу. Оставалось лишь поверить, что там не таится новая угроза. И Аарон поверил. Преодолев внутреннее смятение, он бросился к спасительному островку посреди гнилых досок и, к его удивлению, из-под него не показалась рука в трупных пятнах. Зато план слиться с окружением, напялив на себя вонючую одежду, сработал.
А вот союзники удивили Аарона. Вместо попыток скрыться от угрозы они начали бороться с каждым насекомым по отдельности, не стесняясь поливать заклинаниями друг друга. "Бей своих, чтобы чужие боялись" - неплохой принцип, но совершенно не работает с насекомыми.

Тук-тук. Тук-тук…

Аарон уверенно шел дальше. Особняк был соревнованием. Кто быстрее пройдет - тот и выиграл. Особняк был испытанием. Знаний, силы, мастерства и воли. И единства.
С последним было весьма непросто. Какой бы ни была идея организаторов Турнира, но поместить незнакомых людей в трудную ситуацию было недостаточно, чтобы зажечь в них огонек дружбы и посеять семена сплоченности.
Но каковым было удивление Аарона, когда он почувствовал, а новых товарищах сомнения о том стоит ли идти дальше. И это после первой же возникшей на пути помехи!
Так или иначе, но команда Хогвартса прошла дальше. И следующая комната… не была пугающей. Зато выглядела весьма мистически. Казалось, что это место какого-то необычного ритуала, в котором кто-то решил использовать десятки, если не сотни свечей.
В этот раз Аарон был настороже. Однако попытки выявить чужое присутствие не давали результаты, а интуиция упрямо молчала. Нет. Не молчала. Она упрямо говорила, что три сундука посреди комнаты не несут опасности, а сама комната - прибежище после прошлого испытания. Нужно было лишь поверить. И Аарон снова поверил. И вера с интуицией его не обманули. Открыв сундук, Аарон нашел лекарства для покусанных насекомыми членов команды.
Были ли вот только те благодарны ему? Аарон готов был биться об заклад, что нет. То ли способность проникать в чужое сознание, то ли все та же пресловутая интуиция, но он ощутил страх и злость, когда его рука касалась крышки сундука.
Команда не принимала его. А он не принимал ее. Слишком они были разными.

Тук. Тук. Тук-Тук...

Что заставило их открыть все три сундука разом? Будь Аарон фаталистом, он бы сказал, что такова судьба. Но фаталистом он не был, а концепцию судьбы отвергал.
"Жадность," - таковой он видел единственную причину произошедшего.
В третьем сундуке было нечто. Словно бы темная сущность кальмара из Черного озера высунула из ящика свои щупальца и утянула Аарона в свои глубины.
Утянула, чтобы выбросить в другом месте.
"Да и гриндиллоу с вами!" - таковой была первая мысль Аарона, когда, лежа на полу он осознавал произошедшее и клял чужую ненасытность.
"Шармбатон. Просто превосходно!" - а эта мысль появилась, когда он все еще лежа смотрел на новые лица, сколь удивленные столь и исполненные подозрительности.
Аарон не испытывал ни симпатии, ни злости к гостям из Франции, как не испытывал этих чувств и к тем ученикам Хогвартса, кто решил выступить на их стороне. Но Турнир на то и Турнир, что соперники соревнуются и оказаться среди них было не самым удачным раскладом. По двум причинам. Во-первых, Аарон понимал, что одному придется туго, и что ему нужна помощь. А во-вторых, он так же понимал, что, пойдя со студентами Шармбатона, будем помогать им.
И оставалось лишь поверить, что те не ударят его в спину, и что случай пойти своим путем или встретить команду Хогвартса еще представится. И он поверил.

Тук-тук-тук…

"Столько сомнений," - Аарон даже готов был рассмеяться, когда новые союзники начали спор между собой, стоит ли им брать его с собой.
Предвкушая долгие обсуждения, он решил устроить небольшую сцену, одним из действующих лиц, которых был немой паренек, которого Аарон лишь иногда видел в школе.
"Выбрал самого слабого?" - спросили его. Но нет. Аарон выбирал самого думающего. Что еще остается делать, когда не имеешь возможности чесать языком, как это делал француз? Только думать. Аарону оставалось только верить в то, что его план сработает или идти дальше одному. И он верил. И его уловка сработала. Не успел немой дать какого-то ответа, как остальные двинулись за ним следом. Двинулись, чтобы остановиться, когда к ним явилась Айлин, чем немало удивила Аарона.

Тук. Тук-тук. Тук…

Следующая комната скорее вызывала омерзение, чем страх или чувство опасности. Застывший повсюду жир просто не мог казаться чем-то приятным.
Осматривая комнату, Аарон пытался определить, от чего исходит самая большая угроза и в чем суть предстоящего испытания. 
"Только бы не надо было тут все отмывать," - с усмешкой тогда подумал он, даже не представляя, что истина куда ближе, чем хотелось бы.
Все разбрелись по комнате, осматривая ее небогатое убранство и неприятности не заставили себя ждать.
Это был первый раз, когда происходящее действительно вызвало у Аарона удивление и легкую панику. Во-первых, его никогда не пыталась съесть грязь, а во-вторых, он не очень представлял, что с этим делать. 
В кино Аарон часто видел, как тонущие люди кричат и зовут на помощь. Чушь. Он знал по себе, что, когда тонешь - молчишь, сконцентрировавшись на том, чтобы выжить и сделать хотя бы еще один глоток воздуха.
Вот и там он боролся, тратя все силы на борьбу и даже не думая о том, чтобы попросить о помощи.
“А еще вера,” - в той комнате Аарону впервые за все время пребывания в этом лабиринте, состоящем из комнат не во что было верить. Кто-то метался и пытался помочь попавшим в беду товарищам, но все это было так хаотично, что сомнений не оставалось - спасло их всех только чудо и удачное стечение обстоятельств. Словно сама судьба обратила свой взор на Аарона, легонько улыбнулась, потрепала его по голове и пригрозила пальцем, чтобы больше не шалил. И отпустила, решив не наказывать спесивое дитя. Не в этот раз.
“Вера горами движет,” - эти слова, сказанные французу тогда, сейчас казались уже какой-то издевкой.

Тук. Тук-тук…

Аарон лениво повернул голову в сторону и посмотрел на дверь, из которой их шестерка пришла в этот зал. На полу виднелись следы крови, размазанные чужой обувью, напоминавшие о том, как его команде тяжело давался последний рывок к заветной цели.

Снова посмотрев на потолок, он стал прокручивать последние события в голове.
Эта комната со множеством огней не была исполнена опасности. Аарон все ждал, когда же особняк будет испытывать не их выносливость и силы, но ум и мудрость. И этот момент настал. 
Совсем не сразу он понял, что единственный из всей команды видит цифры на табличках, но Хоук быстро дал это понять. Оставалось только ответить на три вопроса: “почему я?”, “как пройти дальше?” и “в чем подвох?”. И последний вопрос будоражил ум Аарона сильнее всего. 
“Скажи мне цифры на вашей двери, а я скажу тебе на нашей” - даже сейчас, вспоминая слова Хоука, Аарон с трудом сдержал ухмылку. Он его почти не знал, но стойкое ощущение, что этому парню нельзя доверять его не покидало. К тому же он был слизеринцем, и пусть факультет не определял человека, но был прекрасным местом, чтобы вложить в него свои идеалы.
И конечно Хоук не подвел его ожидания, просто на просто солгав. Осознав это, Аарон пришел так же к тому, что теперь им придется договариваться.
И именно необходимость в последнем приводила к тому, что он не спешил делиться с командой своим тайным знанием. И дело было не только в повисшем между ними недоверии. Дело было так же в том, что этим знанием нужно было как-то распорядиться, разыграть его. И делать это проще один на один, чем когда это пытается сделать одиннадцать человек одновременно?
“А точно одиннадцать? Нет.” - Аарон не знал, сколько людей было по ту сторону колодца. Их могло быть пятеро, как и вошло в особняк, а могло быть как больше, так и меньше. Впрочем, это было не важно. Важно было только то, что сделает Хоук, и решение, которое найден он сам.
И чтобы понять, в чем заключается их испытание, Аарон попытался распутать весь клубок с самого начала, посмотрев на ситуацию с высоты птичьего полета.
“В лабиринт заходит три команды по пять человек. Обе движутся в направлении некоего финиша. Из трех команд победить может только две.
Очевидным становится тот факт, что имея свой собственный код, пройти дальше невозможно.
Значит ли это, что нужен код соперников? Кажется, так. Тогда это значит, что пройти дальше без другой команды невозможно и нужно их ждать? И снова ответ утвердительный. И встретившись тут - нужно договариваться. Три команды, что соперничают друг с другом и стремятся дойти до конца, пытаются обхитрить друг друга и пройти дальше, оставив остальных позади.
Так ведь? Или же это вопрос доверия, когда двое находят в себе силы и великодушие, чтобы пройти дальше, а третий, не сумевший найти в своем сердце этих качеств останется ни с чем? И эти слова о взаимовыручке и духе единства...
Вот только все перемешалось. В нашей команде шесть человек, по трое от двух школ. И снизу у команды Дурмстранга затесалась как минимум Лоррейн.
И если это было запланировано, - а я не думаю, что щупальца сами по себе решили покатать меня по этому чудесному памятнику магического зодчества, - то картинка уже не сходится. Так в чем же суть?”
Аарон уже готов был пойти и ввести шифр, названный Хоуком, почему-то не сомневаясь, что в этот раз он сказал правду. Какой толк был бы лгать во второй раз, когда в первый тебя уже поймали на вранье? Он хотел позвать команду, дать им пройти вперед, а затем, убедившись, что они ушли, поделиться с Хоуком своим знанием. Но в этот момент его взгляд упал на замок.
“Красный?”
В этот момент угол зрения на замысел организаторов значительно сместился и появилась новая догадка.
“Жертвенность? Назови свой код, дай пройти другой команде дальше. Но код не откроет дверь соперникам. Он откроет дверь тебе, как награда за благородство…”
И тогда Аарон снова замолчал. В его мыслях был образ весов, на двух чашах которых были две разные версии решения одной задачи. Проблема же оставалась в том, что оба решения подходили под имеющиеся данные. Оба решения имели одинаковый шанс на успех и на поражение. И нужно было решаться.
Он хотел было спросить у команды, что те думают о его догадках, но не проронил ни звука. Они были измотаны, уставши. И новая дилемма привела бы лишь к тому, что они начали бы спорить и ругаться, подрывая свой моральный дух, но к истине их это бы не приблизило и выбирать бы пришлось все равно наугад.
Тогда Аарон закрыл глаза и представил, что подбрасывает монетку. Результат был не важен, важно было быстро принять решение. И он его принял.

Тук-тук-тук-тук. Тук…

Решение оказалось неверным. Он испытывал стыд за то, что подвел свою команду. Конечно, если бы подобная ситуация возникла снова, вряд ли бы он поступил иначе. Но подводить своих ему совсем не хотелось. Даже француза.
Внизу стояла тишина, и судя по тому, что от Хоука не доносилось ни звука, вся команда Дурмстранга сейчас уже бежала вперед сломя голову. Сомнений же в том, что дальше лишь порталы у Аарона не было.
Однако и его команда не стояла на месте, они использовали ключ, названный слизеринцем и уже бежали вперед.
Странная штука. Аарон был почти уверен, что соперники не уйдут просто так. Быть может, об этом говорил тот факт, что у них в команде была Лоррейн, которая должна была пытаться уговорить забрать всех. Может Аарон верил в других участников. А может это была банальная интуиция.
Но сам он был не готов это принять. Турнир Трех Волшебников. Первый тур. Этот особняк. Эти испытания. Все это было игрой вроде квиддича. Да, игрой, в которой были кровь, пот и слёзы. Но все же игрой. Аарон ни на миг не верил, что кто-то тут может погибнуть или серьезно пострадать, и что над ними всегда было незримое око организаторов, готовых в любой момент вмешаться.
А в игре всегда есть проигравшие и победители. Никто не притормозит метлы Паддлмир Юнайтед, сказав, что надо подождать соперников на поле. Все играют на победу, пусть даже смысл не в том, чтобы победить, а в чем-то большем. Для Аарона этим смыслом был пройденный путь.
 И попытка организаторов свести умения и достижения участников к нулю, тормозя их у самого финиша была ему непонятна и даже отчасти омерзительна. Попытка же Дурмстранга закончить все фразой “И победила дружба” казалась унизительной. 
“Вы нас перехитрили, оказались умнее, лучше… так возьмите свою победу!”
Аарон не считал, что был плох. Он достойно проходил лабиринт не смотря на те трудности, с которыми столкнулся. Он трудился и выжимал максимум. Стыдиться было нечего. 
Но и стоило признать, что, если бы не искусственная помеха на пути - Дурмстранг бы и так первым дошел до конца. Это значит, что они были хороши и заслужили свое место.
У игры всегда должен быть победитель и проигравший.

Тук-тук…

И Аарон лежал на колодце. Этот Турнир должен был заставить сплотиться три школы, но делал это как-то неискренне. Он заставлял это делать, но делал посредством приказа, а не через совместно прожитый опыт. Аарон же, обдумав все пережитое понимал, что это было не испытанием на единство, но испытанием на веру. Именно вера стала лейтмотивом, который повторялся от комнаты в комнату и от ситуации к ситуации. И казалось, что около десяти человек из пятнадцати с этим испытанием не справились. Он сам не справился.

- Перестань стучать - скоро твоя палочка решит, что ей пора сломаться! - послышались слова Прайм, вернувшейся из дверей, за которыми должен был скрываться портал. - Ты чего не со всеми? Я что-то не вылечила? Давай долечу и иди уже. Тебя, кажется, ждут.
Последние ее слова лишь подтвердили догадки Аарона и его губы снова тронула улыбка.
- Все в порядке. Пусть идут, я подожду.
Несмотря на то, что она вылечила его, он не строил иллюзий на счет того, что между ними есть какое-то доверие, как и ни капли тепла. Не смотря на любопытство, он не стал спрашивать зачем девушка вернулась. К тому же догадка уже была: гордость и горечь поражения.
Больше он ей ничего не сказал и просто продолжал лежать и смотреть вверх. Мысли наконец обрели порядок и теперь напоминали собой спокойное озеро. Рука больше не качалась из стороны в сторону. А сердце стучало спокойно и ровно.

Тук. Тук. Тук. Тук...

OFF: жду окончания