137 сообщений / 0 новое
Последняя публикация
Последнее посещение: 3 года 8 месяцев назад

От наступившей тишины закладывало уши. Но Джеральд никуда не торопился. Размял затёкшие руки, потёр освобождённые от верёвок запястья. Лицо уже не так мучительно горело - стоило отдать должное Бэт, оказавшей первую помощь. Он ещё не видел себя в зеркало, но впервые задумался, что скажет мадам Помфри, когда увидит его разрисованную рожу. 

Эмиль молчал. О'Хэнлон старался не смотреть на него, но чувствовал на себе этот пристальный, изучающий взгляд. Не говоря ни слова, он горько поморщился - со стороны это можно было принять за болезненную гримасу, вызванную ранениями. 
Какого чёрта тебе нужно, Верес? Чем ты вечно недоволен? Я пришёл вытащить тебя с того света - а ты меня решил туда же отправить. Бэт вызвалась осмотреть твои раны - а ты отсыпал ей пару ласковых вместо благодарности. Я пообещал тебе молчать - если ты забыл, что я умею держать язык за зубами, я назвал тебе ближайший конкретный пример. Опять не так... Смотришь на меня, как на упыря паршивого. А ещё вроде как другом назывался. В тебе вообще есть хоть какие-то зачатки совести?
Говорить вообще не хотелось. Все вопросы Джеральд задавал больше себе самому, чем ожидал услышать хоть один ответ от Вереса. Он просто был уверен, что не получит ни одного правдивого ответа, даже если решится задать их вслух. А потому оставалось лишь молча наблюдать. Изучать, пересматривать, делать выводы... Вспоминать всё, что произошло за это утро, перевернувшее весь его мир с ног на голову. 
Верес что-то скрывает. Настолько решительно, что готов его убить. На то есть свои причины - и ему, О'Хэнлону, придётся до них добраться. Так, чтобы дорогой друг ничего не заподозрил. Так, чтобы у него не возникло ни тени сомнения. Одно неосторожное движение - и кто знает, что будет дальше? Нет никакой гарантии, что Верес не повторит свою попытку снова. А потому придётся молчать. Усыпить его бдительность - и шаг за шагом искать обходные пути. Чёрт его знает, что за игру он здесь ведёт... 

И тут Эмиль заговорил первым. Джеральд уже ничему не удивлялся - тон его недавнего друга звучал бы одинаково странно, если бы он начал сыпать проклятиями или рассыпаться в извинениях. Никакого вменяемого ответа, никакой попытки внести ясность в происходящее он не ждал.
— Джеральд. У меня выдалась чертовски сложная неделя. А ты подлил спирту со своими новыми методами. Я могу принять то, что ты решил на мне провести эксперимент. Но, в конце концов, я же не подопытный флоббер-червь.
Целителю стоило немалых усилий, чтобы не выдать себя. Уголок рта предательски дёрнулся.
Эксперимент... Знал бы ты, сколько таких "экспериментов" я благополучно провёл до тебя. И не факт, что ты бы сейчас сидел здесь и бубнил свои претензии в бороду, если бы я этого не сделал.
Верес был неизменно полон претензий. Даже сейчас он продолжал обращаться к О'Хэнлону как к источнику всех своих раздражений.
— Развяжи меня уже. Мне ещё как-то надо уйти отсюда. Ты что, порвал мне рубашку?
— Скажу тебе честно, — уточнил Джеральд, поднимаясь со стула, — она и до меня уже ни на что не годилась. А я должен был осмотреть твою рану. Ты уж прости, но жизнь больного дороже рубашки. 
Грязная, рваная, окровавленная тряпка, ещё недавно бывшая одной из лучших рубашек Эмиля Вереса, лежала на свободном стуле рядом с кушеткой. Там же, переброшенный через спинку, висел пропитанный кровью пиджак. О'Хэнлон с сомнением посмотрел на всё это и перевёл взгляд на Вереса: даже сейчас он не понимает, что в критические моменты колдомедики думают совсем о других вещах. Ещё бы, он к больным и пальцем не прикасается - его действительно куда больше заботит собственная наглаженная рубашка, дорогой парфюм и аккуратно лежащая борода. И плевать, что сейчас пациентом оказался он сам. Кажется, до него так и не дошло.
— И помоги мне встать!

Джеральд остановился. Внутри закипел отчаянный протест, вспыльчиво напомнило о себе недавнее обещание больше никогда не оказывать Вересу никакой помощи. Но все эти порывы строго одёргивал здравый смысл - несмотря ни на что, нужно было выжить и добраться до сути. Ради этого придётся переступить через себя. Притвориться глупее, чем есть. Наступить на горло собственному достоинству. Сделать вид, что ничего не случилось - насколько это вообще возможно.
Эмиль всё ещё сидел на полу. Подбитый, раненый, связанный - хоть сейчас бери и тащи его в аврорат для дальнейших разбирательств. Но этого Джеральд не мог позволить. Возвышаясь над ним ещё больше, чем обычно, он посмотрел на него сверху вниз - и особенно остро почувствовал, что с этой минуты ключ к правде может оказаться в его руках. И он принял решение. Отсчёт нового времени, тёмного и непростого, начался с этой минуты. 
Наклонившись к повязанному по рукам товарищу, О'Хэнлон рывком развязал ослабевшую верёвку и подал ему руку. 

— Никуда ты не уйдёшь, - сказал он вдруг на удивление спокойным и твёрдым тоном. - Тебе ещё кровевосполняющее зелье придётся принять. А то будешь от ветра шататься. И рана ещё не до конца зажила. И вообще, - Джеральд бросил быстрый взгляд на пол, забрызганный кровью и усыпанный блестящими осколками, - мы должны это всё убрать.
Справедливости ради, весь этот бардак устроил Верес - если бы не он, операция прошла бы аккуратно, не говоря уж о драке, которая тоже была его рук делом. И убирать за собой следовало бы тоже Вересу. Но помня о своём решении, О'Хэнлон был готов взять половину вины за следы побоища в кабинете на себя.
На полу валялся испачканный в крови инструмент. Волшебник призвал его палочкой, вытер от крови и убрал в карман. Только сейчас он подумал, что и сам выглядит ненамного лучше Вереса - халат был весь в крови, а после процедур Бэт промокла ещё и рубашка. Но это не было срочным делом. Прежде всего - помощь больному, который её не заслуживает.
В шкафу отыскалась большая колба с густым винно-красным зельем. Взяв стоящий рядом стакан, Джеральд до краёв наполнил его и протянул Эмилю:
— Пей, чтобы ни капли не осталось. И посиди хотя бы полчаса, пока восстановишься. 

Целитель уже собрался поставить пустой стакан на стол, но тут его взгляд споткнулся о стопку газет. Две или три свёрнутых газеты лежали одна на другой - когда и как они появились здесь, Джеральд не заметил. Но сейчас, когда он увидел верхнюю газету, всё отошло на второй план. 
Половина колдографии с горящим кораблём была загнута, так что виднелась только нижняя часть. Под ней слева тянулась заметка, а справа расположились ещё четыре колдографии. Трое из этих лиц, разбитых в кровь и измазанных сажей, О'Хэнлон видел впервые. Зато четвёртое, пойманное в самом растерянном виде, он был отчаянно рад увидеть живым.
Самая испачканная. Самая напуганная. Самая лохматая - ещё сильнее, чем когда-либо прежде. Живая. С места событий. Из самого пекла.
- Мерлинова сила, - прошептал Джеральд, так что вряд ли мог бы услышать кто-то кроме него, - что ты там делала?

Тем не менее, на душе сразу стало намного спокойнее. Как бы там ни было, всё обошлось - и обошлось благополучно. И можно с чистой совестью отправить сову в Мунго, которую с самого утра ждут. И самому стало легче. Не каждый день на тебя сваливается столько трудностей, связанных с теми, кого ты всегда считал друзьями. Хорошо, что хотя бы один твой друг жив и здоров - это было бы двойным ударом на фоне тех сюрпризов, которые преподнёс старина Верес. И теперь с последними ещё предстоит долго разбираться... 
 


Конец эпизода
Последнее посещение: 3 года 8 месяцев назад

25 декабря 1994 г.
За несколько часов до начала Святочного бала

Чёртов Верес!
С самого утра Джеральд был как на иголках. Такого ещё не было ни разу, чтобы предстоящее Рождество превратилось из праздника в пытку. И если бы не этот проклятый турнир, который тянет за собой всякие побочные обычаи...
Какой вообще может быть бал, когда два месяца назад погиб ученик?

О'Хэнлон уже давно не сомневался, что у дорогого друга поехала крыша. Значит, поздравить его с днём рождения в небольшом кругу гостей - это кощунство и нарушение траура. А теперь спустя месяц вырядиться как рождественская ёлка и порхать грациозным лепреконом на балу - в порядке вещей? Логика Эмиля уже перестала его удивлять. Он уже не пытался найти здравого объяснения его поступкам. И всё бы ничего, если бы дорогой друг Верес не вцепился в Джеральда мёртвой хваткой...
Джеральд не сдавался. Боролся как мог: то упорно молчал, то отшучивался, то приводил вменяемые доводы, то срывался и высказывал Вересу всё, что думает об его затее. Из всех возможных вариантов не помог ни один - Эмиль упёрся рогами и стоял на своём. Скинуть с себя этого бородатого клеща оказалось до того непосильной задачей, что в один прекрасный момент у О'Хэнлона просто сдали нервы. Чёрт с ним, что будет, то и будет!

Он ещё не знал, на что подписался, уступив разъярённому Вересу. В тот момент ему казалось, что это лучший выход - и свои нервы сэкономить, и Эмиля лишний раз не бесить. Он и так буйный и непредсказуемый. В конце концов, сменить целительскую мантию на обычную и мирно посидеть за столом каких-то полчаса - не вопрос. С подобных мероприятий в Мунго всегда удаётся незаметно исчезнуть и не привлекать к себе лишнего внимания. Здесь - тем более, в замке полным-полно своих обитателей, а тут ещё иностранцы...

Бестолковое заблуждение грело душу Джеральда ровно до того момента, когда Верес притащил ему в подарок новую рубашку. И строго-настрого заявил: до Рождества - не надевать и даже не разворачивать! Как выяснилось спустя пару часов, это были только первые звоночки. Буквально выцарапав из рук друга банку с тёртым корнем асфоделя, Эмиль перечеркнул все его планы на единственный свободный день и потащил за собой - якобы помочь с подготовкой к вечеру. Стоило сразу догадаться, что Эмиль ни в какой помощи не нуждается...

О'Хэнлон с трудом пережил эту пытку: казалось, не будет конца шуршанию тканей, примеркам и придиркам, сопровождаемым бесконечным бухтением Вереса. Волшебник еле выбрался из пёстрого бардака, в котором попадались и костюмы, стилизованные под восемнадцатый век, и какие-то дурацкие белые чулки по колено, которые он согласился бы надеть только через собственный труп, и карикатурные головные уборы, и галстуки цвета клабберта в обмороке... Чего только стоило отвоевать более-менее сдержанного вида мантию и не растереть при этом в порошок не в меру заботливого старшего товарища! 

Ещё утром у Джеральда оставалась слабая надежда, что Верес благополучно забудет о нём и упорхнёт на бал в компании эксцентричной Авроры Синистры. Но нет - Верес явился, как только смог. И не упустил случая напомнить, чтобы он, шпала двухметровая, случайно не прошмыгнул мимо двери в Большой зал. И обязательно явился в человеческом виде!
Собственно, так он и подумывал сделать, но похоже, Эмиль разгадал этот план по его лицу. И решил взять ситуацию в свои руки.
К обеду О'Хэнлон понял - Эмиль не успокоится, пока не доведёт его до белого каления. Помимо того, что он никуда не уходил, дожидаясь результата, он ещё и не удовлетворился тем, что есть. 
Знал бы, что этот гад припрёт в кармане - я бы его и в комнату не пустил!

 И вот теперь, судорожно меряя шагами приёмный кабинет, Джеральд чувствовал себя совсем по-идиотски. Достаточно было бы сделать всё как обычно - побриться и надеть чистую рубашку... Ту самую, которую до Рождества не открывать. Но теперь стараниями Эмиля он напоминал какого-то прилизанного отпрыска чистокровного рода, один вид которого вызывает тошноту. В туфлях, начищенных до блеска какой-то волшебной хреновиной из кармана Эмиля, в парадной мантии с отделкой на рукавах и воротнике, причёсанный волосок к волоску, он вдобавок ко всему ещё и отчаянно благоухал лучшим вересовским парфюмом. Картина маслом!
Выходить наружу не хотелось вообще. Всеобщее помешательство перед балом бесило до нервного тика над бровью. Ни разу не разделяя этого романтического настроя, колдомедик готов был провалиться сквозь землю и переждать праздничную истерию где-то в слизеринских закоулках. Отвратительное место, но там его хотя бы никто не станет трогать. 

Замок тоже преобразился, и теперь О'Хэнлон в своей дурацкой торжественности отлично вписывался в обстановку. Правда, это бесило его ещё больше. Больше, наверное, бесили только стайки очумевших студенток, бегающих хвостом за предметом своего обожания. Кем бы ни был этот парень с Хаффлпаффа, это просто чудо, что у него ещё не поехала крыша от такого фанатизма.
А больше студенток, пожалуй, бесили только веники омелы, развешенные там и сям по всему замку. Джеральд много раз задавался вопросом, какому идиоту однажды пришло в голову романтизировать растение-паразит, бросающее под ноги сопливые ягоды? Во всяком случае, развенчать этот маразм почему-то никто не спешил. Зато теперь идёшь по коридору - только и смотри, чтобы нога не поехала на скользком сюрпризе. Или того лучше - чтобы этот сюрприз не свалился тебе за шиворот.

Время ползло предательски медленно. Это раздражало ещё больше. Хотелось, чтобы этот вечер поскорее закончился, и замок наконец-то вернулся к привычной жизни. А ещё было бы неплохо уехать домой на пару недель, пока у студентов каникулы. Правда, пока здесь иностранцы, об этом можно даже не мечтать. 
Комната номер сорок два насквозь пропахла парфюмом, которым Верес усердно пытался вытравить из Джеральда травяные запахи. Находиться там стало невозможно, и колдомедик перебрался в приёмный кабинет. Сюда хотя бы не добралась всеобщая истерия, от которой можно мирно отдохнуть до вечера. Попробовать сосредоточиться на книге, отвлечься на чтение и...

Последнее посещение: 3 года 8 месяцев назад

Идеальная осанка, начищенные до блеска туфли, костюм с иголочки, тонкий фужерный аромат. Альфред Берроуз готовился к балу тщательно и задолго. Откладывать подготовку к чему бы то ни было на последний момент было не в его правилах, тем более когда речь идет о мероприятии, на которое он приглашал леди. Жасмин была его давней знакомой – много лет назад они пересекались в Мунго, когда Берроуз еще связывал свое будущее с колдомедициной, и встретившись снова в стенах Хогвартса, они стали поддерживать дружеские отношения. И однажды, устав от постоянного перенапряжения, связанного с работой, он неожиданно для самого себя доходит до кабинета миссис Дебюсси. Долгий разговор, в котором Альфред смог наконец отвести душу и поделиться накопившемся закончился приглашением на Бал.
И сейчас Берроуз как раз направлялся к Жасмин, создавая мерными шагами эхо в коридорах. В правой руке он нес небольшой букет, собранный из нежно-розового, бежевого и пастельно-фиолетового сладкого горошка перевязанный лиловой лентой. Выбор цветов мог показаться странным, но Альфред, проходя меж рядов Мадам Спраут, остановил свой выбор именно на них. Он сразу приметил нежные, почти прозрачные цветы. В свете лучей Солнца они смотрелись словно сошедшие с акварельной картины импрессиониста бутоны.
Наконец дошел до кабинета и постучал два раза.
 

Последнее посещение: 1 месяц 1 день назад

Жасмин, сидела в кабинете уже почти готовая к балу. Наконец-то закончила дописывать последние строки отчета, убрав все письменные принадлежности в ящик стола, начала собираться к балу. Конечно ей бы очень хотелось, чтобы это был ее муж, но он отправился встречать с дочерью  своих родителей. Миссис Дебюсси уже заранее приготовила платье для бала. Оно было нежно-голубым с изумрудным переливом светлых пастельных тонов они плавно переходили один в другой и цветов и также отливали всеми нежными цветами радуги с перламутром. Может показаться со стороны, что это перебор, но перламутр был сделан по спецзаказу, чтобы  при свете свечей на балу пласть словно маленькие звездочки сверкали. Волосы были закручены в упругие кудри и заколоты заколкой из нежно-розового жемчуга, подаренного мужем на прошлый день рожденье. Едва Мина успела надеть туфельки на невысоком каблучке в цвет платья, как в дверь постучали.
- Войдите. - произнесла Жасмин.

Последнее посещение: 3 года 8 месяцев назад

Дождавшись разрешения, Альфред зашел в рабочий кабинет. Мадам Дебюсси сидела за столом, склонившись над бумагами. Ее сосредоточенное лицо выражало то ли озабоченность, то ли печаль.
Берроуз не решился отрывать Жасмин от письма, которое, по видимости, было настолько важным, что она даже не удосужилась взглянуть на вошедшего в кабинет. Спустя пару мгновений колдомедик все же подняла взгляд на гостя.
- Добрый вечер, Жасмин, - расплылся в белоснежной улыбке Альфред. – Неужели вы настолько углубились в работу, что совсем забыли о празднике?
Конечно, это была лишь легкая шутка - Жасмин была уже одета в бальное платье, и ее состояние объясняла лишь срочность дела. Альфред подошел ко столу и протянул приготовленный букет.
- Лучшие цветы для очаровательной леди, - мягко сказал он. – А очаровательная леди просто обязана провести этот вечер без забот и кружась в танце. Бал уже начался.
 

Последнее посещение: 4 месяца 5 дней назад

Гостиная >>> Лестницы >>> Гостиная (забыла волшебную палочку) >>> Лестницы >>> Коридор Больничного крыла

Бэт не могла не заглянуть к мадам Помфри. Старушка всегда по-матерински относилась ко всем, кто ее окружал. Бэт не знала, есть ли у нее дети и внуки, но очень надеялась на то, что кто-то из родни обязательно навестит ее на праздниках.
— Добрый вечер. С Рождеством вас, мадам, — Бэт обнимает старушку, целует ее в щеку и вкладывает в руки сверток прямоугольной формы. — Это новая книга Дженис Снейлсекс «Кронос и его дети». Семейная сага о волшебнике, который родился еще в начале двадцатого века. Уверена, вам понравится.
Ладно, ладно, девочка, — мадам Помфри смущенно похлопала Бэт по руке. — Повеселись хорошенько, но в рамках приличия!

— Конечно, мадам, — просияла Бэт. Теперь можно отправиться на поиски Макнейра. Или?..
А, Джерри, вы еще тут?.. — Девушка видит, как мистер О’Хэнлон будто и неуверенно выглядывает в коридор, и тут же приветственно ему кивает, подходя ближе. Мадам Помфри же выразительно выгибает бровь. — Что же вас, мистер Верес еще не забрал? Документацию вот ваш коллега вчера не заполнил, куда, интересно, так торопился? А то пол бутыля своего одеколона на вас вылил, чтобы устроить в Больничном крыле газовую камеру? Это не спасет его от завтрашней работы, так ему и передайте — старушка как ни в чем не бывало взмахнула волшебной палочкой, и ближайшая пара окон в приемной тут же открылась.
— Вот вас жизнь-то потрепала… — шепчет Бэт в коротком перерыве между нудежом старшего колдомедика. — Нет, нет, вы не подумайте, — тут же передернула плечами Бэт. — Выглядите вы замечательно, сияете, как новенький сикль. Правда,девушка доверительно кивнула, чтобы подчеркнуть искренность своих слов. — Только это, знаете, — Бэт выразительно провела пятерней по своим волосам, — немного прилизанным, — широченная ее улыбка не должна оставить мистеру О’Хэнлону и шанса на то, чтобы взвиться. Хотя кто знает?
Тут внимание разошедшейся не на шутку Поппи переключается на Шарлиз, и та сжимается:

Ну милочка, в наше время, конечно, с закрытыми плечами приходили на такие мероприятия, фыркает она, — и кстати, в надлежащей обуви, Бэт неловко улыбается и отступает назад, борясь с желанием спрятаться за мистера О’Хэнлона, который даже без лишних движений привлекал внимания больше, чем кто-либо еще, встреченный за сегодня, — так сверкали его зачесанные в аристократичной манере волосы, белоснежная рубашка и начищенные ботинки.
— В общем, — Бэт неуверенно мнется, чувствуя потребность сбежать. — Это вам, мистер О’Хэнлон! — гриффиндорка спешно передает волшебнику небольшой сверток в красно-золотой бумажной обертке. — Немного сладостей из «Зонко», — быстро говорит девушка, надеясь, что мадам Помфри не заведет шарманку вновь, — летучие шипучки там, пестрые пчелки, мышки-льдышки, карамельные бомбы, «Берти-боттс», — Бэт тараторит, забывая дышать. Сделав небольшую паузу, девушка, вздыхает полной грудью и выдает на прощание:
— Счастливого Рождества! — и посылает воздушный поцелуй то ли мадам Помфри, то ли мистеру О’Хэнлону, то ли сразу обоим. Помахав рукой, гриффиндорка разворачивается на каблуках и бежит по коридору. Топот ботинок еще не успевает стихнуть, как Поппи тепло улыбается, качая головой:
Вот егоза!..

Коридор Больничного крыла >>> Холл перед Большим залом

off: Искренне прошу прощения у мистера Берроуза и мадам Дебюсси, что вмешиваюсь в вашу игру! Я обязательно попрошу мастеров  поменять порядок постов (если такое возможно), чтобы ваша линия оставалась непрерванной! 

Готова сделать вам красочные аватары к любому из предстоящих событий в качестве моральной компенсации за принесенные неудобство!) Не судите строго, пожалуйста.

 ...будто бог меня задумывал из железа,
а внутри зачем-то высохшая трава...
Последнее посещение: 1 месяц 1 день назад

Кавалер сопровождающий на бал Жасмин был на столько хорош и галантен и можно сказать что это был самый-самый истинный джентльмен.
- И вам доброго вечера мистер Альфред Берроуз.  Прощу прощения за задержку. Надеюсь мы не сильно опоздали на бал?  - ответила миссис Дебюсси своему спутнику на бал.
Улыбнувшись Альфреду всей своей самой очаровательной улыбкой, на которую была способна принимая у него букет с цветами произнесла на французском:
- Merci merci pour les fleurs. Ils sont le charme même que l'on ne trouve que dans la nature! Elles sont belles!
Затем слегка опустила глаза, посмотрела на пол и перевела взгляд на своего кавалера по баллу, добавила, - ой прошу прощения,  - и повторила фразу снова, едва слетевшую с ее уст уже не французском языке, - мерси благодарю вас за цветы. Они само очарование, которые только можно встретить в природе! Они прекрасны! Да и прощу прощения документ, за написанием которого вы меня застали очень важный отложить его написание на потом просто нельзя. От него многое зависит в моей жизни. Прощу меня простить.
С последним словом она подала ему руку в знак того что принимает его в качестве кавалера на бал и улыбнувшись снова добавила, - я готова,  посмешим на бал. 

Последнее посещение: 3 года 8 месяцев назад

За дверью явно что-то происходило. 
Сначала чуткий слух Джеральда уловил чьи-то размеренные шаги и шуршание обёрточной бумаги - в такую заворачивают цветы или подарки. Шаги пересекли коридор, миновали рабочие кабинеты и отправились дальше - в сторону жилых комнат. 
Наверное, кто-то ищет Лилиан... тот, кто пригласил её на бал. Разорви меня дракон, если это Далинор пришёл её искать! Хотя... да нет, бред какой-то. Он скорее из аврората уволится, чем наберётся храбрости это сделать.

Скептически хмыкнув, целитель вернулся к чтению. Снаружи снова повисла тишина, не предвещающая ничего интересного. Зато новый, до одурения пахнущий свежими страницами томик с заглавием "Мохнатая морда, человеческое сердце" привлекал намного больше, чем вся околобальная возня. Форзац встретил О'Хэнлона нарисованным волчьим силуэтом, который высоко вскидывал морду к небу на фоне полной луны, и небрежным почерком друга: 
"Счастливого Рождества, Джерри! Только не говори, что ты себе такую уже купил и прочитал от корки до корки. Ральф"
Волшебник не удержался от улыбки. Что правда, то правда - он давно хотел купить эту книгу, но всё не складывалось. И теперь был вдвойне рад рождественскому подарку от Хиллиарда, который сейчас греется под египетским солнцем, и наверное, тоже успел получить от него сову с посылкой. 

Раскрыв первую страницу "Мохнатой морды", Джеральд уже собрался погрузиться в чтение, но тут по коридору снова кто-то прошагал. На этот раз - быстро и торопливо, и тоже в сопровождении шуршащей бумаги. Он бы и не стал заострять на этом никакого внимания, если бы вслед за шагами не послышался восторженный, звонкий голос... Бэттани Эндрюс.
— Это новая книга...
Ни начала, ни продолжения этой фразы колдомедик не услышал, но сразу заподозрил неладное. Он только позавчера вручил Бэт новую книгу из своих запасов, которая привлекла её внимание, и теперь заподозрил, что она торопится к нему - вернуть хочет. 
Кто вообще придумал этот бред про "в новый год с долгами не ходят"? Какой к лешему долг, пусть читает сколько хочет! Я же сам ей предложил и отдал - причём два дня назад. Не могла она проглотить это всё так быстро. Тем более, ей так хотелось...
Кто знает Бэт, тот знает точно - если она что-то надумала, она это сделает. Уже предвкушая, как ему будут всучивать книгу с неловким бормотанием, О'Хэнлон решил положить этому конец ещё до начала.
"Мохнатая морда" немедленно отправилась в ящик стола - если Верес надумает ещё раз вернуться, он будет отнимать всё, что не относится к балу. Приоткрыв дверь, волшебник выглянул в коридор - и застал там сияющую Бэт... в компании мадам Помфри. И обе, как по команде, тут же зачем-то повернули головы в его сторону.
— А, Джерри, вы еще тут?.. 
Гоблинская сила... А где я должен быть?
Последняя надежда незаметно исчезнуть, не показываясь во весь рост, окончательно рухнула. Вежливость обязывала выйти и поздороваться как нормальный человек. 

Мадам Помфри смерила Джеральда оценивающим взглядом. Он сразу представил себе довольную физиономию Вереса, чьи труды наконец-то оценили.
— Что же вас, мистер Верес еще не забрал? Документацию вот ваш коллега вчера не заполнил, куда, интересно, так торопился?
Торопился бороду сбрить, чтобы было куда одеколон лить. Не удивлюсь, если он сам явится в том допотопном парике, который мечтал напялить на меня. 
— А то пол бутыля своего одеколона на вас вылил, чтобы устроить в Больничном крыле газовую камеру? Это не спасет его от завтрашней работы, так ему и передайте.
О'Хэнлон чувствовал, как что-то в нём трещит по швам от смешанного чувства. С одной стороны, он готов был провалиться сквозь землю и унести за собой пихтово-анисовое благоухание. А с другой стороны, он мысленно потирал руки, предвкушая, как вместе с трудовыми буднями на Вереса обрушится праведный гнев старшего колдомедика. 

Стараясь не смотреть на мадам Помфри, которая ушла открывать окна, Джеральд перевёл взгляд на вторую волшебницу. И понял, что не он один сегодня сам на себя не похож. Нет, дело было даже не в платье, которое очень шло Бэт, привыкшей одеваться по-мальчишечьи. Густо намазанные глаза совсем не красили её, юную и свежую, и саму по себе симпатичную. Но наверное, так она старалась выглядеть красивее и взрослее. О'Хэнлон напрягся, не зная как поступить - сказать, что без этого ей лучше, или промолчать, чтобы не обидеть. Чувство такта подсказывало последнее - тем более, Бэт всем своим видом излучала счастье и заряжала им всех, кто находился рядом. Даже когда качала головой, провожая взглядом ворчливую целительницу.
— Вот вас жизнь-то потрепала…
Джеральд уловил этот шёпот, тайком адресованный почтенной даме, и деликатно промолчал.
 — Нет, нет, вы не подумайте,  Бэт почему-то решила обратить на него внимание, и ему снова захотелось провалиться. — Выглядите вы замечательно, сияете, как новенький сикль. Правда. Только это, знаете... немного прилизанным...
О'Хэнлон и так это знал. И дорого бы дал за то, чтобы это дошло и до бестолковой башки Вереса. Но сияющая улыбка Бэт каким-то немыслимым образом умела сглаживать все острые углы. Слава Мерлину, чувства юмора всегда доставало им обоим - и колдомедик, посмотрев на неё, широко улыбнулся в ответ. Кажется, хоть с одним человеком сегодня получится быть на одной волне.
— Бэт... ты просто чудо! И платье у тебя... тоже чудесное.
Хотелось по-дружески пожать ей руку, как в детстве, когда она вприпрыжку скакала за ним по отделению на правах младшего бойкого товарища. Но сейчас бойкий воробей стал совсем взрослым - и главное, старался быть женственным. А Джеральд старался быть понятливым, поэтому отмёл этот жест куда подальше.

Ворчащая мадам Помфри вернулась из приёмной, и Бэт виновато съёжилась. 
— Ну милочка, в наше время, конечно, с закрытыми плечами приходили на такие мероприятия,и кстати, в надлежащей обуви...
Только тут целитель заметил, что ноги Бэт уютно греются в каких-то ни разу не праздничных ботинках. Но тут же перестал на них смотреть - всё так же виновато улыбаясь, девушка повернулась к нему и неловко затараторила:
— В общем... это вам, мистер О’Хэнлон! 
Волшебник не успел ничего понять, как тут же у него в руках оказался тот самый шуршащий пакет. И сразу почувствовал себя мальчишкой-третьекурсником, который вырвался на первую вылазку в Хогсмид. Неловкие объяснения сыпались, как конфеты в подставленные ладони.
— Счастливого Рождества! 
Завершив свой внезапный сюрприз контрольным воздушным поцелуем, пылающая от смущения Бэт так же внезапно развернулась и припустила по коридору со всех ног. Напрочь обалдевший Джеральд только и успел крикнуть вдогонку, не очень-то надеясь, что его услышат:
—  Спасибо, Бэт!
Добродушная мадам Помфри наконец перестала ворчать, проводив девушку тёплой улыбкой. 
— Счастливого Рождества, мадам Помфри, — всё ещё ошарашенный, с пакетом в руках, О'Хэнлон улыбнулся хозяйке Больничного крыла и направился к себе в комнату.

Чувствовал он себя совсем по-дурацки. Он даже от Вереса не ждал никаких подарков, помня, чем закончился его день рождения. Думал, с посылкой от Ральфа все рождественские сюрпризы закончатся. И тут - Бэт... Внезапно. От души. Ему бы и в голову не пришло, что она сделает ему подарок... Кажется, жизнь понемногу расставляет всё на свои места и не раз подсказывает, кто действительно настоящий друг.
Надо будет обязательно купить ей что-то. Прямо завтра. Конечно, она уедет на каникулы домой... Тогда возьму школьную сову и пришлю ей посылку. Ей будет приятно.
Волшебник уже почти спрятал душистый пакет, но в последний момент не удержался от соблазна раскрыть его. Запахло тёплыми воспоминаниями, весёлой дружеской обстановкой, набитыми до отказа карманами и простым мальчишеским счастьем. О'Хэнлон сразу пожалел, что Бэт сбежала - такие сокровища всегда делились между собой, и по всем законам нужно было отсыпать ей щедрую горсть из своих запасов. 
Внутри пакета... чего только не было. К летучим шипучкам целитель пока не рискнул притронуться - не хватало, чтобы сейчас пришёл ещё кто-то и застал его в паре дюймов над полом. Из всего разнообразия только пёстрые пчёлки обладали самым безобидным эффектом лёгкого жужжания во рту. И он с удовольствием развернул шуршащую обёртку...

Даже магглы знают, что сладкое способно ободрить и поднять настроение. Спрятав подарок Бэт, Джеральд вернулся в приёмный кабинет и открыл ящик, чтобы взять свою книгу. Похоже, в спешке он забросил её к самой дальней стенке ящика - своя книга нашлась не сразу, зато обнаружилась чья-то чужая. Колдомедик с интересом выудил книгу и развернул её в нужное положение, чтобы прочитать заголовок.
Увитая цветочными узорами обложка была совсем старой и потёртой, но на ней хорошо виднелись слова:
"Тайны цветочной магии"

О'Хэнлон наугад раскрыл книгу на середине. На одной из пожелтевших страниц покачивались головки ярко-алых маков. Внизу шла небольшая приписка, возглавленная витиеватым вензелем:
"Мак имеет множество значений. Он может обозначать страстную любовь, богатое воображение, расточительность, жажду роскоши, желание достичь высот. Также мак дарят людям, нуждающимся в утешении".
Вторую страницу занимал белоснежный цветок нарцисса.
"Нарцисс - своеобразный подарок. Многие знают легенду о самовлюблённом юноше по имени Нарцисс, который любил и уважал только себя. Цветок нарцисс символизирует подобные вещи. Его дарят человеку, в которого безнадёжно влюблены, а надежды на взаимность нет".

- Весело, - хмыкнул Джеральд вслух, закрывая книгу. В последний момент передумав возвращать её на место, он открыл начало книги. 
Интересно, кто это держит в приёмной такую романтику? По-моему, мадам Помфри чего-то недоговаривает...
Подпись, сделанная аккуратной женской рукой, сразу отмела эту версию.
А. Дж. Аббот
А, так это Лили! Надо отдать ей, пусть не разбрасывает где попало. Потом потеряет и будет искать по всему замку.

Словарь цветочного языка вернулся на своё место, а волшебник снова вернулся к "Мохнатой морде".
Как хорошо, что Верес её не видел. Если бы он и книгу отобрал, я бы точно за несколько часов крышей поехал. И чего он бесится? Не у всех голова так крепко забита балом и одеколоном, как у некоторых. Какого чёрта я должен целый день ходить и предвкушать этот вечер?
Стараясь не возвращаться к этим мыслям, О'Хэнлон снова попробовал отвлечься и убить оставшееся время.

Последнее посещение: 3 года 8 месяцев назад

Кабинет маггловедения --->>>

На первом этаже обстановка также была сравнительно спокойной. В коридоре - пусто, только было слышно шум и голоса, которые доносились с холла. Этажом ниже уже наверняка заканчивались последние приготовления к предстоящему торжеству. Эстер могла с легкостью различить командирский тон профессора Макгонагалл и тоненький голосок профессора Флитвика, которые вскоре заглушил отдалённый грохот. Что-то у них упало.
Но первый этаж оставался нетронутым и безлюдным. Даже дверь в больничное крыло была открытой. Недолго думая, Эстер осторожно заглянула во внутрь. Сегодня в обычно светлом помещении преобладали серые тона. Шторы были опущены, а койки впервые с конца октября пустовали. Она даже привычно не поморщилась от резкого запаха лекарств - он уже не был так ощутим. Можно было подумать, магическим образом все больные вдруг выздоровели. 
Точно они же все... слово, которое нельзя назвать. А не лучше ли? Тогда меня никто даже не заметит. Я очень надеюсь, что мистер О’Хэнлон всё-таки здесь.
 
Эстер внимательно осмотрелась по сторонам, чтобы окончательно убедиться, что никого в помещении не было. А мадам Помфри наверняка на бал собралась. Встряхнув головой, волшебница направилась прямиком к двери с номером 42, где вполне вероятно можно было найти мистера О’Хэнлона. Если он к... кхм... уже прихорашивается.
Она постучала несколько раз по твердой поверхности и прислонилась к двери. Кажется, никаких движений по ту сторону. Она постучала ещё раз, но ответа не последовало. Эстер нервно нажала на дверную ручку, тихо проговорив:
- Мистер О’Хэнлон?
Чёртова дверь заперта – с досадой пронеслось в голове. Так не пойдёт, надо его найти.
 
Эстер ещё раз прошлась взглядом по просторному помещению. Если он участвует в подготовке этого праздника жизни, плохо дело. Но здесь точно его нет. Её взгляд зацепился за одну из приоткрытых дверей – самый яркий оттенок серого тонкой полоской падал на пол. Или там просто шторы не закрыли, или там кто-то есть. Что если там мадам Помфри?
Волшебница вздохнула и направилась к двери. Другого варианта у меня нет. А что дальше? Можно спуститься в холл, там посмотреть... он вообще где угодно может быть. Эстер неуверенно потянула дверь на себя, уже размышляя над планом действий. Найти мадам Помфри? Или кого-то из профессоров? Но Лили просила никого из них не звать...
 
Но эти мысли резко улетучились, когда перед ней предстала весьма любопытная картина. Джеральд О’Хэнлон собственной персоной нервно мерил кабинет метровыми шагами. Эстер удивленно захлопала глазами и непонимающе нахмурилась.
- Эстер, – Растерянно воскликнул колдомедик, подскочив от неожиданности.
Она собралась что-то ответить, но ещё больше нахмурилась, внимательно всматриваясь в... она даже не знала во что именно всматриваться. Сегодня мистер О’Хэнлон преобразился до неузнаваемости и, не в лучшую, по её скромному мнению, сторону.
 
Хотелось спросить воспользовался ли он шампунем профессора Снейпа, потому что его волосы были как-то странно зализаны, словно только что по ним языком прошёлся взрывопотам. От яркого блеска его начищенных туфлей можно было ослепнуть, а затейливая отделка на рукавах была выполнена в лучших дамских традициях. Но все эти детали очевидно бального наряда превзошло ядовитое благоухание, которым просочился кабинет.
Открыть окно что ли? Мадам Моро на него не хватает с её французскими парфюмами. До чего же едкий запах, он целый пузырёк на себя вылил? Вот это вырядился. Он уроки стиля у Локхарта брал что ли?  На свидание небось собрался. Уже не собрался, наверное.
 
Эстер резко встряхнула головой, пытаясь не поморщиться от едкого запаха, и зашла в кабинет, оставив дверь всё так же приоткрытой. Так мы тут от удушья умрём и Лили никто не поможет. Вспомнив о мисс Аббот, девушка заметно посерьёзнела и нервно сглотнула.
- Мистер О’Хэнлон, простите, что так врываюсь, но вы мне нужны. Срочно, - волшебница заметила непонимание на лице колдомедика и продолжила уже значительно тише: - мисс Аббот в беде и ей необходима помощь, нам нужно идти, - поспешно полушёпотом проговорила она. Простите, мистер О’Хэнлон, но что-то мне подсказывает, что светские развлечения на сегодня отменяются.
 

Последнее посещение: 3 года 8 месяцев назад

Отвратительное состояние - когда читаешь сквозь строки и понимаешь в тексте не больше, чем в древних рунических записях. Десять минут такого чтения привели к тому, что Джеральд закрыл книгу и убрал её в стол с глаз подальше.
Луч света в лице Бэт и её подарка постепенно поглощало сумрачное будущее в виде проклятого бала. Чем дальше, тем больше хотелось послать всё к драконьей матери - начиная с танцев и заканчивая вересовским одеколоном. Последним волшебнику до того осточертело дышать, что он всерьёз подумывал отправиться в ванную и сунуть голову под струю воды. Хотя бы местами избавиться от того, чем его со всей щедростью опрыскал заботливый друг, джарви его раздери.
Какого чёрта ему стукнуло в голову потащить меня с собой? Я бы ещё понял, если бы он шёл один и прихватил меня с собой чисто ради поржать за компанию и не чувствовать себя одиноким волосом на салазаровой лысине. Так он же успел себе даму отхватить! Скучно ему, что ли, одному перед Синистрой бороду веером раскрывать? Ни разу не горю желанием делать то же самое.

Нервно одёрнув галстук, О'Хэнлон снова принялся мерить кабинет шагами. Хотелось влить в себя чего покрепче, но дышать на гостей испарениями медовухи будет действительно нехорошо.
Сосчитать до ста, успокоиться...
Вместо отвлекающих цифр в голову приходили щедрые эпитеты, которыми хотелось наградить Вереса. У него о приличиях свои понятия. Дурацкие, явно привитые чистокровным воспитанием. Кто ему сказал, что уважающий себя волшебник обязательно должен выглядеть как шут бобовый? О'Хэнлон вдруг сообразил, что так и не в курсе, во что собрался вырядиться Эмиль. В любом случае - это его проблемы. Он бы ни слова не сказал об его выборе - пусть делает как хочет, это его полное право.
А вот покушений на свою свободу выбора Джеральд не терпел. Он чувствовал себя гиппогрифом, которого против воли изловили, взяли под уздцы, оседлали и теперь пытаются взлететь на нём в небо, пришпоривая каблуками под рёбра. И ему отчаянно хотелось сбросить обнаглевшего всадника, пока не поздно.
Чего он добивается? На кого - а главное, на кой - я должен весь вечер производить впечатление? Вечное желание Вереса выпендриться перед женщинами - его проблемы. Ну-ну... Я посмотрю на него, когда ближайшая ко мне дама свалится в обморок от его французской дряни.

Саркастически хмыкнув, О'Хэнлон переключился на более оптимистичные мысли. В конце концов, Эмиль делает это вроде как из лучших соображений. То есть - ему так кажется.
Ну пускай так... Сто пудов найдётся тот, кто так же чертовски рад этому празднику жизни, как я. Далинор, например. Он не болтливый и светиться лишний раз не будет.
Для себя целитель уже давно определил тактику - слиться с колонной и не привлекать внимания. По идее, до него и дела никому не будет, кроме Вереса. Но так как он будет занят...

Звук открывшейся двери прервал ход мысли. 
Опять пришёл напомнить?
Джеральд резко обернулся, готовясь встретиться взглядом с Вересом... и вместо этого встретился с парой недоумевающих зелёных глаз. Возникший на пороге человек настолько не вписывался в праздничную шумиху замка, что волшебник сразу понял - вот он, луч адеквата в царстве истерии.
- Эстер!
Сейчас, кажется, он обрадовался ей как никогда. Можно не сомневаться - эта девушка в уютном свитере пришла по его душу явно не затем, чтобы поговорить о танцах. Вот только... по лицу Эстер О'Хэнлон быстро понял, что она этой радости не разделяет.
Колдомедик зачем-то снова одёрнул галстук. Смысл этого изучающего взгляда был ему непонятен, но что-то подсказывало - дело плохо.

- Мистер О’Хэнлон, простите, что так врываюсь, но вы мне нужны. Срочно...
- Да? - растерянно отозвался Джеральд, всё ещё пытаясь понять причину. 
Срочно? Нашёлся редкий ингредиент? Какая-то ценная книга? Удачный опыт... или наоборот?
Сознание пыталось подкинуть все возможные поводы, которые так срочно привели к нему Эстер. А вообще, какая разница? Он бы за милую душу предпочёл остаться здесь и заняться срочным вопросом, чем...
Глаза Эстер раскрылись ещё шире.
- Мисс Аббот в беде и ей необходима помощь, нам нужно идти...
- Что?..

Ситуация стала ещё непонятнее. Всё больше вопросов и меньше ответов.
- Что случилось?
Здравый смысл всё ещё пытался доказать, что поводов для беспокойства на самом деле нет. Скорее всего, Лилиан опять попала в ловушку одной из волшебных лестниц и запаниковала. Эстер оказалась рядом, и она прислала её сюда.
Девушки... 

Последнее посещение: 3 года 8 месяцев назад

Джеральд О’Хэнлон нервно поправил галстук и неуверенно задёргался – было хорошо заметно, что он чувствовал себя некомфортно. Выглядел он как растерянный школьник, которого против собственной воли запихнули во все эти парадные одеяния, нежели импозантный джентльмен, который рвался присутствовать на светском торжестве.
Интересно, зачем же он тогда на себя это напялил? А, может, просто волнуется? А с кем он вообще на бал идёт? Хотя, не моё это дело.
 
Эстер попыталась абстрагироваться от необычного вида колдомедика и удушающего аромата, который стоял в кабинете. Мистер О’Хэнлон внимательно выслушал её, но было заметно, что такая поспешная речь с минимальным набором деталей не вызвала у него лишнего волнения. Очевидно, он, как и многие, совсем не предполагал, что сегодня в замке что-то может пойти не по плану.
- Что случилось? – Потребовав объяснений, Джеральд О’Хэнлон как-то неуютно поправил манжет рубашки.
Его что, тоже хворь с ног свалила? Вот бы не подумала... Нет, сейчас не об этом.
 
Что случилось? Я бы тоже хотела знать. Волшебница осторожно выглянула в просторное помещение больничного крыла. Она знала наверняка, что там никого не было, но почему-то решила в этом убедиться сама. Он совершенно точно решит, что у меня какая-то паранойя.
Вполне ожидаемо больничное крыло пустовало, тогда Эстер закрыла дверь за спиной, выдохнула... Мерлин, этот запах... и решительно подняла взгляд на Джеральда О’Хэнлона. Несмотря на уверенность в том, что их никто не услышит, говорила она тихо:
- Я нашла её в кабинете маггловедения, - начала волшебница, решив, что можно упустить объяснение причин её визита на пятый этаж. – Её с каким-то парнем. Кажется, он ученик Дурмстранга, - точно? Кажется, да. – Мистер О’Хэнлон, я не знаю, что там произошло. Когда я зашла в кабинет, мисс Аббот сидела возле него... а он... – Эстер остановилась, тяжело выдохнув. – Он лежал на полу с широко открытыми глазами и застывшим взглядом, словно неживой...
 
Последнее слово прозвучало глухо, но в тишине его было легко услышать. Эстер закрыла глаза на насколько секунд. От воспоминания об увиденном по телу пробежала дрожь. Она не хотела, чтобы её подозрения оказалось правдой. Всё-таки она не так много знает, чтобы судить, но, даже будучи юной волшебницей, она точно заметила, что тот юноша в кабинете маггловедения не дышал.
Эстер перевела обеспокоенный взгляд на мистера О’Хэнлона, с силой сжимая дверную ручку за спиной. Она изо всех сил пыталась отрицать очевидное, но заговорив об этом, поняла, что засвидетельствованная картина была по истине зловещей.
- Нам нужно идти туда, мистер О’Хэнлон, - наконец выдавила она из себя всё так же тихо, опасаясь быть услышанной. – Мисс Аббот там одна с этим юношей, мы должны помочь ей.
Возможно, он сможет помочь и тому парню? – неуверенно прозвучало в голове. Ей хотелось надеяться на лучшее, хотя она уже приготовила себя к худшему. 

Последнее посещение: 3 года 8 месяцев назад

Пожалуй, это была последняя успокаивающая мысль, которая пришла в голову колдомедику в этот день. Стоило Эстер с беспокойством выглянуть в коридор, чтобы убедиться, что их никто не слышит, и Джеральд сразу понял - дело не в лестницах и не в женской панике.

Снова тот же испуганный взгляд, обращённый на него с некоторой растерянностью. Голос девушки понизился до полушёпота:
- Я нашла её в кабинете маггловедения... её с каким-то парнем. Кажется, он ученик Дурмстранга...
О'Хэнлон начал что-то припоминать. До него доходили всякие слухи, но он ещё в Мунго привык пропускать такие дела мимо ушей. Самый  надёжный источник - сама Лилиан. От неё он ничего толком не знал, хотя и замечал после приезда немало странностей...
– Мистер О’Хэнлон, я не знаю, что там произошло. Когда я зашла в кабинет, мисс Аббот сидела возле него... а он... – судорожный вздох, после чего глаза Эстер расширились ещё сильнее, – он лежал на полу с широко открытыми глазами и застывшим взглядом, словно неживой...
Что?!

Не сговариваясь, оба посмотрели на друга с немым вопросом. Эстер вздрогнула и закрыла глаза, прижавшись спиной к двери. Худшие подозрения одно за другим стали всплывать в сознании Джеральда, не давая сосредоточиться на конкретной мысли. По привычке он запустил пальцы в волосы, парой судорожных движений отправив насмарку все труды Эмиля.
- Нам нужно идти туда, мистер О’Хэнлон, - напомнила волшебница всё тем же взволнованным шёпотом. – Лилиан там одна с этим юношей, мы должны помочь ей.
- Конечно, - решительно кивнул целитель, торопливо оглядываясь по сторонам. Он уже собрался взять свою сумку и немедленно отправиться к пострадавшему, но только тут сообразил, что его вещи остались в комнате.
- Подождите меня пару минут, я должен взять инструменты. Эстер, кто ещё об этом знает?

Не теряя ни минуты, Джеральд вместе со своей внезапной гостьей вышел из приёмного кабинета. Открывая свою комнату, он пытался сам себе ответить на множество вопросов. Симптомы подходили и к отравлению, и к проклятию, и тем более к худшему, что могло произойти.
Что делал этот парень в кабинете маггловедения? Почему там оказалась Лили? И главное - кто был там до неё?
Сумка с инструментами сразу нашлась на своём привычном месте. О'Хэнлон стал искать свой халат, но нигде его не видел. 
Верес, кадуцей тебе в крестец, куда ты его засунул? 
Волшебник отчётливо помнил, как заботливый друг отобрал у него халат и буквально всучил ему парадную мантию. Похоже, он забрал его с собой от греха подальше.
- А, чёрт с ним, - буркнул Джеральд сам себе, подхватывая сумку и проверяя, на месте ли волшебная палочка. - Уходим, Эстер. Срочно уходим. Кабинет... маггловедения?
Поспешно закрытая дверь чуть не прищемила взметнувшийся край мантии. 

Торопливо шагая по коридору, О'Хэнлон пытался сопоставить в одно целое события последних часов.
Верес был здесь... он был у меня. Ушёл буквально час назад... полтора. Максимум два. Чёрт, я не засекал. Но за это время он мог... 
Дело пахло откровенно паршиво. Ещё один случай, связанный с Дурмстрангом - сначала пожар, теперь этот пострадавший студент. Неизвестно ещё, что там с ним... Худший вариант Джеральд всегда исключал до последнего - очень хотелось верить, что парень ещё жив.

----------> Кабинет маггловедения

Последнее посещение: 3 года 8 месяцев назад

Беззаботное настроение Джеральда О’Хэнлона моментально улетучилось. Эстер заметила это, но продолжила говорить. По мере того как она полушёпотом сообщала ему об увиденном, он переменился - тень беспокойства грузно упала на его лицо. Теперь он выглядел ещё более нелепо в своих бальных одеяниях.
И тут Эстер подумала – он ведь действительно собирался на бал. Девушка задумчиво покосилась на полусумрачный пейзаж за окном. Она всегда стремилась создавать как можно меньше проблем, а сейчас она так моветонно срывала планы другого человека на предстоящий вечер.
Вина тут совсем не моя. Если бы я не нашла Лили, что бы она вообще делала? Но... это не отменяет того факта, что он явно собирался на бал. Может, с тем парнем всё хорошо, и мистеру О'Хэнлону не придётся кардинально менять свои планы.

- Эстер, кто ещё об этом знает?
Волшебница отступила в сторону, давая дорогу мистеру О’Хэнлону, который незамедлительно направился в сторону той самой комнаты с номером 42.
- Не знаю, - ответила она, теряясь в догадках. А знает ли ещё кто-то? А может кто-нибудь успел найти её в кабинете, пока я тут? – Когда я зашла, там были только эти двое, больше никого. Мисс Аббот сразу же послала меня за вами.
Мистер О’Хэнлон задумчиво кивнул, мечась по комнате в поисках чего-то. Наблюдая эту картину, Эстер немного приободрилась – всё-таки он хороший колдомедик, всё быстро исправит, что бы там не случилось. Зря я так запаниковала.

- Кабинет... маггловедения?
- Да, на пятом этаже, - закивала она, с трудом поспевая за энергичным шагом целителя.
Он наверняка знает, что кабинет маггловедения на пятом этаже. Она не была уверена, зачем упомянула эту деталь – вероятно, просто паника. Эстер хотела сказать, что зашла туда в поисках мамы. Это и так понятно. Да и зачем ему эти детали? Хотела спросить, что могло случиться с тем юношей. Откуда ему знать, если он даже его не видел? Глупый вопрос. Хотела поинтересоваться, с кем мистеру О'Хэнлону предстояло отправиться на бал. А вот это уже совсем не моё дело. Поэтому она замолчала.

В замке было пустынно. На лестницах уже даже не слышались восторженные перешёптывания и бурный хохот. Эстер знала, что сейчас главной локацией действа стали факультетские спальни. Девчонки с энтузиазмом заканчивали последние приготовления, чрезмерно беспокоясь о каждом волоске. Юноши недовольно ёрзали в диковинных праздничных мантиях, неловко повторяя вальсовые шаги. Все готовились к торжеству.
Эстер поспешно ступила в коридор пятого этажа, пытаясь успокоиться и не выказывать волнения. Ей хотелось надеяться, что всё ещё обойдётся, но здравый смысл подсказывал – какой бы недуг не скосил мальчишку за дверями кабинета, это не лечится простым взмахом палочки.  

------> Кабинет маггловедения

Последнее посещение: 1 день 22 часа назад

13 января. 

Что делать, когда страницы не заканчиваются? Тогда строчки, мелькающие перед глазами, напоминают странные, почти нереальные очертания незнакомых лиц, проходящих мимо людей. Тех самых лиц, которые мы видим раз в жизни, случайно замечая аномально выпученные рыбьи глаза, ассиметричные губы, смешно оттопыренные уши, звучит как медитация под конфундусом. И всё это в строчках от прытко пишущего пера. Или потому что один целитель отчаянно ненавидит заполнение годового отчета. И ему намного легче ловить тайные галлюцинации, чем действительно вчитываться в текст.
И шёл бесконечный третий день. И этот день должен был стать последним. И мучения закончатся. И можно будет снова ничего не делать.
— Ивета Натали Уайт, рост, вес, даты посещения Больничного крыла…
— кряхтя целитель поднялся с места и сделал шаг к картотеке, — Уайт… .

Безусловной хозяйкой медицинского центра считалась Поппи Помфри. Но вот те “открытые сердцем” помощники, считающие своим долгом помочь старушке с бумагами, — мерлиновы панталоны, лучше бы вообще бы ничего не делали, — забывали или принципиально не соглашались возвращать карточки в алфавитный порядок. С каких пор карточка Хатклиффа оказалась на букве “Q”, а карточка Стормхолд вместе с Эндрюс? Лучше бы придумали чары, позволяющие восстанавливать алфавитный порядок.

— Даже с магией приходится всё делать руками, — Верес саданул по шкафу, захлопывая очередной ящик.
— Устали? — не без усмешки поинтересовалась мадам Помфри, отвлекшись от осмотра студента.
— Скучаю по кофе, — огрызнулся целитель, — домовики вызываются хлопаньем в ладоши или призываются свистом?
— Вы всегда можете любезно попросить, — она пожала плечами, видимо уже привыкшая к подобным выпадам.
В ответ Эмиль театрально закатила глаза.

— У Вас были зафиксированы смерти в замке от отравления большой дозой нудной работы? — ещё один ящик отъехал в сторону и целитель снова принялся за фамилии, — Уайт…
— Не смешно, мистер Верес, — Поппи подошла ближе, бросив быстрый взгляд на свой стол, который в последние несколько дней был оккупирован не по её желанию.
— Это стандартный вопрос для отчёта, я всего лишь следую протоколу, — уткнувшись лицом в файлы, колдомедик перебирал папки.
— Это в каком протоколе указано говорить о смерти после того, что случилось? — старушка деловито ухватилась за металлическую ручку и с жутким скрипом отодвинула один из ящиков у противоположного конца стеллажа, — особенно при студентах, — уже шепотом добавила она, всучив ему тонкую папку с фамилией “Уайт”, — могли бы просто воспользоваться манящими чарами.
Верес заметил этот взгляд. Разочарование, осуждение и ещё одна надменная усмешка в одном флаконе. Помфри обладала не только деликатностью, но ещё и необычайной проницательностью. Но разве это волновало нашего уставшего целителя?

— Мокли би плосто восьпользёваться манясими чалами, — пробубнил себе под нос колдомедик, елозя на стуле, устраиваясь поудобнее, а может кто-то должен держать документы в порядке? — Лица, к глубокому сожалению, исчезли со страниц. Теперь это был четко различаемый текст. Скучно. Нудно. Пресно.

Больничное крыло несколько недель было особенно тихим. Последнего пострадавшего после пожара на корабле выписали ещё в прошлом году. Отказавшись от лекций Верес находил в этой тишине своё крохотное счастье. Всё меньше детишек стало крутиться вокруг, а значит, количество тупого общения было сведено к нулю.
И хотя Поппи совершенно не ценила его присутствия, она предпочитала не трогать лишний раз Вереса. Если не трогать говно, оно и вонять не будет, верно? Но целитель точно знал, что старушка согласилась на общество О’Хэнлона с большей охотой. 

Краем глаза Эмиль заметил какое-то движение и списал всё на Поппи с её типичными метаниями и акульему кружению….лишь бы он скорее убрался и вернул ей её место. 
— Показание стабильного поведения….стабильное
— Рекомендации….нет
Над парой слов нужно было корпеть самому. Занесение всей информации не требовалось, но на эти пару строк может обратить внимание департамент образования.

— Мистер Верес? — Эмиль поднял голову, узнавая знакомый детский голос.
— Мисс Рид? Что Вы тут…. — девчушка в этот раз, к его удивлению, не выглядела побитой. Скорее...нарядной?
— Всё в порядке? — заботливо поинтересовался целитель, откладывая перо, отъезжая на стуле назад. — Вы чудесно выглядите. Надеюсь я не забыл о Вашем празднике. Хотите шоколада? — покопавшись в наплечной сумке, которая лежала поверх всех бумаг, он зашелестел оберткой.

Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху

Последнее посещение: 4 месяца 2 недели назад

=> Женская спальня

Ребекка бодро шла по коридору, и гулкое эхо шагов разливалось, отражаясь от стен замка. Было прохладно, и она плотнее закуталась в мантию, уже успев пожалеть, что сменила теплый свитер на легкое платье. Банка покоилась в одном из карманов мантии, в другом же Ребекка сжимала волшебную палочку. Свет факелов мягко ложился на пол, стены, отчего темнота по углам казалась гуще, плотнее. Ребекка прислушивалась к каждому шороху, в любой момент ожидая появления кузена. Каникулы кончились, и Рид остро чувствовала надвигающуюся опасность. Но встретила лишь редких учеников, спешивших по своим делам.

Она увидела их на подходе к больничному крылу, еще издали. Группу учеников, столпившихся перед дверью. Они шумно переговаривались. Кажется, кому-то стало интересно происходящие - Ребекка разглядела желтые и зеленые цвета среди темных с синевой мантий рейвенкловцев. Кажется, среди собравшихся была и парочка гриффиндорцев. Ученики толпились вместе, каждый норовил рассказать, передать по цепочке свежую сплетню. Они оживлялись, вдруг чувствуя свою исключительную важность, делились предположениями, которые тут же воспринимались как действительность. «Чокнутая Рид отравила подругу из-за любви к брату» - так и витало в воздухе. О, тут фантазии студентов развивались в самом разнообразном направлении, обрастая новыми подробностями.

Но им было далеко до хлестких слов Алистера. Ребекка прошла мимо, и все резко замолчали, но проводили многозначительными взглядами. И она была рада этому. Стычка в гостиной порядком измотала ее, и Ребекка не хотела быть втянутой в очередной скандал.

Дверь распахнулась прямо перед носом, и Ребекка наткнулась на удивленный взгляд сквозь стекла очков в строгой оправе. Хлоя. Ее взгляд быстро изменился, в нем смешались презрение и ненависть. Рот Хлои и кожа вокруг были покрыты толстым слоем мази, но и она не скрывала красноватые волдыри.

- Убирайся! – Резко сказала она, но Рид даже не думала двигаться с места.
- Давай поговорим, - она постаралась ответить мягко, подняв руки в примиряющем жесте. Сзади послышался недовольный ропот учеников, но Ребекка не обернулась. Она смотрела лишь на Хлою. Но Бэйкер же просто оттолкнула Ребекку, и, пошла к остальным.

Рид проводила ее взглядом. На душе скребли кошки, она вновь ощутила себя жалкой, напуганной. И очень одинокой. Это был не лучший момент, чтобы встретиться с дядей Милем. Ей хотелось немедленно уйти, где-нибудь спрятаться, укрыться с головой одеялом и не выходить, пока не кончится буря эмоций, захлестнувшая ее с головой. Но Ребекка подозревала, что в следующий раз она могла просто струсить, да и ее проблема имела срок годности. Рид решительно отвернулась от возвращавшихся в гостиную шумно переговаривающихся учеников, то и дело бросающих на нее неприязненные взгляды, поджала губы.

Ребекка сделала шаг внутрь помещения, захлопнула дверь и звуки сразу стихли. На смену пришли запахи трав и горький лекарственный аромат. Девочка потянула носом воздух и зажмурилась. В больничном крыле ей приходилось бывать часто: то ожог, то сыпь, то кровоточащие ссадины, царапины и порезы. Однажды даже приходилось сращивать кости на руке. Ей было больно здесь, да, но и приходило облегчение. А еще здесь был Миль.

Еще издалека Ребекка услышала его голос. Сердце тут же пустилось в галоп, а хмурые мысли исчезли как по волшебству. Она ускорила шаг, чуть ли не бегом пересекла лазарет, поймав на себе неодобрительный взгляд мадам Помфри, но Ребекка лишь с улыбкой кивнула ей в знак приветствия. В иной раз целительница отчитала бы ученицу, нарушающую покой пациентов, однако сейчас была занята лечением мальчика со странными пятнами на коже. К тому же девочка сама была частым гостем больничного крыла, а потому воспринималась почти как часть обстановки.

Миля она нашла за работой. Завален бумагами, лицо уставшее, волосы слегка взъерошены. Помимо воли Ребекка улыбнулась. Миль был таким же, как она его видела в последний раз. Только чуть больше хмурится, чем обычно.

Мистер Верес? — начала она и тут же робко замолчала, когда он поднял на нее глаза.
Мисс Рид? Что Вы тут…. — Миль выглядел удивленным, видимо, отвык от ее частого появления в лазарете.
Ребекка же не могла вымолвить и слова, будто они все испарились из ее головы. Серые глаза колдомедика будто гипнотизировали, зелени в них почти не видно, скорее всего, из-за усталости целителя. Она не расслышала дальнейших слов Миля, зато четко уловила хруст обертки. Шоколад! Желудок предательский отозвался на зов сладкого, и Ребекка поспешила заглушить его, покашливая в кулак. Ужин она пропустила из-за переполоха в гостиной, и организм стремился восполнить недостаток питательных веществ. Щеки предательски покраснели, однако, девочка резко мотнула головой, отказываясь от угощения.

- Добрый вечер, мистер Верес, мне очень жаль вас отвлекать от важной работы, - мягко начала она, и достаточно тихо, чтобы мадам Помфри ненароком не услышала, о чем пойдет речь, - но вынуждена просить о помощи… Об услуге.
Ребекка засунула руку в карман мантии и выудила оттуда банку с двумя ягодами клубники в цветной глазури. Застыв на мгновение в нерешительности, она еще раз взглянула на содержимое банки. Потом резко шагнула к столу, поставила банку перед колдомедиком. Она склонила голову на бок, наблюдая за реакцией Миля, придвинулась ближе, облокачиваясь ладонями на стол.
 - Это касается Алистера, - зашептала она, - а еще меня и недавней пациентки, Хлои Бэйкер. Это может быть что-то опасное. Кроме того, я ее тоже ела, но посмотрите: никакой сыпи нет!
 
Ребекка оглянулась, проверяя, не появилось ли заинтересованности их разговором у мадам Помфри. Целительница обнаружилась в конце зала у шкафа с лекарствами, зато мальчуган смотрел на них любопытными глазами. Рид закусила губу. Нет, им явно требовалось другое место для беседы.

- Так вы поможете мне, дядя Миль? – Совсем тихо спросила она, так, чтоб слышал только колдомедик, склонившись к самому его уху. Носа коснулись запахи горьких трав и терпких масел. Запах Миля. Отчего-то Ребекка смутилась и отстранилась так же резко, как приблизилась. Но взгляда не отвела. Ее лицо было серьезным и сосредоточенным. Она не могла отступиться сейчас, когда проделала такой путь, когда вот так выложила Милю правду. Так же, как и полтора года назад рассказала ему об Алистере.

Последнее посещение: 1 день 22 часа назад

Целитель отколол треугольный кусочек шоколада, тут же измазав пальцы в мятной нуге. Досадливо цокнув языком, Эмиль проделал процесс ещё раз, но теперь - придерживая фольгой часть лакомства.
— Ммм? — промычал мужчина, встречаясь взглядом с девочкой, — ну не хочешь, как хочешь, — Верес засунул в рот честно выделенный для себя кусок. Достав платок из кармана, колдомедик со знанием дела вытер нугу с пальцев.
— Да, конефно. Я весь Ваф. Фто за услуга?

Это было что-то новое. Обычно Ребекка не приходила с такими запросами. Точнее - редко когда вообще начинала разговор первая. А причины встреч можно было увидеть на лицо. Последний раз - это был порез в шесть с половиной дюймов, идущий от лопатки до ключицы. Достаточно запоминающаяся картинка, особенно когда толщина раны совпадает с шириной когтя молодого грифона. Вопросы были лишними. Где маленькая девочка могла найти такую тварь, да ещё и в Британии? Лечили правда долго  Но слава Мерлину, темной магии в этот раз не было.
Вереса мало интересовали причинно-следственные связи. Единственное, что он тогда уточнял - была ли вовлечена магия или нет. Да и услугу он оказывал скорее Селвину, чем младшей наследнице рода. Девочка явно отличалась от своих родственников. Она была слишком...скромной. А у тех людей, кто держит в Гринготтсе большие счета - скромность не в чести.

На столе появилась банка. Эмиль опустил глаза, пытаясь понять - зачем его решили задобрить клубникой прям сразу. Он и сам был не против угостить знакомую. А тут она появляется вся нарядная, да с подарками.
- Это касается Алистера, — целитель кивнул, дожевывая шоколад. Видимо время подношений закончилось с приходом нового года, — а еще меня и недавней пациентки, Хлои Бэйкер. Это может быть что-то опасное. Кроме того, я ее тоже ела, но посмотрите: никакой сыпи нет! — Верес наклонился вперед, но  Рид, словно издеваясь, решила отвернуться.
— Так! Иди сюда, — не вставая с места, он развернул стул в бок, поманив девчонку. Ученица сделала несколько нерешительных шагов, огибая стол, — шустрее, я не кусаюсь, — колдомедик улыбнулся такой робости и, взяв Ребекку за локоть, подтащил ближе к себе.
— Дай мне посмотреть, — Эмиль приподнял её лицо за подбородок, — а о какой сыпи вообще идёт речь? А, точно. Клубника. У тебя же аллергия….
Ладошка легла на его плечо:

- Так вы поможете мне, дядя Миль?
Верес смущенно потупил взгляд. Сколько раз он просил так его не называть. Но это обращение уже вошло в привычку.

— Начнем с того, — колдомедик взял обе ладони девочки в свои руки, осматривая с двух сторон, — что я ничего не понял, — напуская на себя серьезный вид, волшебник повернулся к общему залу:
— Поппи! — девочка вздрогнула от внезапного окрика, но Эмиль успокаивающе придержал её ладошки.
— А Хлоя Бэйкер сегодня заходила в Больничное крыло? — Мадам Помфри отправила на выход очередного пациента и уже складывала на поднос лечебные мази. И, судя по торопливым движениям, она совершенно не оценила подобную фамильярность.
— Мистер Верес, я только что отпустила девочку. Бедняжка решила, что это драконья оспа и прибежала вся в слезах. Вы ничего не видели? — Раздраженная волшебница прошла мимо, участливо косясь на девочку.
— Я был занят, знаете ли. Так что с ней было? — Эмиль развернулся к коллеге, которая была готова скрыться в своём кабинете.
— Обычная сыпь.
— Растопырник?
— Я бы назвала это аллергией. Давно я говорила Дамблдору…
— Ладно-ладно, я понял, спасибо. У нас тут вторая оспа, — колдомедик заговорчески подмигнул Ребекке и потянулся за банкой с десертом.
Мадам Помфри по-матерински вздохнула. Видимо поняла, что об отчете напоминать сейчас было бесполезно. Как только за ней закрылась дверь, Эмиль в упор уставился на девчонку.

— Итак. Ты в порядке. Это твоя Хлоя - тоже будет в порядке. Как ты связала Алистера с этим? — он приподнял банку на свет. Глазурь казалась весьма аппетитной. Он отвинтил крышку и принюхался, шоколад, как шоколад, — целитель прищурился.
— А зачем ты ела клубнику, если ты помнишь, что есть её тебя нельзя?

Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху

Последнее посещение: 4 месяца 2 недели назад
Ребекке было сложно сохранять на лице маску равнодушия. Хотя все Селвины в этом были мастерами, девочка же только училась непростой науке – контролю эмоций в любой ситуации. А Алистер был ей лучшим тренером. Но в тот момент, стоя перед Милем, она забывала, как дышать, стоило его рукам коснуться кожи, оставляя невидимые следы. Но Ребекка остро их чувствовала. Как они разгорались очагами, струились под кожей, растекались теплой волной между ребер. Касания Миля были сухими, четко выверенными, без намека на нежность. Но сердечко Ребекки тут же пустилось в галоп.

Она не понимала, что с ней происходило. Усилием воли Ребекка заставила руки не дрожать, однако, ее самообладание медленно сходило на нет. Ей хотелось отстраниться, чтобы прийти в себя. Но она не сделала ни шагу. Не могла. Ноги отказывались ей подчиняться. Ребекка закусила губу. Она всегда так делала – причиняла себе боль, чтобы вернуться, чтобы вновь почувствовать контроль над своим телом. И это помогло. Она аккуратно высвободила руки из хватки колдомедика, сделала шаг назад, облокачиваясь на стол. На Миля Ребекка старалась не смотреть, не доверяла себе.

Тем временем лазарет опустел, и Ребекка ощутила настойчивую необходимость скрыться вслед за мадам Помфри под любым предлогом. Трусливо убежать, нежели столкнуться с Милем взглядом вновь. И со своими, не поддающимися контролю, эмоциями.

Итак. Ты в порядке. Это твоя Хлоя - тоже будет в порядке. Как ты связала Алистера с этим? — Ребекка уловила сомнения в голосе мужчины.
Она с досадой закусила губу, но тут же заставила себя успокоиться. Учитывая, что ничего опасного у Хлои не нашли, у Миля не было причин ей доверять. Из физических улик у нее была лишь клубника, да и та выглядела вполне безобидно. Колдомедик скептически осматривал содержимое банки, и Ребекке ничего не оставалось, кроме как рассказать всю историю. Она закрыла глаза, пытаясь припомнить подробности инцидента.

Я вернулась из библиотеки после пяти вечера. В гостиной – все наши, посторонних не заметила. Коробка была на столе, красивая, лентой зеленой перевязана. Мое имя на крышке. Уже тогда у меня не было сомнений – от него. Да и кто будет дарить подобные подарки второкурснице? – Ребекка глубоко вздохнула, прежде чем продолжить, - Распаковала Хлоя. И если вам еще нужны доказательства, то там была фотография.
Чувства Ребекки бурлили внутри. Она не могла стоять на месте. Обхватив себя руками, будто в ознобе, она начала медленно обходить стол, за одно отдаляясь от Миля.

Фотография Алистера. С его «ангельской» улыбочкой. Даже послание на обратной стороне оставил, не поленился. «Пусть мое фото будет у тебя, так ты всегда почувствуешь мою поддержку. Твой любимый брат, Алистер.» – Процедила Рид, но тут же потерла ладонями лицо, пытаясь успокоиться. Эмоции сейчас только мешали, нужны были факты. – Первой клубнику пробовала Хлоя. Симптомы проявились почти мгновенно. Затрудненное дыхание. Сильный кашель. Возле рта покраснело, кожа стала неровной, появились бугорки. Я подумала, это отравление. Все подумали. Я пыталась помочь, но…
Ребекка не закончила фразу. Поведать о том, что ее оттолкнули свои же? Даже в ее голове это прозвучало жалко. Она не хотела рассказывать о своих сложностях в отношениях с другими учениками. Достаточно и того, что Миль знает об Алистере. А это куда более значимо, чем какие-то склоки с сокурсниками.

— А зачем ты ела клубнику, если ты помнишь, что есть её тебя нельзя?

Вопрос застал Ребекку врасплох. Она застыла на месте, судорожно соображая, что бы ответить. Она не хотела лгать Милю, но сказать правду означало признаться и в собственной неполноценности. К чему лечить человека, который сам же готов себе навредить? Зачем она съела клубнику, хотя видела, как она подействовала на Хлою, знала, что, возможно, она отравлена – вот так должен был прозвучать вопрос. Дядя Миль не был дураком, понимал, что в истории не так уж все гладко. Однако, раньше не интересовался подобным. Лечил физически, тело, чувства девочки его не волновали.

Почему же сейчас он спрашивает?

Нет, не об этом она должна была думать. Правда была в том, что ее мучило чувство вины. Не Хлоя должна была пострадать. Алистер - проблема одной лишь Ребекки. Она не хотела, чтобы больно было другим. Особенно по ее вине. Поэтому съела, наказывая себя за ошибку. Но расплаты не последовало, и это было странно.

Это не важно, дядя Миль. – Ответила она тихо, — Важно другое. Вы мне верите?

Она развернулась, посмотрев на Миля в упор. Их разделял стол. И дальнейшее зависело от колдомедика. Ребекка не думала, что будет делать, если он вдруг скажет, что не хочет помогать, сомневаясь в ее показаниях. И девочке было бы сложно его в этом винить. Но она все же надеялась на чудо. Иначе Ребекка останется со своей проблемой в одиночестве.

Последнее посещение: 1 день 22 часа назад

Ребекка выглядела тем самым маленьким человечком, делающим шаг в пропасть. Страх быть уязвленной или униженной? Это может быть даже объяснено парой слов - чистокровная семья. Верес знал Алистера, как “чудо мальчика”. Смекалистый, улыбчивый, послушный. Самое главное - не цеплялся за мамину юбку. И частенько восклицал “я сам!”, собирая вздохи умиления в растущую год за годом коробку личных успехов. Но Эмилю, напротив, больше импонировала холодная сдержанность Авитуса. Может потому, что он был старшим отпрыском Селвинов. Много надежд, много ожиданий. Подобные правила игры были применены и к Вересу в своё время. А вот выеживания Алистера для доказания своей самостоятельности - не стоили и обрубка сикля. Мальчик полнился то ли обидой, то ли завистью. Вот и пакостил. Лезть в чужую семью со своими подсказками Эмиль не хотел. Но Ребекка...бедная девочка многого натерпелась. Беседы с Аароном ни к чему не привели. Так что приходилось действовать...нежнее, хотя бы - со своей стороны.
— Давай, ты же волшебница. Ты уникальна. Смелее, — целитель понимающе кивнул. Ему показалось - она не хотела быть здесь. Набравшись львиной храбрости, она решила рассказать про странную коробку и фотографию. Но слух колдомедика уловил казалось бы брошенную на ветер фразу.
— И если вам еще нужны доказательства, то там была фотография.
— “Мне” ... “ещё” … “доказательства”... — Эмиль спрятал удивление за скромной улыбкой. Девчушке явно нужна была забота. Волшебник поставил банку на стол, локтем сдвигая мешающие бумаги в сторону. 
— Фотография тебя? —  просто поинтересовался он, сложил руки в замок. Понимая деликатность ответа, целитель сконцентрировался на выборе короткой дорожки пера к чернильнице, придерживая мизинцем очин.
— Фотография Алистера. С его «ангельской» улыбочкой. Даже послание на обратной стороне оставил, не поленился. «Пусть мое фото будет у тебя, так ты всегда почувствуешь мою поддержку. Твой любимый брат, Алистер.»
Колдомедик снова закивал, чувствуя явную ненависть к брату в её голосе. Он не видел лица Ребекки, но с каждым новым словом ситуация становилась больше похожа на обман. Верес всё ещё ждал четкого ответа. Зачем девчонка решила подвергнуть себя заведомой опасности? 

— Это не важно, дядя Миль,конечно не важно! Я же просто так это спрашиваю, — Важно другое. Вы мне верите?
— Да, — соврал колдомедик, вытряхивая себе на ладонь одну из ягод, — конечно я тебе верю, — выдержав на себе пристальный взгляд, целитель поднес клубнику к губам и лизнул глазурь. — Шоколад как шоколад, — смакуя знакомый вкус, Эмиль ещё несколько секунд не чувствовал никаких симптомов. 
— Видишь? Всё в порядке, — он развел руки в стороны, показывая, что ничего не поменялось. Наверно следующим вопросом должно быть: а не выдумываешь ли ты всё это, лишь бы получить внимание? Синдром младшего ребеночка, когда тебя, такую бедную и несчастную - никто не замечает. Как бездомный щенок без лап, бегающий за хвостом на четырех изогнутых палках.
Язык обожгло перцем. Целитель схватился за горло, стараясь отдышаться через кашель. Внезапно подскочившая студентка никак не помогала, а только мешала выровнить дыхание.

— Ст...уй...ди, — Эмиль резко поднялся, откинув девчонку в стол. Сгорбившись, он сделал несколько шагов к стеллажу, около которого совсем недавно искал нужную медицинскую карточку. Пальцы подцепили волшебную палочку, и с тележки для пациентов в руку прилетела знакомая склянка тыквенного сока. А Верес ненавидел тыквенный сок. Приложившись к горлышку, он выдул всё до последний капли.

— Так, — выдохнул колдомедик, большим пальцем стирая слезы с глаз, — говоришь, на тебя это не сработало? — Студентка стояла, не шевелясь, — интересно, почему?
Это был вызов? Проверка... Тогда и её вопросы становятся понятны.
— "Если бы доверял, то не стал бы пробовать эту гадость". А если не доверяю... 
— Верес нацелил палочку в сторону девочки, неторопливо подходя ближе, — то тебе нужно в этом убедиться.
Одно заклинание и он будет точно знать, зачем надо было разыгрывать эту комедию. Ментальной защиты у Рид нет, это колдомедик ещё с Селвином обсуждал.
А значит и кратковременного вторжения в мысли она не почувствует.

Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху

Последнее посещение: 4 месяца 2 недели назад
Стойте! – Крикнула Ребекка, понимая, что не успеет.
С замиранием сердца она наблюдала как Миль подносит клубнику ко рту, пробует языком глазурь. Все повторялось. Снова. Вновь на ее глазах пострадает человек. По ее вине. Это был худший вариант, как Миль мог показать свое недоверие. Он мог выбросить образцы, отослать Ребекку прочь, но не это.

Видишь? Всё в порядке, - Миль улыбнулся, но Ребекка видела недобрый огонек в его глазах.
Колдомедик мало того, что считал ее лгуньей, так еще открыто насмехался. Ребекка поджала губы. Неужели дело и вправду было всего лишь в аллергии? А у Хлои реакция на клубнику оказалась куда острее. Но тогда выходило, что подарок Алистера был безобидным. Или его подложил кто-то из знакомых, имитируя кузена. И этот кто-то знал об аллергии ее и Хлои? Оба варианта звучали неправдоподобно. Даже в голове.

Ребекка все еще мысленно пыталась найти альтернативное объяснение произошедшему, когда лицо мужчины покраснело, он открыл рот, пытаясь вздохнуть, рука тянулась к горлу. Мгновение - и Миль зашелся кашлем. Так же, как Хлоя. Правильнее было бежать к мадам Помфри, но Ребекка резко обогнула стол, подскочив к Милю. Она не представляла, что будет делать дальше, но ей было необходимо знать, насколько все плохо. Ребекка потянулась к мужчине, пальцы осторожно ощупали шею. Миль что-то пытался сказать, но из-за кашля разобрать было невозможно.

Колдомедик дернул рукой, и Ребекка по инерции отлетела к столу. Спину обожгло ударом. Пытаясь удержать равновесие, Рид схватилась за край. Но этого оказалось недостаточно – руки соскользнули, и девочка рухнула на колени, прямо на каменный пол. Тело отозвалось резкой болью. Локоть саднило – видно, наткнулась на что-то острое.

Она не кричала. Боль для нее была вещью… Нет, не привычной, скорее, естественной. Будто входящей в порядок вещей, которые с ней происходят. Она научилась не показывать страдания Алистеру. Да, она была упрямой. И не собиралась расклеиваться при колдомедике.

Ребекка подняла голову, когда кашель внезапно оборвался. Миль обнаружился в нескольких шагах возле нее, сжимая в руке пустой флакон. Рид медленно поднялась, предчувствуя продолжение беседы. Ее приход, платье показались вдруг неуместными. Она жалела, что в ее голову вообще пришла идея отнести образцы знакомому колдомедику, надеясь на помощь. Чего она ожидала? Неужели понимания и радушного приема? Давно пора повзрослеть и не ждать от людей чего-то хорошего, чего-то бескорыстного. Но то был Миль. Она смотрела на него, стоявшего вполоборота. Высокий. Взрослый. И красивый. Ребекка вспыхнула, не понимая, откуда в ее голове всплыла последняя мысль.

Говоришь, на тебя это не сработало? — Миль медленно поворачивался к ней, — Интересно, почему?
Его взляд застыл, остановившись на Ребекке, потемнел. Лицо мужчины, все еще покрасневшее, приобрело выражение, незнакомое ей ранее. Сосредоточенное, но с проблеском безумия. На нем был и след смятения, будто Миль не мог принять решение. Но вот в его глазах блеснула сталь, мужчина вытащил палочку.

Что вы хотите сделать своей палочкой, Миль? – еле слышно сказала Ребекка, будто себе, склонив голову набок, не заметив, как пропустила заветное «дядя».
Ей вдруг пришло в голову, что, возможно, он решил покончить с ней прямо сейчас. Но эта мысль не пугала. Ребекка чувствовала опустошение и, что странно, спокойствие. Больше не будет Алистера, Селвинов, школы с ее учениками, что шепчутся за ее спиной. И то, что это будет Миль – не так плохо. Увидеть его перед самым концом. Эта мысль была пугающей, но Ребекка не могла отвести взгляд. Она коснулась своего лица, оставив на нем липкий след. Кровь? Растерянно посмотрела на ладонь. На бледной коже смешалась что-то буро-красное. Нуга и клубника. Видно, раздавила ягоду, когда пыталась схватиться за стол.
Правда интересно? – прошептала она.
Миль приближался, Ребекка поймала его взгляд, подняла руку. В красном пятне с вкраплениями бурой нуги было сложно распознать ту самую клубнику, что только что пытался попробовать Миль, но Ребекка надеялась, что в этот раз мужчина сделает верный вывод. Не отводя взгляда, она поднесла ладонь ко рту и лизнула ее. За ярким вкусом нуги терялась кислинка клубники, но почему-то чувствовалась едва заметная горечь. Ребекка не знала точно, какова клубника на вкус, но странный привкус был неожиданным. Она сморщилась, катая остатки клубники на языке.

Теперь что-то скажете, дядя Миль?  - Голос Ребекки звучал спокойно, но ее руки дрожали. — Или закончите то, что начали. Только, пожалуйста, быстрее.

Последнее посещение: 1 день 22 часа назад

— Что вы хотите сделать своей палочкой, Миль? — Верес болезненно скривился на такое обращение. Девчонка совершенно не была похожа на человека только что разоблаченного в тяжких прегрешениях. 
Предположим, что убить колдомедика в её планы не входило, но сама история….выглядела как заботливо размазанный под полу кленовый сироп. Липкой, противной, неприятной и отвратительно гладкой: брат, решивший отравить сестру, на которую эта гадость не действует. Просто дьявол во всех его проявлениях. Слишком сложно, слишком...а вообще, зачем ему, главе отделения, в это лезть? Повздорили (не)бедные представители семьи Селвин, решили провести вечер с аппетитными ядовитыми лакомствами, а потом поделиться со всей школой. А начать с Больничного крыла - вишенка, точнее, клубничка на торте.
— Она же Рид. Не Селвин.
Внешне малявка действительно имела много сходств со своей так называемой “семьей”. Вот только в отличие от них - черти этого тихого омута никогда не показывались на глаза Вереса. Напрашивался вывод: любо их там вообще не было, либо уже с такого нежного возраста Ребекка научилась их прятать. 

— Правда интересно? — прошептала девчонка, не добавляя себе очков доверия. Эмиль заметил стертый багровый след на её щеке и перевёл взгляд на вытянутую ладонь.
— Я тебя не трогал, — целитель поспешно опустил палочку, спрятав в рукав. Не хватало, чтобы Поппи увидела эту картину маслом. Тут уже не отболтаться будет. "Что вы делаете? Бедные дети, нет, чтобы помочь, бла-бла-бла." Такие дети и руку откусить могут….
— Э-эээй — Верес перехватил запястье ученицы, но было уже поздно. Она вела себя как маленький ребенок первый раз попавший в песочницу. 
— Ты больная? — От ещё более вызывающего поведения колдомедик оцепенел. На лице появилась гримаса отвращения, — да тебя в Пятое надо каминном отправлять. 

— Теперь что-то скажете, дядя Миль? Или закончите то, что начали. Только, пожалуйста, быстрее.  

— Какого черта ты вытворяешь? — для придания уверенности словам, Эмиль хорошенько встряхнул естествоиспытательницу. Только сейчас обратив внимание на слизь, совершенно не похожую на клубничное пюре. И….Рид не задыхалась. Она была удивительно спокойной.
Верес перевел взгляд на стол. Ягода в банке таяла на глазах, превращаясь в странную багровую массу, смешанную с шоколадом.
— Что за дрянь ещё такая? — целитель заторможено разжал хватку, заметив, как невозмутимость Ребекки выдают трясущиеся руки. Просунув кисть в банку, он нащупал эту мягкую, бывшую ещё совсем недавно красивой и спелой клубникой, “дрянь”. Теперь - это было больше похоже на кусок мяса. Чистый, без жилок, испачканный в глазури.
— Это почка...нет, скорее печень, — он сжал гладкий кусок пальцами, стирая налипший слой шоколада, — рискну предположить, что птицы. Ммм. Большой птицы. Гуся или совы.

Губы девочки дрогнули в странной гримасе. Колдомедик нахмурился.
— Ты понимаешь что это? Мм, Ребекка?
И тут произошло самое страшное. Слезы. Женские слезы, девичьи слезы - главный кошмар, который не позволяет себе приходить даже во снах. Верес опустился на одно колено и притянул девочку к себе. Он не мог смотреть на перекошенное лицо. Вот одного Эмиль не мог не заметить. Сердце Ребекки колотилось в два….нет... в три раза быстрее обычного.

— Ну-ну, — целитель успокаивающе поглаживал девочку, косясь на банку, — расскажи мне, что опять Алистер сделал. Я тебе верю. Всё будет хорошо, — последнюю фразу он повторил несколько раз. Зря Эмиль не поверил ей с самого начала. Может тогда бы обошлось бы без слез и показной картинки, — это всего лишь мясо. Никакого вреда для организма, — кроме волшебной присыпки, — и ещё раз под всхлипывания у самого уха заверил, что ему можно доверять. Хотя...сейчас он мог думать только обо что вытереть испачканную руку, — липкая дрянь....какая прелесть.
 

Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху

Последнее посещение: 4 месяца 2 недели назад
*
Какого черта я вытворяю? Я? Разве это я лизнула клубнику после сообщения, что ягода отравлена? Или, может, я отталкиваю учениц, не контролируя силу, а потом тыкаю в них же волшебной палочкой?

Ребекка сжимала кулаки, но не могла произнести ни слова. Смятение и злость душили ее. От равнодушной покорности судьбе и решению Миля не осталось и следа, как только он спрятал палочку. Ее надежда мгновенного избавления от всех проблем лопнула, как мыльный пузырь. И выпустила тьму, что таилась в недрах души, в неволе, на привязи, взращённая холодностью Селвинов, жестокостью Алистера, отчужденностью Ребекки, ее одиночеством. Ее тело мелко трясло, будто в ознобе, от едва сдерживаемых эмоций. Контроль давал все больше трещин, ей хотелось крушить и ломать все вокруг. И себя.
Как последнее средство, она сжала локоть, что ударила не так давно. Зажмурилась. Она боялась, что Миль увидит это, увидит ее уродливое нутро, монстра, которого она прячет. И которым все больше становится, находясь рядом с Алистером.
Дядя Миль, послушайте… - Начала хрипло.
Но Миль даже не смотрел в ее сторону. Ребекка проследила за его взглядом. Стол. Банка. А в ней… Клубника приобрела странную форму. Возможно, из-за подтаявшей глазури. Рид не видела поводов для беспокойства. Она надеялась, что теперь-то Миль спокойно изучит последний образец, раз уж все прояснилось. Однако, у колдомедика были на сей счет свои планы. Он решительно развернулся, направился к столу.

Черт, черт, черт! Ну что он опять задумал?

Рид побежала следом, выхватывая на ходу палочку. Она намеревалась не позволить Милю сделать очередную глупость, даже если это будет стоить ей последнего образца. Даже если он разозлится, даже если ударит. Только бы не смотреть снова, как Миль задыхается, как краснеет его лицо, как он натужно кашляет, как сгибается, содрогаясь, его спина. В глазах Ребекки все размывается, она тут же трет их рукавом. Эта задержка – миг всего лишь, но она опаздывает. Миль стоит перед ней, сжимая в руке…
Что это, дядя Миль? – Склонила голову в бок.
Он проводит пальцем, стирая глазурь. А под ней что-то бордово-красно-коричневое, похожее на кусочек сырого мяса.
Это почка...нет, скорее печень, — Сердечко Ребекки пропустило удар, — рискну предположить, что птицы. Ммм. Большой птицы. Гуся или совы.
Совы? – Глухо переспросила она.
Ее голову наполнили мысли, ворвались и осыпались фейерверком жгучих огней. Слишком тихим был Алистер в последнее время, оставил ее в школе, сам уехал на каникулы. Ни писем с издевательствами, ни мерзких розыгрышей – он ничем не напоминал о себе. Копил, обдумывал, вынашивал планы, чтобы это вылилось в нечто грандиозное? И лишь одна сова приходила ей на ум. Ее сова. Буря.

Нет! Нет, он не мог так поступить!
Где-то в глубине своего сознания она слышала его, тихий смех. Злорадный, колкий, как стекло. И холодный.
Ты уверена, маленькая сестрица?

Ты понимаешь что это? – Голос Миля, возвращающий ее в реальность. - Ребекка?
Она подняла на него глаза, но лицо колдомедика расплывалось. Рид кусала губы. Она всегда так делала, чтобы обуздать эмоции – причиняла себе боль. И буря утихала…

Почему же сейчас это не работает?

Она всхлипнула. Позволила себе лишь это. Чтобы не срываться на крик. Не сжаться в жалкий комок от боли. Слезы лились по ее щекам, стекаясь к подбородку, капали на пол. И она не могла их остановить. Слишком больно, слишком, будто сердце рвалось на части. Будто все чувства разом вылились наружу неукротимым потоком.
Ребекка не видела лица Миля. Но он был рядом, смотрел на нее. Ей хотелось уйти, убежать, спрятаться. Но не показывать свою слабость. Она дрогнула, едва отступила назад. Но ее остановила теплая ладонь, возвращающая обратно. И она оказывается прижатой к его телу, в тепле его рук. И он пахнет Милем. Обнимает его, утыкается в шею мокрым носом. Он что-то говорит, но Ребекка не слышит. Зато слышит свое сердце, которое учащенно бьется, громко, подгоняемое прикосновениями Миля. Его ладонь спускается по спине, Рид чувствует ее тепло даже через мантию, и мурашки бегут по ее телу, заставляя мелко дрожать. Она не понимает, что происходит. Ей невыносимо больно, она опустошена, она одинока. Алистер лишил ее последнего друга. Даже совы. Более того, сделал это таким способом. Заставил ее… Ребекка резко почувствовала тошноту. Она вдруг поняла, что у нее остались от совы лишь воспоминания. И маленький кусочек печени в руке Миля.
Так откуда эти странные ощущения, когда колдомедик едва касался ее? Это было неправильно. Противоестественно. Но она не могла отстраниться, не могла сбежать, как раньше. Притихла, шмыгая носом.

Это… была… моя сова, дядя Миль, - голос, прерываемый всхлипами, дрожит, как ни старается Ребекка сделать его ровным. – У меня ведь никого не осталось. Алистер… Забрал… всех. Хлою… Даже Бурю… не пожалел. Хотела… отнести груш в совятню… она любила… Не успела ее нав…
Голос сорвался. Ребекка больше не могла сдержаться. Уткнулась в плечо. Незаметно укусила себя за руку, чтоб не разрыдаться вновь.

Последнее посещение: 3 года 8 месяцев назад

Гоблинская сила... Вот это накатали!
Студенты пятого курса сегодня умудрились явиться в полном составе. Похоже, за каникулы набрались сил и соскучились по письменной работе. Во всяком случае, именно так выглядела гора свитков с домашними заданиями, которая образовалась на столе у Джеральда к концу занятия. Шестнадцать рулонов пергамента, да ещё какого длинного!
- Половину потолка в комнате обклеить можно, - мысленно прикинул волшебник, со смехом поглядывая на всё это добро. Не оставалось ничего другого, кроме как связать их вместе с помощью Инкарцеро. Так он и вышел из кабинета колдомедицины - в одной руке охапка домашних работ, в другой коробка с набором медицинских зелий. 
По коридорам О'Хэнлон возвращался не спеша, передвигаясь у самой стены. Не хватало, чтобы какой-нибудь первокурсник выскочил из-за угла резвым козликом и подбил его под локоть. Ладно ещё куча свитков - их хотя бы собрать можно, но зельями он пожертвовать не мог. 
Настроение у него было хорошее. Ученики делают успехи, у них всё лучше получаются целительные зелья - наверное, потому что они наконец увидели для себя смысл в науке зельеварения. Всегда интереснее делать то, чем потом будешь пользоваться, чем просто корпеть над котлом ради оценки. А теперь те студенты, чьи зелья одобрил Снейп, с гордостью несут их на уроки, чтобы попробовать всё это в деле. Всё, что заслужило ниже "Превосходно", Джеральд приносить не разрешил - ради их же собственной безопасности.

И всё-таки был момент, который не давал ему покоя. Во втором семестре так ничего и не изменилось - О'Хэнлон всё так же вёл занятия у всех четырёх курсов, а Верес так и не спешил приступать к своим обязанностям. Отпуск, затянувшийся с конца октября, через пару недель рисковал приблизиться к трём месяцам. Не то чтобы Джеральда напрягала его работа, но чёртово чувство справедливости прямо таки съедало его изнутри. 
Нет, дорогой друг, так дела не делаются. Какого лешего тогда ты здесь, если мог бы спокойно вернуться в Мунго и греться в своём родном кресле? Это у себя ты глава отделения - сидишь, а галлеоны капают. Здесь это так не работает, Эмиль. Давай честно, по-братски делить лекции пополам. Скажем, тебе четвёртый и шестой курсы, а мне - пятый и седьмой. Хотя стоп, шестой - это же Бэт...
Это был ещё один вопрос, на который колдомедик не находил ответа. Были моменты, в которые он переставал понимать не только Эмиля, но и Бэт. Что-то происходило между ними обоими - с того самого дня, как он приехал. Кажется, она до сих пор не может забыть тот случай... Ещё бы, он и сам не подозревал, что старый друг может заехать ему банкой с ядом по голове. Не окажись там Бэт - ещё неизвестно чем бы всё это закончилось. Но после того как она стала свидетелем их драки, Верес превратился для неё в подобие боггарта. Стоит им столкнуться где угодно на территории медиков - она сразу меняется в лице и прячется от него, как от чумы.
О'Хэнлон не стал в это лезть. Во-первых, причина и так понятна, а во-вторых, это не его вина. Тут целиком и полностью заслуга Вереса - вот пусть он и исправляет положение. Правда, он не считает нужным это делать. Подумаешь, девчонка... Хотя пожалуй, стоит ему об этом намекнуть. Конечно, он пошлёт куда подальше. Но Бэт такого отношения не заслужила. Тем более если не забывать, что тогда она как-никак о нём позаботилась, а сейчас благоразумно держит язык за зубами.

Дверь в кабинет была закрыта. Джеральд почему-то не удивился. Закон подлости сработал как всегда - будь он сейчас хотя бы с одной свободной рукой, кто-то бы обязательно забыл закрыть дверь за собой. Но только не сейчас, конечно. Если ещё не забывать, что петли давно не смазывали, а дверь дубовая и тяжеленная.
О том, чтобы достать палочку из кармана, не было и речи. О'Хэнлон изловчился открыть дверь левой рукой, в которой держал связку домашних работ. В приоткрывшейся щели показался знакомый силуэт.
- О! На ловца и снитч летит, - обрадовался он, подталкивая дверь плечом и пытаясь протиснуть впереди себя кучу свёртков. Другой рукой он крепко прижал к груди заветную коробку с зельями. За всем этим добром пришлось смотреть в оба, чтобы ничего не разбить и не порвать. - Хорошо, что ты здесь, Эмиль. Я как раз собирался с тобой...

И тут Джеральд сам забыл, чего хотел. То, что он увидел, выбило его из колеи настолько, что он чуть не разжал руку с коробком. Дверь, которую он больше не придерживал, со скрипом вернулась в прежнее положение и глухо стукнула, захлопнув кабинет как мышеловку. 
Верес был не один. С ним была незнакомая О'Хэнлону ученица. Совсем ещё девчонка, судя по фигурке, которую Верес почему-то держал в объятиях. Нежно, бережно, как...
... чёрт побери, как любящий отец!
Другого объяснения этой картине целитель не нашёл. Слишком открыто и доверчиво девочка всхлипывала у него на плече. И слишком ласково он поглаживал её по вздрагивающим плечам, по спине, касаясь длинных волос... Волосы были тёмные и блестящие, и совсем не похожи на вересовские. Наверное, материнские. 
Джеральд сразу подумал, что непозволительно зажился на этом свете. Слишком много лишнего он в последнее время видит. Кажется, только что он нашёл ответ на вопрос, кто до сих пор держит Эмиля в Хогвартсе.
- Я потом зайду, - выдавил он из себя, по-прежнему уставившись на деликатную сцену широко раскрытыми глазами.

Последнее посещение: 1 день 22 часа назад

— Это… была… моя сова, дядя Миль.
— Ну подумаешь, сова. Одной больше, одной меньше. Тоже мне, проблему нашла, — колено больно стояло на стыке каменных плит, так что целитель постарался плавно переставить ногу поудобнее. Неловкость и тонкость всей ситуации с мертвой совой Вересу было сложно понять. Его давно не занимали потери и лишения других. Слишком много времени он был сосредоточен только на себе, чтобы сейчас сказать что-то стоящее, так что как заведённым болванчик снова повторил:
— Всё будет хорошо, Ребекка.
– У меня ведь никого не осталось. Алистер… Забрал… всех. Хлою… Даже Бурю… не пожалел. Хотела… отнести груш в совятню… она любила… Не успела ее нав…
Видимо рубашка уже была достаточно мокрая, так что Рид решила порыдать на плече. Колдомедик не подал виду, но одним движением расстегнул верхнюю пуговицу давящего на шею воротника.
— Не всех, Ребекка. Я рядом. Неужели ты забыла обо мне? О маме с папой? — раздался ещё один громкий всхлип, руки девочки сильнее обвили шею. Эмиль провёл ладонью по её убранным в хвост волосам. 
— Послушай меня. Не плачь. Тебе стоит уметь постоять за себя. Иначе, ты так и останешься забитой белой вороной, — наверно аналогия с птицами была совсем неуместной. Но это натолкнуло на ещё одну мысль.
— И потом, откуда ты знаешь, что это твоя сова? Давай мы с тобой вместе сходим в совятню и убедимся, что твоя Хлоя, — черт, как там её, — Буря жива и сейчас сидит клюёт зернышки, — в голосе была слышна улыбка. Он постарался вывести беседу на позитивную ноту. В конце концов, с чего может быть такая поразительная вера, что это была именно её сова.
— Не знаю, это правда. Но знаю Алистера, — она говорила совсем тихо, но немного спокойнее.
— Ну вот видишь. Сейчас я соберусь, и мы с тобой всё выясним. Договорились?

- Я потом зайду, — Верес резко повернул голову. На него с совершенно обалдевшим выражением смотрел свалившийся из ниоткуда Джеральд, — лучше бы вообще не заходил. Хотя, погоди-ка.
Эмиль разжал объятия, поднялся, держа правую руку на весу, левой же направляя Рид в сторону, в обход пришедшего целителя.
— Мистер О’Хэнлон, доброго дня. Дайте мне одну минуту, — в голосе сквозило раздражение, но к девочке он обратился намного ласковей:
— Мисс Рид, прошу Вас. Прямо и направо. Умойтесь и возвращайтесь к нам, — целитель улыбнулся, стараясь выглядеть дружелюбным. Или, по крайней мере, произвести впечатление человека, который верит в то, что ещё не всё потеряно.
Как только девочка ушла, Эмиль рванулся к сложенным на тумбочке тряпкам.
— Так, теперь ты, — вытирая остатки шоколада и слизи, Верес кивнул на стол, — дописывай отчёт. Там немного осталось. Парочка фамилий из вон того ящика. Если я завтра успею отдать его в ДМО к Йетсу, то всё сработает. Скажу, что в бумагах полных хаос, — он на секунду задумался, но всё равно не дал себя перебивать, — да. На нём это сработает.
Пожамкав губами, слишком поздно задумываясь какую гадость он пробовал несколько минут назад, целитель развернулся к другу.
— Это что ещё? — Взгляд упал на коробку, — оставь ты эту дрянь. И садись. А мне,твою мать! — Он быстро подошел к столу, пряча банку в сумку,— а мне надо срочно уйти.
- Ты не спеши, Эмиль. Я с тобой и так уже неделю поговорить пытаюсь, а тебя по всему замку не выловишь. Мадам Помфри подтвердит, — колдомедик уже понял ЧТО сейчас будет и, раз уж Джеральд остался за спиной, закатил глаза, — она ещё с декабря за тобой с этим отчётом бегает. И между прочим, глава Больничного крыла всё-таки она.
— Вот и скажи ЕЙ дописать отчёт, — Верес мотнул головой в сторону кабинета хозяйки медикаментов.
Я что-то не припомню, чтобы ты в Мунго раздавал главному такие приказы. Даже с высоты кресла главы отделения. Насколько я знаю, здесь тебе никаких привилегий не давали.
— Джерри, друг, — он развернулся, сияя широкой и добродушной улыбкой, — какие приказы? Да о чём, ты, — Верес оставил в покое сумку, и, вымеряя каждый шаг, приблизился к коллеге. — Ты же понимаешь, есть некоторые обстоятельства, о которых я тебе не могу рассказать, потому что это не моя тайна, — Эмиль опустил уже чистую ладонь на плечо колдомедика, качнув того назад.
— Нас обоих распределили сюда на время турнира — и напомню, тебя прислали первым.
— Джеее-рри, — Верес приторно улыбался, подталкивая целителя ближе к столу, — да ты не понял. Я тебе так благодарен, — теперь садись и дописывай.
— Я приехал, чтобы подменить тебя на пару недель, пока ты в норму придёшь, — О’Хэнлон вывернулся из-под руки, почуяв явный подвох.  
— Пару недель затянулись до трёх месяцев,ой, ДА, ДАВАЙ, расскажи мне как тебе тяжко.Ну допустим — я остаюсь читать лекции, а ты спокойно возвращаешься в Мунго,  — а может стоит допустить, один крохотный момент, что не твоё собачье дело когда я возвращаюсь в Мунго?
Но ты до сих пор здесь — а я всё равно за тебя. Здорово устроено, правда?

Улыбка давно исчезла, но повисший вопрос заставил его ухмыльнуться на такой дешевый выпад.
— Тебя что-то не устраивает? Я тебя прошу. Как друга прошу – допиши ты это абраксанское говно.
— Прости, дорогой друг, но так дела не делаются. Любишь галлеоны считать — люби и зарабатывать. Просто так здесь никто не сидит. Раз уж тебя здесь держит какой-то долг, пока нас здесь двое — работать будем на равных.
— Да как ты котлом своим не понимаешь, что я бы не просил, если бы это не было срочно и важно! Почему ты каждый раз думаешь только о себе? Перетрудился чтоль, бедняга? — Эмиль старался говорить так, чтобы Помфри ничего не услышала. Ведь как только старушка появится…будет только хуже.
 

Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху

Последнее посещение: 4 месяца 2 недели назад
*
Притихшая было Ребекка, вновь всхлипнула, вспомнив о родителях. Улыбка мамы, серые с зеленью глаза отца. Миль не мог не помнить об их гибели. Боль потери, тихая, тупая, вновь разлилась, кольнула под ребра, сбивая дыхание.

Послушай меня. Не плачь. Тебе стоит уметь постоять за себя. Иначе так и останешься забитой белой вороной.
Ребекка поджала губы. «Стоит уметь постоять за себя» – она уже слышала это. Бессмысленная фраза. Легко говорить, стоя в стороне. Легко давать советы, не подвергаясь насилию раз за разом. Видя только то, что на поверхности. А дело было не только в Алистере. За жестоким кузеном стояло все семейство Селвинов, возвышаясь, будто крепость. Они смотрели на нее свысока, на девчонку, что волею случая попала к ним. Не болтай, веди себя достойно, делай то, что говорят – простые правила, которые ей пришлось выучить. Гнев Селвинов в случае неповиновения был холодным, расчетливым, как они сами. Они могли запретить ей месяц видеться с Саймоном, единственным братом, который у нее оставался, единственным, кто любил ее. Она не могла отправить даже письма. За этим строго следили эльфы, докладывали обо всем, о каждом шаге.
Нет, в этой битве она не могла победить. Но Ребекка не теряла надежду, что когда-нибудь Саймон вернется, и они смогут жить вдвоем, где-нибудь далеко отсюда. А пока брат не найден, ей оставалось лишь ждать, когда Алистер, наконец, окончит школу.

И потом, откуда ты знаешь, что это твоя сова? Давай мы с тобой вместе сходим в совятню и убедимся, что твоя Хлоя… Буря жива и сейчас сидит клюёт зернышки, — голос был мягким, успокаивающим.
Рид шмыгала носом, пытаясь подобрать слова. Нет, не на пустом месте была эта уверенность.
Не знаю, это правда, - ее голос был тихим, пустым. - Но знаю Алистера.

Ему бы хватило фантазии. Заколдовал, полил шоколадом, завернул в красивую коробку, даже ленту не забыл. Все сделал, чтобы красиво оформить и подать. Старался бы он так, если бы это была другая сова?
 
Ребекка не стала говорить это вслух. Она уже поняла, что в слова Миль не поверит так просто. Так почему бы не сходить? В любом случае, она и так собиралась в совятню. И даже сама не до конца понимала, зачем.

- Я потом зайду, — голос раздался сбоку, мужской, взрослый, но не принадлежал Милю.
Ребекка вздрогнула, резко поднимая голову. Она не сказала ни слова, только испуганно смотрела на вошедшего, будто застуканная на чем-то постыдном. Одно дело – дядя Миль. Но показывать свою слабость посторонним она не планировала.
Мужчина же, казался ошарашенным не меньше Ребекки. Высокий. Прямо великан. Но не как Хагрид, ниже. Обе руки заняты свитками и коробкой.
Не уронил бы.
Было бы вежливо помочь ему, однако, дядя Миль так не думал. Легко, но настойчиво он отодвигал Ребекку в сторону, противоположную от мужчины. Рид украдкой выглядывала из-под руки колдомедика, бросая на вошедшего любопытные взгляды.

Мистер О’Хэнлон, доброго дня. Дайте мне одну минуту, — голос недовольный. Ребекка перевела взгляд на Миля, но он на нее не смотрел, больше интересуясь внезапным посетителем.
Мистер О’Хэнлон. Она не слышала этого имени раньше. На пациента не похож. Преподаватель? Судя по свиткам, вполне вероятно.
– Добрый вечер, – голос был слабым, хриплым. Но Ребекка должна была соблюсти хоть какие-то нормы вежливости. Пусть ее глаза красные от слез, одежда наверняка помялась – о каких приличиях могла идти речь? Но ей нужно было держать контроль, пусть в малом.
Мисс Рид, прошу Вас. Прямо и направо. Умойтесь и возвращайтесь к нам, — ласковый голос Миля. Ребекка подняла голову, чтобы поймать его взгляд. Миль улыбался, и Рид застыла на мгновенье, смотря на его лицо.
– Да, д… мистер Верес, – Ребекка вовремя исправилась, не дав своей оплошности все испортить. Она развернулась и быстро вышла за дверь.

Последнее посещение: 3 года 8 месяцев назад

Поначалу никто даже не обратил внимания, что происходит. Девочка всё так же всхлипывала у него на шее, а он не переставал ласково утешать её. Джеральд уже собрался ретироваться, как вдруг Верес резко поднял голову. Вздрогнула и девочка, испуганно оборачиваясь на звук чужого голоса. 
О'Хэнлон сразу почувствовал себя так неудобно, будто ошибся дверью и зашёл в чужую ванную. Он был бы рад не видеть этого интимного момента - и в то же время хотел бы узнать его природу. Неловкость и любопытство тянули его в разные стороны, а в итоге он так и застопорился на месте.
Вдобавок ко всему, девочка засмотрелась на него с ответным любопытством.
Надо что-то делать. Либо уйти, либо сделать вид, что я ничего не заметил. Поздно, но...
— Мистер О’Хэнлон, доброго дня. Дайте мне одну минуту, — процедил сквозь зубы Эмиль, поднимаясь на ноги. 
Надо было всё-таки уходить.
– Добрый вечер, — неловко отозвалась девочка. Глаза у неё были большие и перепуганные — видимо, испугалась, что их тайну раскроют.
—  И вам доброго вечера, мисс, — О'Хэнлон улыбнулся как можно мягче и доброжелательнее, давая понять, что его не стоит бояться. 
— Мисс Рид, прошу Вас. Прямо и направо. Умойтесь и возвращайтесь к нам.
Джеральд не сомневался, что Верес поспешит выставить девчонку за дверь как можно скорее. Во избежание лишних расспросов и недомолвок. 
Мисс Рид... Никого не знаю с такой фамилией. 
Кроме писателя Томаса Майн Рида ничего определённого он так и не вспомнил. Даже кого-то из пациентов не мог бы назвать. Правда, долго раздумывать ему так и не дали.

Когда девочка, всё ещё всхлипывая и спотыкаясь о каждое слово, поспешно исчезла за дверью, Верес тут же ткнул О'Хэнлона командным тоном:
— Так, теперь ты...
Выразительный кивок в сторону стола открыл колдомедику то, чего он не заметил раньше. Только сейчас он обратил внимание на банку с каким-то дерьмообразным месивом. Более того, месиво почему-то было и на столе.
— Дописывай отчёт. Там немного осталось. Парочка фамилий из вон того ящика. Если я завтра успею отдать его в ДМО к Йетсу, то всё сработает. Скажу, что в бумагах полный хаос,
Первой мыслью, как обычно, был вопрос — не поехал ли Верес крышей? Он старательно вытирал руки от чего-то, и Джеральд заподозрил, что этим чем-то было содержимое банки. Но даже не это было самым странным.
Чего? Какой ещё отчёт? Это с которым Помфри гоняется за ним с самого Рождества? Какой к чёрту хаос в бумагах? За полмесяца можно было целую поэму написать, не то что отчёт сдать. Йетс по голове даст, если он ему такое брякнет...
— Это что ещё?
Новый выразительный кивок напомнил Джеральду, что он до сих пор не расстался с коробкой.
— Оставь ты эту дрянь. И садись. А мне... а мне надо срочно уйти.
Кто бы сомневался, что Эмиль тут же засобирается уйти? Вид исчезающей спины уже порядком осточертел О'Хэнлону за последнее время. Не для этого он шёл сюда, чтобы снова повторилась та же сказка про белого бычка.
Ты смотри, как вспорхнул и полетел! Нет, друг, сегодня этот номер не пройдёт.
— Ты не спеши, Эмиль. Я с тобой и так уже неделю поговорить пытаюсь, а тебя по всему замку не выловишь. Мадам Помфри подтвердит, — наглость товарища только сильнее подстегнула в нём решительный отпор, — она ещё с декабря за тобой с этим отчётом бегает. И между прочим, — волшебник сделал выразительную паузу, оставляя на полу гору свитков — грязный стол всё ещё не вызывал доверия, — глава Больничного крыла всё-таки она.
Коробку с флаконами Джеральд оставил на кушетке и сделал предупредительный шаг в сторону. На всякий случай, если Верес вздумает дать дёру из кабинета, лучше не оставлять дверной проём открытым.
Тем не менее, Эмиль даже ухом не повёл.
— Вот и скажи ЕЙ дописать отчёт, — невозмутимо выдал он, засовывая руки в карманы и расправляя плечи.
О'Хэнлон не выдержал и саркастически хмыкнул. От комедии, которую усердно ломал Верес, ему всё сильнее хотелось отвесить старшему и многоопытному товарищу словесный подзатыльник. Похоже, предела этой наглости сегодня не будет.
— Я что-то не припомню, чтобы ты в Мунго раздавал главному такие приказы, — напомнил он, не сходя с места. — Даже с высоты кресла главы отделения. Насколько я знаю, здесь тебе никаких привилегий не давали.

Похоже, только тут до Вереса наконец дошло, что номер действительно не проходит. Под пристальным взглядом Джеральда он резко сменил тактику, из деловитой шишки становясь подчёркнуто дружелюбным.
— Джерри, друг, какие приказы? Да о чём, ты, — он даже оставил в покое сумку и решил приблизиться, улыбаясь до ушей. — Ты же понимаешь, есть некоторые обстоятельства, о которых я тебе не могу рассказать, потому что это не моя тайна.
Знаешь, я почему-то даже не сомневался.
О'Хэнлон уже не думал о неудовлетворённом любопытстве. Сейчас главное — дожать Вереса и наконец поставить его на место.
— Нас обоих распределили сюда на время турнира — и напомню, тебя прислали первым.
— Джеее-рри, — дружеское похлопывание по плечу больше напоминало толчок к действию — подобно тому, как скот погоняют хворостиной, — да ты не понял. Я тебе так благодарен...
Я-то как раз всё понял — больше, чем тебе этого хочется.
Колдомедик увернулся от протянутой руки, готовой снова подтолкнуть в нужном направлении.
— Я приехал, чтобы подменить тебя на пару недель, пока ты в норму придёшь. Пару недель затянулись до трёх месяцев. Ну допустим — я остаюсь читать лекции, а ты спокойно возвращаешься в Мунго. Но ты до сих пор здесь — а я всё равно за тебя. Здорово устроено, правда?

Самодовольная улыбка до ушей на лице дорогого друга заметно подтаяла. До торжества справедливости оставалось всего несколько шагов — и останавливаться Джеральд не собирался.
Зря ты возомнил, Эмиль, что запряжёшь меня и будешь кататься сколько вздумается. Ой как зря...
Целитель внимательно следил за лицом Вереса. Если он ещё не забыл — никто не отменял между ними мирного уговора. И при случае он, Джеральд, готов был напомнить ему о данном слове.
— Тебя что-то не устраивает? Я тебя прошу. Как друга прошу – допиши ты это абраксанское говно.
— Прости, дорогой друг, но так дела не делаются. Любишь галлеоны считать — люби и зарабатывать. Просто так здесь никто не сидит. Раз уж тебя здесь держит какой-то долг, — волшебник бросил беглый взгляд в сторону двери, — пока нас здесь двое — работать будем на равных.
Вот тут Эмиль и вскипел. Кажется, жизнь никак не готовила его к тому, что хитрый ход с дружелюбием даст трещину.
— Да как ты котлом своим не понимаешь, что я бы не просил, если бы это не было срочно и важно! Почему ты каждый раз думаешь только о себе? Перетрудился чтоль, бедняга?
Я?..
Вместо ответа вырвался сдавленный, хриплый нервный смех. О'Хэнлон широко раскрыл глаза, с трудом пытаясь держать себя в руках.
— Знаешь что, Эмиль? Чтобы это не было так срочно и важно — надо было начать ещё две недели назад. А теперь как студент перед экзаменом — перед смертью не надышишься. Да и зачем напрягаться? Всегда же есть друзья, чтобы разгребать за тобой,  — не удержавшись, он кивнул головой в сторону стола, — абраксанское говно.
Джеральд опирался рукой о самый край стола. Дальше начинались размазанные коричневые подтёки и куски неопознанного вещества. Выглядело всё так, будто прямо на рабочий стол вывалили чьи-то грязные внутренности. И что самое странное — без запаха.
— Что это? — спросил он наконец. — Ты что тут, курицу выпотрошил?

Последнее посещение: 1 неделя 1 день назад

=> Переход

Лоррейн шла медленно, подстраиваясь под медленный темп ходьбы Эндрю. Она не поверила в легенду о съеденном накануне несвежем бутерброде, ведь наверняка ему стало бы плохо ночью, а не во время завтрака. Переволновался из-за проверочных работ? Оценок? Это кажется более убедительным, чем стухший бутерброд в руках Хаффлпаффца, которому навреняка уже показали, где находится кухня.
- Кстати, а почему ты был один? – задала она вопрос мальчику и покосилась на эмблему его факультета. Его же должны доставить толпой из Зала прямо к Помфри под предводительством старосты. Может, не обзавелся друзьями? Вряд ли. Наверняка на его факультете все отзывчивы и добродушны. Поссорился? – Неужели никто не вызывался помочь?
Очередной приступ боли заставил остановиться на секунду и перевести дыхание. Далее последовали наставления со стороны рейвенкловки о важности преждевременного обращения к колдомедикам и о том, что превентивные методы могут не допустить запущения болезни.   
Гулкий звон колокола испугал парнишку не на шутку, и тот попытался вновь заверить Лэнгфорд, что все в порядке. Видимо, беспокоится за опоздание или пропуск лекции.
- Т-ш-ш-ш, не переживай так.  Знаешь, у меня сейчас как раз должна начаться Гербология. Я предупрежу профессора Спраут, что тебе не здоровилось, и она позаботится о том, что тебе не влепят отработку. И баллы не снимут.
В ответ хаффлпаффец промычал что-то о том, что не стоит беспокоить декана.
- Хорошо, сделаем так. Если Спраут не спросит, кого именно я отводила в Больничное крыло, я промолчу. Но если поинтересуется, то назову твое имя. Понимаешь, некоторые ученики приходят с опозданием на лекции и прикрываются тем, что отводили кого-то к Помфри. Причем, судя по всему, они не только сопровождали больного, но и по пути проводили ему экскурсию по всему замку. Я слышала, что в магглы используют подобный прием. Только у них в качестве отговорки не заболевшие ученики, а старушки, которых надо перевести через дорогу. И судя по рассказам, эти старушки находятся на самом оживленном перекрестке столицы без светофора и сами не знают, куда им надо, - она тихо засмеялась, а потом добавила уже серьезно. - Я не знаю всех внутренних порядков, но предполагаю, что колдомедик так или иначе поставит в известность Спраут о состоянии твоего здоровья. А то какая же из нее декан, если она не знает о состоянии своих подопечных?
Просьба Эндрю отвести его именно к Вересу привела рейвенкловку в удивление. Может, у него в семье принято обращаться к медикам того же пола? И как он рассчитывает не болеть вплоть до конца седьмого курса?
- Хорошо, давай поищем мистера Вереса. Но если его не будет на месте, обратимся, - она покосилась на парня. К Помфри! - к одному из его помощников. Недавно на лекциях мелькал один, я его узнáю. Но все же тебе не стоит стесняться Мадам Помфри. Она профессионал и всегда готова помочь. Кстати, я тоже недавно обратилась к ней с жалобой на головную боль, так  она осмотрела меня, сказала, что все проблемы от недосыпа и выдала зелье, способствующее здоровому сну. Все же практика у МакГонагалл сказалась на качестве отдыха. Что ж, пока успеваемость остается прежней. Тут либо сон, либо практика, либо успеваемость по остальным предметам.

В Больничном крыле творилось нечто невообразимое. Непривычно много человек суетливо сновали из угла в угол, и все это утром, когда обитатели замка еще не успели полностью обосноваться в новом дне и получить ожоги, упасть с лестниц или хотя бы основательно поцарапаться о колючие заросли в теплицах. А еще отовсюду звучали наименования зелий, объемов, каких-то непонятных названий и, самое главное, числительных. Выброси желудок Эндрю очередную порцию «несвежего бутерброда» на пол, казалось, тут же подбежит кто-нибудь из колдомедиков, направит палочку на слизь и с радостным возгласом «Двенадцать! Сходится!» убежит восвояси.
Двое учеников замерли на пару мгновений у входа, обозревая анархию в привычной обители порядка. Лоррейн ободряюще похлопала хаффлпаффца по плечу и заглянула в первое попавшееся помещение. Склонившийся над полной флакончиков полочке стажер подвернулся как нельзя кстати.
- Извините, вы не подскажете, где можно  найти мистера Вереса?
- Пятьдесят шесть... Что? А, он там, - молодой мужчина махнул рукой в сторону закрытого ширмой пространства. – Пятьдесят шесть.. или я уже посчитал? Моргана, теперь все заново!
Лоррейн поспешила уйти самой и увести Эндрю от сбившегося со счета стажера. Рейвенкловка на всякий случай постучала два раза по рамке ширмы, чтобы обозначить присутствие кого-то, не причастного к творившемуся вокруг хаосу, и просунула голову внутрь. Мистер Верес и правда нашелся. Держал в руках какую-то баночку и просто смотрел на нее, даже не обозначая ее каким-либо числительным.
- Мистер Верес, тут мальчику плохо, - она вывела из-за двери Эндрю, успевшего за короткий путь от Вестибюля побледнеть еще сильнее. – Его вырвало, и скорее всего у него сильно болит живот, - Лоррейн помогла усесться мальчику на свободный от журналов и коробок стул и добавила. – Не хотел обращаться за помощью, а потом просил направить именно к вам.
Взгляд колдомедика был недовольным и сильно раздраженным. Девушка немного замешкалась и попятилась обратно к двери.
 - А мне... Мне хорошо, мне на занятия нужно, - извиняющимся тоном произнесла Лэнгфорд. – Поправляйся, - это было адресовано уже Эндрю. С этими словами она скрылась из Больничного крыла и поспешила по направлению к теплицам.
 

There is no rose without a thorn
Последнее посещение: 1 день 22 часа назад

>> переход

Обнаружив подарочную коробку в мусорном ведре, целитель заметно погрустнел. На балу всё было так хорошо. После каникул Эмиль заметил, что Шарлиз его избегает. Правду сказать, только идиот не заметил бы. Игнорирование приветствий, смена направления в коридорах... им надо было поговорить. Ему - узнать, что Эндрюс объяснил ей правила. Ей - просто их принять.
А вообще, есть ли хоть одна книга, где по пунктам расписано - как налаживать отношения с подростками? Ведь они ничем не интересуются, при этом считая себя самыми умными. 
Может зайти в Зонко… — Верес замер с ящиком свежей валерианы, — Зонко? Серьезно? Что дальше? Черви свистелки в тыквенном соке? —  Шарлиз протопала мимо, даже не взглянув на него, — сладкое королевство с какими-нибудь сосательными фигурками животных? Мятные жабы? Ооох. Вот была бы Шарлиз коммунисткой! ...Da tovarish, net tovarish, tak tochno tovarish. Идеально.
Мистер Верес! — фигура полноватой медсестры появилась из неоткуда, —  не могли бы Вы…
Ну уж нет.
Но…
Я занят, — он всучил ящик в протянутые руки, — всё к Поппи, — развернувшись, Эмиль отправился в самый дальний и почти никем не занятый угол Больничного крыла, скрытый ширмой.
А может…Берти Боттс? Разные вкусы… что если ей попадется, — в голове возник прошлый эксперимент со сладостями Великобритании и колдомедика передернуло, — нет. Вытащить самые вкусные. Надо отобрать те, что с мылом, шоколадом, мятой и травой. Купить несколько пачек. Собрать в одну. А это можно считать подарком...своими р_у_к_а_м_и, — он застыл, спрятавшись за дверцами шкафчика с эликсирами, — как низко же я пал.

Мистер Верес, а.. 
Нет! — захлопнул створки, чуть не прищемив кусок фартука, — я занят, неужели не видно? — всё та же толстушка испуганно отступила назад, с неуверенностью засеменив к мадам Помфри. Волшебник не слышал её возмущения, продолжая крутить калейдоскоп мыслей, отсутствуя в реальном мире. Взяв в руки несколько бутылок костероста, открутил крышки проверить качество. Принюхался. Глаза как бы случайно проверили даты, забывая передать важную информацию в мозг.
— Может...заказать фрукты? Какую-нибудь маракуйю. А то тут одни тыквы, да яблоки…. — возникшие строчки рецептов зелий, где passionsfrucht, он же, маракуйя, он же, страстоцвет - добавляют для успокоения нервов, перенесли его в Мунго. Гарбо говорила, как сложно смешивается экстракт, и что с корнями асфоделя все нужные свойства выветриваются при одной щепотке. 
Passíflōra…— он шепотом попробовал слово на язык, — какой-то знакомый бордель…— ментальная копилка вытряхнула что-то про карточный турнир, фонтан, цветущую мандрагору и одну богатую маркизу.

Мистер Верес..
да-ка-ко-го лешего. Почему я? — Эмиль хотел запустить банкой костероста в… какую-то знакомую физиономию студентки. 
Тут мальчику плохо.
Мм, — где я её видел?
Его вырвало, и скорее всего у него сильно болит живот, — скорее всего кто-то хочет прогулять уроки. 
Эмиль снимал левую перчатку о-очень медленно, буравя школьницу взглядом. Наверняка она хотела остаться и “поддержать” в такой опасной для жизни ситуации товарища.
А мне... Мне хорошо, мне на занятия нужно. Поправляйся.
Какая умница.. кыш-кыш-кыш, — целитель бросил беглый взгляд на мальчишку, — подумаешь бледный. Все давно стали пальцем-деланными. А я вот тебя раскусил, маленький засланец. — Сунулся в самый конец полки, достал флакон с переливающийся блестками темно-розовой жидкостью.
До дна! — гордый собой, колдомедик кинул зелье на коленки ребенка, — дойди только до вооон той двери, прежде чем пить. Свободен.
А это слабительное мы просто спишем на утиль, — он взял перо, сделав заметку в формуляре, — и обойдемся без бумажных проволочек.

Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху

Последнее посещение: 8 месяцев 2 недели назад

===> Переход отсюда

Девица оказалась не в меру болтливой, никак не могла успокоиться, выдавая, наверное, всю информацию, собранную за несколько лет учёбы. Энди поддакивал, изредка выныривая из своих раздумий, сдавленно угукал, оставляя за Лоррейн право воспринимать его реакцию так, как ей удобно. Единственное, что он не проигнорировал, удостоилось короткого: "Я не просил помощи". 
На пороге Больничного крыла Додсон испытал странную смесь облегчения (Она, наконец, отвяжется!) и страха (Если Вереса нет, мне конец.), но сбежать всё равно не мог, поэтому протиснулся в приоткрытую дверь и замер, таращась на происходящее внутри. Хаос, воцарившийся в оплоте стерильности и порядка, поразил мальчика, он так и стоял бы на месте, не решаясь потревожить занятых инвентаризацией колдомедиков, если бы не спутница, решившая не отступать от собственного плана. 
Ответственная какая. 
Эндрю тащился следом за рейвенкловкой, ждал, пока та допросит замученного на вид типа, считающего зелья, и снова плёлся следом. Лоррейн провела его через всё помещение, пока, наконец, не достигла цели. За ширмой, отгородившийся от окружающей суматохи, обнаружился Верес. Студентка сразу же выдала ему анамнез и даже не забыла усадить пациента на стул. Пациент не сопротивлялся, путешествие до Больничного крыла сильно вымотало его. 
А мне… Мне хорошо, мне на занятия нужно. Поправляйся. 
Мерлинова борода, неужели? Вали уже. 
Вместо ответа хаффлпаффец выдавил корявую улыбку, подождал, пока девушка не уйдёт подальше, и… получил флакон с блестящей дрянью. 
До дна! — провозгласил Верес, будто только что произнёс тост за здоровье министра. — Дойди только до вооон той двери, прежде чем пить. Свободен. 
Ты охренел? 
Эндрю открыл-было рот, чтобы доходчиво пояснить колдомедику, куда себе он должен засунуть зелье, но осёкся. 
Верес не знает. Я идиот! 
Спасибо, мистер Верес, но я не думаю… охх… что это именно то лекарство, которое мне нужно, — кое-как выдавил Додсон, сверля мужчину взглядом. — Видите ли… Я терпеть не могу помидоры, мистер Верес. 
Целитель, снова успевший заняться своими важнейшими делами, повернулся, недоверчиво уставился на школьника. И внезапно расхохотался, да так, что, кажется, задрожали стёкла в окнах и склянки на полках. Он ржал, ничуть не смущаясь всего персонала, находящегося с ним в одном помещении, Энди же казалось, что сейчас сюда сбегутся не только колдомедики, но и все, кто окажется поблизости. 
Ты же… Я же… — кряхтел Верес, цепляясь за стул, давясь смехом и кашлем. 
И этот человек мне помогает! Невероятно! 
Додсон огляделся в поисках зрителей, внезапный приступ вересовского веселья привлёк внимание пары студентов-старшекурсников, левитирующих мимо здоровенные ящики. Наверняка и те, кого не видно из-за ширмы, тоже заинтересовались происходящим.
С трудом отлипнув от стула, мальчик подошёл вплотную к столу, разделявшему его с колдомедиком, и подался вперёд, опершись ладонями о столешницу. 
Помоги мне, — свистящим шёпотом сквозь стиснутые от боли зубы, — иначе подохну прямо здесь. 

Последнее посещение: 1 день 22 часа назад

Спасибо, мистер Верес, но я не думаю… охх… что это именно то лекарство, которое мне нужно, — посмотрите только, какой умник нашелся, — Видите ли… Я терпеть не могу помидоры, мистер Верес
Эмиль открыл рот, готовясь съязвить. Но в голове всплыла строчка из дневника. Тут то до него дошло кто перед ним. 
На услышанные слова оборачивается медленно. Уже давится поступающим к горлу смехом. Лицо багровеет, а сам целитель вот-вот превратиться в дымящуюся папиросу. Понимание того, что Барти Крауч… тот самый Пожиратель Смерти… тот самый Крауч, прошедший Азкабан и пытки Грюма - сейчас превратился в какого-то мальчишку с невысохшими соплями - брало верх над любыми предосторожностями.
Раздавшийся безудержно-оглушительный хохот прорвался до самого потолка больничного крыла. Верес запрокидывает голову, кладет руку на трясущуюся грудную клетку. Пытается что-то сказать, но получается набор хрипящих звуков. 
Подобно слепому щупает воздух. С трудом находит опору в спинке стула, тут же сгибается пополам от рези в животе, — меррр-иилн, — прячет лицо в ладони, стыдясь всего цирка, — и это он называет прикрытием. И с этим мне надо работать. 
Ты же… я же… — конвульсии не прекращались до момента, пока высохшее горло не начало першить кашлем и нервным смехом. Колдомедик вытирает слезы с глаз, улыбаясь до ушей.
Помоги мне, — шепчет школьник сквозь стиснутые от боли зубы, — иначе подохну прямо здесь. 
Верес поднимает голову, вытягивает руку вперед, с какой-то брезгливостью двумя пальцами тянет на себя воротник мантии.
Что это такое? — Философский вопрос сопровождается оскалом. Нет, это каким идиотом надо быть, чтобы появится в замке СНОВА, так ещё в образе какого-то ребенка.
Тебе не нравится? Это идеальная маскировка, Верес, — шипит Крауч в ответ. 

Внезапная судорога в левой руке впечатывает тело школьника в стол, раскидывая бумаги. Дрожь переходит с конечностей на туловище и усиливается. 
Целитель мгновенно трезвеет. В два бодрых прыжка оказывается с другой стороны стола, подхватывая трясущееся тело. Видит, как волосы на голове студента начали темнеть. Ширма всё ещё была закрыта, но парочка бездельников с любопытством смотрели на происходящее.
Чо встали? — Гаркнул Верес, нервно накидывая капюшон на голову пожирателя, — работа колдомедика не в бумажках! А в практике. Шестой курс - быстро метнулись за безоарами и противоядием.
Каким противоядием? — Спросил один, пока второй уже побежал в другой конец больничного крыла.
От ядов, идиот! И бодроперцовое неси, — Верес перехватил шею пожирателя, насильно заставляя смотреть в пол. Тело школьника начинало расти на глазах. Как только второй свидетель исчез, целитель дернул за собой передвижную ширму.
Сейчас дойдем, погоди, — в ответ донеслось невнятное мычание, — наверно тяжело что-то говорить, пока тебя ломает оборотное? Хмм. Или это отёк? Главное, чтобы без пены обошлось.

Кабинет Поппи был первым на примете. Волшебник распахивает дверь, буквально вкидывая туда Крауча. 
Сиди! — Только замок щелкнул, как появились двое из ларца. 
Вот! Нашел! Это безоары..
А это…
Я что, слепой по Вашему? Что вы принесли? Это отравление! И не чем-то там, а алихоцией! Где патока? Где противоядие от истерики? 
Ябымык, выж…
Исчезли отсюда, — процедил взмыленный колдомедик. Ему нужна была сумка с заготовленным ещё на вчерашний день оборотным зельем. Эмиль неуверенно делает несколько приставных шагов, ведя ширму за собой. Боязливо оглядывается. — Что вот делать, если кто-то застрял в клозете? Ну…тут всего несколько шагов дойти. Давай,сам себя не убедишь, никто не убедит
Из-за угла выруливает Шарлиз, прислоняя к себе какие-то банки. Верес тут же преграждает ей дорогу.
Мисс Эндрюс! А Вы не могли бы мне помочь? — Елейно просит он, указывая в направлении места прошлого действия.
Не могла бы, — бросает она, даже не подняв глаз. Секундная внутренняя борьба свелась к нахмуренным бровям студентки. Она ушла не оглянувшись. Верес выдыхает. Разборки с семейством оставим на потом. Ширму пристраивает так, чтобы было не видно часть узкого коридора. Спокойными широкими шагами добирается до стола. Перекидывает лямку сумки через плечо. Пробегает взглядом по шкафчику с зельями. Всё бесполезно. В голове появляется шальная догадка. Тогда, он открывает нижний ящик, поднимает картонные папки и, словно вор с добычей, прячет не начатую бутылку в сумку.

Мистер Верес! — Эмиль вздрагивает, готовясь проклясть свою фамилию.
Да, мадам Помфри?
Мне на Вас жалуются уже не в первый раз. Вы чем опять заняты?
Я Вам сейчас всё объясню…
Да. В моем кабинете. Нам с Вами предстоит сравнить списки. Надеюсь, вы хоть их дописали, — она бросила скептический взгляд на стол с разбросанными бумагами.
Послушайте, — Эмиль примирительно поднял ладони вверх, — мисс Лэнгфорд, такая замечательная девочка, привела студента. Ему ТАК плохо. Я попросил ребяток, вот, помочь. Они мне уже всё принесли. И да, Ваш кабинет занят сейчас. Туда нельзя.
Что? — Старушка изумилась, тут же заторопившись к коридору.
Поппи постойте, — он преградил ей дорогу. — Ну поймите: мальчик маленький. Первый курс. Смущается, ему неловко за себя. Я разберусь. Там-то дело понятное, отравление. А тут-то много народу. Мне его жалко стало. Я бы его к Вам отправил, но я всё понимаю. Вы заняты. А я же должен хоть что-то сделать. Облегчу Вам чуть-чуть жизнь, присмотрев за мальчонкой. Мне не сложно. А потом и списки доделаю. И до отбоя всех отпущу. Сам всё расставлю в алфавитно-числовом порядке. Обещаю.
Вот тут Вы правы. Будьте хоть чем-то полезны. 
Ваша вотчина. Ваше право. Ваша власть. Ваша….
Ладно. Достаточно. Мерлин с Вами, занимайтесь. Но ведете Вы себя как-то странно.
Эмиль положил руку на сердце и с максимальным энтузиазмом, на который вообще был способен, произнес: 
Я просто ОБОЖАЮ отравления! 
Старушка многозначительно промолчала, смерив его подозрительным взглядом. Сложно предположить, о чем она сейчас подумала.

Через какие-то секунды Верес врывается в кабинет с ведром в руках, боясь, что уже опоздал. Но нет. 
Крауч был жив. Ну или… хотя бы дышал. Глаза открыты и это уже прекрасно. 
— Вижу ты скучал по мне, а? — Жизнерадостно пропел целитель, зачаровывая замок, — какой ты красавец, слушай. Школьная форма тебе явно идёт.
Комплименты потом, сделай уже что-нибудь, пока я не откинулся. С трупом будет больше проблем, чем с живым.
Прибедняешься, — отмахивается Верес, улыбаясь переростку в школьной форме, — несмотря на огромное количество вопросов, сомнений в логике и плане, который, позволь мне процитировать твои же слова - "надежен, как гоблинский сейф", — бутылка, несколько фляжек и непонятная желтая жидкость с темно-бурым осадком одна за другой отгружаются на табуретку, — умереть вот так вот - просто, я тебе не дам.

Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху

Последнее посещение: 1 год 4 месяца назад

Сердито пыхтя, гриффиндорка отправила в рот черничный маффин. Всего одна открытка.

«Освальд, сладкий, мы с твоим папой очень рады, что ты идешь на поправку. Ты продолжаешь учиться во время лечения? Я написала всем твои однокурсникам, чтобы они приносили тебе домашние задания, и рассказывали о пройдённом. Так и тебе помощь и им повторение. В больнице у тебя всё будет хорошо, скоро ты опять будешь ходить на лекции и увидишь народ. Не стесняйся той неприятности с зельем. Это очень здорово, что ты становишься настоящим волшебником, и начинаешь усваивать то, что другие на твоём месте не смогли.
Мы тебя очень любим!
P.S. Бабушка Лиззи передала твои любимые маффины.»

- Спасибо, бабушка Лиззи, - прочавкала Стормхолд, оставляя открытку в покое. 
В Больничное Крыло, ожидаемо, не допускаются почтовые совы. Гигиена в таком месте важна. Это ведь не обеденные столы в большом зале, где люди всего-то принимают пищу, под снегопадом птичьих перьев и прочего. Не смотря на то, что на это ограничение периодически забивали, в больничном крыле давно организовали коробочку для корреспонденции пациентов. Глупая бесполезная коробочка, в которой не было того вожделенного конверта, что так сильно ждала Алиса. Напоследок глянув за пространство между столешницей и стеной, вдруг письмо завалилось туда, волшебница раздраженно махнула рукой.

Не делая резких движений, чтобы не свести на нет лечение, девушка поплелась к своей койке. По пути опустила открытку и облегченный сверток с выпечкой в изножье кровати, на которой спал второкурсник. Бедолага перепутал какое-то зелье с соком. По крайней мере, такова была его легенда. Хоть кто-то верил в эту сказку? Так ведь легко ошибиться и подумать, что на зельеварении стали угощать напитками?
Гриффиндорка забралась с ногами на свою кровать и долго, с подозрением, разглядывала свои ногти. Потом упала лицом на простыню и закрыла голову подушкой. Время тянулось невыносимо медленно, а червячок сомнений, грыз всё сильнее. В конце концов, девушка почувствовала, что её начинают раздражать эти глупые мысли. Она перевернулась на спину, села и посмотрела через больничное крыло. Как раз вовремя.

- О, Гаспарчик! - пятикурсница подскочила на месте, чтобы пронаблюдать, как парень замешкался и развернулся к выходу. Не узнал что ли? Девушка потянулась за подушкой, чтобы кинуть её и привлечь внимание, но тут же пожалела о неосторожном движении, отозвавшимся болью. - Эй, я тут! Ты же меня видел! 

Последнее посещение: 2 года 5 месяцев назад

Несколькими минутами ранее в Большом зале:

Давненько уже студенты получили весточки из дома от своих близких, где кого-то хвалили, а некоторых ругали за дурацкий поступок - участие в турнире - навлечёние на себя опасности без логического оправдания. Но не Гаспар. Ни одного письма от семейства Клюзе или Ортехо. Уже миновал третий день со дня окончания первого тура, а совы все не было. 

Все настолько заняты, что наверное и нет дела до новостей. Может газеты не оглашают списки участников? Ну хоть летучих крыс упоминают? Или огромное желе, что лакомится штанами своей жертвы? Народ занят более важными новостями? Интересно какими же?

Напротив сидел мальчишка, уткнувшись носом в свежий выпуск Ежедневного пророка. Гаспар все это время сверлил взглядом бедолагу, злобно поглощая свой обед и рассуждая о своей семье, подыскивая им оправдание получше, за которого они не удосужились одарить его вниманием в виде несчастного крохотного письма. По правую руку парнишки, располагалась небольшая стопка писем, на которых Гаспар подглядывал, пытаясь испепелить их с помощью взгляда. 

Ты оставишь эту чёртову газету в покое? Тебе там люди пишут, волнуются. Мелкий засранец!

Чего ты там узрел? - Гаспар выдернул из рук первокурсника газету и пробежался глазами по заглавной строке: «Турнир Трёх волшебников…», его лицо недовольно скривилось, — Гадость! — процедил он, раздраженно ткнув газетой в руки ошеломлённого мальчишки, после чего молча поднялся с лавки и пошёл прочь с Большой залы. 


 

Не решившись прочесть свежую утреннюю весточку, Гаспар так и остался в неведении. После окончания соревнования, его мысли заняты последствиями сего события. Заключительная речь директора Хогвартса ошеломила его, да и остальных французов, чего уж скрывать-то. Главной загадкой оставалась для него техническая победа Алисы, к которой, собственно, он и направлялся с мотивом проведать потерпевшую и расспросить о случившемся в лабиринте. 

Это была третья попытка посетить Больничное крыло. Первая увенчалась провалом, поскольку Гаспар нарочно терялся в стенах замка, не желая натыкаться на больничные палаты; во второй раз вовсе миновал двери Больничного крыла, но сегодня таки добрался до входа.

Он замер в дверном проёме, разглядывая больничные койки с их пострадавшими. Та, которую он собирался проведать, полулёжа располагалась на своей кровати, любуясь своими руками.

Алиса казалась ему такой странной, такой необычной… 

По началу, в лабиринте, он подумал, что на неё воздействовала так обстановка, потому девица прыгала на четвереньках словно шальная там, где можно было обойтись ходом на своих двух. Но сейчас, глядя в ее безумный взгляд, понимал, что она такой является по своей сути.

Нет, плохая идея. — Гаспар развернулся и собирался уйти из глаз долой, но Алиса успела узреть его на горизонте и попыталась привлечь к себе внимание, не без возможности навредить себе, разумеется, — Черт, меня засекли, — пробормотал он себе под нос, замирая у двери.

Увы, но он не умел растворяться в воздухе или становиться невидимым по случаю. Не стоило приходить. Дурацкая идея. Придётся разговаривать с живым человеком… Мерде!

Выдохнув, Гаспар развернулся к Алисе передом, а к коридору задом, и, пошёл к ее койке, растягивая уста в улыбку, которая ну никак не походила на искреннюю. 

Бриооошь, — протянул парень, слегка разводя руки в разные стороны, имитируя распашный путь к объятьям, — ты таки выжила, это хорошо. А я тут мимо проходил… У тебя тут это, — он пальцем указал на уголок губ и умостился на кровать, что пустела рядышком, — это, кажется, шоколад? — он прищурился, слегка наклоняясь к Алисе, — да, точно, шоколад! Объедаешься? Заедаешь горе? А, к слову, что случилось… ну там… в лабиринте? Чего тут делаешь? 

Последнее посещение: 1 год 4 месяца назад

- Чего тут делаешь?
Тот же самый вопрос Стормхолд задавала буквально каждому, кто проходил мимо нее, если тому не посчастливилось быть облаченным в лекарскую зеленую мантию. На первом году обучения она видела, как кого-то из старшекурсников придавило каменной махиной во время сдачи СОВ. Тем же вечером он зажимал девчонок возле фонтана, празднуя своё «Выше Ожидаемого», выданное из жалости. Гриффиндорка же за время своего заключения успела прочитать всю неучебную литературу, которую ей пренесли из спальни, насчитать более тысячи стонов Освальда, и даже изобрести новое ругательство.
- Да чтоб я знала, чего! Кратенфьёк!
Ругательство, над которым еще предстояло поработать.

По правде говоря, ей объясняли причину длительной госпитализации, и не один раз. Даже картинку нарисовали. Простые заклятия наподобие Консуо могут спасти жизнь в минуту, когда негде получить квалифицированную помощь. Тем не менее, на поле боя в лабиринте, умения Алисы не хватило для полного исцеления. Она раз за разом получала новые раны и усугубляла существующие, а затем наспех заживляла их, чтобы снова получить повреждения. С виду, всё было цело: гематомы рассосались и даже шрамов нет. На деле же, организм просто принял новое состояние, за норму. Укус от Слепого Ужаса, периодически открывался, посреди ровной кожи. А криво сросшиеся ребра, от неудачного движения, заставляли просыпаться ночью с криком боли. Надо ли говорить, что реабилитация была не очень приятной?

- Ха! Переживал за меня, Багет? - волшебница гостеприимно подогнула ноги и отползла к изголовью, освобождая место для Клюзе. - Помнишь, как мы сваливали от Ужасов? Последнее что помню, как ты помогал Лиссе, ещё Раф где-то впереди, мы заходит в дверь… какой же там номер был? Не важно! И тут меня как закрутило. Я раз - в сторону! Прыгаю! А там уже стена, - девушка постучала ладошками по невидимой преграде, показывая, что стена была ну совсем крепкой. - Короче, занесло меня в какой-то подвал. И тут на меня полетели, не поверишь, тыквы! И улыбаются так, коварно. А я призадумалась - "Чего им от меня надо? С духом Дня Всех Святых у нас всё ровно". То есть, сперва мы его разгневали, но ведь потом…, - Стормхолд замолчала, делая вид, что боль в рёбрах заставила ее сделать паузу. Не стоит так сразу на людей вылавливать, что ты знаешь Джека О’Лантерна. Да и вдруг во Франции вообще нет Хэллоуина. - Я минут десять от них отбивалась, не меньше. Ды-дыщ! Бам! Всех перебила. Глупые тыквы! - Алиса снова запнулась, стыдливо поджав губы. Не все те тыквы были плохими. Кто знает, дошла бы она так далеко, если бы не мистер Тыковка? И где он сейчас? Он точно был рядом, когда она брала кристалл, но после просто исчез.
 
Девушка несколько секунд не поднимала глаз от краешка пододеяльника, который теребила пальцами. Но после, будто ничего не произошло, с любопытством произнесла. - А вы там чего? Вас больше никто не пытался сожрать?
 

Последнее посещение: 2 года 5 месяцев назад

Ну после крыс мы перешли в комнату с огромным деревом по центру и с таинственным гнездом, что воцарился на одной из веток, начал рассказ парень, задумчиво подняв взгляд к потолку, будто подглядывая в записку припрятанную на потолочном плинтусе.
Ага,
— кивает Алиса, вглядываясь Клюзе в лицо.
Но кто был его хозяином - узнать не удалось,
— продолжил парень, — Лоррейн тоже потерялась, а рыжая чуть копыта не откинула, потому мы с молчуном ее подлатали и после с неба начали падать Хогвартские...
Ага,
— снова поддакивает Алиса, переводя взгляд на потолок, будто пытается отыскать то, чем там заинтересовался Гаспар.
— ...один вообще пророс с земли, будто гомункул. Решили пойти дальше. 
Ага-ага, а дальше?
— ее взгляд опять переполз на Гаспара.
Не уверен, но кажется у них был свой какой-то план,
— печально выдохнул парень, глядя на Алису, считывая ее реакцию. Та будто сейчас да и воскликнет что-то наподобие: “Да ты что!”, но только кивнула и парень продолжил: — Начали обыскивать комнату и после на нас накинулся желеобразный жир, который меня чуть не поглотил.
Ага,
— очередное поддакивание, которое на этот раз сопровождал кивок головой.
Удалось свалить к счастью, ну и дальше - колодец, который был по типу «телефонной будки». Непонятные действия Хогвартских, опять-таки, ну и комната с порт-ключом, которую украшала твоя кровь и ботинок,
— Гаспар хмыкнул, — Ты хоть на бал успела, Золушка? 
А второй не нашли? В сундуке
— Алиса засмеялась, — у меня теперь по размеру остались только больничные тапочки и сапоги для квиддича. Сапоги хорошие, крепленные. Надо было в них идти, — она покачала головой, будто ругала себя за оплошность, — Значит, вы Лиссу выходили? Я не видела её имени в статье о финалистах — Алиса схватила номер Пророка, с соседней койки и помахала им перед лицом Гаспара, после чего оглянулась по сторонам с беспокойством — Но и тут тоже не видела.
Выходили
, — парень недовольно закатил глаза — она ещё сама после бегала исцеляя пострадавших. Довольно живучая... — удивленно хмыкает Гаспар, — ...вообще, кхм, я тут это… — он встал с кровати и приготовился уйти, как только закончит фразу: — ...в общем спасибо, что героически спасла меня от парочки летучих демонов, счастливо!
Алиса открыла рот,  видимо не ожидав от отстраненного француза благодарности.
Ну так, это..
. — едва не упустив момент, девица потянулась и ухватилась за край мантии Шармбатонца, после чего тот попятился назад и приземлился обратно на койку — Мы же команда! Верно?
Команда? Д-да
, — неуверенно протянул Гаспар, — так я пойду?
Не ты пойдёшь, а мы пойдём! Как команда
, — Алиса наклонилась ближе и понизила голос — Мне нужно срочно убраться отсюда. Но сама я не смогу, пыталась.
Не понял!
— многозначительный взгляд на девчонку, — ты сбежать удумала? — брови удивлённо поползли вверх.
Это ж не тюрьма! Просто досрочно выписываюсь.
Но без меня
, — он поднял руки перед собой, образовывая щит из своих ладоней и снова встал с места в направлении к выходу.
Ну, эй! А как же команда? Славься-я-я-я-я могу-у-у-учая команда Шармбато-о-о-она!
— Алиса принялась петь несуществующий гимн команды, не попадая в такт, который пыталась изображать, размахивая кулаком в воздухе. — Мы своих друзей в беде не бро-о-о-сим! И капитана Стормхолд защи-и-итим!
До чего же ты чудная!
— на лице расплылась улыбка, которой суждено было просуществовать недолго, поскольку парень резко сменил мину на привычную для него, — Ладно-ладно. Я тебе помогаю только в благодарность за тот случай и мы квиты, — он скрестил руки перед грудью, — план есть?
Конечно!
— заулыбалась во все зубы, подобно чеширскому коту, после чего вскочила, схватила подушку и сдернула с неё наволочку. — Был тут один случай, года три назад. С тех пор мою палочку запирают, — девица принялась закидывать в наволочку лечебные микстуры и личные вещи с тумбочки. — Мне даже учёбу практиковать приходится вот чем, — продемонстрировала карамельную трость, что достала из тумбочки, придирчиво её осматривая, после чего кинула в наволочку к другим вещам. — Форма там, в шкафчиках, но тоже заперта. А как я с голой жопой и без палочки уйду, да? Замки там простейшие, на одну алахомору. Да вот только леденцом много не наколдуешь. — Наволочка завернулась в своеобразный мешок и переместилась на плечо беженки, что возбужденно поднялась с кровати, не сразу попав ногой в тапок. — Короче вот, палочка там, форма там. А я постою у входа, пока никто не ходит.
Гаспар наблюдал за Алисой, покачивая головой. До чего идиотская идея, Гаспар, она же чекнутая
. Но несмотря на несогласие своего внутреннего подсознания, таки двинулся покорно к шкафчикам и попытался отворить один из них: — Алохомора!? — заклинание прозвучало больше как не повеление, а вопрос, поскольку парень ожидал, что тут наложены чары посерьёзнее, на случай подобный этому, но на удивление - сработало! Послышался щелчок и дверца со скрипом отворилась, — Это все? — он развернулся к девице, что стояла в дверном проеме и тыкала прохожим непристойные жесты с дурацкой улыбкой на устах. 
Возьми меня море и долбани о скалы!
— выругался Шармбатонец и пошел в коридор, хватая безумную за локоть. 

 

===> Тут будет переход, но мы еще не определились куда именно. 

Последнее посещение: 2 года 4 месяца назад

Ему приходилось использовать оборотное и раньше, но никогда переход не был настолько болезненным. Тело сопротивлялось, за несколько дней постоянного приёма зелья привыкло к своей новой форме. Казалось, каждая мышца рвётся, кости дробятся, органы лопаются, чтобы потом вновь собраться воедино. От крика удерживал только спазм, сжавший горло так, что даже вдохнуть еле выходило. Сквозь пелену боли Крауч чувствовал, как его тащат, но кто, куда и зачем, не понимал. Сейчас это не имело значения, хотелось отключиться, спрятавшись от всего мира, и, главное, от своих ощущений. Что, если новорожденные чувствуют то же самое, оказавшись в чуждой для себя среде, и потому кричат? 
Барти осознал себя скрючившимся на полу в кабинете. Пусто, тихо и до сих пор больно, хоть и не так, как было. Попытался шевельнуться, вытянул ноги, приподнялся, одежда тут же врезалась в тело. 
Дерьмо, оборотка уже не действует. Где Верес? 
Опершись на кушетку, встал и тут же на неё рухнул, негнущимися пальцами пытаясь расстегнуть пуговицы. Блядские дети! 
В таком виде его и застал Эмиль, чья довольная рожа чуть не вызвала очередной приступ рвоты. 
…умереть вот так вот — просто, я тебе не дам. 
Кто бы сомневался, — выдохнул Барти, борясь с тахикардией и дрожью. Он не сильно вслушивался в излияния Вереса, больше стараясь удержать лицо и не взвыть при целителе. Тот не отставал, даже пихнул бутылку в руки пожирателя. 
Пей. Предупреждаю: будет больно. — В голосе мужчины нет и намёка на заботу, только предупреждение, чтобы Крауч не заорал внезапно. 
Ещё чего захотел? Заботилась о тебе только матушка, остальные пекутся исключительно о своих шкурках. 
Не ссы, Эмиль, — усмехнулся в ответ, обнажая дёсны, скрутил пробку с бутылки, принюхался. — Ого, какое пойло на меня переводишь! 
Крауч от души приложился к бутылке, колдомедик тут же подопнул к нему ведро. 
Это ещё зачем? 
Ответ на невысказанный вопрос не заставил себя ждать, желудок скрутило, новая порция рези прошлась по кишкам и выпитое полилось в ведро. 
У меня было две версии… Ты пей, не отвлекайся. 
Барти влил в себя ещё несколько обжигающих глотков, цепляясь за бутылку крепче, чтобы не уронить, закашлялся и снова склонился над ведром. 
Либо тебе притащили гоблинскую урину и тогда Вомитаре было бы достаточно. Либо это была пропитанная ядом шкура бумсланга.
Многострадальное ведро медленно наполнялось, Верес увлечённо рассуждал о причинах отравления, мерзкой монотонностью царапая барабанные уши, а у Крауча не было сил его заткнуть. Алкоголь уже одним своим запахом вызывал тошноту, но колдомедик не давал перевести дух.
Точнее, при разделке тушки были допущены ошибки. На самом деле, даже обидно, что перевели хороший продукт. Если бы это был не бумсланг, ты бы, друг мой, выпил просто ароматной урины.
Сколько можно трепаться? — пронеслось в голове мужчины, дрожащей рукой вытирающего испарину на лбу. Возможно, Верес сейчас рассказывал важные вещи, но состояние Барти не способствовало усвоению теории зельеварения. 
В любом случае — нейтрализовать яд можно спиртом. Точнее, как? Если бы ты тут истекал пеной, я бы поостерегся. Но, учитывая симптоматику, да и после первого взгляда на тебя — сразу понял. Все дело в бумсланге. 
Всё дело в людской тупости, — прохрипел Барти, откинувшись на кушетке, когда бутылка опустела. — Спасибо за лекцию, но мне от знания причин легче не стало. Хотя... 
Теперь, когда телу позволили отдохнуть, Крауч ощутил внезапную ватную расслабленность. В голове мутилось, всё ещё подташнивало, сердце торопливо проталкивало кровь в сосуды. Однако если тошноту и слабость можно объяснить остаточным эффектом отравления, то спутанные мысли и странное желание крепко обнять Вереса, чтобы высказать благодарность, в общую картину не укладывались. 
Эмиль! Я так рад, что ты у меня есть! Ох! — Резко вскочив, Крауч качнулся и тут же сел обратно. — Я что, пьян? 
Целителя открытие не удивило, он даже не поднял голову от сумки, в которой рылся. 
Ты думал, раз из тебя всё моментально уходит, виски не подействует? Хха! Ничего, поспишь, поешь и будешь огурчиком. 
Хмырь ты, Верес, самый натуральный хмырь! — Крауч прислонился спиной к стене, лениво наблюдая, как из недр саквояжа одна за одной появляются склянки. Несмотря на весёлость, охватившую его, очень хотелось спать. Глаза сами собой сомкнулись, разум приятно затянуло дрёмой. 
Не спать! — Толчок в плечо резко выдернул из зарождающихся видений, тут же бросило в холодный пот. С трудом сфокусировав взгляд, Барти обнаружил перед собой руку с одной из тех самых склянок из сумки колдомедика. — Это нормальное зелье, побочек не будет. У меня есть запас на месяц, но не с собой. Ты сможешь сейчас выпить? Есть волосы или что там ты используешь? 
Крауч не сразу сообразил, чего от него хочет Верес, мозг отказывался просыпаться и требовал немедленного отдыха. Только когда Эмиль второй раз повторил вопрос, он кивнул. 
Да… Я… Сейчас… 
Негнущимися пальцами мужчина зашарил по карманам, нашёл смятый конвертик, сложенный из пергамента. Внутри оказался пучок светлых волос. Вересу пришлось самому добавить пару волосин в зелье, иначе Барти или пролил бы его, или растерял все волоски. 
Может, ты хотя бы сейчас объяснишь, какого гриндилоу ты делаешь в школе? 
Вопрос Вереса застаёт Крауча в момент глотка и ответом ему следует только сдавленный кашель, переходящий в хрип. Какого бы качества ни было оборотное, переход всегда болезненный, и тем острее, чем больше отличается новое тело от старого. 
Эмиль терпеливо ждал конца трансформации и нормальных объяснений от Крауча, но тот лишь махнул рукой. Единственное, чего сейчас хотелось, это уснуть и спать целую неделю. 
Всё потом, я напишу. 
Затолкав бутылёк с зельем в карман, он медленно пошагал прочь, стараясь сильно не шататься.
Ик… бля… Спасибо!

Последнее посещение: 1 день 22 часа назад

Колдомедик протягивает зелье, складывает руки на груди и, как будто специально, ждет момента, когда Крауч притронется губами к флакону:
Может, ты хотя бы сейчас объяснишь, какого гриндилоу ты делаешь в школе?

Ответить пожиратель не успевает. Пенящееся от добавленных волос зелье действует мгновенно. Трясучка была непродолжительна, но производила эффект. Кожа на лице задвигалась волнами от шеи до основания волос, голова несколько раз дернулась из стороны в сторону, все тело дико лихорадило. Удивительно, как такая трансформация проходила без звука. Крауч сжался, закрыл глаза руками, уже усеянными пузырчатыми бугорками, похожими на только что снятую с огня клейкую основу мази. Постепенно, стоящая фигура уменьшалась, а школьная форма становилась все более в размеру. Не часто в жизни можно увидеть такие преображения. Лично на себе проверять не хотелось, а подопытных никогда не бывает под рукой. Верес наблюдает не без интереса, скорее наслаждаясь, что первую пробу оборотного зелья можно определенно считать успехом. 

Еле стоявший на ногах светловолосый мальчик разительно отличался от пожирателя. А вот бледность была их общей чертой. 
Мальчишка расправляет плечи, хватается за ручку двери. Отвечает голосом, совсем детским, совсем наивным, но говорит фразу, совсем не принадлежащую школьнику:
Всё потом, я напишу. 
— Что-ж, феерия идиотического веселья и веселого идиотизма продолжается, — вздыхает целитель, морщась от стойкого запаха полупереванной еды и алкоголя, — каша на любителя с кусками, хмм — зеленых цукатов. Пре-крас-но.
Ик… бля… Спасибо!
Иди уже отсюда. А стой! На, возьми - если захочешь сделать зелье сам, то настойка готова.
Мало что соображающий Крауч кивает напоследок, распихивая банки по карманам школьной мантии. 

Верес высушивает жидкость из ведра, берет его с собой, открывает окно, оставляя кабинет Помфри проветриваться. Пустую бутылку огневиски заталкивает в самый дальний угол сумки. Старается не думать о последствиях, но у него плохо получается снова сосредоточиться. 
А может просто написать Краучу, что он может забрать весь запас - и пускай делает что хочет. Я ведь предупреждал. Говорил — не приближаться к замку. А что если его уже раскрыли.. а если бы меня тут не было? — Поклявшись написать все сегодня же вечером, он открывает дверь плечом, тут же сталкиваясь нос к носу с…

Поппи!
В размерах бесконечно короткой паузы целитель пытается уловить настроение старушки и заодно понять, видела ли она в каком состоянии выходил Крауч.
Я могу.. Вам помочь? — Изображая невинность, прячет ведро за спину, делая шаг вперед.
Себе бы вы лучше помогли, мистер Верес, — качает головой, заглядывая в кабинет, — чем это пахнет?
Да я разбил банку со спиртом, пока искал… — название ингредиентов вылетели из головы, — безоар.
Хорошо, что спирт вы носите только с собой. Ведь у нас отдельная кладовая для таких жидкостей имеется.
Выпад колдомедик парирует быстро:
Я не нанимался здесь работать. Мои методы и то, что я имею при себе - Вас не должно касаться.
Запомните уже раз и навсегда, — старушка грозно подбоченилась, — переступая порог больничного крыла - вы работаете согласно моим указаниям. Все методы и ритуалы, допустимые в вашем хваленом втором отделении - здесь не работают. Если я ещё раз замечу, что ваши действия и слова идут вразрез с моими, я буду вынуждена сообщить об этом директору.
Прошу, — пожимает плечами, — надеюсь вы понимаете, что на каждую тварь есть тварь покрупнее. Я здесь по согласованию с Министерством. Вы - наемная сотрудница. Думаю не надо дополнительно объяснять кто на каком месте сейчас стоит.

Мадам Помфри переключает внимание на занятых инвентаризацией студентов. Опускает глаза, перебирая пальцами уголок фартука.
Заполните анкету и можете быть свободны, — Верес видит сколько усилия стоила эта фраза для старушки, но не сдается, повышая голос.
Да и прекрасно! Можно было ограничится несколькими часами ещё с утра.
Эндрю Додсон, — Поппи резким движением сует ему в руки раскрытую на первой странице медицинскую карточку, — первый курс. Хаффлпафф. Вам надо только дописать что с ним случилось. Остальное я уже написала.
— Верес в непонимании перебирает незаполненные пустые листы, останавливаясь на титульной. Добавляет уже спокойнее, — спасибо. Просто обычно это делают другие целители, а не я.
Да. Я это уже поняла. — Дверь красноречиво захлопывается перед его носом.

— // —

Одиннадцатого числа в дневнике появляется новая шифрованная запись, которой Верес не был рад. Крауч говорил о Поттере. По найденной медицинской карточке - это был тот самый “мальчик-который-выжил”. Что имелось в виду под фразой “живым” — понятно не было. Роящиеся мысли привели только к одному умозаключению - это была месть. Крауч вернулся в школу для банальной мести подростку. И хочет помощи. Это было уже слишком. 
Из-за происшествия с Лэнгфорд, Розмонд и МакГонагалл - Эмиль взял день на отдых от школы. Дети, синяя краска, ещё одно унижение. Росс оказалась очень вовремя рядом…

Тринадцатого числа стало известно больше. 
Крауч соизволил пояснить - ему нужна кровь Поттера для какого-то ритуала. И вот тут уже не сомнение, а угасшая надежда тронула сердце частыми ударами. Это было похоже на задание от Того-Кого….
Пусть такого быть не может. Но колдомедик приступает к составлению очередного плана, в слепом уповании, что в этот раз - обойдется без смертей.

— эпизод завершен —

Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху

Последнее посещение: 4 месяца 5 дней назад

31 января. День последнего испытания первого Тура.


Грудной бой башенных часов отмерил девять ударов. Ступать она старалась непривычно мягко, и путь до Больничного крыла из-за этой вынужденной раздражающей медлительности занял вместо привычных пятнадцати минут добрые полчаса. С другой стороны, любое стороннее движение улавливала она проще простого, тут же скрываясь от непрошеных глаз в тени ниш и пыльных гобеленов. Кое-кто из обитателей картин даже попытался высказать свое недовольство: «И что вам всем не спиться? Шастают тут!» — но походя были посланы к чертям собачьим («Какая наглость!»).
Не в ее правилах было церемониться с комендантским запретами, однако Бэт продолжала упрямо идти вперед, надвинув на глаза капюшон школьной мантии. На сегодня предстояло еще одно дело, без которого едва ли получится спать спокойно.

В арочном проеме лазарета мелькает силуэт, — девушка тут затаилась. Характерный хлопок, — наверняка, это дверь кабинета Помфри, — возня, — «И чтобы я вас тут больше не видела!» — вдогонку. По тону старушка едва ли шутить вздумала. В коридор спешно вываливается грузное нечто, издавая странное кряхтение, — не то отдышка, не то смех. Амбре смеси парфюма и потного тела достигает ноздрей даже вопреки тому, что его обладатель двигается абсолютно в противоположную сторону. Бэт тяжело дышит в сгиб локтя и осторожно выглядывает из своего укрытия: коренастый волшебник, обтянутый ладным костюмом размера на два явно меньше необходимого, останавливается, звеня монетами. Семейство гадливых, подвид — свинья ушлая, — видно невооруженным глазом по зализанному сальному пробору. Хорошо, Помфри успела его вышвырнуть. Девушка шумно выдыхает, жадно втягивая свежий воздух, а на кончике языка все еще ощущались сладковатые нотки одеколона пришельца. Дрянь.

Палаты молчаливо тонут в лунном свете, разбавленным только тусклым светляком керосиновой лампы дежурной медсестры, которая не отвлеклась бы от чтения «Ведьмополитена» даже если бы Хогвартс треснул пополам и провалился в тартарары. Бэт пробирается к койке в дальнем углу безошибочно угадывая в полутьме силуэт дремлющей подруги (ну кто бы еще так по-королевски раскинулся звездой?).
— Алиса, — шепчет она и осторожно трогает за плечо. — Алиса! — веки подруги наконец дрогнули.
А? Чё?!
— Алиса подскакивает, готовая дать отпор. Бэт вздрагивает и резко подается вперед, зажимая Стормхолд рот рукой, чтобы та не орала. Не понятно, что она видела во сне, но там явно был кто-то с кем нужно бороться.
— Шш-шш! — шипит испуганно, тут же оглядываясь. — Если Помфри увидит меня тут, нам обеим не поздоровиться!
Стормхолд, кажется, показывает большой палец и кивает, слегка прикусывая ладонь Бэт, чтобы показать свою готовность. Шарлиз осторожно отнимает руку от лица разбушевавшейся, медленно и стыдливо вытирая слюни о школьную мантию.
— Ты как? — спрашивает шепотом.
Лучше некуда! — попыталась прошептать Стормхолд, но получился тихий ор. — Чемпионка Турнира! Все дела! Вот перед отбоем обкашлила вопросики со своим агентом.

— Э-эм, каким агентом? — непонимающе вскидывает брови. — Когда ты вообще успела??
Так это он и успел. Самый первый заключил со мной контракт на супергеройство.

— Так, — хмурится Бэт, и вид ее не предвещает ничего хорошего. — Садь, пожалуйста, ровно. Вот так, да, — девушка тянется вперед, касаясь рукой лба. Жара нет. А пульс? Нет?? — Да не ерзай ты! — метнула грозный взгляд, зафиксировала голову Стормхолд и про себя начинает считать.
Тпру-у
… — попыталась сопротивляться Алиса, которой не терпелось выложить всё поскорее. — Короче, после тура пришел… Ну, как после тура. Я ещё пару раз вырубалась, но в общем пришел значит этот дядя.
— Дядя?!
Как его? Да, неважно! Короче, говорит мол, ты — чемпионка, давай я тебя раскручу. Я такая: «Так че, прям победила в первом туре, а что с Шармом». Ну он и объяснил, что не просто в туре, а что мы так круто всех обошли, что нас сразу чемпионами турнира сделали.

— Чемп..?!
Говорит, я новая звезда, и вообще. Я довольная конечно! И тут он рассказал, что есть тема, чтобы пробиться в магическом мире, нужно хорошо раскрутиться. С кем надо перетереть, туда-сюда. А я больше не по словам, ты знаешь. Так ему и сказала. И вот тут самое крутое. Он, этот дядя, занимается раскруткой всяких талантов. Мне вообще ни с кем договариваться не придется, просто палочкой махать, и всё. А он всё устроит, ну и там должность в аврорате, обложки, фанаты. Прикинь?
— И какова же цена такого щедрого предложения? — осторожно уточняет Бэт, а затылок ушлого хера стоит перед глазами. Вот же пидор!
Так ничего! Он сказал, что ему даже процент не нужен от моих гонораров. Их там как-то Министерство финансирует за продвижение выдающихся волшебников. Меня же и на карточке хотят напечатать! Я говорила?

— Алиса, притормози. Так не бывает. 
Скажи, да? Я сама офигела.

— Неужели он совсем ничего не взял?
Взял, но не себе. Там какая-то ерунда с портфолио. Типа, чтобы мое дело подать в Министерство, нужно все оформить красиво, фоток наделать, какие-то взносы уплатить. А там в это бизнесе всё дорого, жесть. Пришлось раскошелиться. Нормально так раскошелиться.

— Как ты вообще… — Бэт проглатывает ругательства, с силой проводя ладонью по лицу. — Так ладно, — бормочет она. — Ожоги только выглядят плохо, но должны затянуться дня через два, если будешь регулярно менять повязки. Скажи мне вот что, как ты себя чувствуешь? — обращается уже к Стормхолд.
Бывало и хуже!
— смеется. — Накидали мне там прилично, я не помню, сколько раз сознание теряла. Это точно мой рекорд. А так, бодрячком. — Алиса замолкает, словно подбирая слова. — Сперва, знаешь, как-то погано на душе было. Меня же с моими чуваками разделило, а потом я ещё, на кураже, от второй команды сбежала. И как-то так стремненько было, в одиночку огребать, пока все развлекаются. Когда пришла в себя здесь вообще начала загоняться, что всех подвела. А тут этот дядя, ну агент, рассказал что почем. А мы чемпионы! Значит, не зря.
— Алиса… — Бэт вздыхает, и решает, что пластырь неведения отрывать стремительно будет менее болезненно. — Ты не чемпионка. Ты была дисквалифицирована.
 

 ...будто бог меня задумывал из железа,
а внутри зачем-то высохшая трава...

Страницы