Широкая площадка пред главным входом всегда пользовалась популярностью у студентов. Именно здесь собирались все, отдыхая в перерывах между уроками, наслаждаясь солнечными лучами и ожидая зов колокола на очередное занятие. И хоть в шуме фонтана сложно было расслышать чьи-то голоса, ученики неизменно приходили сюда, чтоб хоть ненадолго отвлечься от учебников и пергаментов и развлечь себя играми.
- Хотя нет, постой. А давай сходим куда-нибудь? Ну, если ты свободна конечно. Вот например в библиотеку, а?
- Я не против. - кивнула девочка. - Как раз собиралась вечером зайти туда и найти какую-нибудь книгу для чтения перед сном...Может быть, ты что-нибудь мне посоветуешь!
Киара воодушевилась этой идеей. Тем более, в этот раз у неё есть провожатый, и она не заблудиться в коридорах замка, как обычно. Кира склонилась над своей подопечной и потрепала её за ухом. Яра, все поняв, лизнула на прощанье руку девочки и поспешила к Хагриду, стараясь оставаться в тени. Вечером лучше не попадаться преподавателям на глаза.
Киара, взглянув на Дитричи, поспешила объясниться.
- Яре нельзя находиться в замке, к сожалению. Она помогает нашему лесничему по вечерам, и ночует в его сторожке...Ну что, мы идем?
Похоже, компания в лице одного человека и кошки, Ди была обеспечена. Так приятно, когда есть с кем поговорить, пойти куда-то вместе. А не сидеть за домашним заданием в одиночестве. Нет, пойти в библиотеку это была прекрасная идея. Когда Киара отпустила собаку, гриффиндорка забеспокоилась.
- А она точно не потеряется? Может быть, нам лучше проводить ее до хижины Хагрида?, - Ди оглянулась. Уже темнело, и стало холодать. Захотелось в замок, в котором было гораздо теплее. Но все-таки Дитричи сильно волновалась за Яру, хоть и понимала, что Кира не отпустила бы собаку, если бы та не знала, куда идти.
- Хотя знаешь, я вижу, Яра очень умная, так что может, и сама дойдет... Ладно, пошли.
Ди взяла первокурсницу за руку, а кошку на руки, и потянула дверь в вестибюль на себя. Когда они уже почти закрыли дверь, Ди оглянулась, в надежде увидеть Яру, но ее уже не было видно.
Идти в полной тишине было как-то неудобно. Нужно было разбавить эту тишину каким-нибудь звуком, но Ди не решилась сказать. Вроде бы молчать было неудобно, но в тоже время, не хотелось нарушать тишину древнего замка. "Что, она ведь молчит, значит говорить не хочет. А захочет - скажет. И так можно идти прекрасно."
Ди не замечала, что все еще держит ладонь Киары. Она была такая теплая, что ее даже отпускать не хотелось. Поэтому на узкой винтовой лестнице она не отпустила первокурсницу.
---> переход в библиотеку
are you happy? please be always happy I hope you continue to love yourself
Киара была рада, что, наконец-то, познакомилась хоть с кем-то из школы. Теперь она всегда может обратиться за помощью к третьекурснице. А помощь ей требовалась всегда.
Кира послушно шла за Дитричи, пытаясь поспеть за ней. Девочка до сих пор не могла перестать восхищаться красотами замка, поэтому постоянно вертела головой в разные стороны. И, засмотревшись на картины, висящие вдоль лестницы, чуть не споткнулась на ступеньках. Если бы не Ди, крепко державшая Киару за руку, то точно не обошлось бы без ушибов.
Переход в Библиотеку...
Вообще-то, просто сидеть в гостиной факультета и ничего не делать - довольно таки скучновато. Хорхе очень хотел отправиться в подземелья, на поиски секретных сокровищниц и огромных драконов, но потом мимолётом узнал от старшекурсников Хаффлпафа, что нет в Хогвартсе никаких драконов и сокровищниц. Это опечаливало. Так вот, чтобы не сидеть в гостинке и печалиться просто так, Хорхе решил погулять и подышать свежим воздухом.
Во школьном дворе было тихо, как никогда. Тут не было никого, и тишину прерывал только шум фонтана. А ведь Хорхе так надеялся встретить здесь кого-то, познакомиться с кем-то новым. Или поболтать с кем-то о тех же драконов и секретных сокровищницах! В общем, глубоко вздохнув, Хорхе уселся на край фонтана, который располагался в самом центре школьного двора, и начал смотреть на водную гладь, вслушиваюсь в шум воды и параллельно размышляя о чём-то высоком. Например, о последнем матче любимой команды "Палдмир Юнайтед" и о том, у кого бы попросить списать ту сложную домашку по Зельеварению, которую задали совершенно недавно.
Хатклифф всегда был сторонником расписания, правда сам об этом не знал. Да и расписание у него было свое, особое. Почти каждый день он делал одно и то же, даже не задумываясь об этом: последний урок, починка перьев, переодевание в обычную одежду, игра у дерева. Действия не только со проводились ритуалами, но и сами стали ими. Сегодня он припозднился, потому что попал на исчезающую ступеньку, дело не редкое, но это же Перси Харклифф, так что он провалился по самый пояс. Как бы там ни было он опаздывал. Куда на этот раз? Бездельничать.
Он в один прыжок преодолел лестницу у входа в замок и помчался через весь двор к своему любимому месту в окрестностях Хогвартса – клен, разросшийся прямо посерединке между озером и лесом. Когда парень стремглав полетел мимо фонтана он не обратил внимания на сидящего там знакомого. Зато последний точно его заметил, было бы тяжело не заметить фигуру в развевающейся мантии-безрукавке, громыхающую как кошка с консервными банками на хвосте. Это гремели в карманах брюк металлические игрушки и цветные камешки, прибавьте к этому еще гулкий звук удара прицепленного к ремню и болтающегося из стороны в сторону ковша о каменную стенку фонтана.
→ Берег Черного озера
Руки — 2 штуки, ноги — 2 штуки, экзистенциальный ужас — 58%,
случайное чувство вины — 94%, уровень колдовства — 00,00%
>>> Коридор 6 этажа
Бренди внимательно слушала Кэйт и не переставала удивляться - пересказанный ее устами материал уже не казался таким уж неприподъемно-сложным, а в некоторых моментах - даже интересным. Кажется, точно также старался подавать свой предмет и сам профессор Флитвик - однако БиЭм не слишком внимательно слушала его на первых занятиях, а потом догнать программу у нее уже не получилась. Однако куда больше преображения сложного материала в нечто простое и понятное гриффиндорку поразило преображение ее собеседницы. Рядом с ней шагал уже не запинающийся дрожащий комочек нервов и черных спутанных волос, но уверенная в себе и в своих познаниях девушка. Да чего уж там - она даже начала казаться Бренди выше, хотя, возможно, это было лишь результатом того, что заучка… нет, не так - Кэйт не успевала спускаться по лестницам так же быстро, как и сама БиЭм, так что вечно находилась на пару ступеней выше.
Слух гриффиндорки то и дело улавливал отголоски перешептываний портретов, которые с явной опаской поглядывали на то, как главная неформалка всего первого курса ведет куда-то одну из лучших учениц все того же первого курса. Некоторые из них встревожились настолько, что даже отправились искать кого-то из преподавательского состава, чтобы предотвратить возможный нежелательный инцидент. Воспользовавшись тем, что ее новая знакомая наклонилась за сумкой, Бренди украдкой показала надоедливым картинам один из своих пальцев - тот самый, которым современные маглы традиционно выражают свое недовольство.
Но вот объяснения закончились, и БиЭм воодушевленно воскликнула:
- Блин, это… Ты так понятно и здорово объясняешь! Это круто! - гриффиндорка очень старалась держать себя в руках, чтобы своим эксцентричным поведением не смутить новую знакомую, однако столь резкий переход от полнейшего непонимания предмета к началу хоть какого-то осознания спровоцировал в ней резкий всплеск положительных эмоций. - Тебе бы быть нашим преподавателем!
Но тут девочка заметила кое-что, что заставило ее напрячься - Кэйт опустила голову и снова притихла. Черт, нет-нет-нет! Бренди каким-то шестым чувством (или “шилом в заднице”, как говорила она сама) почувствовала, что сейчас ни в коем случае нельзя дать собеседнице спрятаться обратно в свой панцирь. Подумав несколько мгновений, она не нашла ничего лучше, чем задать еще один вопрос:
- И как тебе только удается запоминать все эти магические словечки? Для меня они все звучат, как белиберда какая-то. С тем же успехом заклинанием может быть какой-нибудь… ну, не знаю… “Искрис фронтис” там, “Корпоре сано” или еще какая-та чушь!
А тем временем девочки уже успели выбраться во двор и теперь быстро приближались к большому фонтану. Сейчас здесь было не слишком многолюдно. Те немногие из присутствующих, с кем у Бренди были совместные занятия, с явным недоумением смотрели на нее и на идущую рядом с ней ученицу Рэйвенкло, остальным же они и вовсе были неинтересны. БиЭм первая добралась до цели и тут же плюхнулась задницей на один из бортиков фонтана, жестом приглашая Кэйт присоединиться. Кажется, перспектива намочить мантию ее совсем не пугала.
- А еще ты, кажется, говорила, что заклинания - не твой любимый предмет - но ты так хорошо в них разбираешься! - выпалила она, решив еще больше втянуть застенчивую девочку в разговор. - Боюсь представить, на что ты способна в том, который тебе нравится больше всего!
Вообще-то, Кайл кроме размышлений о последней игре любимой квиддичной команды - Гордости Портри, начал заниматься и чем-то более полезным - например, выискиванием монеток в фонтане. Хотя, сам Хаффлпафец не понимал этой традиции бросать монетки в фонтаны. Однако, благодаря этой же традиции можно было легко обогатиться на парочку кнатов. С миру по нитке - и может быть к курсу так пятому таки удастся накопить на новую модель метлы Нимбус-2001? Но от увлекательного занятия Хорхе отвлёк какой-то грохот. Ну, и разумеется взгляд мальчишки тут же устремился в сторону источника звука. И Хаффлпафцу удалось разглядеть в бегущей куда-то фигуре своего знакомого и соседа по комнате - Перси.
- Эй, Перррси! Ты куда? - окликнул однокурсника, но ответа от него не последовало. Может, он просто не заметил Кайла? Или не услышал, из-за грохота? В любом случае, Ай вскочил с края фонтана и побежал за Перси. Все таки, было интересно, куда это он так спешит!
→ Берег Черного Озера
Преподаватели в несколько голосов призывали ребят успокоиться, но слова ни одного из них не возымели эффект, покуда Минерва не лишила пространство Большого зала голоса. Немного реакционно, но, пожалуй, правильно. Однако взглянуть на ситуацию с иной стороны, и реакция ребят становится живой и кристально-понятной: они же просто дети. Конечно, их шокировало заявление о том, что не просто где-то, а в их родном Хогвартсе происходит что-то неладное. Так легко почувствовать себя уязвимым, когда не понимаешь, что происходит.
Профессор Флитвик даже задумался в какой-то момент о том, чтобы успокоить ребят и провести с ними такую для них необходимую беседу, однако не успел он и шага сделать вперед, как его окликнули. Флитвик, как по команде, на заместителя директора:
— Филиус, профессор Флитвик, не могли бы вы проследовать на берег Черного озера и проконтролировать ситуацию на первых порах? Как только я закончу с инструктажем старост, я к вам присоединюсь, — благослови Минерву Мерлин за ее дипломатическое умение выбирать такие правильные слова в нужное время. Ведь кто знает, заяви они ребятам о прямой угрозе для их жизни они могли бы совсем оторопеть от страха. Тем не менее, мягкая формулировка не скрывала от профессора Флитвика главного, — если ситуация на берегу действительно серьезная, дети могут быть в опасности.
— Конечно, профессор МакГонагалл, — профессор Флитвик, не уверенный в том, что его расслышали, усиленно закивал. Уже на протяжении трех лет в школе происходят странные вещи, и ни в коем случае нельзя пропускать мимо ушей слова впечатлительного гриффиндорца. Спустившись с высокого стула, Филиус засеменил к выходу из Большого зала, то и дело выкрикивая просьбы о том, чтобы все разошлись. Тут же рядом с ним с отчаянными криками приземлился неугомонный вестник плохих новостей:
— Следуйте указаниям декана, мистер Уилкинсон. И будьте осторожны.
— Но...но...Но профессор! — в голосе мальчика послышались просительные нотки, — дело же серьезное! Я...Я знаю! Я своими глазами все видел! И я хочу помочь! Я ОЧЕНЬ хочу помочь! — Юный Дуглас говорил пылко и сбивчиво, а профессор Флитвик слушал его терпеливо, но с пониманием того, что драгоценное время утекает сквозь пальцы.
— Профессор! По пути сюда, я видел некоторых младшекурсников во дворах на территории школы. Возможно, они успели пообедать раньше. А если они пойдут к замку? Нужно привести их сюда! Профессор, прошу вас, позвольте! У меня есть метла! Я хорошо летаю! Я...я...Я ответственно отношусь к ситуации и смогу отправить ребят в Большой зал быстрее, чем кто бы то ни было! Пожалуйста, поверьте!
— Я доверяю вам, мистер Уилкинсон, — неожиданно кротко кивнул декан Рейвенкло. — И я очень надеюсь, вы действительно оправдаете мое доверие. Пожалуйста, отправляйтесь к ученикам, которых вы видели, и приведите их в Большой зал. Однако прошу вас, будете более сдержанны. Не стоит сеять зерна паники. Не теряйте времени и отправляйтесь, — Филиус явно видел изумление гриффиндорца, но не желал, чтобы оно его сковало по рукам и ногам. Хочет помогать, — пусть помогает, только делает это с разумом и осторожностью. — Ну же! — прикрикнул Филиус, и мальчишка оживился, оседлал метлу и вылетел из Большого зала.
В целях безопасности трансгрессия на территории школы была запрещена, потому, чтобы хоть как-то сократить время своего пути, Филиус решил прибегнуть к одному из самых интересных и презабавных заклинаний из продвинутого курса чар:
— Левипес, — зачарованные, туфли декана Рейвенкло с удвоенной скоростью затоптали по земле и понесли профессора через весь внутренний двор, да по извилистым тропинкам внешних угодий замка прямо к месту происшествия.
--- Причал
— Минерва, — скрипучий голос господина Игоря Каркарова сочился ядом. — Если вы считаете, что я буду Вас слушать после того беспредела, который позволил себе Ваш студент, то вы глубоко ошибаетесь, — директор Каркаров не удосужился ни взглянуть на МакГонагалл, ни скрыть явную насмешку. Шотландцы. Их горделивость и властность может произвести впечатление на кого угодно, но не на него. Широким напористым шагом Каркаров обогнул преподавательский стол. Не обращая более ни толики внимания на кого бы то ни было, директор Каркаров остановился около стола со своими.
— Всем собраться в этом проклятом зале! Сапольски! — Рявкнул директор на одного из своих студентов. — Лично отвечаешь за невыполнение. Рассчитаться. Исходное построение до моего возвращения, — не размениваясь более на любезности, Игорь Каркаров стремительно направился к выходу из Большого зала.
Во дворе замка стояла распятая обманчиво-мягким солнечным светом тишина. Еще до предчувствия звука, господин Каркаров издалека заприметил двух эрстеров. Стоило запыхавшимся мальчишкам приблизиться, и директор угрожающе навис над ними:
— Вы двое лично отвечаете за полное собрание! Если я недосчитаюсь хотя бы одного курсанта, то вы будете исключены. И я не посмотрю на Ваши нашивки. Марш! — Тычком директор Каркаров придал энергии перепуганной бестолочи, которая претендовала на звание лучших. Недоумки должны быть готовы к любой неожиданности, а они вместо этого носятся, сломя голову, с глазами по пять галлеонов.
Впрочем, мысли господина Каркарова совсем скоро сменили свое русло. Стоит ли перестраховаться на случай, если это провокация в сторону Дурмстранга? Доказательная база должна быть простроена идеально, впрочем за этим дело не застоится. Стоит только снять показание с сигнальных чар, и кто бы из чужаков не пробрался на борт, будет замечен. Прежде всего нарушителя будет ждать отменная порка, после чего не быть ему директором, если он спустит все на тормозах.
По коже директора Каркарова пробежал холодок запертых в дальних уголках памяти воспоминаний о буднях в Азкабане. Игорь Каркаров резко затормозил у фонтана, настолько явным было ощущение чужих пристальных глаз. Поверьте, если вы хоть раз в своей жизни станете предметом изучения волшебной херовины, которую Аластор Грюм использует для того, чтобы видеть своих врагов, вы никогда не забудете это ощущения. Вы станете меченым. Только на вас будет отнюдь не метка хозяина, какую не побрезговал однажды поставить на своих слуг волшебник, возомнивший себя сильным, — метка чертовой ищейки. Вот ваша незавидная участь. Чертов вездесущий Грюм! Зеленые из аврората до сих пор с него кипятком писаются, так чего же он сидит здесь? Неужто созерцает второе пришествие Мерлина?
Неприязненно зыркнув на Грюма, господин Игорь Каркаров развернулся на каблуках и только сделал шаг в сторону, как его совершенно в беспардонной манере пихнули:
— К-какого дьявола! — Директор Каркаров приготовился пригрозить очередному студенту расправой, вот только это был не какой-то там школьник. — Вер-рес?! — Зарычал в негодовании Игорь Каркаров. В голове пронеслась дюжина способов расправы с наглецом, совершенно не замечающим ничего вокруг, от грязных ругательств до самого настоящего непростительного в след. Подавившись чертыханиями, захлебывающийся бессильной яростью директор Игорь Каркаров устремился за вереницей отряда министерских авроров. Люди нестройно спешили к кромке Черного озера. В то место, где гордость Дурмстранга, зачарованный двухмачтовый бриг, пускал в небо едкие столпы дыма, издалека напоминающие тлеющие головешки.
— Твою мать! — Ноздри щекотал горько-сладкий запах гари.
Жизнь за все эти годы сталкивала Грозного Глаза Грюма со множеством неприглядных вещей, из которых страх смерти на деле был наименьшим из всех зол.
Человек, каким бы хрупким он ни был, достаточно легко сживается с самим понятием конечности. При всем врожденном жизнелюбии в один день ты открываешь глаза и понимаешь, что когда-нибудь они перестанут видеть. Что сердце, которое привычно то глухо, то гулко бьется в груди, когда-нибудь встанет. Что все, что ты знал и видел, когда-нибудь утонет во мраке небытия.
Однажды ты открываешь глаза, просыпаешься, деля постель с волчьим чувством одиночества, и понимаешь, что это нормально. Ты сживаешься с ним и перестаешь замечать, как часто не замечаешь собственную тень. Как привыкаешь в первые годы жизни ко звуку собственного имени, зовуще звучащему из чьих-то уст. И это меньшее из зол.
Ты привыкаешь не столько к своей конечности, сколько к тому, что и все на свете имеет свое завершение. Точно также, как и в тот момент, — далекое “если” филигранно подменяет “когда”, — ты очнешься ото сна под колпаком душно-солнечных дней и поймешь, что все, что тебя окружает, когда-нибудь исчезнет. И ты рад бы хотя бы в мыслях допустить, что это не так, но понимаешь, что проще покорно принять новое знание. Оно не наваливается на тебя тяжестью просветленного сознания. Теперь тебе с ним жить проще, чем без него.
Так ты и живешь день за днем, год за годом. Живешь и не имеешь абсолютно ничего против такой жизни. Уравнение твоего существования на этом свете предельно упрощается. Ведь какие переменные не добавляй, сумма не изменится.
И все же из всех тех вещей, с которыми жизнь за все эти годы сталкивала Грозного Глаза Грюма, самой неприглядной и нетерпимой — стало ожидание. Не потому, что страшнее его ничего нет. А как раз потому что ничто другое так явно и властно не указывало на то, насколько сильно ты сам себе не принадлежишь. Ты изводишься ни к чему не ведущей нервозностью, которая разъедает кости, тянет жилы, плавит мысли. Ты живешь и отчетливо понимаешь, насколько ты ничтожен перед глубинами времени.
Так и жил Грозный Глаз все эти месяцы, бок о бок со своим пленником. Деля с ним поровну тягучесть времени и мыслей. Грозный Глаз в скором времени стал в той же мере мало спать. В той же мере мало есть. Осунувшийся и колченогий, он в той же мере, что его пленный, все больше становился бледной копией самого себя.
Грозный Глаз жил эти месяцы пониманием квазиреальности: он принимал ее, жил ее законами и даже до какого-то момента не смел задумываться о том, что настанет время, когда ей придет конец.
Конечность ее напомнила о себе утром двадцать седьмого октября нещадно ноющим обрубком ноги, которому внезапно стало слишком фривольно в давно сросшимся с ней протезе. Каждый шаг в этот день отдавался болью. Каждый шаг в этот день запомнится болью.
План был прост, как сикль: встретить толстозадого министра, наконец высунувшего нос из своего кабинета и предъявить ему живое доказательство того, что не все в его королевстве так сладко, как поют его менестрели в своих хвалебных песнях. И что могло бы пойти не так? Грозный Глаз множество раз впоследствии задавался этим вопросом. Что могло пойти не так в самом защищенном месте Магической Британии, если не считать Гринготтс? Что могло пойти не так в месте, кишевшем аврорами международного класса? Что могло пойти не так, что все они ринулись гурьбой за пределы замка? Что вынудило даже такую гниду, как Каркаров, с мнимой гордостью семенить за ними, поджимая хвост? Это же блядская школа чародейства и волшебства Хогвартс, что здесь вообще могло пойти не так!?
А после в поле зрения появился этот невыносимый неспокойный мальчишка, гордо сжимающий Чистомет в окружении группки из первогодок.
— Драконы!? — заверещали стройным хором перваши.
— Э..да! Драконы! Я слышал, Дурмстранг привез их с собой. Они это, защитники их брига, но э-э… разозлились они и, кароче, ка-ак дали жару! Подожгли корабль, а сами — концы в воду, фьють! — как сквозь землю провалились! Потому и полыхнуло! — вы только посмотрите на это недоразумение! Мальчишка, — косая сажень в плечах, да в голове — опилки, — так вдохновенно врал-завирался, что аж дыхание сбил. А ягнята эти стоят себе, уши развесили и рты пораскрывали. Почти старшекурсник же, разве будет их облапошивать?
— Уилкинсон! — Гаркнул Грюм, схватил мальчишку за ухо и оттащил его в сторону. Первашам хватило одного зырка, чтобы рвануть в Большой зал. — Ты совсем ополоумел?! Какого черта ты себе позволяешь!? Зачем детей пугаешь?
— Но профессор! Я просто честен! Ситуация же серьезная… Я просто хотел...
— В гробу я видал такую честность, — процедил Аластор, пристально рассматривая пацана. Мальчик поежился. — Заруби себе на носу, раз и навсегда, — когда ситуация серьезная, последнее, что ты делаешь, — это пугаешь тех, кто младше тебя и слабее! Имей мужество справляться со своими опасениями самостоятельно, а не за счет кого-то! Гриффиндорец хренов, — последнюю фразу аврор буквально выплюнул, схватив мальчика за плечи и хорошенько того встряхнув. А тот только и знай, что лупоглазничать, ресницами хлопать. Ну что за болван! И как таких земля только носит? И не дай Мордред ему оказаться после выпуска в аврорате, он же, как пить дать, всех сотрудников распугает одними своими байками.
— Профессор, — звучит мальчишка тихо и жалобно. Сам, видать, напуган. — Я же это, как лучше хотел. Думал припугнуть их немного, чтобы вот прямо точно не полезли. Там такой пожар. Я...я видел, пока на метле летел, аж страшно. И народа там толпы. Там, внутри корабля, могли же ребята остаться. А вдруг..?
Аластор зажмурился и с силой потер виски. Ну что ж вы, сердобольные такие, лезете-то куда ни попадя, когда сами не в состоянии еще справиться с тем что на себя взваливаете? Перед внутренним взором очень некстати мелькнул образ еще одной представительницы львиного факультета с видными рыжими косичками, столь же бестолково-беспощадно храброй, сколь и беспомощной. Пальцы старого аврора клещами впились в плечи мальчишки:
— Уилкинсон… Я тебе вот, что скажу: за первогодок тех отвечаешь головой. Не испытывай меня, мальчик, не надо. Возвращайся в зал и помоги старостам, слышал? И чтобы мимо тебя муха не проскочила, понял? — Аластор почти профессионально напустил на себя настолько строгий вид, насколько это было нужно, чтобы гриффиндорец и не подумал ослушаться.
— Да, сэр, — выдал по-расстроенному тихо Дуглас Уилкинсон. В этом мальчике и не узнать было того громогласного вестника всеобщего переполоха, в образе которого он представлялся чаще всего. Грюм размашисто хлопнул его по плечу то ли для приободрения, то ли для придания ускорения, — не понять. Иногда Аластор Грюм чувствовал себя критично старым для всей этой нервотрепки. Однако Грозного Глаза терзало вовсе не это. Было что-то еще.
— Дамблдор! Что у вас здесь происходит? — послышался требовательный тон где-то позади него, и волшебный глаз сию минуту метнулся к коренасто-котелковой фигуре багровеющего министра, явно услышавшего диалог Грюма с учеником с первой до последней секунды. Явился-не запылился. Грозный Глаз медленно развернулся по направлению к источнику звука. Помимо Дамблдора и Фаджа присутствовал еще и третья фигура, всем своим видом выдающая в себе самодовольного юнца. — Если это то, о чем я думаю, то я вам ТАКОЕ устрою!..
Аврор демонстративно закатил глаза и дал про себя старт обратному отсчету до того момента, пока Альбус не лопнет этот пузырь самодовольства и фаджевское чувство мнимого контроля над ситуацией. А после мальчишка стал нашептывать что-то министру, как бы игнорируя присутствие Альбуса. Фадж, сука, кивал с самым что ни на есть серьезным видом, важничал, принимал к сведению. Не был бы столь чванливым, авось, меньше времени бы потеряли. Но нет, он стоял, выеживался, распекал Альбуса по самое не могу, а тот терпеливо слушал, надеясь, ухватиться за ниточку, которая помогла бы привести этот бессмысленный разговор в правильное русло.
Грозный Глаз щурился и поджимал губы. Ну нет, хватит с него. Пусть Альбус сам умасливает своего пройдоху-Фаджа. Дамблдор и сам понимал, что эта миссия ляжет именно на него и ни на кого иного, а потому кивнул, давая безмолвное согласие сняться с места. Конечно, больше для того, чтобы Грозный Глаз лишний раз не свирепел, с ненавистью глядя на жирного чинушу, которая оттягивает момент его собственной свободы. Милосердный Альбус. А еще потому что не смог предсказать, что на его территории может произойти что-то действительно страшное и непредвиденное. Просто потому что не принял прошлые годы за урок. Грозный Глаз Грюм развернулся на сто восемьдесят градусов и заковылял на своей колченогой к берегу Черного озера, чтобы разрешить очередной раздутый, казалось бы, из ничего сыр-бор.
Действующие лица: Эмиль Верес, Эмили Коттон, Джеральд О'Хэнлон и Гарнэт Махоуни
Время действия: через день после событий на Флигленде
Гарнэт сидела на краю фонтана с книгой на коленях и показательно беззаботно болтала ногами. Холодное солнце высвечивало длинные тени в такт ее движениям. Туда и обратно. Если качнуть ногой посильнее, то тень убежит метра на четыре вперед. Эх, уметь бы так широко шагать.
Гарнэт нехотя подняла ускользающий взгляд обратно на книгу и попыталась сосредоточиться на чтении:
«…ведь это иллюзия, будто юность всегда счастлива, — иллюзия тех, кто давно расстался с юностью; молодые знают, сколько им приходится испытывать горя, ведь они полны ложных идеалов, внушенных им с детства, а придя в столкновение с реальностью, они чувствуют, как она бьет их и ранит. Молодежи начинает казаться, что она стала жертвой какого-то заговора: книги, подобранные для них взрослыми, где все так идеализировано, разговоры со старшими, которые видят прошлое сквозь дымку забвения, — всё это готовит к жизни, совсем не похожей на действительность. Молодёжи приходится открывать самой, что все, о чем она читала и о чем ей твердили, — ложь, ложь и ложь; а каждое такое открытие — ещё один гвоздь, пронзающий юное тело, распятое на кресте человеческого существования».
К концу цитаты Гарнэт перестала вникать в нее, потому что делать это было не безопасно. Честно говоря, если Гарнэт что-то и делала в последнее время, так это вид, что ничего не произошло. Совершенно. Ничего. Ее жизнь – сплошная безопасная рутина из уроков, нудных домашек и таких вот книг. И, если книга будет навевать тоску, она забросит и ее.
Мешало этому параду избегания только одно – сумка доктора Вереса, которую она так и не удосужилась ему отдать, и теперь таскала за собой материальным напоминанием о том, что следует вернуть ее хозяину. Задача осложнялась тем, что подсознательно с доктором ей встречаться совершенно не хотелось, а потому, завидев знакомую макушку, она сворачивала в соседний коридор раньше, чем успевала подумать. Избегание, помните?
Вот и сейчас сумка моталось у нее за спиной. А внутри нее лежала собственная, облегченная магией невидимого расширения до незаметности. Это определенно было плюсом. Одним из немногих, что у Гарнэт получалось найти. А Гарнэт очень любила находить во всем плюсы. Порвалась одежда? Не беда, будет новая! Плохая оценка? Отлично, есть куда стремиться! Потерялась? Не потерялась, а узнала новую дорогу!
Всю свою жизнь Гарнэт запрещала себе унывать и жалеть себя. Зачем, если мир так прекрасен? Если грустно, поплачь и забудь. Если весело смейся и рассмеши друга. Но что делать, если пусто? Если ее дивный мир заволакивает черной меткой, смывая краски? Гарнэт еще не научилась сопротивляться этому.
Со вздохом она отложила в сторону книгу и снова посмотрела на изменчивые тени. Когда уже придет Эмили?
Растерев лицо руками, Эмиль сел на кровати, со стоном поморщившись от боли в боку и спине, мстительно ноющих после недавних событий. Ночная рубашка вся пропиталась потом. Именно с мыслью, “какой сегодня день” он начал постепенно приходить в себя.
Сбежав из Больничного крыла, оставив его под присмотром О'Хэнлона, он не помнил как оказался в своей постели. Но точно знал, что успел смешать себе нехитрый коктейль из капель настойки растопырника и крововосполняющего зелья. Хотя с растопырником он, похоже, перестарался, и именно поэтому взмок похлеще живущих в Черном озере гриндилоу. Слава Мерлину, что огнеизвержения из неугодных мест не наблюдалось. Так еще и идея с ослабляющим зельем не привела ни к чему хорошему. Вчера он выхлебал пол флакона и проспал всё. Проснулся не только потный, так ещё и испуская амбрэ как старая теплица, наполненная перегноем летних трав. Закупорить зелье он забыл, и постельное белье вместо белого стало светло-зеленым.
— Твою мать, — он подвел итог всей вакханалии и опустил лицо в ладони. Спать он больше не мог, но усталость никуда не исчезла. Зашаркав неуверенной походкой, придерживая отваливающуюся спину, Эмиль открыл окно комнаты. Только сейчас оценив как же сильно воняет его текущее место проживания. Осенний воздух помог прийти в себя.
— Твою мать, — зеркало совсем не помогло чувствовать себя лучше. Ввалившиеся глаза подчеркивались синими ободками и сильно выделялись на фоне белого лица. Уши обрамляли противные фиолетовые волоски, еще одно последствие от настойки растопырника.
Верес неохотно подцепил волшебную палочку со стола. В тот момент, когда палочка оказалось в ладони, Эмиль почувствовал странное тепло. Пробежав по венам, оно поднялось к сердцу и разошлось по телу приятной волной. Давно такого не было. Прищурясь, он повертел её в руках, словно видел в первый раз. Подобные фокусы палочка выделывала только после трагических событий. Верная спутница всегда поддерживала волшебника, вот только до сих пор оставалось загадкой, как она всё понимала, ведь разума у них нет. Да и чувствовать они не могут. Мысленно поблагодарив её за такую заботу, он медленно провел палочкой около уха, прошептал “Диффиндо”. Торчащие волоски плавно опустились на пол, оседая на ночной рубашке. Он продел такую же операцию и со вторым ухом. Получилось сносно, но все равно мелкий пушок остался. Обрубать их под самый корень он не стал, иначе можно и без ушей остаться. Кончиками пальцев провел по ожогу на щеке. Он забыл обработать его вчера, так что сейчас начала появляться противная коричневая корочка. Пускай уж зарастает, — с тяжелым вздохом он снял с себя мокрую рубашку, — шрам потом уберем.
Теплая вода помогла спине расслабиться и общее состояние пошло на поправку. Кое-как перевязав бок толстым льняным бинтом, Эмиль вернулся в свой привычный образ целителя: бежевая рубашка с короткими рукавами и темные брюки. Зимний плащ он застегивать не стал, надеясь, что дорога от Хогсмида до замка не преподнесет сюрпризов в виде раннего снега или дождя.
Уже в дверях трактира столкнулся взглядом с каким-то не примечательным местным жителем, который выглядел как маггл, забредший в магическую деревню. На его жизнерадостное “здравствуйте”, Верес не ответил.
В Большой зал заходить не стал. Ну их в болото, всех этих детишек. Прошелся по самым дальним коридорам замка, чтобы случайно не встретиться хоть с кем-нибудь. Меньше внимания, меньше разговоров - меньше головной боли.
Бесчисленные книги оставил в кабинете, как и заметки по лекциям. О'Хэнлону они явно нужнее, да и не выбрасывать же все долго написанные труды. Кто бы ни пришел после него - утвержденная министерством программа обучения должна помочь. Личные вещи распихал по карманам, оставив только новую бутылку огневиски на месте. Куда подевалась старая, до сих пор было не ясно. Но это уже в прошлом. Сейчас скорее домой, в нормальные для жизни условия, подальше от детей и проблем. Все теми же, похожими на ветвящиеся корни старого дерева, коридорами, он отправился к преподавателям. Правда теперь замок полнился студентами чуть ли не на каждом углу, так что пришлось ускорить шаг.
В учительской сухо раскланялся с профессором Спраут и ненормальной ведьмой в огромных очках. Сегодня она была, на удивление, молчалива, но это было только к лучшему. Верес перекинул мантию через локоть и засунул подмышку пару свитков с всё ещё не проверенными домашними заданиями, надеясь передать их при случае Джеральду. На широкой доске расписание уроков отсутствовало. Ну и где искать теперь Махоуни?
Постоял несколько минут в дверях Большого зала, выискивая глазами знакомое лицо. Безуспешно. Траурные флаги и под стать им настроение наполняли стены гнетущей обстановкой. Из любезности распрощался с аврорами, стоявшими возле входа. Странное чувство молчаливой опасности пробежало по телу. Когда блюстители порядка стоят прямо за спиной, да еще и с палочками наготове, создается впечатление отобранной кем-то свободы. Но как только он оказался за воротами, то более-менее пришел в себя. И тут, у фонтана, он нашел-таки особу, за которой охотился уже как второй день.
— Мисс Махоуни, доброго дня, — он хотел добавить оптимизма в голос, но вышло нечто похожее на совиное уханье.
— Я вижу, Вы как раз меня и ждете, — он кивнул головой и остановил взгляд на своей сумке.
Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху
Внутренние часики Гарнэт уже натикали для Эм пятнадцатиминутное опоздание и, кажется, от минуты к минуте начинали все больше спешить. Ждать было неожиданно сложно, потому что выяснилось, что проводить время наедине с собой, проваливаясь в свое подсознание, когда там творится черти что, оказалось занятием малоприятным. А ведь Гарнэт всегда нравилось просто сидеть и фантазировать, приукрашивать, мечтать. Черт, это ведь теперь не навсегда, да?
Какая-то часть нее знала, что по-прежнему уже не будет, все устоится, успокоится, отболит, но не будет прежним. Признать это Гарнэт все еще было сложно. Она снова тяжело вздохнула, сама себе неприятно напоминая стенающего призрака, который не знает, зачем шарахается по коридорам, но упорно продолжает свое унылое шествие. Пришлось дернуть себя за косичку, чтобы переключиться в режим человеческого существа.
Человеческое существо, переставшее горестно витать в облаках, первым делом обнаружило решительно шагающего в его сторону и отливающего фиолетовым на свету доктора Вереса.
«О, нет!», - подумала Гарнэт, а потом прикинула свои шансы развеяться по ветру, нырнуть в фонтан или мимикрировать под статую. Шансы были так себе, поэтому пришлось экстренно принять волевое решение держаться стоически.
— Мисс Махоуни, доброго дня, - просипел доктор Верес, оказавшись достаточно близко.
Помотало бедолагу.
- Доброго, целитель Верес! – натянуто улыбнулась Гарнэт.
— Я вижу, Вы как раз меня и ждете.
«Боже упаси!».
- Уже второй день как ищу вас денно и нощно, - заверила она, не моргнув и глазом, и деловито потянулась за сумкой, без стеснения открывая ее и вытаскивая собственные вещи одну за другой. – Я тут сложила кое-что, вы не против? – вскользь заметила она и обезоруживающе улыбнулась. – Мне так жаль, что я не отдала сумку вам раньше. Она такая удобная, что вы наверняка начали скучать по ней сразу, как ушли с причала, – она подняла оценивающий взгляд. – Хотя, наверное, вы были заняты, и думать о ней забыли. Вы же не недоумки из Пророка, которым делать больше нечего, как небылицы сочинять. Вам, кстати, очень идет новый цвет. Свежо, молодёжно. Колорум или радужная краска? Да где же… - пробормотала, нырнув в сумку почти с головой. – Ага! – на свет под радостный выкрик появился любимый дневник. Выуживание вещей было завершено.
– Вот, - наконец Гарнэт протянула Вересу его сумку. – Правда, мне нужно извиниться: кое-какие зелья остались на причале в день пожара. Я запаниковала и вытряхнула содержимое. Простите.
Где же Эмили, дементоры ее окружи!
- Уже второй день как ищу вас денно и нощно.
Колдомедик натянуто улыбнулся. Хотелось бы верить, что его вообще никто не искал.
— Охотно Вам верю, мисс Махоуни. Вы одна из самых прилежных учениц, — Верес потянулся к сумке, но, похоже, его собственность была уже приватизирована.
— Да, очень удобная, — он непонимающе заморгал, когда вещи из сумки уже переросли в небольшую кучку всякой всячины. Сложилось ложное впечатление, будто кто-то сейчас копошился в его доме, спал в его кровати и ел из его миски. Да еще и таким наглым образом, как будто, так и должно быть.
— Пророк, да... новости читал, конечно. Мальчик погиб, печально, да. — Прерываясь чуть ли не на каждом слове, Эмиль всё ещё пытался понять, что именно так настырно в его сумке ищет гриффиндорка. По крайней мере, он сам там золота не держит. А то, что она могла расценить полезный артефакт, как ячейку в Гринготтсе обижал до кончиков фиолетовых ушей.
— Цвет? Ах, Вы меня имеете в виду. Да... настойка сыграла со мной злую шутку. Но это временно, — переложив мантию в другую руку, он потянулся за палочкой, с отчаянным желанием закончить беспочвенную возню. Но, случилось-таки чудо.
- Вот. Правда, мне нужно извиниться: кое-какие зелья остались на причале в день пожара. Я запаниковала и вытряхнула содержимое. Простите.
— Вытряхнула? — брови непроизвольно поползли вверх, а рука вместо палочки теперь держала сумку.
— Зачем? Там самое необходимое при пожаре было сверху. То есть - я же сказал использовать акцио, — он небрежно повесил мантию на крыло одной из статуй, предварительно распихав свитки по карманам. Кинул быстрый взгляд в сторону студентки, оценивая, поняла ли она, почему он держал болеутоляющие зелья в быстром доступе. Да нет, ну что она может знать, – Верес засунул руку по плечо, обшаривая каждый карман сумки, – так, мягкая обложка, это должен быть альбом. Книги, скорее всего, все на месте. Пустые пузырьки... а это ещё что такое? – Пальцы наткнулись на странные мягкие шарики, которыми было усеяно почти всё дно. Эмиль зачерпнул охапку и достал на свет. Пальцы и ладонь переливались иссиня-черным цветом. – Черт, Арония рассыпалась. Надо было в стекло её закинуть, – горстка ягод полетела в фонтан и с хрустальным “пуньк” нырнула под воду.
— Мисс Махоуни, — он чуть прищурился и совсем не из-за лучей уходящего солнца, — а Вы же потом всё собрали обратно? Всё, что было внутри, я имею в виду, — черные ягоды рябины продолжали отправляться в долгое плавание, синхронно всплывая на поверхность. Самой последней каплей стало бесформенное пюре темного цвета. – Просто прелестно….– с нескрываемым отвращением он ополоснул руку в фонтане, – а лимонного сока у меня и нет, – достав из кармана белоснежный носовой платок, он старательно вытер руку, оставляя причудливые узоры ядовито-ежевичного цвета.
- Боюсь, нет, целитель, - прозвучало искренне виноватым голосом, - когда я сошла с корабля, точнее прилетела с корабля, половину уже растащили для помощи пострадавшим, а вторую расколотили. Мне жаль.
Верес застыл на месте, на автомате комкая влажный от сока платок. – Она же не могла…. – колдомедик чистый рукой обшарил скрытый карман. В нём было пусто. Черт.… На всякий случай, может сам забыл, он проверил еще и мелкий кармашек, но искомого предмета не было и там.
— Мисс Махоуни, — выдохнул он, присев на край фонтана, почти вплотную к гриффиндорке.
— Я благодарю Вас за проявленный героизм. Тогда, на берегу, я знал, кому могу доверять. Я знал, что именно Вы, с присущими только Вам наблюдательностью и храбростью идущей от сердца, сможете правильно распорядиться моими запасами, — Верес перевел усталый взгляд с безоблачного неба на горстку вещиц. Памятной коробки там тоже не было.
— Знаете, как бывает в жизни. Ты отчаянно борешься за то, во что веришь, за то, что живет и дышит вместе с тобой каждый момент. И в определенную минуту, от свалившегося бессилия, ты готов смириться. Готов закрыть глаза на серую полосу и представить, что сейчас можно и потерпеть. Перетерпеть, я бы сказал, — он улыбнулся своему юмору, но постарался это сделать незаметно, — я много лет являюсь колдомедиком и то, что произошло, до сих пор не укладывается в моей голове, — он отклонился назад, убирая платок обратно в карман брюк, — у меня была одна памятная вещица. Небольшая коробочка вот таких вот размеров. Может быть, Вы её не заметили, но там была гравировка. Именной подарок, достаточно дорогой и мне бы не хотелось её потерять. Скажите, а где именно Вы собственно вытряхнули содержимое наружу? Сразу после нашего разговора? — Верес развернулся к студентке, заглядывая в глаза. Он надеялся зацепиться за обрывок случайно оброненной мысли. Если уж она и потеряла коробочку от значка Цвайтера, то только по незнанию. Надо выяснить конкретное место. В конце концов – не обыскивать же весь берег в поисках.
Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху
— Вытряхнула? — возмутился Верес, до глубины души пораженный таким кощунственным отношением к своему имуществу. — Зачем? Там самое необходимое при пожаре было сверху. То есть - я же сказал использовать акцио.
Гарнэт индифферентно пожала плечами, но тут же исправилась и виновато потупила глазки в пол. На еще одно хоть сколько-нибудь искреннее «мне жаль» ее явно не хватало.
Доктор продолжил яростное копошение в сумке, сопровождаемое не менее яростным бормотанием. И, чем дольше он там копался, тем мрачнее становился. Он явно искал что-то конкретное. «Что-то квадратное», - подсказал внутренний паникующий голосок. «Что-то легкое». «Что-то легкое от того, что пустое». Гарнэт сглотнула и порадовалась, что уже опустила голову. Внутренний карман ее мантии будто накалился и потяжелел на целую тонну.
Доктор поднял взгляд от сумки и замахнулся. Гарнэт напугано вздрогнула и зажмурилась. «Он понял!», - успела подумать она.
С тихим «плюх» в воду нырнули черные раздавленные ягоды.
Удара не последовало, да и быть не могло. Не среди для, не при свидетелях, но попробуй объяснить это заполошно стучащему сердцу. Гарнэт рассеяно утерла со щеки каплю, долетевшую к ней из фонтана. Надо было собраться, реальной узоры нет, а все что ее пугает она нафантазировала себе сама.
— Мисс Махоуни, а Вы же потом всё собрали обратно? – раздосадовано спросил Верес, - Всё, что было внутри, я имею в виду.
Как же, нафантазировала. Это нормально вообще так жутко выглядеть в романтичных лучах заходящего солнца и с фиолетовыми ушами?! Ему с таким образом только в богарты.
Гарнэт представила себе, что следующий ее богарт станет фиолетовоухим профессором Вересом и заранее побледнела. В основном из-за того, что жутко боялась рассмеяться в этой очень неподходящей ситуации. Сразу как-то нашлись силы на еще одно искреннее «мне жаль». Потому что было жаль.
- Боюсь, нет, целитель, - выдавила она, вынудив себя поднять уже глаза от земли. - Когда я сошла с корабля, точнее прилетела с корабля, - Гарнэт чуть не хлопнула себя по лбу. Важное уточнение, - половину уже растащили для помощи пострадавшим, а вторую расколотили. – Уже лучше. И побольше раскаяния в голосе! - Мне жаль, - третий раз за пять минут. Идем на рекорд.
Верес выглядел все еще злым, но более-менее убежденным. Гарнэт наивно понадеялась, что это конец разговора и доктор уберётся восвояси, но он, видимо, неправильно истолковал ее непривычную рассеянность и молчаливость и подсел к для взрослого разговора. Непростительно близко подсел. Титаническим усилием воли Гарнэт не попросила его уйти.
— Я благодарю Вас за проявленный героизм. Тогда, на берегу, я знал, кому могу доверять. Я знал, что именно Вы, с присущими только Вам наблюдательностью и храбростью, идущей от сердца, сможете правильно распорядиться моими запасами.
- Спасибо, я ценю это, - уходи.
- … я много лет являюсь колдомедиком и то, что произошло, до сих пор не укладывается в моей голове.
Пожалуйста, уходи.
-… у меня была одна памятная вещица. Небольшая коробочка вот таких вот размеров. Может быть, Вы её не заметили, но там была гравировка.
Он все же догадался и сейчас утопит меня в фонтане!
-Именной подарок, достаточно дорогой и мне бы не хотелось её потерять. Скажите, а где именно Вы собственно вытряхнули содержимое наружу? Сразу после нашего разговора? – продолжил Верес, не предпринимая попыток к утоплению. Гарнэт немного расслабилась.
Вряд ли он так умело нагоняет саспенс, скорее всего правда верит ей. А если так настойчиво расспрашивает про коробочку, то Гарнэт не ошиблась, когда стала подозревать кое-что неладное с этой безделицей. Она и думать про нее забыла после пожара, но вчера она кое-что увидела и теперь из головы не выходили неспокойные мысли. Именно о них она собиралась рассказать Эмили, когда звала ее вечером к фонтану. Может попробовать расспросить самого доктора? Дурея от собственной смелости, Гарнэт решилась.
- Да, я вытряхнула все ровно там, где вы мне ее отдали. Я не видела ничего похожего, но надеюсь, что вы найдете вашу коробочку. Достаточно с этого места потерь, как думаете? – она грустно улыбнулась. – Эта вещь дорога вам?
— Улетела с корабля? А зачем ты вообще туда пошла. Там же был Флитвик! Неужели он позволил детям подобное поведение. А этот коротышка казался умным. Если там была не только она - удивительно, что в Пророке об этом никто не написал. Хороший был бы заголовок: Дети спасают детей. Это должен был быть хороший скандал. Куда нынче смотрят родители? Странно, почему ученики не на каминной связи денно и нощно с мамами и папами? — он смерил девчонку взглядом, — Ну в твоём случае письма можно писать только матери с бабкой.
- Да, я вытряхнула все ровно там, где вы мне ее отдали.
— Значит, хотя бы песчаный берег перерывать не придется. Акцио будет достаточно.
- Я не видела ничего похожего, но надеюсь, что вы найдете вашу коробочку.
Не видела? Это именная коробка. Если бы ты её не видела, но она была бы в сумке. И если я не найду её на берегу, я же тебя даже из гостиной вытащу.
- Достаточно с этого места потерь, как думаете? Эта вещь дорога вам?
Видимо, меланхоличные улыбки стали новой модой в Хогвартсе. Именно с таким выражением встречались и прощались профессора и студенты. Верес же почти искренне старался не подать вида торжествующего победителя. Поэтому - лишь неуверенно пожал плечами.
— Кто-то теряет, а кто-то находит. А иногда случается и так, что убыток с лихвой покрывается новой коллекцией. Но, не придавайте этому много значения. Уверен, она просто лежит на земле, и ждём меня.
Поднявшись с места, он задумчиво всмотрелся в тяжелые двери замка. Парочка противных мальчишек с криками выбежали оттуда, размахивая странными флажками. Видимо, произошедшее не слишком тронуло их детские умы.
— Конечно, они слишком…., — Эмиль обратил своё внимание на лицо гриффиндорки, — …молоды. Только сейчас он заметил, что вчерашняя любительница сказок, казалось, повзрослела всего лишь на несколько дней. Странная перемена, но скорее всего - всё дело было в вечернем свете.
— Ты очень умная для своих лет волшебница, знаешь это? — он специально отвлекся на складывание мантии и упаковку свитков, стараясь выкинуть из головы нелепые мысли. Неловкая досада случайно коснулась его плеча, как будто проверяя на внимательность. А подобные ревизии совести всегда его раздражали. — Вижу, что знаешь. Держитесь своих друзей, мисс Махоуни. И не ходите больше по горящим палубам. Это опасно.
Немного помедлив, он сделал несколько шагов к деревянному мосту, но в нерешительности остановился. Наверно, ему хотелось сказать, что он сожалеет. Что потерь не должно было быть. Что Люциус – это был всего лишь несчастный случай….Но к исповедям его так и не приучили.
— Возможно - эта история станет уроком всем нам. Всего доброго.
И он ушел, в свойственной ему манере, целенаправленно обвиняя кого-то. Хотя, скорее – разозленный на самого себя.
Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху
29 октября 1994г. День, в который Эмили все же приходит к фонтану, пусть и с получасовым опозданием, и происходит Разговор, переворачивающий все с ног на голову.
Эмили ерзала, перекладывала руки, нервно вертела перо и прилагала все прочие мыслимые усилия, чтобы дождаться конца урока, который, как назло, даже не думал заканчиваться. Мистер Харрингтон все говорил, и говорил, но, похоже, ни один из учеников сегодня не слушал. Начни профессор пересказывать бабушкину поваренную книгу, никто и не заметил бы. Впрочем, не было никаких гарантий, что он еще этого не сделал. Удар колокола поднял десятки глаз от пустых или бездумно исписанных пергаментов, и направил их в сторону двери. Преподаватель вздохнул и разрешил расходиться. Среди меланхолично-неторопливых тел выделялась одна фигура, одним широким движением сгребшая все со стола и запихавшая это добро в сумку. Послышался хруст ломаемых перьев и мнущегося пергамента, но Коттон упрямо надавила и закрыла замок. Она торопилась.
Они с Гарнэт договорились встретиться у фонтана после занятий. Гриффиндорка тогда сказала странную вещь, которая никак не давала Эм покоя - "надо кое о чем поговорить". Гарнэт никогда не предупреждала. Если ей надо было говорить - она говорила, не надо было - молчала. Чаще, конечно, первое. Но тут? Тут явно назревало что-то серьезное. Тем более что в последние дни разговора почему-то не получалось. Как будто события недавних дней вставали над ними, стоило только открыть рот. Обсуждать привычные глупости было как-то не к месту, а все произошедшее до сих пор казалось страшным сном. Или, на худой конец, историей, о которой пишут в книжках или снимают фильмы. Чем-то, что не могло произойти в реальной жизни, в их жизни. Найти слова, чтобы шагнуть через возникший в судьбах разлом было нелегко. К счастью, все еще можно было крепко сжать пальцы на чужом плече, чтобы сказать "Я здесь".
И все же надо было что-то с этим делать. С этим, и с гнетущим ощущением неизбежных, невидимых - пока что - изменений, повисшим в воздухе. Хогвартс проживал дни в центре урагана: казалось, что буря улеглась и страшное позади, но дежурящие авроры и заметные с башен дементоры негласно нашептывали, что чувство безопасности - вовсе не то, что сейчас уместно испытывать. Эмили помог разговор со старым другом. Но кто должен был помочь Гарнэт, ждущей у фонтана?
Вот почему Эмили Коттон сломала перья и помяла пергамент.
Как назло, в коридоре перед ней возник первокурсник в родном пчелино-полосатом галстуке. По потупленному взгляду и ярко-красным ушам девочка сразу все поняла. И тем не менее понадеялась, что тот скажет что-нибудь другое.
- Эмили, можешь меня проводить?
Аргггх, я же спешу!
Это было не впервые. В эти дни первокурсники ходили еще более плотными стайками, чем обычно, а если кто-то случайно отбивался, стремительно лип к ребятам постарше. Она быстро прочесала взглядом поле зрения на предмет хоть кого-нибудь, на кого это можно было переложить, но не нашла никого подходящего.
- Конечно.
Через десяток шагов мальчишка вспомнил:
- Надо еще в библиотеку зайти.
- Ладно, - Эм не могла отказать напуганному ребенку. Возможно, потому что тоже была напуганным ребенком, просто пока ни к кому не прилипшим.
Через полчаса после того, как прозвенел колокол, Коттон вылетела из входных дверей и с размаху плюхнулась рядом с Махоуни, слегка не рассчитав и макнув рукав в по-осеннему холодную воду.
- Прости-прости-прости, меня задержали.
Она помолчала, неуверенная, как начать разговор, и с преувеличенным интересом уставилась на собственные ботинки. Те, как ни странно, выглядели точно так же, как десять минут назад и еще десять минут до этого.
- Ну так... о чем ты хотела поговорить?
Порыв — кипуч, желание — без меры,
Ум — слеп и хром и полн ребячьей веры
- Держитесь своих друзей, мисс Махоуни, - с напутственным видом сказал Верес и, наконец, слава Мерлину, ушел.
Несколько минут просмотрев ему в спину под звуки звенящей пустоты в голове, Гарнэт судорожно выдохнула и сползла по фонтану на землю. Обхватила колени руками и уткнулась в них лицом.
С этим надо было что-то делать. Не с сидением на земле в преддверии зимы (хотя с этим тоже), а с дурнотой, подкатывающей к горлу при появлении в голове простой цепочки: Эмиль Верес ---> обугленное тело --- > коробочка у нее в кармане. Абсолютно пустая и мало чем примечательная коробочка, которая не имела бы никакого смысла, если бы не слова Дурмстрангцев, намертво засевшие в ее голове, и не разговор за чашкой самого отвратительного какао в мире. «Теперь ты не сможешь пить какао, не думая о том, какой должно быть гадкий человек, этот доктор Верес», - печально сообщил ей внутренний голос, и, ужаснувшись абсурдности этой мысли и уровню собственного упадничества, Гарнэт вскочила на ноги и с силой несколько раз ударила себя по щекам. Сидящие неподалеку студенты покосись на нее с некоторой опаской: если человек бьет себя, неизвестно кто будет следующим.
Если бы Гарнэт было не все равно, она бы заверила окружающих в абсолютной пацифистичности своих взглядов, но ей было все равно, и поэтому она без какого-либо перехода со всех ног убежала в сторону квиддичного поля. На полпути она развернулась, отдышалась и, неудовлетворенная результатом, побежала обратно. Обнаружила, что в ее голове все еще слишком много мыслей и принялась наворачивать круги вокруг фонтана.
Уровень стресса студентов, наблюдавших это зрелище, значительно возрос, зато Гарнэт встретила Эмили посвежевшая и румяная, весело болтая ногами на своем прежнем месте. Ее совершенно не подозрительно окружала значительная зона благоразумного отчуждения.
Эмили эту зону как будто бы совершенно не заметила и чуть ли не с разбегу запрыгнула на место рядом с Гарнэт.
- Прости-прости-прости, меня задержали, - тут же начала извиняться она, похожая на щеночка в облаке своих легких кудрей, и Гарнэт хихикнула, умиленная этим зрелищем.
Вообще-то она собиралась разозлиться на Эмили, но это было до пробежки, теперь же было совершенно другое дело.
- Не прощу-не прощу-не прощу, - передразнила она и показала подруге язык.
Эмили, по плану, тут же должна была понять, что амнистирована по всем статьям.
- Ну так... о чем ты хотела поговорить? – робко спросила она, подтверждая факт понимания.
Гарнэт ощутимо скисла, но быстро взяла себя в руки и стрельнула в Эм тем самым взглядом «у меня есть дело жизни и смерти, и лучше бы жизни, конечно, но ничего не могу обещать». Она влезла на фонтан с ногами, сложив их по-турецки, и придвинулась к Эмили поплотнее.
- Вот, - многозначительно сказала Гарнэт, аккуратно, под прикрытием мантии, показывая ей коробочку. Вряд ли Эм что-то там всерьез разглядела, но факт демонстрации был, значит считается.
- Это пустая коробочка для значка-пропуска школы Дурмстранг, принадлежащая целителю Вересу, - Гарнэт поморщилась. – Ну, тому, в честь которого ты собралась организовывать фанклуб. – Пояснила она, и ненадолго повисло молчание.
– Честно говоря, я в очень затруднительном положении и не знаю с чего начать. Потому что «с начала», это уж очень далеко. Хотя… - Гарнэт окинула Эмили оценивающим взглядом и, кажется, что-то для себя безвозвратно решила. – Я постараюсь быстро. Все началось еще до моего рождения. Моих родителей убили, ты же знаешь? Ну, папу убили, а мама потом просто умерла. О смерти моего отца нигде не писали, никто ничего не знал, вот совсем никто и совсем ничего, но недавно мы говорили с целителем Вересом, и он мне сказал, что моего отца убили пожиратели в больнице святого Мунго. Он никак не мог этого знать, и я… - Гарнэт вспомнила, как ревела в кабинете профессора Грюма, и неловко почесала за ухом, бросив на Эм виноватый взгляд. – Я немного перенервничала и обвинила его во всех смертных грехах. Я бы очень хотела быть беспристрастной и не обвинять человека без доказательств, но дело касается моего папы, поэтому… - она встряхнула головой. – Неважно! Это лишь предыстория. В общем, я стала подозревать Вереса в причастности к убийству папы и присматриваться к нему повнимательнее. И ты, наверное, видела. На пожаре он отдал мне свою сумку для оказания первой помощи, а я ее высыпала, и там кроме всяких банок и склянок было это. – Она покосилась на свой карман. – Я не знаю, почему забрала ее, просто сунула в карман и забыла, но вчера я услышала кое-что из-за чего попросила тебя о разговоре. После, - ей пришлось собраться, чтобы это выдавить: - инцидента на корабле, в котором погиб Люциус, студент Хогвартса, всех дурмстрангцев разделили по спальням, и в нашей тоже поселилось несколько девочек. Я нечаянно подслушала о чем они говорили, - Гарнэт зажмурилась и выпалила на одном дыхании: - Они говорили, что у них у всех проверяют наличие значков Дурмстранга, потому что на корабль можно было пройти только со значком, он – пропуск. Но все значки на месте. У всех. Но Люциус как-то прошел. Понимаешь, что это значит? Пустая коробочка, помнишь?
Гарнэт потерянно посмотрела на Эм. Оставалось только волноваться и надеяться, что она поняла суть из ее невнятного монолога. Это же Эм, она всегда понимала Гарнэт.
Под ногами юноши заскрипел снег, выдавая его присутствие в этом пустынном в этот час месте, хотя он и не думал утаивать свое присутствие.
- Привет. Что думаешь на счет чашечки кофе? - Аарон поставил один стакан на лавочку рядом с Белл и заглянул ей через плечо в книгу.
"Геллерт Гриндевальд... Дары смерти... Бузинная палочка... камень воскрешения..."
Не спрашивая разрешения, рейвенкловец сел рядом с девушкой, спиной к фонтану и запрокинул голову к небу, наблюдая как редкие снежинки медленно опускаются к земле.
- Я читал эту сказку. Сказка о трех братьях. Победившие смерть, но побежденные ею. Какой бы из трех даров ты выбрала?
Повернув голову, он попытался встретиться взглядом со слизеринкой. Аарон достаточно долго готовился к этой встрече, узнавал про Элли как можно больше информации пытался придумать нечто особенное, но... Но в конечном итоге он плюнул, нашел ее в школьном дворе, - что было удивительно, ведь та куда чаще посещала библиотеку, - сбегал за кофе, которое как он успел понять, та любит, и подошел к ней.
- Я бы отказался от всякого дара. Смерть... я думаю, что смерть это не та сущность, с которой мне бы хотелось заключать сделки. Побеждать - да, но не принимать ее дары. Интересно, почему нам об этом говорят на Истории магии?
Впервые за достаточно долгое время Элизабет чувствовала себя так...спокойно. Ее не мучали кошмары, не было выбросов неконтролируемой магии, и очень давно не было покалывания в пальцах. У нее было настолько комфортное и нормальное состояние, что она даже соизволила найти время для чтения. Ох как же я скучала! Шекспир, Остин, да кто угодно, только не трактаты по зельям, умоляю!
На улице была действительно лучшая погода, какая только могла быть. Хогвартс слегка покрылся белым одеялом снега, создавая атмосферу праздника и, как бы странно не звучало — волшебства.
Оказавшись в одном из своих любимых мест, слизеринка уютно расположилась у фонтана и принялась за чтение.
Но, судьба ведь та еще злодейка?
Не прошло и двадцати минут, как, сперва, она заметила наблюдающую за ней фигуру, а вскоре услышала шаги рядом с собой.
Ничего не комментируя, Элли взяла кофе и сделав глоток, удовлетворенно прикрыла глаза, поднимая голову к небу, подставляя лицо под снежинки. Читать на улице — та еще глупая затея.
— Я бы выбрала воскрешающий камень, — произнесла Эл, не отводя голову от неба. Потом резко вздохнула, захлопнула книгу и повернулась к своему внезапному собеседнику, продолжила. Она прищурила глаза, лениво рассматривая парня.
— Но это абсолютно не имеет смыла. Ты ведь зачем-то сюда пришел? Или тебе доставляет удовольствие приносит кофе слизеринкам и рассиживать по холоду на фонтане?
- Не думаю, что в воскрешающем камне нет никакого смысла. - Аарон лукаво улыбнулся Эл и сделал медленный глоток из своего стакана.
Он не торопился с ответом, и молча продолжал смотреть в глаза собеседницы словно бы ища в них ответы на незаданные вопросы. На деле же из его головы исчезли напрочь все мысли и Аарон был доволен воцарившимися вокруг тишиной и спокойствием. Лишь когда молчание затянулось неприлично долго, он заговорил:
- Быть может, мне и в самом деле нравится приносить кофе слизеринкам и рассиживать у фонтана на снегу? Мало ли какое у меня хобби? Ну а быть может, это некая конкретная слизеринка, Белл? - он усмехнулся и сделал еще один глоток горячего напитка, гадая, знает ли девушка его имя. - Ну, или я просто подумал, почему бы нам не пойти на Святочный бал вместе?
не смотря на то что уголки губ оставались приподнятыми, выражение глаз Аарона стало достаточно серьезным, или, вернее сказать, задумчивым.
- Обещаю не надоедать разговорами про... Дары смерти, если они тебе не интересны. Мы могли бы пообсуждать теорию магии, квиддич или маггловское кино или... - он наклонился на встречу своей визави и тихо прошептал, - ты так и не сказала "Да".
Перестав разглядывать парня, Элли отвернулась обратно, подставляя лицо уходящему солнцу. Она совершенно не ожидала приглашения, в самом деле.
Даже не так, она уже придумала как, возможно, уныло проведет это прекрасное праздничное время — сидя в комнате, а еще лучше посапывая в гостиной слизерина. Почему нет?
Но, с другой стороны — развлечься нужно! Особенно сейчас, когда она контролирует себя практически на сто процентов.
Нужно было бы найти платье, и, возможно потом была бы вечеринка. А может, кто нибудь из змей притащил бы алкоголь прямо на бал. Почему бы и нет?
Хмыкнув своим же мыслям, Эл осознала, что опять прослушала собеседника. Это входила в дурную привычку, которую она не могла контролировать. Но, стоило признать, если бы нужны были какие-то реплики, ее задумчивость заметили.
Поняв, что с голоса перешли на шепот, Элли повернулась назад к собеседнику.
— Хорошо, бал — значит бал, — мило улыбнувшись, она произнесла.
— Зайдешь за мной?
- Значит бал. - тихо вторил он девушке и, склонив голову на бок, стал внимательно изучать ее лицо. - Да, зайду.
Аарон не спешил никуда уходить. Его не смущала возникшая тишина: он был погружен в свои мысли. Не смотря на улыбку, которой его одарила слизеринка, он не увидел у нее какого бы то ни было воодушевления. Впрочем и назвать безразличной ее реакцию у него не повернулся бы язык. Эл словно бы витала в облаках, а может просто она умела талантливо скрывать свои мысли от окружающих. Оба эти варианта звучали правдоподобно и оба не совсем устраивали Аарона в данный момент.
Элли Белл. Слизеринка. Пятикурсница. Весьма красивая слизеринка, следовало отметить, и Аарон это безусловно отмечал. Все еще находясь в том возрасте, когда красота могла значить куда больше, чем иные качества девушки, он не много внимания уделял иным свойствам ее личности. Все это приводило к тому, что отношения в которые он раз за разом вступал весьма быстро рассыпались, когда оказывалось, что под прекрасной личиной таится пустота и смертная скука без намека на индивидуальность. Элли была красивой девушкой, и Аарон давно на нее посматривал, но пригласить на свидание решился только сейчас, - ведь можно же назвать совместное посещение Святочного бала свиданием? И собственно сам бал был прекрасным поводом для этого. Но что-то смущало Аарона. Книга, бесконечные посещения библиотеки, некоторое одиночество, удивительная прозорливость на ряду с прямолинейностью. Все это могло значить много, или не значить вовсе ничего.
- Спасибо за компанию. Пить кофе в морозной тишине... в этом определенно что-то есть. Быть может как-нибудь повторим. До встречи на баллу. Кстати, если не знаешь, я - Аарон. Не замерзни, Эл.
Взяв свой наполовину опустевший стакан, он поднялся со скамьи и пошел в сторону замка, наблюдая за облачками пара, вырывавшихся из его рта и пытаясь разглядеть в них какое-нибудь изображение, словно бы те были облаками на бескрайнем небе.
= > Переход
На протяжении нескольких дней велись записи и заметки с наблюдениями за возможными «малярами кабинета колдомедицины». На прицел попали темноволосые парни с четвертого по шестой курс, обучавшиеся на Рейвенкло и Гриффиндоре. Уилл назвал покупателей бомбочки сверстниками девушек, поэтому все те, кто был младше четырнадцати и старше шестнадцати вряд ли подходили под это описание. Зацепкой служил также рост предполагаемых виновников – юноши должны быть высокими. И внезапно все парни с Гриффиндора и Рейвенкло стали казаться Лоррейн выше, чем были до этого. Особенно если это были брюнеты.
Следующим этапом отбора стало посещение, хотя бы нерегулярное, факультатива. И последним, самым трудным, стало наблюдение и сопоставление фактов. С кем общаются так называемые подозреваемые, есть ли среди друзей представители Гриффиндора или Рейвенкло, посещают ли они сами или их друзья факультатив. На это потребовалось добрая дюжина дней.
***
Школьный двор Хогвартса. Обсуждение результатов наблюдения и подведение итогов после окончания занятий.
Лоррейн достала из сумки блокнот, листья которого были испещрены записями, перечеркнутыми фамилиями, стрелочками и знаками вопроса.
- Смотри, - указала она на первый лист, надеясь, что Кристиана что-нибудь поймет в систематизированном хаосе имен и фамилий. – Сначала я думала, что наш великан – это Рой Греннингхэм с Рейвенкло. Он темноволосый, долговязый, ходит на факультатив и сидит там хмурой тучей. Но, - она многозначительно постучала пальцем на одну из стрелок, ведущей к большому знаку вопроса. – он знается в основном с рейвенкловцами и еще иногда со слизеринцами с седьмого курса. Малообщительный парень и кажется довольно серезным для таких проделок. А вчера я услышала, как он расспрашивал Флитвика про кафедру Естественных наук. Колдомедицина его интересует так же, как и меня, - она сделала небольшую паузу. – Исключительно для общего развития.
Лэнгфорд перевернула страницу. Вновь исписанный лист, но наполовину пустой, будто наблюдения в какой-то момент были прерваны и вскоре совсем забыты.
- Следом шел Финнеган Хилл. Тоже с моего факультета, - она улыбнулась. – Как понимаешь, проще отследить сначала своих. Так вот, брюнет, ростом он тоже вышел, состоит в сборной по квиддичу и имеет приятелей вообще везде. На зельях и гербологии сидит рядом с Томасом с Гриффиндора. Фамилию его забыла... В общем, у него еще волосы на щетку для обуви похожи. – Тия кивнула в знак понимания. – Но и тут провал. Ходит к Вересу раз через два, и то целые занятия балду гоняет, вечно с кем-то перешептывается. Проще говоря, ходит на факультатив за неимением другой альтернативы проведения досуга. А друга его, Томаса этого, на колдомедицине я вообще не видела. Для того, чтобы взрывать бомбочки не из бюджетного сегмента Зонко и красить целый кабинет с преподавателем впридачу, у него попросту нет причин.
Рейвенкловка перевела дух и пролистала еще несколько исписанных страниц блокнота.
- Среди наших, то есть, среди рейвенкловцев остается парочка темноволосых высоких не семикурсников, не посещающих факультатив. Среди них есть те, кого частенько можно видеть в компании гриффиндорцев. И среди их темноволосых приятелей с львиного факультета некоторые ходят к Вересу. И даже брюнет нашелся, - Лоррейн улыбнулась уголками губ и показала обведенное в круг имя софакультетчика. – Разреши представить, Мартин Риз. Тот, с которым ты на прошлой неделе в паре на гербологии практику проводила. А вот его дружок с Гриффиндора попался вчера под горячую руку, вернее, под плохое настроение Снейпа. Тот сказал, что он может забыть о карьере колдомедика с таким подходом к зельеварению. На колдомедицине, как ты понимаешь, подобных комментариев не услышать, но вполне вероятно, что отметки за домашние задания могут быть низкими и непроходными для продолжения обучения целительству. В общем, эта парочка идеально вписывается в описание неизвестных маляров, и по моим наблюдениям мы имеем гриффиндорского зачинщика Даррена Николсона и его соучастника Мартина Риза.
Лэнгфорд захлопнула блокнот и сунула его обратно в сумку.
- Но я не берусь утверждать, что мои расчеты верны на все сто. Вероятно, что-то могла упустить или не заметить. К тому же не хочется делать неверные выводы и обвинять тех, кто ни при чем, - последнюю фразу она произнесла неуверенно, словно подчеркивала, что ее наблюдения вовсе могут оказаться случайностью, а вышеназванные Даррен и Мартин просто совпали с описанием портрета виновных. Рейвенкловка поправила шарф, натянула берет на уши и спрятала руки в карманах – дворик спасал от ветра, но холод пробирался даже через толстую ткань шерстяного пальто. – У тебя есть на примете кто-то другой?
Кристиан Пэриш.. не знаю. Генри Чендлер и Дэниэл Майлз – плохо помню... Киллиган Макэвой и Джулиус Хенлок. Точно! Как я могла забыть о них? Вот уж действительно голова как решето!
От стыда Лоррейн натянула берет на лицо. А еще неделю назад ей казалось, что она могла с точностью до принадлежности к факультету восстановить в памяти посещающих занятия Вереса. Но неделю назад она еще ходила на факультатив, а теперь струсила. Совсем забрасывать лекции она не желала, все же информация была интересной и «расширяющей кругозор и повышающей общую образованность». Рейвенкловка лишь хотела переждать бурю подальше от ее эпицентра и вернуться в строй, когда колдомедик успокоится и забудет об этом инциденте. А пока она усердно переписывала конспекты и писала домашние работы, которые, разумеется, отдаст на проверку позже.
- Я забыла, - из-за шерстяного занавеса послышался виноватый голос. – Я сидела перед ними каждое занятие, и совсем забыла! Хенлок имеет дурную привычку раскладывать свои ласты на ножках у стула сидящего перед ним и потом шевелить ими. Ногами своими и стулом заодно. Я еще делала ему замечания по этому поводу, а он только противно улыбался. Тогда Макэвой вступился за меня и сказал ему, чтобы тот не вел себя как идиот.
Из-за берета показалось лицо рейвенкловки.
- Из меня никудышный детектив, Кристиана. Пропустить то, что каждый раз маячило перед глазами и за спиной шевелило стопами!
Раскаяния Лэнгфорд прервались, когда во Внутреннем дворе школы показались две ранее обсуждаемых фигуры. Даррен Николсон несмотря на сильный ветер вальяжно шагал по свежевыпавшему снегу, рядом с ним рассекал пространство худосочный Мартин Риз. Два ледокола в суровом океане. Громкий голос гриффиндорца возвестил всех окружающих о его насущных проблемах.
- Да в жопу это целительство! Если бы только по зельям проблемы были, так и Верес с начала зимы ставит одни «Выше ожидаемого».
- Я тебе давно говорил на другую кафедру поступать...
Более тихий голос рейвенкловца утонул в радостном щебетании толпы первогодок, высыпавших на свежий воздух. Какой-то нескладный мальчик взобрался на бортик фонтана и провозгласил себя царем горы. Бросившиеся к нему дети чуть не опрокинули его в тихо журчащую воду, но воцарившийся монарх крепко вцепился в статую, украшающую фонтан, и громко загоготал. В проеме главного входа показалась староста Хаффлпаффа, зыркнула в сторону шумящей ребятни и так же быстро скрылась внутри замка.
Лоррейн очнулась, наклонилась к Тие и прошептала ей на ухо:
- Я не знаю, когда именно Даррен решил послать целительство в жопу, но выглядит он не слишком расстроенным. Думаю, ты права. Хенлок и Макэвой – вот наши высокие темноволосые покупатели бомбочки в Зонко.
Стоило уловить радостное щебетание первокурсников, что решили покинуть стены замка и подышать морозным зимним воздухом и немного размяться, как Кристиана тут же встрепенулась и невольно посмотрела в сторону входа. И тут же наткнулась на знакомое лицо рейвенкловца, что шёл по коридору вместе с другом.
-Я не знаю, когда именно Даррен решил послать целительство в жопу, — подала голос Лоррейн, на что Кристиана скривила лицо от недовольства. Слышать подобные слова в её исполнении было слишком уж непривычно, — но выглядит он не слишком расстроенным.
-Это точно, — согласилась Тия. — Расстроенный бы так горлопанить не стал. Да и злой тоже, — добавила она чуть тише после небольшой паузы. Не тот эмоциональный окрас был.
-Думаю, ты права. Хенлок и Макэвой – вот наши высокие темноволосые покупатели бомбочки в Зонко.
-Похоже на то, — задумчиво протянула хаффлпаффка, всё ещё преследуя парней взглядом, после чего посмотрела Лоррейн в глаза и игриво улыбнулась.
-Кристиана? — лицо Лоррейн тут же стало мрачнее тучи.
-Одна минута! — тут же ответила Крис, дополнительно обозначив нужное ей время указательными пальцами обеих рук. — Я мигом, обещаю! Никуда не уходи! — пружинящей походкой она последовала за парнями, пока те из виду не скрылись.
-Что? Куда это ты? Тия!
Быстро преодолев внутренний двор, Кристиана ловко перемахнула через каменный бортик и, оказавшись в коридоре, отряхнулась и, как ни в чём ни бывало, уверенным шагом побежала вслед за мальчишками.
-Эй, Мартин! — окликнула она рейвенкловца. Юноша затормозил и обернулся. Его друг с гриффиндора тоже остановился и удивлённо посмотрел на хаффлпаффку.
-Тия? — лицо Риза вытянулось в удивлении. — Чем обязан?
-Да ничем, — бодро ответила Крис, бросив мимолётный взгляд на руки парня. На светлой коже не было и следа синей краски. — Просто хотела узнать, как ты? А то после той доблестной схватки с капустой я тебя и не видела толком. Вот и подумала, что ты у нас пал жертвой храбрых.
Даррен едва не подавился смехом, за что Мартин удостоил его испепеляющим взглядом, полным недовольства.
-Я не настолько слаб, чтобы какой-то капусте проиграть, знаешь ли, — недовольно пробурчал Мартин. — Как видишь, я цел и невредим!
-Рада слышать, - Кристиана улыбнулась. — А это… — она посмотрела на гриффиндорца.
-Даррен Николсон, — представился юноша и протянул девушке руку для рукопожатия. И этот тоже белоручка. Отлично!
-Розмонд, Кристиана Розмонд. Приятно познакомиться.
-Взаимно.
Закончив обмен любезностями, Тия попрощалась с парнями и поспешила вернуться к Лоррейн, преисполненная радостью и воодушевлением.
-Извини, что заставила ждать, зато теперь мы точно знаем, что они чисты и невинны, как младенцы! — подытожила Тия, присев рядом с Лэнгфорд на каменный бортик фонтана. — Осталось теперь понять, где искать Макэвоя и Хенлока, — хаффлпаффка насупилась, пытаясь припомнить, что по этому поводу говорил Оуэн, но безуспешно. — Можем попробовать выцепить их после ужина или же… — и тут девушку осенило. — ТОЧНО!
Хлопнув в ладоши, Кристиана вновь достала блокнот и быстро пробежалась по заметкам в поисках нужной информации.
ВОТ ОНО!
-В общем, если верить сокурсникам Хенлока, то у него сегодня отработка должна быть. Вроде как он снова на зельях перемудрил или что-то ещё что-то натворил, не суть важно, — отмахнулась она. — Будет под началом Филча драить коридор на третьем этаже, правда, я не знаю, один он там будет или с кем-то, но будем надеяться, что его дружок будет с ним, чтобы сразу их под белы рученьки схватить и на поклон к МакГонагалл отправить. Вопрос ещё в том, будет ли завхоз караулить их всё время, ну да ладно. Разберёмся, в общем, — весело хохотнула Тия, довольно потирая ладони. — Что скажешь? Готова собственноручно поймать преступников?
- Что скажешь? Готова собственноручно поймать преступников?
Ответ на вопрос застрял у рейвенкловки в горле. Почему-то именно сейчас, когда дело подошло к концу, она начала сомневаться и пятиться назад. Лоррейн призналась себе, что она скорее согласилась бы провести с десяток таких расследований, чем решиться на активные действия по физическому задержанию этих бездельников. С другой стороны, ее отказ мог здорово расстроить Тию – столько усилий потрачено впустую, а справиться ей одной будет непросто. Может, есть другой вариант? Наказать обормотов, не выдавая себя?
-Кристиана, - начала рейвенкловка тихо, - ты не пойми меня неправильно. Я очень хочу, чтобы Макэвой и Хенлок получили по заслугам. Они не только сами того не зная подставили нас, но и.. – она перешла на шепот, - То, что мы видели в кабинете, где было все синим, включая преподавателя – это неправильно. Их дурацкая выходка не только стоила Вересу его румянца, нам синяков на руках и пятен на мантиях. Они испортили ценный материал: там столько ножичков разного размера и формы, а маски! Ты бы видела эти маски! – благоговейный шепот споткнулся о непонимающий взгляд Розмонд. – В общем, красивый школьный и не только инструментарий, - кратко подытожила Лоррейн.
Лэнгфорд спрятала покрасневший от мороза нос в шарф и оглянувшись на резвящихся первогодок, переместивших свою игру подальше от фонтана – не обращают ли они свое внимание, не услышат ли? – продолжила обычным голосом.
- И потом, как мы их отведем к МакГонагалл? Подойдем, скажем, что знаем об их проделке и попросим послушно последовать за нами? А если мы ей просто все расскажем, то нас могут заметить. У школы есть уши и глаза. А сложить вместе тот факт, что именно нас тащил Верес через половину замка, а потом через пару недель именно мы выходили из кабинета МакГонагалл перед тем, как мальчишки получили наказание, легче легкого! - рейвенкловка вздохнула. – Вряд ли парни просто так это проглотят. Это ведь может стать началом негласного конфликта.
Лицо Тии выдавало смешанные эмоции: брови то хмурились, то лоб снова разглаживался; губы то слегка надувались как у обиженного ребенка, то вздрагивали и принимали подобие понимающей улыбки.
- Помнишь, ты покупала в Зонко чихательную бомбочку? Ты же ее оставила для этого момента, так? А потом мы еще приобрели всякую всячину, чтобы «отблагодарить» продавца за информацию. Вчера я все-таки разобрала этот кулек, и среди прочей ерунды была праздничная пушка. Знаешь, где вместо конфетти мерцающая пудра. Я подумала, - Лоррейн заговорщически подмигнула Тии, - если мы последуем правилу вендетты и испробуем эффект веселых штучек Зонко на них самих, это могло бы стать неплохим окончанием этой истории. И потом, ты очень хотела узнать, кто такая фея Динь-Динь. В этом случае, ты ее увидишь в количестве двух штук!
Нежелание Лоррейн вступать в открытую конфронтацию было решением очевидным и достаточно благоразумным хотя бы потому, что позволяло избежать ряд проблем, что могли бы последовать, — и последовали бы, — пойди они прямо сейчас к главным виновникам торжества восстанавливать справедливость. Головой-то Кристиана это понимала, но обиженную мордашку всё же состроила.
-И потом, как мы их отведем к МакГонагалл? Подойдем, скажем, что знаем об их проделке и попросим послушно последовать за нами?
-Да хотя бы так! — тут же ответила Тия, всплеснув руками. — По крайней мере, мы всегда сможем их связать по рукам и ногам, обездвижить заклинанием или придумать ещё что-то, чтобы отвести их к МакГонагалл, — девушка резко выдохнула и сжала кулачки, тут же одёргивая себя, дабы не сказать лишнего. — Можем и вовсе всё ей рассказать, раз ты с парнями сталкиваться не хочешь.
-А если мы ей просто все расскажем, то нас могут заметить, — в ответ на очередную попытку воззвать к голосу разума хаффлпаффка закатила глаза. — У школы есть уши и глаза. А сложить вместе тот факт, что именно нас тащил Верес через половину замка, а потом через пару недель именно мы выходили из кабинета МакГонагалл перед тем, как мальчишки получили наказание, легче легкого! Вряд ли парни просто так это проглотят. Это ведь может стать началом негласного конфликта.
-Tacite? — переспросила Розмонд. — T'es serieux, Lorraine? — лицо девушки вытянулось в удивлении. — Да мы уже в условиях конфликта! Нас заметили все, кто только мог! — Тия развела руки в стороны, тем самым указывая на всех обитателей замка. — Нам, по сути, и терять-то нечего в этом плане, — добавила она чуть спокойней, скрестив руки и задумчиво потерев подбородок. — В любом случае, не мы первые начали! Да, вина за их поступок упала на нас случайно, но ведь они могли поступить как честные люди и признаться в содеянном и тем самым смягчить себе наказание, но нет! Вместо этого они предпочли скрыться за нашими хрупкими спинами, так что пусть будут готовы получить по шее! Да и не только по ней.
Повисшее между девушками молчание, казалось, длилось целую вечность. Несмотря на то, что для себя уже Кристиана всё решила, волнения она унять не могла. Пусть она и не боялась встретиться с Макэвоем и Хенлоком в одиночку, присутствие рядом человека, на которого можно положиться, успокаивало, и всё же…
И всё же Лоррейн с самого начала не горела желанием ввязываться в поиски виноватых, и если бы не Кристиана, сейчас бы она тут не стояла. И если бы Лэнгфорд приняла решение остановиться на этом и более не рисковать размеренной жизнью ученицы Хогвартса, Тия бы спокойно приняла это и не стала бы тащить её за собой.
-Помнишь, ты покупала в Зонко чихательную бомбочку? — спросила Лоррейн, и в этот момент Кристиана почувствовала, как с её плеч свалился тяжёлый груз. Она едва сдержалась, чтобы не набросится на девушку и не заключить её в крепкие благодарственные объятия.
Выслушав предложенный ей план, Тина не смогла сдержать улыбки:
-Иными словами, — подытожила она, — наша цель окатить ядрёной смесью из пудры и чихательного порошка двух глупых мальчишек и обратить их в прекрасных фей, так? — театральная пауза была выдержана только приличия ради. — Я согласна! — она радостно хлопнула в ладоши. — Тогда после уроков бежим за нужными игрушками и идём на третий этаж творить магию, — радостно хохотнула она. — Oh, ils seront les plus belles creatures du monde!
Осталось только вспомнить, куда я свои покупки из Зонко убрала.
- Да, именно в этом наш план! – уверяюще закивала Лоррейн, глядя в сияющие глаза Тии. Восторг и ликование хаффлпаффки были настолько искренними, что Лэнгфорд не смогла не улыбнуться. Как будто щенка ребенку подарила. - И если пудра такая же въедливая, как и синяя краска, то еще до ужина в замке будет на две мерцающих феи больше!
Однако Розмонд пришлось не только обрадовать, но и спустить с небес на землю.
- У меня нет опыта в подобных операциях, поэтому буду опираться только на то, что может сработать в теории. И поправь меня, если я в чем-то ошибусь, - рейвенкловка вздохнула, поежилась от холода и принялась выкладывать Тии все, что могло прийти в голову. - Нужно по-минимуму высовываться, действовать быстро и так же быстро скрыться с места. Главное, выбрать нужный момент, а для этого придется немного подождать. Сначала бомбочку, потом пушку. Наверное, - она неуверенно покосилась на Розмонд. Сначала чихать, потом блистать? Или чихать уже блистая? - Филч, конечно, забирает палочки до отработки, но лучше быть готовым ко всему, в том числе и к внезапному Петрификусу в нашу сторону. Поэтому волшебные палочки будем держать наготове. Скорее всего, придется кидать бомбочку и запускать пушку из-за угла или другого убежища. Не помешала бы дымовая завеса, - мечтательно прошептала рейвенкловка, представляя, как бы эффектно шипел и крутился дымовой волчок, повергая в недоумение озадаченных мальчишек, и тут же вздохнула. – Но ее у нас нет. Придется довольствоваться дешевой маскировкой.
С этими словами Лэнгфорд придирчиво оглядела Тию, представляя, что можно предпринять, чтобы не выдать себя с головой.
- Увеличить бы мантию на размер, прикрыть эмблему факультета, спрятать волосы и на всякий случай изменить их цвет. И капюшон надеть, - взгляд скользнул вниз и остановился на аккуратных туфельках хаффлпаффки, явно намекающих на гендерную принадлежность их владельца. –Трансфигурируем обувь в обычные ботинки. Так станем похожи на два мешковидных тела, - обнадеживающе произнесла она, разглядывая теперь свою мантию. – Две бесформенные, усредненные и ничем не примечательные фигуры.
Вот только разгуливать по коридорам в таком виде не стоит.
- А еще нам нужно укрытие, - пробормотала Лоррейн. – Все изменения лучше произвести непосредствено перед атакой. Случайные прохожие, среди которых могут быть старосты и авроры и тот же завхоз обязательно обратят внимание на нас, если будем слоняться по замку в таком виде, - она нахмурилась и уставилась себе под ноги, будто смотрела не оставленные на снегу следы, а на военную карту местности, и оставалось только правильно расставить фигурки и обозначить стрелочками перемещение сил.
- Можно, конечно, подождать в женском туалете на третьем этаже и выпрыгнуть оттуда, но в таком случае мы выдадим себя с головой. Ведь если Хэнлок и Макэвой примутся искать мстителей в капюшонах, то парней автоматом исключат из списка подозреваемых. Мальчишки не прячутся в девичьей уборной. А вот если... – Лэнгфорд прикусила язык и задумалась. Через пару мгновений неуверенно продолжила. - Мужской туалет находится рядом с поворотом, который ведет к лестнице. Подождем в мужском?
И понадеемся, что он будет пустым. А если нет, то придется взять в заложники ...писающих мальчиков?
- Надо заранее повесить табличку «не работает» на мужском туалете, - быстро исправилась она. – Так у нас будет свободное от чужих глаз укрытие. И пожалуйста, скажи мне, что этот план имеет шанс на успех.
-Даже не знаю, что и сказать, Lorraine, — туманно протянула Тия, внимательно выслушав план Лоррейн по восстановлению справедливости, прежде чем растянуть губы в улыбке. — Идея просто потрясающая! — она тут же пробежалась по глубинам памяти, перебирая весь имеющийся у неё в наличии арсенал, призванный помочь если не с отмщением, то хотя бы с маскировкой. — Кажется, у меня где-то были простые чёрные мантии, правда, размер их и вправду придётся немного подправить с помощью энгоргио. И, я не знаю, но вроде бы у меня была небольшая дымовая бомбочка. Я попробую её поискать в залежах чемодана, но сразу говорю, на многое не рассчитывай, — В конце-концов, можно попробовать и коньюктивитус, хотя…Нет, это будет слишком жестоко! — Что же до гербов факультетов, то можем использовать бутоньерки, значки или те же лоскуты ткани, чтобы прикрыть их. У меня есть всё! В общем, что-нибудь да притащу, — тут она на мгновение задумалась и рассмеялась, представив, как на ничего не подозревающих мальчишек вылетели два волосатых «дементора» и обстреляли тех цветными бомбами вместо того, чтобы вытянуть из них душу. И тут в её голове что-то щёлкнуло. — Слушай, а ведь нам же не обязательно именно выбегать на них, так? Можно атаковать и из укрытия, а бомбочки доставить к нужной цели с помощью левиосы. У нас так мальчишки частенько на первом курсе делали, когда пытались тайком стащить сладости с кухни, пока манящие чары не выучили. Правда, в таком случае встаёт другая проблема: как бы это провернуть незаметно и без потери визуального контакта? Использовать зеркальце? — Тия тряхнула головой. У них ещё есть немного времени, чтобы подумать об этом. — Ладно! — хаффлпаффка хлопнула в ладоши. — С меня костюмы, с тебя туалет. Встретимся уже там после уроков.
=>мужской туалет
21 февраля
08:30-09:10
Волшебник поднимает воротник-стойку новой мантии, проходя орлиные статуи. После вчерашнего приключения на болотах старая походная отправилась в мусор. Да и черт с ней. Настало время ManticoroDioro.
Шерсть овцебыков, подкрашенная цветом хаки с дополнительной кашемировой подкладкой для зимней охоты. И ладно, пускай писк парижской буржуазии - золотой гранит, Эмиль был не настолько повернут на моде.
Ему надо было слиться с окружением… окружением студентов… Поэтому, для пущего военного образа, мантия подпоясывалась широким ремнем с орлиной бляхой.
Концертная турнирная программа последних двух недель исполняется всё тем же хором молодых голосов. Вон там — ржут, громко жонглируя матами с ярким немецким акцентом. Возле замерзшего фонтана у болтающих скользят русские нотки, режущие уши пародией на английский язык. Целитель встает аккурат напротив выхода из школы для лучшего обзора, пропуская вперед стайку шармбатонок, с их торопливым лепетанием сломанных шипящих звуков.
И зря.. конечно он тут остался.
— Здрасти!
— Гутен морген.
— Бонжур?!
— Здрасте?
— Хэлло…
— Салют.!
Стараясь как можно тише всмаркнуть в себя застрявшую в носу слизь, Верес улыбается и кланяется на каждое приветствие. Недостаточно было убийственного взгляда, чтобы его не трогали.
Все такие довольные. Такие кретины. С этим турниром с ума посходили - радуются распустившемуся бутону сорняка зла и цинизма, заботливо упакованного директором в юношеский азарт.
— О?!
Эмиль шарахается от прозвучавшего за его плечом радостного вздоха, с испуга глотая все честно собранное добро.
— Я тороплюсь, но не могла не похвастаться! — женщина обвивает локоть целителя, — с мисс Рид, надеюсь, все хорошо? А то вы так умоляли её отпустить. Мне даже неловко стало. Уже и чай листовой купила, а тут… — профессор прорицаний решительно раскрывает холщовую наплечную сумку, поднимая прямо к лицу Вереса.
— Я ПОПРОСИЛ отпустить её сегодня, — колдомедик морщится от амбре, прикрывая и отводя от себя набор покупок бабки, — и мне потребуется не больше часа. Она к концу лекции успеет.
— Там целый процесс у нас! Не стоит. Забирайте её себе.
Эмиль удивленно поднимает брови.
— Полагаю - спасибо. Уверен, она возьмется за ваш предмет с небывалым постоянством. Ведь испытания турнира…
— Ой, не говорите! Вы слышали Альбуса на планерке? Как можно не помогать детям?
— Альбуса… — брр, — нет, не слышал. Но Аврора мне передала уже. Ужас. Просто кошмар какой-то.
— Именно. А вот если бы они могли увидеть свое будущее, то наверняка бы узнали какие испытания их ждут. Я планирую ввести факультатив по улубленному чтению хрустальных шаров и, ну и на немного пофилософствовать - расклад остролистной фасоли на удачу, — воодушевленно всплескивает руками, — думаю, студенты будут в восторге. Особенно мисс Легран и Бэльтайн.
Кто это вообще?!
— Вы, кажется, торопились торопиться. Могу показать вам вектор.
— Да, Септима как раз со мной ходила в Хогсмид. Делилась со мной, что она стала намного лучше готовить отравы.
— Кто-куда-что?
— Не волнуйтесь вы так, — трафальгарская гадалка заботливо похлопала колдомедика по ладошке, — она больше не злится. Может быть чуть-чуть. Так что по секрету скажу, — Эмиль наклоняется ближе, потому что Трелони лопочет куда-то в сторону, — в следующий раз вам не стоит настраивать детей против её предмета.
— Да я… — чтааа?? — Я сказал, что без практического применения знаний цифры связывать с характером дебильная затея. В этом нет ничего такого.
— Ой, ну перестаньте, — Сивилла смеется, как будто это вот шутка сейчас была, — со мной у вас это не выйдет. Я то знаю — вы очень хотите преподавать нумерологию, — зыркает из под луп-очков, поднимаясь по ступенькам, — так что имейте в виду - я за вами слежу.
Просто охуенно.
— Что-ж. Я буду более осторожным.
Пока Трелони уклончиво прощается, волшебник цепляет в толпе знакомые глаза. Спасение - оно уже близко.
— Дадада, — отмахивается, — спасибо. До ужина.
Девчонка робко подпирает колонну, смотрит в ответ, не отводя взгляда.
— Мерли-и-н, — натягивает добродушие, приближаясь, — я когда-то подговаривал тебя не уважать педагогов?
— Вы серьезно? — Рид неумело пытается скрыть улыбку. Блин, неужели колдомедик умудрился выйти на люди в клоунском парике? — мне казалось, урок профессора Трелони проводится совершенно в другом месте.
Верес подозрительно щурится, не до конца понимая, почему Ребекка не отвечает на вопрос.
— В другом, умница ты, красавица. Я тебя к себе забрал.
Хитрюга быстро вернулась к своему типично-удивленному выражению лица.
— А куда мы пойдём?
— Ах, теперь тебе интересно? Отвечать на сов ты не пробовала. Мне тебя выцепить с уроков невозможно. Что-ж. Не смотря на твоё просто кошмарное поведение - ты прекрасно справилась с испытаниями. И я должен тебе кое-что рассказать. Только там, где меньше народа, чем… — обводит рукой клуатр, — выбирай: кладбище или место, где теплее?
Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху
Шпиль часовой башни упирался в зимнее небо. Солнце выглянуло из-за серых туч, и Ребекка, щурясь от яркого света, наблюдала за одинокой птицей, кружившей в высоте. Ютясь между парочкой и громогласным гриффиндорцем, собравшим вокруг себя компанию слушателей, Рид размышляла о том, куда бы направилась, будь у нее крылья, и мысли все дальше уводили ее прочь от материка. Никто ее не окликал, любопытные взгляды скользили мимо. Как легко быть невидимкой, находясь в самом сердце толпы.
– Ребекка?
Стало темнее, и Рид моргнула от удивления.
– Майкл, – она склонила голову на бок, отвечая на приветствие.
Парень возвышался над ней, а его голова закрывала солнце. Рот Майкла растянулся в улыбке, и Ребекке оставалось лишь гадать, отчего старшекурсник так обрадовался. Она попыталась выглянуть из-за его фигуры, укутанной в зимнюю мантию, но заметила лишь краешек крыльца.
– Прогуляемся? – Майкл качнул головой в сторону.
– Конечно, – Рид вскочила, отряхивая мантию от снега. Не хватало, чтобы старшекурсник отчитывал ее перед другими.
Пройдясь вдоль двора, Ребекка нашла место, с которого просматривалась как лестница, так и большая часть пространства. Другие студенты стояли поодаль и были явно увлечены своими беседами, оставалось надеяться, что Уилсон не будет повышать голос.
– Слушай, если ты по поводу тех баллов, что отняла староста, так я все верну, – Рид решила, что лучше не дожидаться претензий, а сразу признать вину, и потому тут же добавила, – мне очень-очень жаль.
Лицо Майкла вытянулось от удивления.
– С чего ты взяла, что я буду говорить с тобой о баллах?
– Не знаю. А о чем ты хотел поговорить?
Уилсон молчал, растягивая время, кажется, он бы сбит с толку. Наконец, он резким движением взъерошил волосы, упер руки в бока.
– Может, отойдем чуть дальше?
– Не могу, – Ребекка рассеянно оглядела двор, – кое-кого жду.
– А, – Майкл замялся, прежде чем продолжить, – Кого?
– Дядю, – Ребекка мгновенно обернулась на парня, казалось, ее щеки покраснели – настолько им стало горячо, – профессора.
– Дядю профессора, – повторил Майкл, и Рид на миг показалось, на его лице мелькнуло облегчение, – Уж не Снейпа ли ты называешь дядей? Тогда ты зря ждешь его здесь – он редко выбирается из своих подземелий на солнечный свет. Тогда, может, Скайфилда?
– Говори тише, – зашептала Рид, пихая рейвенкловца в бок. Она хотела сказать что-то еще, но замерла на полуслове. Она-таки пропустила появление Миля, сейчас же он шел по лестнице в компании Трелони, разодетый и причесанный, блестящий как новогодняя елка. – Мне пора. Увидимся.
Рид уже не смотрела на рейвенкловца, все ее внимание сосредоточилось на паре, застывшей на последней ступеньке. Она не решилась подходить ближе, позволяя профессорам закончить разговор. Кроме того, ей не хотелось слушать очередное пророчество в свой адрес: ее жизнь заключена в хаос, тени будущего таят страдание, дорога любви ведет к отчаянью и боли – будто Ребекка сама этого не знает. С другой стороны, наконец-то предсказание Трелони звучит правдоподобно.
Ребекка облокотилась на колонну, пряча в уголках рта улыбку. Создавалось впечатление, что Миль пытался избавиться от компании прорицательницы, но Рид не стремилась облегчить ему задачу. Наконец, она поймала взгляд целителя, но терпеливо дождалась, пока Миль приблизится. Оставалось гадать, рад ли он встрече или же был просто в хорошем настроении, что вместо урока предложил альтернативу и даже место на выбор – кладбище или место потеплее. Ребекка моргнула, сжала руки, стараясь унять дрожь. Она пыталась сосредоточиться на настоящем, но мысленно она уже перенеслась во времени на шесть лет назад, когда она только потеряла маму.
Небо было низким и хмурым, где-то высоко шумела листва. Влажный воздух наполнился запахом травы и сырой земли. Шел дождь, но ни капли не попадало на присутствующих волшебников в траурных одеждах, огороженных невидимым куполом. Неподалеку стояла чета Селвинов, с застывшим холодным выражением на лицах. Ребекка ненавидела их – именно они настояли на том, чтобы мама была похоронена вместе с прочими почившими членами семьи чистокровных. Они были верны себе до конца: даже после смерти пошли наперекор ее выбору.
Сжимая ладонь Саймона, что была непривычно холодной и жесткой, Ребекка сосредоточилась на звуках природы, игнорируя слова сочувствия и поддержки от людей, которых видела впервые в жизни. Брат справлялся лучше, кивая и сдержанно отвечая на вопросы. Сейчас она понимала – то была лишь видимость: кто-то должен был быть сильным. Саймон держал в руках зонт, хотя в нем не было надобности, так крепко, что пальцы побелели. Казалось, вот-вот – и он ударит очередного подошедшего мага. Но брат сдерживался. Он всегда думал о будущем Ребекки больше, чем о своем собственном. Будто он тоже не вернулся из горящего дома. Но на самом деле, дом изменил их обоих, будто забрал часть души. И Селвины глядели на то, что осталось, взвешивая и оценивая. Они возьмут все, каждый кусочек, который могут использовать, пока не останется ничего.
Ребекка моргнула, перевела взгляд в сторону, невидящим взором окинув столпившихся учеников. Мельтешение лиц, шум голосов, собравшихся вдруг воедино. Она сосредоточилась на шуме на ощущениях своего тела, заставляя себя вернуться, напоминая себе, что Верес не специально всколыхнул воспоминания, это ведь была шутка всего лишь.
– Вижу, у вас хорошее настроение после беседы с профессором Трелони, – Ребекка постаралась добавить голосу бодрости. – Может, вам стоило бы встречаться почаще?
Пара и вправду создавала удивительный контраст, как логика и чувства, невозможный, но и не менее забавный.
– Вы нарядно оделись ради экскурсии по кладбищу, – Ребекка окинула взглядом наряд Вереса, так контрастировавший с ее строгой ученической формой. – Ведите, пускай это будет сюрприз, – Ребекка неловко подтянула ремень сумки, кончиками пальцев прошлась по молнии. – У меня для вас тоже есть сюрприз.
– Ребекка.. ай-яй-яй. Хорошее настроение, потому что у меня наконец-то есть время на себя. – Верес опустил взгляд, но по голосу Рид поняла – комплимент целителю понравился, уж очень довольным был. – Может отпуск возьму. Не знаю. Не думал об этом, – он махнул рукой. – Не люблю сюрпризы. Они обычно..
– Обычно что? – Ребекка задумалась, перебирая варианты. – Никаких повязок на глаза и криков в тёмной комнате, обещаю.
Верес хмыкнул, будто она сказала что-то смешное.
– Спасибо и на этом. Раз так, рассказывай, что за сюрприз. Или он уже меня где-то ждёт?
– Ждет? Можно сказать и так, – Рид потянула целителя за рукав. Они прошли под аркой, оказавшись в крытой галерее дворика. Студентов здесь было меньше – Ребекке не хотелось, чтобы беседу прервали глупыми вопросами. Особенно если… когда она вытащит подарок. Рид остановилась, дернула ремень сумки, оттягивая момент, – Он здесь. Только… Вы не могли бы наклониться?
Ребекка робко подняла глаза на целителя. На лице Миля отразилось удивление, глаза метнулись из стороны в сторону. Он колебался, но все же, вздохнув, исполнил просьбу. Рид наощупь дернула язычок молнии, засунула в сумку руку, пытаясь нащупать что-то мягкое. Под руку попадались учебники, перья, свернутый пергамент, склянки с зельями и чернила.
– Ай, – это кончик пера безжалостно царапнул палец, но это вина Ребекки, что так и не нашла время на то, чтобы привести содержимое сумки в порядок. То, что она волшебная, не означало, что в нее можно просто закидывать вещи без разбору. Теперь вот попробуй найти то, что нужно. Кончиками пальцев Ребекка подцепила за край что-то мягкое и пушистое. – Нашла! – На свет появилась серая варежка. – Не может быть! Я думала, что потеряла ее! – Взгляд девчонки наткнулся на серые глаза колдомедика, и зелень в них пылала недобрым огнем – кажется, Миль терял терпение. – Я сейчас!
Ребекка поставила сумку на плиты, там же расположила вытянутые из сумки учебники вперемешку с библиотечными книгами, мешочки с ингрелиентами, которые она тут же прятала в маленькие кармашки, скрученные пергаменты, несколько яблок, коробка с печеньем и смятая упаковка из-под шоколадной лягушки без самой лягушки – кажется, сбежавшее лакомство нужно будет отлавливать отдельно. Скоро должна была собраться небольшая горка, но Рид, на конец, нашла искомое.
– Вот, – Ребекка набросила на шею колдомедика край зеленого шарфа, – теперь вам не страшен холод и ветер, – она сделала петлю и чуть подтянула, чтобы лежал равномерно. Лицо Вереса выглядело чуть покрасневшим. Был ли колдомедик тронут подарком или же это Ребекка перестаралась, затягивая его на шее?
— Вы не могли бы наклониться?
Откуда вот у подростков это желание поуправлять кем-то? Тяга к приказам, когда отказать чертовски сложно. Вчера - снимайте. Сегодня - наклоняйтесь. Что завтра?
— Хмм…
Конечно, просьбу, тем более, вежливую, он выполнил. Выражение отторжения и недовольства прячет под броню оправдания: лишь бы снова не прилетело оброненное Эндрюс - не джентльмен. Он же тут единственный, кто хоть правой пяткой под это описание подходит!
А вообще! Эти слухи про Росс… этот треклятый веритасерум…
Глава отделения строго пресекал любые витающие каверзы в Мунго. Играться можно исключительно вне стен больницы. Но тут, в школе… вся его власть была над домашними заданиями студентов. Жалко было бедную Одри, которая наверняка уже видела заметку. Видела - а обсудить не решилась. Ну и дура. Вдвоем бы они.. ууух! Как взяли, да как вышли бы на тайное общество марателей пергамента!
И если фамилии самого целителя там не значилось, то вот Росс очень хорошо попала под горячую руку будущих кусков общества, — найти бы этих веритавысеров, — оглядывается по сторонам, ведь любой из детишек мог быть причастен, — с каждым провести индивидуальную беседу, что бывает с теми, кто распространяет заведомо ложную и порочащую честь волшебника информацию. Да на костер.
— Ай! — Ребекка болезненно вскрикивает, — прррравильно. Чтоб тебе палец оторвало.
— Кхм…
— Нашла!
Слава Мер...
..носок?
— Не может быть! Я думала, что потеряла ее!
Варежка??
Колдомедицинский пронзительный прищур глаза-в-глаза становился всё более подозрительным.
— Я сейчас!
— ХММММ…
Гора мусора, именуемая ученическим инструментарием, всё росла. Чаша спокойствия Вереса, которую он обозвал “повезло тебе, что мы на людях” - полнилась обратным отсчетом секунд. Он винил Селвина с его гениальным решением подарить сумку с расширением такой… балбесине.
— Вот!
— Что за.. — Мягкий кусок ткани прикасается к шее. Противно-неприятные ощущения. Целитель инстинктивно пытается выпрямиться.
— Теперь вам не страшен холод и ветер…
— Кто не страшен? Кхх-хээ.
Ктоб знал, что детские нежные ручонки умеют вязать петли виселиц. Да ещё и так ловко, что кадыку оставалась вдавиться в трахею, и как ведром в колодце - задевая выступы, упасть в одно из легких.
— Кхе-кхе… — стирает скупую мужскую, тут же делая узел чуть менее жизненно опасным.
— Шарф, — заключает с философским разглядыванием вязи, — какой… восхитительно нужный сюрприз.
— Вам нравится?
— Нууу… — воняет как-то знакомо.
Верес знатно втягивает морозный воздух через шерстяную марлю. И нечаянно вляпывается прямо в капкан воспоминания, которое помнить не хотел.
***
Пар над теплым водоемом стелется ароматом роз и дорогим табаком. Из огромных распахнутых окон вестибюля доносятся приглушенные звуки живой музыки. Проходящие мимо гости, не имеющие положения VIP персон, совершенно не замечают каменный пьедестал с огромной чашей.
Селвин предусмотрел комфорт для всех. Пока детишки и обыватели, костюмированные соответственно событию, разбрелись по саду и дому - лишь бы найти как можно больше жертв для разговоров - настоящая блажь была прямо под их носами. Сокрытая чарами иллюзии.
Расслабленный от паров целитель отсел подальше от компании умудрившихся налакаться мартини. Он удобно облокотился на бортик чаши, затянулся сигарой и уже присмотрел себе хорошенькую ведьмочку на остаток вечера. Оставалось только фирменно подмигнуть и….
***
— Где ты его хранила? — цедит чуть ли не по слогам, прикрывая глаза. “Сюрприз” походил на каверзный девичий каприз. Ну не могла Рид помнить тот вечер.
— Эмм.. в сумке, а что?
***
Морда Селвина, словно по щелчку переключения слайда, перекрывает очаровательную ведьмочку. Сообщает не самые приятные новости, да ещё и в грубом тоне. Опять что-то кому-то надо. На вопрос кому конкретно плохо - не отвечает, торопя, как при пожаре. Пришлось в мокрых панталонах вылезать из чаши. Еле успев накинуть халат! Даже не свой, а первый попавшийся: махровый, на пару размеров меньше. И, переходя на бег сразу за хозяином дома - из под чар невидимости в сад, дальше - к запасному входу.
Ещё один секрет поместья Селвинов, тайный проход на кухню, через лаз за медным бюстом какого-то длинноволосого чародея.
— Я взял на себя смелость приказать принести вашу сумку, мистер колдомедик, — средний из детишек Аарона волшебным образом был уже на месте. Расспросить его о случившемся Вересу не дали.
— Гостей невежливо оставлять без внимания, — голос Селвина-старшего был полон стали, — Алистер.
Что это за переглядки - целитель разбираться не стал. Схватил сумку и тут же попал под торопливые извинения-щебетания Мелиссы. Двери на кухню захлопываются за вошедшими.
Перед ними - Ребекка, сидящая на приземистой столешнице. Плечи опущены, волосы скрывают лицо. Селвин с женой не знают, что с ней произошло. Сама девчонка молча протягивает воспаленную ладонь.
Палочка, как назло, осталась в летнем кафтане. Диагностику на темную магию не провести. Верес опускается на колени, осматривает пораженную кожу. Ловит абсолютно безразличный взгляд и понимает - опять он будет нянькой.
Как всегда - хер вообще проссышь, что с ней случилось. Селвин ждет ответа. Вечер вот-вот придется заканчивать. Дочка такая-сякая всё испортила.
Вместо перепихона пришлось сидеть всю ночь за мешанием ягодного жмыха с прополисом.
Классный вечер.
Отличный вечер.
Вечер, наполненный вонью облепихи и мёда.
***
— Вам понравилось, дядя Миль?
— О-очень, — старается убрать подальше от носа этот тошнотворный запах, — достань-ка мне ту хрень, которую ты в сумке хранишь. И поживей.
Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху
Артефакт по своей форме напоминал яйцо. Он стоял на пьедестале, отдаленно напоминающем когтистые пальцы, чьи кончики удерживали зачарованный объект над столешницей верстака в учебном классе Артефакторики. “Яйцо” состояло из нескольких латунных лент, испещренных рунами, переплетенных между собой. Руны источали на стол белый холодный пар, который стелясь простирался по всему верстаку. Он наваливался на стену за столешницей, словно волна, разбиваясь о неё, и расходился в стороны, постепенно нагреваясь и рассеиваясь в воздухе. В тех же местах, где туман не находил препятствий, свободно “стекал” вниз, на пол и ноги мастера, стоящей у верстака в утепленной маске с массивными линзами.
Одри отпрянула от изделия, удалив штихелем с руны лишний кусочек иридия, и бросила его в маленькую баночку, стоящую рядом с устройством, напоминающим фонарь без стекол. Стоило поставить баночку на стол, как та, вместе с отложеным штихелем, сразу же пропала в растекающемся от “яйца” тумане. Профессор, вооруженная длинными защитными рукавицами, открыла “фонарь”, повернув ручку, венчающую конструкцию, и потянула её вверх. Внутри, с другой стороны крышки, оказался механизм, напоминающий пьедестал, удерживающий артефакт над столом. Этим механизмом Росс аккуратно взяла “яйцо” и поместила его в контейнер, который из-за обилия изрыгаемого артефактом тумана, словно бы утонул в нем, опускаясь в тесный корпус “фонаря”. Одри, закрыла контейнер, повернув ручку в исходное положение, и с усилием закрепила дополнительными защелками, а затем наконец-то сняла с себя маску и перчатки. Вид у неё был потрепанный, но довольный. Мадам Розмерта получит свой охладитель вовремя и грядущим летом у неё не будет проблем с хранением пищи и охлаждением напитков.
* * *
Надев пальто с пояском и широкополую шляпу, Одри спускалась по лестнице в вестибюль, держа за ручку контейнер с артефактом, который ощутимо оттягивал ей руку. Проходя к массивным дверям замка, она уловила периферийным зрением движение тени, движущуюся в одном с ней направлении.
— Профессор Снейп! Рада вас видеть.
Весь вид Снейпа утверждал о его противоположном настрое.
— Профессор Росс, — кивнул он, пропуская женщину вперёд.
Одри недолго думая вышла на мороз стараясь не задеть ворота.
— Не ожидала встретить вас здесь в такое время. Я вас так и не поблагодарила за ту наводку к поставщикам желчи. Вы мне очень помогли.
— Не беспокойтесь. Помочь коллеге — мой долг. Тем более, мне это не стоило ничего.
Как не странно, ровный тон голоса и его слова мало вязались с неприветливой гримасой. Северус, как всегда, был мрачен, как темный замок.
— Ох, уж эта его мрачная манера… — подумала Одри мельком оценив взглядом маску пренебрежения Снейпа и усмехнулась в шарф, — Он точно не из Румынии?
Но, хотелось это профессору зельеварения, или нет, стоило им начать спускаться по ступенькам, как стало ясно, что они идут в одном направлении, непреднамеренно став временными спутниками.
— Профессор, я давно хотела вам сказать, да всё случая не представлялось… Ваши коллеги очень тепло о вас отзываются, чего не скажешь о студентах. Вероятно, вам это известно. Думаю многие из них ещё разглядят в вас то, что видят коллеги. Вы добрее, чем хотите казаться. Осторожно, здесь скользкая ступенька.
— Получить признание от лентяев и бездарей — так себе заслуга, — Снейп всем своим видом показывал, что он ещё мягко выразился, — Среди студентов ничтожно мало талантливых волшебников, а посредственностей мой предмет не терпит. Поэтому лучше пусть не прикасаются к котлу вовсе, чем угробят себя или других. Не приписывайте мне несуществующих качеств, профессор Росс, это не доброта. Просто попытка сохранить репутацию.
— Как скажете… — Одри пожала плечами, давая понять, что его слова ничего не меняют, — Пусть я и говорила о другой доброте, спорить с вами и делиться с кем либо своим мнением я не стану. В конце концов, я могу вас понять, ведь мой предмет тоже, скажем так… Требует большой внимательности и ответственности. А значит нужен кто-то, кто объяснит студентам, как делать не нужно, чтобы банально не получить увечий. И хорошо, что в этот момент возле котла есть кто-то, кто сможет… — Одри повысила тон голоса, принимая вынужденный факт, — дать подзатыльник, если ребенок захочет разжечь огонь жидким пламенем.
— Со временем и вы сможете “давать подзатыльники”. Это совсем не страшно. — Зельевар решил не развивать более тему учебного процесса, вместо этого он указал на ношу Росс. — Что это за конструкция?
— Справедливости ради, я предпочту отстранить студента от обучения, чем буду заставлять меня слушать. Мой предмет выбирают по своей воле и я не хочу, чтобы мой класс стал местом траты времени. А это, — Одри хотела было приподнять ношу, но попытка вышла жалкой, — небольшой заказ для мадам Розмерты. Охладитель.
— Розмерте надоело маяться с чарами? На какую площадь рассчитан такой артефакт? — Снейп явно заинтересовался предметом.
— Чары капризны и влияют друг на друга. Зато артефакт надежен. Кроме того, этот малыш сможет заморозить весь ваш кабинет, не сомневайтесь. И даже немного больше, только дайте ему время.
— Мне ли не знать о капризах чар. Школа не удосужилась предоставить приличное оборудование, сколько ни просил. — мужчина помолчал немного, а после продолжил, — Примите заказ на ещё один подобный артефакт? Весь кабинет мне морозить не нужно, только один шкаф.
— Конечно, в любое время, — с готовностью ответила Росс, а затем на секунду задумалась, — Может оно и к лучшему, что трактир так и не получил должного обслуживания. Теперь будет ещё лучше, чем могло бы быть.
Они миновали фонтан, который был покрыт льдом и выглядел, по мнению Росс, очень живописно. Одри даже позволила себе отвлечься на мгновение, любуясь им, что едва не стоило ей равновесия. Предательский лед, раскатанный подошвами студентами, а также тяжелый контейнер перевешивающий мастера, едва не опрокинули её на землю. Однако, Дрю удалось отделаться испугом.
— Ваш шкаф, он… Он из металла или из де.. — устав, профессор решила взять контейнер в левую руку, и едва сделав так, осеклась заметив стоящих за углом, в паре метров от них, Вереса с кем-то ещё.
— Сегодня на удивление богатый на встречи вечер. Это мистер Верес там? Он… Оу. Он со студенткой? Что они делают?
— Вероятно, общаются? — предположил Снейп.
— Добрый вечер, мистер… профессор Верес, — она вгляделась в лицо студентки, — мисс Рид.
Взгляд Одри скользнул на небольшую гору разного студенческого скраба лежащего подле Ребекки и вопросов мгновенно стало больше. Не уж то он досматривает вещи учащейся?
— Простите моё любопытство, но что здесь происходит?
— Мне пора идти. Профессор Росс, зайдите ко мне, когда будет время, обговорим детали.
Не дожидаясь ответа, профессор зельеварения поспешил ретироваться, явно не желая связываться с чем-то, что могло бы изменить его планы на этот чудесный вечер.
— Конечно, профессор. Хорошего вечера, — бросила она вслед уходящему коллеге и вернула свой взгляд колдомедику и ревенкловке.
Редукто, шмедукто...
–Достань-ка мне ту хрень, которую ты в сумке хранишь. И поживей.
Ребекка много раз представляла себе эту сцену – когда впервые зашла в магазин с товарами для рукоделия и приметила на полке моток с темно-зелеными нитками, будто хвоя в густом вечно-зеленом лесу; когда целых три месяца вязала шарф вечерами, выкраивая время между домашней работой, варкой зелий и залечиванием ран; когда бегала за помощью к хаффлпаффке Энн, если по невнимательности пропускала петлю – и ни в одной из этих фантазий дядя Миль не вел себя так грубо. Так, как мистер Селвин. Ребекка словно наяву слышала резкие слова дяди, произнесенные холодно и надменно, – что ее подарок – мусор, а потраченное время она могла провести с большей пользой.
Рид нахмурилась, скрывая обиду. Она верила, что дядя Миль другой. Она не допускала мысли, что время, проведенное вместе, так тщательно хранимое в укромном уголке ее души, важно лишь для нее одной. Потому она вздохнула, собираясь с мыслями.
– Если я сейчас начну перебирать сумку, вытаскивая все содержимое, мы закончим… скажем, к утру.
Но не эта проблема была главной – хлам на плитах давал пищу для опасных гипотез: ингредиенты для экспериментального зелья и свитки исследований по обратимости побочных эффектов от снадобий, влияющих на разум, вызвали бы у Снейпа несколько неудобных вопросов, влекущих за собой беседу с директором, а за ней – более неприятную – с главой семьи.
Ребекка невольно дернулась, когда колдомедик положил руку на плечо.
– Что это? – он наклонился к сумке, поморщился, втягивая воздух с явным отвращением. – Мазь? Снова, Ребекка? Снова самодеятельность? Почему ко мне не пришла?
– В больничном крыле и так на меня бросают косые взгляды. Приходи я чуть чаще – и мадам Помфри решит, что я делаю это специально, – а учитывая, что целителя я прошу определенного, мои проблемы будут уже общими…
Но Ребекка проглотила окончание фразы, улыбнулась, оставляя флер шутки.
- Кому какое дело? – проворчал колдомедик, будто не замечая, как
она потянула за край шарфа, уткнулась носом. Облепиховый запах, за которым едва угадывался букет трав был едва уловим. Ребекка распознала лишь потому, что сама мешала средство, смягчающее кожу на заживающих рубцах, - Тебе стоит научиться не обращать внимания на..
– Вот же гномья жопа! – она быстро прикрыла рот рукой, опасаясь нравоучений, но в то же время колдомедик закашлялся, засуетился, пытаясь выбраться из подарка, будто из удавки. Ребекка незаметно выбросила присохшую к шерсти ягоду и заправила шарф так, чтобы не было видно меленького пятнышка в углу, – Не нужно так драматизировать. Приятный запах. Ваш одеколон пахнет куда…
Ребекка натянуто улыбнулась, осторожно выглядывая из-за спины колдомедика, позабыв о том, что хотела сказать, потому как случилось худшее: к ним направлялись сразу два профессора. Мисс Росс выглядела довольной и, судя по всклокоченным волосам и неаккуратно завязанному поясу пальто, будь здесь Шейла – она бы углядела в этом повод для пикантной сплетни, если не брать в расчет выражение лица ее спутника. Впрочем, у Снейпа всегда было такое лицо. Примадонна котлов и пробирок, которая «редко выбирается из своих подземелий» решила прогуляться именно в тот момент, когда Рид услужливо повытаскивала все улики и даже разложила, будто на дворовой распродаже. И опять зубы лабарии валялись на самом видном месте, сдавая хозяйку со всеми потрохами. Ребекка незаметно сдвинулась, прикрывая дурацкую колбу.
Мелькнула рассеянная мысль, что только Скайфилда не хватало для полного комплекта всех «дядь» – тогда можно было б выстраиваться в очередь к Майклу за предсказаниями.
– Простите мое любопытство, но что здесь происходит? – любопытный взгляд профессора Росс цеплялся за детали открывшейся перед ней сцены.
Ребекка не решалась начать разговор. Негласное правило – молчать, если не обратились лично, стабильно работало в ее семье, а потом и перекинулось в остальные области ее жизни. Но пауза слишком затянулась, а дядя Миль, как назло, будто зелья в рот набрал. Слава Мерлину, часть проблемы рассосалась сама – мрачный профессор отправился по своим мрачным делам. Но как же быть с любопытной дамой?
– Добрый день, профессор Росс! Погода сегодня чудесная, как раз для прогулок. А это… – Ребекка склонила голову на бок, рассматривая предмет, не без труда удерживаемый женщиной, – что? Артефакт? Вам не тяжело? Профессор Верес, может вы…
— Да, утро просто чудесное, — профессор перехватила цилиндр поудобнее и покосилась на него, — Н-нет, не стоит...
Ребекка как раз развернулась к Милю, чтобы продемонстрировать весь арсенал мимики, как целитель сам сорвался с места:
— О-одри! Какая встреча! Что же Вы опять, как... давайте, сюда. Давай-давай!
— Нет нужды. Я же говорю… — внимание мисс Росс переключилось на колдомедика и, пока профессора пытались поделить артефакт, Ребекка развернулась, взмахом палочки подняв в воздух книги и свитки.
— Ну хорошо, только не тычьте в него своей волшебной палочкой. Его нельзя заколдовывать.
Пользуясь моментом, пока никто не может осудить неподобающее поведение, Ребекка скорчила рожицу, на свой манер изобразив профессора Росс, но не забывая при этом о деле, распихав по кармашкам сумки выпавшие бутыльки и колбы.
— Я.. что? Ух, какая тяжелая вещь... Нам с мисс Рид по личному делу в Хогсмид положено. Куда вас с этим инструментом оставить?
— Хогсмид. Три Метлы. Мадам Розмерте лично в руки. Спасибо. — дала инструкции профессор – со сборами нужно поторопиться, — Если джентльмену будет слишком тяжело, то я готова забрать артефакт назад.
Подхваченные заклинанием, в сумку летели одна за другой книги и свертки пергаментов, перья и склянки чернил, а последними закатились яблоки, прижатые коробкой с печеньем – Ребекка решила, что еду стоит держать близко – по многим причинам. Рид повертела в руках пустую упаковку из-под шоколадной лягушки и, вздохнув, спрятала в карман. Оставалось надеяться, что тварь уже давно растворилась в черном озере, а не наставит пятен на эссе.
Как же Вереса напугало появление той самой блондинки, любопытство и напористость которой соразмерны разве что с громамонтом в период охоты на партнера. Он готов был разорваться между желанием трансгрессировать в обнимку с Ребеккой куда-нибудь подальше из школы и врезать по ухмыляющейся морде Снейпа. Ситуация была не настолько безнадежная, но расцвела новыми красками — злосчастные графино-банки, которые целитель пару дней назад вручил Рид, валялись почти не прикрытыми среди свитков. А если Одри их заметит, наверняка спросит какого черта они делают тут, а не в далеких землях Британии. Нащупать самообладание мужчине удалось с трудом.
— Мадам, ну что Вы! Совсем не тяжело, давайте мы Вас быстренько доведем.. а что это Вы с Северусом обсуждали? Мне показалось, он выглядел излишне довольным Вашей компанией, — целитель нервно хохотнул, уводя профессора всё дальше от разобранных вещей.
— Да… Всякие мелочи. Так сказать… особенности работы профессора. В целом и в частности. Разговор был, — она раздосадованно цыкнула, — увы, не долгим. Профессор Снейп чрезмерно замкнут. Зато я получила новый заказ. Леди, конечно, не к лицу хвастаться, но я должна сказать, что в последнее время мои услуги нарасхват…
Колдомедик подмечал не раз, что Северус не упускает случая вцепиться своими мышино-летучими лапами в Одри. Глупо было приходить к нему по поводу амортенции. Глупо и не разумно!
— “Леди-нарасхват”, вы слышали, мисс Рид? Вот что самодостаточность с женщинами-то делает!
Ребекка, подобно истинной аристократке, показала своё удивление легким взмахом ресниц и приподнятой бровью. Переложив ремень сумки на левое плечо, студентка нагнала их и приняла предложенную им руку.
— Разве это удивительно, когда леди красива, — она невзначай пригладила рукав его мантии ManticoroDioro, добавляя уже тише, — и не кричите так, все подумают, будто Вы завидуете.
— Мисс Рид, — наиграно-обидчиво шепчет в ответ так, чтобы Одри слышала, — чему завидовать, когда компания данной красивой леди обычно состоит из декана Слизерина, да вот, — бравирует, не без труда поднимая тяжеленный фонарь на уровень груди, — работы. Мне сложно представить безутешность тоски.. а как же веселье? Профессор Росс, — звучит менторский тоном, — вам стоит развеяться.
Довольный собой, колдомедик осклабился, наслаждаясь озадаченным лицом Одри. Пусть это изумление длилось всего несколько мгновений, но оно оправдало себя.
— Эмиль, будет вам, — женщина повела плечом и мягко улыбнулась, — все, вот эти вот, псевдо-аристократичные жеманности вас не красят. И мужества не придают… За то старят. И это не говоря уже о том, что они вам просто не идут…
Росс явно не была настроена игриво. Ну, мать её, тут уж никогда не угадаешь, когда можно, а когда нельзя шутить.
— Мисс Рид, — она чуть наклонилась, чтобы видеть лицо студентки, — я не могу не отметить… Вы сегодня на удивление очаровательны.
— Как и Вы, мадам, — Эмиль сталкивается с её взглядом, привлекая внимание к себе, — раз уж мы пошли по комплиментам и все вместе пропускаем утренний пир в Большом зале, что скажете на счет совместного завтрака? Тост с маслом черных трюфелей тут не заказать, но вот чай с кренделем - вполне. Ну, что скажете? — обращается к обеим волшебницам вертя головой.
— С удовольствием, мистер Верес, — Ребекка скромно улыбнулась и целитель почувствовал, как её пальцы сжали предплечье. Знак! Определенно - знак, что не стоит заходить дальше, — но не думаю, что мы в праве удерживать профессора Росс, когда у нее важное дело.
— П-поддерживаю..
Он задумался всего на секунду - что спросить, чтобы сменить тему разговора? Этого хватило. Рид едва заметным жестом указала на внушительный контейнер.
— И да, профессор, — она лукаво взглянула на женщину, — я могу посоветовать хорошего учителя. Уже через несколько занятий вы не узнаете собственную…
— Собственное отражение! — Эмиль снова хохотнул, будто бы смеясь над шуткой, — мисс Рид знает прекрасного алхимика красоты. Селвины - образчики тонкого вкуса стиля. Я и сам хожу к одному по рекомендации Мелиссы. Но такие вещи не говорят на публике, право слово. Позвольте, я объясню: дело в том, мисс — что мы с профессором Росс были заняты в подготовке турнира — вымотались. Она, вон, глядите, уже успевает новую работу найти, — протараторил целитель и на выдохе подытожил: — а вообще! Самое главное в здоровом образе жизни это питание!
Волшебницы переглянулись между собой.
Переход в Хогсмид>>>
Так повезло лопуху:
Добрую сказку скрошило в труху
Страницы