Студенты продвигались вглубь пещеры, ритмично потряхивая маракасами. Впереди то и дело вспыхивали золотистые отблески резонирующих камешков, каждый всполох света казался обещанием, что волшебники идут в правильном направлении. Но чем дальше ребята заходили, тем более сырой становилась почва. Она чавкала под ботинками, оставляя следы, как будто сама земля пыталась схватить их за ноги.
И вдруг послышался звонкий "хлюп". Все трое резко остановились, понимая, к чему они все это время шли. Свет от камешков мерцал из-под воды. Округлая яма, колодцем уходящая вниз, была до краев заполнена водой. Искомые камни наросли на стенках этой ямы, как кораллы, а их золотое сияние играло на поверхности воды и стенах пещеры.
Ближайший камень был всего в тридцати сантиметрах от поверхности. Его можно было бы без труда добыть и голыми руками. Но на расстоянии от полутора до трех метров открывался доступ к десяткам сверкающих реликвий.
Пещера заманивала все глубже, подмигивая ритмичными “золотяшками”. Лэнгфорд уже не задавалась вопросом, а для чего вообще это все. Если кому-то рассказать о случившимся, то будет здорово смахивать на бредовый сон.
“Знаешь, Тия, а потом мы стали спускаться в пещеру с ореховыми маракасами в руках, которые соорудили пикси. Мы должны были двигаться вдоль маршрута, которые определяли светящиеся камни. Макнейр и Смит ничего против не имели и вообще вели себя как будто это самое обычное занятие. И когда земля стала совсем вязкой, мы пришли к …” Ох. Теперь стало понятно, почему пикси сами не сунулись добывать строительные материалы для своих загадочных кругов.
— Я в воду не полезу, — решительно заявила Лэнгфорд. Одно дело лезть под воду с воздушным пузырем или артефактом под сторонним надзором, другое — нырять в казавшуюся ей узкой яму (не озеро или другой открытый водоем, и даже не, прости Мерлин, бассейн) в месте, где магия дает серьезные сбои.
Лоррейн честно старалась не глазеть и даже отвела взгляд, когда перед глазами замаячили оголенные торсы юношей. Но щеки все равно предательски покраснели и по ощущениям самой рейвенкловки, стали освещать пещеру не хуже камней. В голове пронеслась мысль, что после перестановки мебели в девичьей спальне можно устроить заплыв, аншлаг был бы гарантирован.
— Хорошо бы обвязаться чем-нибудь, — откашлявшись предположила Лоррейн. — Если что-то случится в воде, я постараюсь вытянуть.
Как именно она собиралась тянуть из воды амбалов, рейвенкловка предпочла ПОКА не думать. Никаких шнурков, канатов и прочей утвари, разумеется, в пещере не наблюдалось. Если и сооружать веревку, то из одежды. Или все же попробовать трансфигурацию? Рейвенкловка вяло осмотрела ворох одежды, отодвинула подальше чью-то рубашку и, не надеясь на удачу, направила на неё палочку.
— Vera verto funale.
Юноши стали погружаться в воду. В голову полезли мысли о дурацких шутках, когда одежду купающихся по-тихому забирали с пляжа, и жертвы оказывались чуть ли не голышом в общественном месте. Вот только вряд ли Марк и Леон оценили бы юмор. И вообще, после того как им пришлось бы возвращаться в замок через лес, полуголыми, далеко не жаркой летней ночью, ответ не заставил бы себя ждать. Леон, скорее всего, стал бы распинать и винить. И мог бы подговорить девчонок забрать одежду из душевой, когда Лоррейн умывалась. А вот реакцию Марка предугадать было сложно. Всегда серьезный и невозмутимый, он вполне мог так же серьезно и невозмутимо ждать подходящего момента для вендетты. Например, на третьем туре, если им придется выступать вновь в одной команде. Не то чтобы слизеринец мог оставить неудавшуюся шутницу на растерзание тем же гриндилоу, но вот спешить на помощь изо всех сил он бы наверное не стал. Или прежде чем метнуть копье, подождал бы, пока келпи изрядно пожует Лоррейн. Отмахнувшись от нелепой затеи, которую все равно никогда не осуществила бы, девушка присела на корточки у края воды и стала наблюдать за происходящим.
ОФФ: попытка трансфигурировать веревку. Если все-таки получится, то под воду Леон и Марк спускаются повязанными ею. Если нет, то просто ныряют, а Лоррейн сидит у воды и наблюдает.
Алан раздражённо вздохнул, глядя на радужную жижу, которая выстрелила из его палочки. Очередной провал. Всё это становилось всё более абсурдным, и хотя его жизнь была наполнена им, к подобным ситуациям он готов совсем не был. Он чувствовал себя идиотом, а идиотом он себя чувствовать совсем не любил.
Пикси и грибы, кажется, устроили настоящий цирк в лесу, и Алан не знал, как на это реагировать. Он чувствовал, что напряжение растет внутри него, и пытался найти рациональное объяснение происходящему, но каждый раз встречал только новый виток странности. Пикси продолжала пищать и размахивать руками, грибы, казалось, презирали всё вокруг, и в свою очередь получая в ответ презрение пикси. "Что за чертовщина происходит?" - эта мысль словно зациклилась в его голове, повторяясь раз за разом, отчего мозг начинал постепенно закипать.
Сжатая в руке волшебная палочка недовольно выплюнула сноп искр, приводя парня в чувство. “Соберись!”
Джессика попыталась вступить в диалог с существами, но это нисколько не помогло. Твари были на своей волне, и было абсолютно невозможно понять, что именно хотели от людей каждый из них. – Мы явно что-то упускаем, – Алан попытался придать голосу уверенности. “Чары не сработают. Что-то их искажает. Да и что колдовать? Зачем?”
Алану не хватало ни знаний не понимания, зато любопытства было хоть отбавляй. Наклонившись к земле, он потянул сразу два гриба из земли.
Ход пещеры уткнулся в небольшой водоем странно-правильной формы. И…больше ничего. То есть вариантов развития – ровно один. Леону даже интересно стало, что дальше они делать будут: прыгать с шестом или перетягивать канат? А сейчас у них значит синхронное плавание намечается: «Ловцы жемчуга, блин!». - Я в воду не полезу! - тут же ультимативно открестилась Лэнгфорд.
Оно и к лучшему, если б крошка Лорри сама полезла в воду, то у них с Макнейром мог и конфуз случиться.
Кстати о птичках…. Смит решил, что и слизеринец откажется от заплыва, ссылаясь на свой ушибленный мозг, но тот удивил, первым начав раздеваться. А что еще удивительней - молча. Леон жуть как хотелось услышать мысли Макнейра в этот момент.
Выбрав местечко посуше, рейвенкловец шустро поскидывал с себя вещички, не забывая красоваться (чего греха таить, стесняться Смиту было нечего) и подначивать слизеринца. Вообще, весь спектакль был рассчитан на единственную зрительницу, уж очень мило та смущалась. - Хорошо бы обвязаться чем-нибудь. Если что-то случится в воде, я постараюсь вытянуть, - подала идею Лоррейн.
Леон бросил на Лэнгфорд полный скепсиса взгляд, трезво оценивая девичьи силенки: и отсутствие веревки здесь не основная проблема.
Уже у края ребят постигло осознание того, что им предстоит, заставляя неуверенно топтаться на месте: нырять в эту прорубь желания не было. Храбрости, как выяснилось, тоже. Но не терять же лицо перед девчонкой. Не найдя ничего лучше, Смит столкнул слизеринца в воду тычком в спину, но порадоваться своей шалости не успел: оскользнувшись, он съехал в воду следом под задушенное: «Епт!».
В итоге первое погружение оказалось безрезультатным: пока сориентируешься под водой, пока уйдешь от попытки утопить, еще и ближайший светящийся камень не получилось отковырять – руки все время соскальзывали. «Лучше б мы не про веревку думали, а про то, чем отковыривать эти камни будем», - даже в мыслях ворчал Смит, устремляясь к поверхности и кислороду.
Вынырнув, Леон прикинул, что можно использовать, как долото. - Крошка Лорри, кинь мне мою палочку!
Не самый лучший вариант, но что имеем. «Господа маги сожгли бы за такое кощунство» - усмехнулся Смит, пытаясь рукояткой отстучать неподатливый камень.
Кислотная мантия в руках натужно сияет, придавая уверенности: какой дурак будет нападать на человека, который, словно щит, держит перед собой такое чудо? Именно, что никакой: разве что, может, бык… но вряд ли в сыром подвале, усеянном склянками со странными жидкостями, водится бык. Ему тут было бы тесно, темно и грустно. Что ещё раз наталкивает на мысль: что за создание шевелится сейчас во тьме, до которой не достаёт свечение хэллоуинского артефакта? В голову приходит Первый тур и его летучие ящерицы.
Нет, вряд ли тут что-то такое банальное (думает Раф, игнорируя то, что в прошлый раз он принял ящериц за пикси). Вон, новый друг какой необычный — ни в одной из известных Рафу книг не встречался; наверняка и в темноте прячется что-то такое же неизвестное, неопределённое и, судя по ужасу Друга, крайне… опасное…
Да и без разницы, не страшно. Главное, чтобы Друг перестал так трястись.
Перед глазами выскакивает нечто. Он отшатывается, готовясь отбиваться, уже перебирает в голове всевозможные заклинания (да чего там перебирать, бросить просто трансфигурацией орхидей, всегда работало), но это… оказывается лишь перо. Его собственное перо, которое отчаянно пытается ему что-то донести, выводя в воздухе силуэты.
Раф недоумевает, но всё-таки поворачивается назад, откуда на него смотрит недовольная (или обычная — впрочем, это синонимы) Виллан. Она обводит в воздухе тот же знак, что обводило и перо: судя по всему, спрашивает, что впереди. А что ей может ответить на это Раф? Он пожимает плечами, и… и, ну, пытается предложить ей поговорить более удобным способом. Очень стесняется, помня, как это всем не нравится (мысли о Макнейрах, Шарлиз и иже с ними не приходят — в голове зияет блаженная пустота на их счёт), но всё же предлагает.
И обращается. Я думаю, тебе стоит подняться наверх. Он знает, что Виллан ответит, но это нужно было сказать.
Виллан склоняет голову на бок и скрещивает руки на груди, не сводя с Грейвса пристального взгляда. Очевидно, она ещё больше недовольна, чем обычно. Магия сбоит. Раф поднимает мантию чуть выше. Будь готова бежать. Или прятаться. Но лучше бежать. Пригладив Друга на плече, Раф снова пытается убедить его, что всё будет нормально. Он же тут, вообще-то, очень эрудированный в вопросах избавления от неприятностей маг.
— Ясно, — лаконично отвечает Виллан.
Раф делает шаг в сторону, совершенно без задней мысли хватает одну из многочисленных склянок с полки и встряхивает. Если что, свяжусь. Не серчай. Держись сзади. Не зная, куда деть палочку, чтобы можно было быстро достать, Раф сжимает её зубами.
И отворачивается, продолжая уверенным шагом рассекать темноту — с мантией в одной руке и склянкой во второй.
Виллан идёт за ним. Не столь уверенно, конечно, она же не такая замотивированная.
Технически заклинание Лоррейн сработало... как-то. Бесхозная рубашка, на которую она колдовала, превратилась в медную кружку. Кружка, сверкнувшая в свете резонирующих камней, казалась не к месту, но это была хотя бы перемена, а не провал.
Светящиеся камешки довольно просто откалывались от своих "раковин". Место сочленения, где музыкальный кристалл вростал в горную породу, было на удивление хрупким. Леон, сосредоточенно работая руками, с легкостью заполучил свой первый трофей, его пальцы ощутили гладкую поверхность камня, который тут же вспыхнул ярче. Вокруг же сияли множество других, словно подначивая его продолжить.
Лоррейн, все еще держа медную кружку, искала взглядом новые кристаллы, не уверенная, что ее магия в этом месте хоть как-то пригодится. Всё это время звук воды из природного колодца был единственной музыкой, успокаивающей их напряженные нервы.
Но на поверхности, чуткий слух рейвенкловки уловил за плеском воды из природного колодца чьи-то шаги. Медленные, неравномерные: Хлюп... Хлюп. Хлюп... Хлюп. Что-то явно бродило неподалеку. И когда, казалось, ситуация уже стала достаточно напряженной - погас свет. Отвлекшись на мальчишеские тела, девушка совсем позабыла, что свет камней - единственного источника света в этой пещере - был результатом резонанса на звук. И так как маракас давно молчал, камни тоже успокоились.
Один за другим они погасли и тьма поглотила студентов.
Рафаэль браво продвигался вперед, когда свет кулона наконец подсветил открывшееся помещение. В маленькой комнате были рабочие столы, деревянные коробки и сундуки. На полу валялись осколки разбитых банок и остатки чего-то мягкого и красного, погрызанного, а также чья-то чешуя и скорлупа.
Друг на плече Рафаэля тихонько пискнул и подпрыгнул. Рафаэль почувствовал, как чужой испуг схватил чужое маленькое сердечко, его собственное дыхание участилось в ответ.
И тут движение привлекло внимание студентов. Глаз наконец выхватил из тьмы дальнего угла живое существо. С первого взгляда сложно было сказать, что это такое: оно походило одновременно на примата, ленивца и коалу. Сидя, оно казалось не таким уж и большим, всего где-то полметра. Оно сидело в углу, над очередной разбитой банкой, и выуживало оттуда что-то белое и круглое, невозмутимо кладя это себе в рот. Два черных глаза были устремлены на новых посетителей его схрона с любопытством.
Только Алан потянулся к грибам, как живой гриб пронзительной заверещал и пыхнул спорами вокруг себя.
Алан мгновенно почувствовал, что что-то не так. Он почувствовал себя каким-то рыхлым и пористым, малоподвижным. Он распрямился и быстро понял, что ноги его отказываются двигаться, крепко врастая в землю, наверняка прорастая в почву, сцепляясь с грибницей! Он медленно, но верно превращался в гриб! А что, если все грибы в грибнице - это бывшие студенты, которых привела пикси к этому дубу? Пикси ведь говорила, что грибы злые... Нет, а что, если пикси и грибы в сговоре?!
Алан поворачивается к Джессике и его сердце замирает: ее тело расплывалось, теряя форму что она уже начала обращаться в гриб! В огромный злой и глупый гриб! И он, должно быть, тоже вот-вот в такой же притворится. Что же делать?
В это время Джессике свезло больше. Когда гриб пыхнул, парящая неподалеку от нее пикси зажала девушке нос своими ручками. Но так как в одной из них она удерживала добытый гриб, полностью защитить рейвенкловку не получилось и часть спор достигло цели. Джессика заметила, что лес внезапно стал невообразимо красивым. Светящиеся сине-фиолетовые цветы под дубом стали источать такой чарующий свет, что она не могла оторвать от них глаз. Они манили её своей красотой, словно приглашая стать частью этого волшебного пейзажа. Она хотела прилечь на этот цветочный ковер, сплести венок и засушить закладки в книгах из этих цветов. Стоявший рядом Алан показался ей невероятно расслабленным и счастливым, словно он нашел свое место в этом странном и причудливом мире.
ОФФ: Вас накрыло облаком спор. Ваше сознание изменено, вы видите разные галлюцинации. Состояние Джессики менее серьезное, чем у Алана, но последующие три хода я буду бросать кубики на то, удалось ли вам избавиться от этого состояния. Удачи)
Лэнгфорд сидела на корточках и вертела в руке кружку, мысленно прикидывая шансы на удачную детрансфигурацию обратно в рубашку. Можно, конечно, понадеяться, что в этом особенном месте естественный процесс займет гораздо меньше времени, но может выйти и наоборот. В любом случае Марк или Смит не обрадуются замене сухой рубашки на никчемную медную кружку. В нее даже кристаллы не положишь…По крайней мере, Макнейр завернется в мантию, у Леона есть теплая кофта, а выйдя из леса можно снова нормально пользоваться магией и вернуть кому-то из них недостающую часть гардероба. Лоррейн вздохнула и перевела взгляд на плескавшихся юношей, Леон уже успел отковырять светящийся кристалл даже не применяя главное орудие волшебников не по назначению.
И все было бы замечательно. Мальчики ковыряли бы под музыку эти водные камни, Лоррейн собирала бы их добычу в кучку, попутно прикидывая, сколько нужно пикси. Анонимная практика волонтеров в Запретном лесу без лишних забот. Без забот, конечно же, не вышло. Услышав чью-то поступь, девушка встрепенулась и стала оглядываться в поисках неизвестного существа.
— Здесь кто-то есть, - прошипела рейвенкловка, по привычке сжав в одной руке волшебную палочку. Моргана, магия здесь непредсказуема! Первоначальный порыв бросить на звук шагов медную кружку подавила благодаря голосу разума (вдруг неизвестный разозлится в ответ на такой бессмысленный выпад? Кружкой можно распугать мышей, а не шатающееся поблизости нечто). Убедившись, что ей ничего не кажется и что это действительно чьи-то шаги, она наклонилась поближе к воде, заметив, что блаженные в своем неведении мальчишки казалось не замечают присутствия кого-то еще. И только Лоррейн открыла рот, пещера погрузилась в изначальную тьму. Черт, черт, черт!
ОФФ: действия, вынесенные на судейство, будут в постах соигроков.
Хоть предметы и живые существа вокруг были осязаемы, а лоб до сих пор неприятно саднило, Марка не покидало ощущение, что он очутился в дурацком сне, слишком уж абсурдным казалось происходящее. Пикси, лепящие на лбы студентам подорожники и заставляющие таскать камни и играть странную музыку, светящиеся от звука пиксиных инструментов камни, а теперь и пещера с водоёмом то ли естественным, то ли кем-то созданным. Конечно, Запретный лес таил в себе множество необычностей, но это даже для него казалось чем-то из ряда вон.
Когда Лоррейн категорично отказалась от плавания, Марку ничего не оставалось, кроме как смириться с участью. Стянув с себя одежду и обувь, он замер у кромки воды, пытаясь разглядеть дно или хотя бы то, что скрывается в глубине. Если пикси не лезут в воду сами, причиной может быть или их неумение плавать, или что-то, что в этой воде сидит. Впрочем, допредставлять все возможные исходы погружения Макнейру не дали. Смит, козлиная рожа, нагло столкнул его в воду, лишив возможности вдохнуть поглубже. Даже то, что рейвенкловец следом скатился сам, Марка не обрадовало, дезориентированный, он хлебнул воды и, вынырнув-таки, закашлялся.
Восстановив дыхание, слизеринец нырнул, нацелясь на камень покрупнее. В голове мелькнула мысль о том, что волшебная палочка, оставшаяся на берегу, сейчас бы пригодилась, но камень поддался и без магии. Уже на пути к поверхности воды свет, исходящий от камней, вдруг погас. Вынырнув с шумным плеском, Макнейр выругался, помянув Мерлина и его задницу, но лучше не стало. Откуда-то сбоку донеслось растерянное:
— Здесь кто-то есть…
— Кто? И где ореховая погремушка, Лоррейн? — Хлюпанья шагов шестикурсник не услышал за плеском воды, да и что он мог сделать сейчас? Его орех остался на берегу, как и волшебная палочка. И теперь ни света, ни защиты, только примерное положение берега. — Нужно шуметь, чтобы камни засветились.
— Чёрт, чёрт, чёрт! Где эти орехи? — в голосе девушки прорезались нотки паники.
— Погоди, попробуй хлопать в ладоши! Вдруг камням не важно, на что реагировать. — Не хватало ещё истерики на ровном месте, когда в темноте что-то скрывается.
Лэнгфорд не стала зря болтать и тут же звонко захлопала, а Марк поплыл на звук, выбрался на берег и начал шарить по земле в поисках одежды, рядом с которой остался маракас.
Офф: Лоррейн Лэнгфорд хлопает в ладоши в попытке пробудить светящиеся камни. Макнейр ищет ореховый маракас.
Палочка так и не пригодилась. Не поддававшийся ранее камен внезапно сам скакнул в ладонь, стоило его вновь нашарить. «Но не возвращать же ее теперь Лоррейн, к тому же с остальными камнями может быть не так просто» - решил Смит, зажимая палочку в зубах: «Вот теперь точно «ловец жемчуга». Ныряя за следующим камнем Леону почудилось, что и без того скудное освещение стало тусклее, но он списал все на продолжительные задержки дыхания. Осознание настигло, когда второй сковырнутый камень, зажатый в ладони вначале потускнел, а потом и вовсе погас, точно выключили. Как и все остальное освещение, мгновенно погружая пространство во мрак.
Смит запаниковал. По-настоящему. Вокруг кромешная тьма, липкими щупальцами тянущая на дно. Первое желание – зажечь «люмос», но одно неаккуратное слово и воздуха перестанет хватать. Что-то коснулось плеча на рефлексах отшвыривая в сторону. Холодная стена природного колодца неласково встретилась с затылком, разом возвращая здравомыслие: «Спокойно. До поверхности рукой подать. А задел тебя Марк, который тоже тут нырял вместе с тобой» - сам себе доказывал Леон. Так было проще не зацикливаться на ситуации. «И где-то там в пещере осталась в одиночестве крошка Лорри. Сейчас главное выбраться отсюда».
Расслабив тело, Смит позволил воде вытолкнуть себя на поверхность. - Лоррейн! – позвал рейвенкловец, едва показался над водой и закашлялся.
С трудом нащупав край, Леон вытянул себя на берег, но принимать вертикальное положение не спешил.
Сквозь вату недавней паники он услышал знакомые голоса:
- ….
- …, чёрт! Где эти орехи? – крошка Лорри явно была напугана.
- Погоди, попробуй хлопать в ладоши! Вдруг камням не важно, на что реагировать, - голос Макнера напротив был твердым. «Хоть кто-то из нас сохраняет спокойствие».
Вновь вспомнился «люмосе»: «Как быстро я, однако, стал зависим от магии» - промелькнула шальная мысль, когда Леон уселся поодаль от края водоема.
Искать импровизированные маракасы в этой кромешной темноте Смит посчитал за бессмысленное, еще и под ногами сплошная вязкая грязь. А в руках палочка и пара некогда светящихся камней. Рейвенкловец ударил палочкой о камни раз, другой, пытаясь поймать ритм: «В глазах магов, я как та обезьяна, которой в руки палку дали, а человеком она так и не стала. Сбила себе бананы и сидит теперь довольная, жрет. Блин, теперь еще и есть захотелось».
Просьба удалиться была, определённо, не тем, что Виллан ожидала услышать в качестве ответа на заданный вопрос. Она-то думала, что зверушка на плече у слизеринца во всей красе поведает ему о притаившемся впереди «нечто» и причинах, по которым это самое «нечто» внушает ящерице страх, но…по всей видимости, ошиблась. Либо Грейвс был околдован настолько, что опасности не осознавал.
Или осознавал, но решил поступить благородно и уберечь «ранимую девичью душу» не только от нелицеприятного зрелища, но и от предполагаемой опасности…жаль только, что определение это Самайн не подходит совершенно. К тому же, защищать её у слизеринца причин не было.
При повторном взгляде на пеструю мантию взгляд Виллан мрачнеет. Столь явная демонстрация измененной одежды должна был убедить ее в достоверности слов Грейвса, однако вызвала лишь сомнение. Ранее слизеринка уже использовала чары, и они работали. С другой стороны, это тоже могло объяснить некорректную работу люмоса и столь необычный результат Рафаэля. Просто замечательно… - девушка цокнула языком. Остаться в замкнутом пространстве наедине с неизвестностью без надежного способа самозащиты ей бы не хотелось.
Виллан снова пробежалась взглядом по полкам, взяла в свободную руку одну из банок, рукавом мантии наспех протерла её от пыли и вслед за юношей отправилась исследовать коридор. Странный звук при этом никуда не исчез. Серьёзно, что там? - она мельком глянула на ящерицу. - Судя по тому, что я слышу, впереди нас ждет что-то тяжелое и неповоротливое… Только не говорите, что в этом погребе обосновался карликовый тролль. А что? Пещеры они, вроде как, любят. Этот коридор на неё похож, разве что стены, пол и потолок ровные, и пыли столько, что одно неверное чирканье спичкой может отправить весь погреб с его содержимым в воздух. Если это так, то у нас преимущество - мы быстрее. Только вот…вряд ли тролли настолько умны для столь сложных построек. И костей животных нигде не видно… - слизеринка вздохнула. Отсутствие на руке хоть какой-то полезной информации раздражало.
Коридор вывел их к комнате. В сравнении с предыдущей, она была более просторной и захламленной. Столы и множество коробок, укрытых густым слоем пыли, - Виллан сразу же окрестила её кабинетом. Тут и там лежали осколки стекла и погрызанные объедки, виднелись чьи-то следы. Много следов. Иной раз они сливались в единый комок, формируя светлые пятна на полу, но в основном рядами тянулись в разные стороны комнаты. Проследив за одной из «тропинок», (и немигающим взглядом Грейвса), Виллан взглядом встретилась с ещё одним существом.
Крупным, упитанными и внешне безобидным. На тролля не похож… - кратко подытожила она. - Но шкура, наверное, такая же прочная. И что он ест? Содержимое банок? - ответ на последний вопрос слизеринка получила практически сразу. - Мерзость.
Грейвс пока что хранил молчание, чего нельзя было сказать о его ощетинившейся ящерице. Будет забавно, если эти двое окажутся друзьями, не сумевшими поделить чей-то забытый схрон, и если нас сюда привели в качестве орудия возмездия, - Виллан вздохнула. Немая сцена немного затянулась, и далее играть в гляделки с жующимся созданием у неё желания не было.
-А ты ещё кто? - спрашивает она, но на ответ даже не рассчитывает. Она даже не уверена, разумна ли тварь перед ними, но так она может хотя бы попробовать спровоцировать её, (или ящерицу), на что-то.
Идея Маркаса сработала, камни действительно отреагировали на звук хлопков. Но их слабый свет был едва заметен в полутьме, размытый и неуверенный, он едва помогал ребятам различить образы перед собой. В полутьме звонкие хлопки и всплеск воды из природного бассейна заглушили липкий "хлюп" крадущегося нечто.
Леон присоединился к исполнению, добавляя полифонию в ритм хлопков. Камни засияли ярче. Не так ярко, как от маракаса, но достаточно, чтобы можно было обнаружить оный на земле.
Но вместе со спасительным маракасом обнаружилась и новая проблема: хлопки явно не понравились жителям пещеры и звук пробудил ото сна ревностных троглофилов. Сначала они просто зашевелились, а затем пошли на приступ: стая летучих мышей взвилась в воздух и ринулась на Лоррейн и Леона. Казалось, они были везде: черные тени мелькали перед глазами, крылья задели лица, когтистыми лапами скользили по волосам. Вся пещера наполнилась оглушительным криком летучих мышей, их запахом и прикосновением сотен крыльев. И в общем хаосе свет от камней заиграл зловещими тенями на стенах.
ОФФ: Лоррейн и Леон были атакованы летучими мышами.
Лоррейн получает урон: -4 хп. Мыши расцарапали ей руки, а одна мышь запуталась в ее волосах.
Леон получает урон: -3 хп. Мыши расцарапали ему плечи и руки.
Зверь внимательно вслушивался в предлагаемые ему звуки, настолько завороженный, что даже отложил добытое лакомство на землю. Он медленно моргнул и произнес с усилием:
- ᵉщ..тᵒ. - Завороженно повторил он, а потом издал гортанный журчащий звук.
В этот момент друг Рафаэля вжался в плечо и слизеринец явственно ощутил страх за стену позади злого пушистого гиганта! Да, там, за стеной, было сокровище. Сокровище, которое злой гигант хотел заполучить. Заполучить и уничтожить!
Зверь снова издал тот же гортанный звук, его глаза блестели от любопытства. Он медленно семенил в сторону новоприбывших.
- ᵉщ ᵏₓтᵒ? - повторил он, подходя все ближе.
И как она сразу не заметила, что обстановка в этой треклятой пещере схожа на одну из комнат в Первом туре. Вот уж правда, влекомая идеей заполучить камни для пикси, Лэнгфорд позабыла о полученном опыте в первом испытании. Услышав знакомые шуршания и хлопот крыльев, рейвенкловка шумно выдохнула, засунула бесполезную палочку в карман мантии и вооружилась медной кружкой. В прошлый раз канделябр не особо помог в защите от мерзейших тварей, зато магия работала безотказно, а сейчас в ее распоряжении была лишь кружка.
— Отмахивайтесь одеждой, - успела крикнуть она за мгновение до первой атаки и тут же почувствовала резкую боль в руке. И хотя звук чьих-то шагов давно утонул в ритме хлопков и крике летучих мышей, Лоррейн не забывала, что в полутемноте все еще кто-то бродил. Однако пока неизвестное не проявило себя, а атака нетопырей сулила вполне явную угрозу.
— Ритм.. Ай!Орехи! — попытка напомнить товарищам по несчастью об оставленных в грязи маракасах сменилась попыткой контратаки. Лэнгфорд уяснила, что обитатели пещеры, до этого не показывающие агрессии, всполошились только при появлении гораздо более резких звуков, чем шелест миниатюрных инструментов пикси, и всеми силами пыталась визжать молча, у себя в голове. Девушка быстро стянула с себя мантию, скрутила ее и, взяв за оба конца стала размахивать ею вокруг себя.
— Да чтоб тебя! — сквозь зубы процедила Лоррейн, не прекращая махать в полную силу и бить наотмашь кружкой в попытке отогнать хоть какую-либо тварь. Одна из которых умело увернулась и решила расцарапать макушку, но запуталась в волосах.
— Оно шевелится, оно шевелится, — запричитала рейвенкловка, ощутив на коже головы противно трепыхающееся тельце и хлопающие крылья. Лупить запутавшуюся мышь кружкой, целясь себе же в голову было безрассудно, поэтому Лэнгфорд принялась просить о помощи юношей. — Снимите ее с меня, Мерлина ради!
ОФФ: Попытка отбиться и контратака летучих мышей скрученной мантией и кружкой. Суровая закалка ветерана Шармбатон дает о себе знать!
Чешуя. Скорлупа. Красное. Принято, понято, осознано вообще без каких-либо сомнений — в комнате, представшей команде спасения в свете кулона, происходит геноцид.
Рафаэль, на самом деле, не ожидал, что всё настолько серьёзно. Он думал, может, кто-то разворошил гнездо Друга или кто-то своровал что-то важное у Друга или кто-то напал на Друга или… да кому он врёт, ни о чём он не думал; но перед глазами ясно встаёт картина: в углу комнаты сидит нечто, оно совершенно точно что-то жрёт, и это что-то — почти точно яйца. Яйца сородичей Друга, вероятно. Или его детей. Или её детей.
Драма оказалась куда страшнее.
Раф замирает, чувствуя чужой ужас своим собственным. Сердце разрывается от сочувствия и недоумения — как день, не предвещавший ничего плохого, превратился вот в это?
Вот в это — в то, что, отреагировав на какие-то неопределённые слова Виллан, теперь очень заинтересованно идёт к ним всем. Ближе. Оно сверкает чёрными глазами, и в них Раф не видит простого любопытства миролюбивого зверя — в них он видит любопытство хищника, нашедшего себе новую добычу. Поинтереснее, чем молчаливые и недвижимые яйца несчастных ящериц.
Раф медленно отставляет бутыль, подобранный с полки чуть раньше, на стол (что, неужели и там сейчас плавают яйца чего-то живого?). Зубы на палочке сжимает чуть крепче. Что ты сказала? Что ты слышишь? — он обращается к Виллан, чувствуя, как дрожат пальцы от нетерпения и злости. Мысли путаются от нахлынувшей ярости к животному, так нагло прерывающему жизнь, ещё даже не начавшуюся.
Но действовать надо уже сейчас. Раф снимает кристалл с шеи, вытягивая его перед собой, и, пристально смотря в чёрные глаза перед собой, начинает водить светящейся штукой в воздухе, надеясь отвлечь создание на необычный предмет. Смотри на меня. Пусть у тебя нет совести, но, может, у тебя есть сознание? Смотри на меня, и, может, ты откроешь для себя что-то кроме вероломного пожирания чужих душ…
Злость мешает. Смотри на меня, видишь, что у меня есть? Оно могло бы стать твоим, если бы ты прямо сейчас просто… отвлёкся… и пошёл за мной?
Раф начинает отходить назад и в сторону от Виллан, в такт аккуратным шагам Зверя. Смотри на меня, потому что я смотрю на тебя.
Он смотрит на Зверя и, отбиваясь от горящих обидой эмоций, пытается мягко уцепиться за голодное сознание.
офф: пытаюсь перехватить внимание пожирателя, чуток светом, чуток ментальной хитростью, но вообще конечно пресс ф, мы здесь умрём, Вилл
Оно…разговаривает? – в мысленном удивлении слышались нотки скепсиса.
Ранее Виллан не доводилось читать или слышать что-либо о волшебных животных, способных в осознанную речь, потому поверить в реальность происходящего оказалось не так-то просто. Впрочем, издаваемые существом звуки речью язык назвать не поворачивался, несмотря на различимость некоторых слов. Они больше походили на подражание или плохую имитацию, и вот о них Самайн была наслышана прекрасно. В основном, в контексте маггловской литературы, детских страшилок и фильмов ужасов, которые время от времени крутили в ночное время по телевизору вместо любимого сериала миссис Нэшвилл, (под который женщина благополучно засыпала). В подобных произведениях встреча с «подражателем» для героев второго плана ничем хорошим не заканчивалась. Впрочем, главных героев это тоже касалось.
Между тем, существо медленно подбиралось всё ближе, сверкая маленькими чёрными глазками и играясь с простыми словами урчащим голосом. Отдалённо он напоминал журчание воды. Или хаотичное стрекотание полчища насекомых, если не гремучую смесь двух вариантов. По крайней мере, говорит он не моим голосом, но, вынуждена признать, это и вправду жутко, - Виллан отступила на шаг назад, сильней сжав рукоять волшебной палочки и продолжая следить за зверем. Издаваемые им звуки нельзя было назвать приятными. – Ещё и действует в лучших традициях жанра…Прекрасно, - последнее слово слизеринка чуть ли не цедит сквозь зубы. «Что ты сказала? Что ты слышишь?» - напоминает о своём присутствии Грейвс. Плохую имитацию, - проговаривает Самайн про себя, надеясь, что этого для Рафаэля будет достаточно, и что для ответа ей не придётся обращаться к легилименции. Передача собственных мыслей и вторжение в чужой разум не были её сильными сторонами, и если она сейчас попытается сосредоточить всё внимание на Грейвсе, то последствия себя ждать не заставят. Терять бдительность и проверять на себе силу челюстей зверя ей не очень-то и хотелось. – Понять бы ещё, что дальше делать… - добавила она, наблюдая за попытками Рафаэля отвлечь зверя на себя.
Летучие мыши налетели как-то сразу. Словно свалились на головы учеников. Впрочем, возможно так оно и было: «Сидели себе на сводах пещеры, спали, а тут мы со своим оркестром ударных», - удрученно думал Смит, прикрывая голову руками. И словно насмешка – под самым носом валялся чертов ореховый маракас. И как его взять не понятно: в одной руке светящиеся камни, в другой палочка. «Нда, ситуация». - Отмахивайтесь одеждой! – крикнула Лоррейн.
А из всей одежды на нем только трусы. Так себе затея, короче. Зато крошка Лорри работала за всех, размахивая мантией, как ветряная мельница. Добраться же до сложенных вещей означало подставить под атаку не только руки и спину. - Где этот мордредов орех? – ругался Макнейр, расшвыривая одежду. Но таки нашел. «К черту камни, позже соберем, а маракас может пригодиться!» - решил Смит, гусиным шагом доковылял к ореху поближе, уже хотел схватить, но тут закричала Лэнгфорд: - Оно шевелится, оно шевелится! Снимите ее с меня, Мерлина ради!
Дальше Леон действовал на инстинктах. Вратарским прыжком перехватил все еще размахивающую одеждой Лоррейн поперек туловища, попутно схлопотав чертовой мантией по лицу, и утянул в водоем. - Задержи дыхание, - только и успел сказать. - Что? – взвизгнула крошка Лорри в самое ухо, напрочь игнорируя указание.
Офф: 1. Марк подбирает один маракас и подхватывает нужный ритм. 2. Леон в попытке освободить Лоррейн от мыши в волосах закидывает ту вместе с собой в воду.
- ᵉщ... ᵏₓтᵒ? - Повторяет зверь, его глаза неподвижно устремлены на самку, которую он определяет по запаху, но тут в голове пролетает новый звук.
Смотри на меня...
Зверь медленно поворачивает голову на самца. Его внимание переключается, и он начинает рассматривать новое существо с растущим любопытством.
Смотри на меня...
Злобные мысли внутри Рафаэля только усиливают напряжение в воздухе, но зверь, кажется, не понимает этого. Он лишь чуточку настороженно хмурится.
- смо... - тянет зверь, завороженно шагая за существом. Солнечная камня раздражает его, привыкшие к полной темноте, глаза. Также как и яркое пятно рядом, но несмотря на все это зверь идет за пришлым существом. Слишком уж оно его заинтересовало. Оно щекочет ему голову своим голосом.
Смотри на меня...
- смоо... - снова пытается сформулировать звук зверь, медленно идя следом за Рафаэлем, впитывая слова, будто они значат нечто большее, чем просто звуки.
Смотри на меня...
- смотри. - Произнес наконец зверь, пристально глядя в глаза Рафаэля. Интересно, что пришелец хочет ему показать? Они ведь почти дошли до входа в его дом.
Мышь выпуталась из волос Лоррейн в самый последний момент, буквально за секунду до того, как рейвенкловка погрузилась в холодную воду пруда. И хорошо, что так случилось. Иначе рейвенкловка выплыла бы из пруда не только с боевым трофеем в виде мертвой летучей тушки, но и с но и с нехилой лысиной на месте мышиной борьбы за жизнь.
Тем не менее, парный заплыв заставил стаю мышей сконцентрироваться на единственном оставшемся источнике шума, что так раздражающе размахивал своими маракасами. Явно ведь сам напрашивался на грызню! И вот, не прошло и мгновения, как на него обрушился настоящий мышиный шквал. Мыши не церемонились — они взвивались к нему в темноте, будто комья земли, царапая его маленькими когтистыми лапками, вонзаясь острыми зубками в его плоть.
ОФФ: Летучие мыши оставили Леона и Лоррейн в покое, сконцентрировавшись на источнике шума.
Маркаса атакует стая летучих мышей, нанося урон: -7 хп. Ему расцарапывают руки, плечи и торс. Одна из мышей больно кусает его за левый сосок.
Становится очевидно: мыши, как и кристаллы, реагируют на звук. Но без света выбраться из пещеры едва ли получится.
Удастся ли героям победить или перехитрить летучих мышей, чтобы выбраться из пещеры с целыми волосами и мягкими тканями? Это мы узнаем уже очень скоро!
К чему была фраза Смита про задержку дыхания, Лоррейн поняла только лишь очутившись в воде. И конечно, никакого глубокого вдоха и задержки дыхания она не делала. Уже погружаясь в холодный водоем, она все же сообразила, что это вообще было и, главное, зачем, так как за секунду до ныряния рейвенкловка почувствовала тянущую боль на макушке и услышала писк удаляющейся летучей мыши.
Неожиданно оказавшись в воде, Лэнгфорд стала пытаться выбраться на поверхность, но с занятыми предметами руками это было нелегко. А отпускать что бы то ни было она не собиралась, потому что в кармане мантии все еще находилась ее волшебная палочка, а кружка, она же чья-то рубашка, вообще принадлежала не ей. Слава Мерлину, Леон не отпустил рейвенкловку, а подхватил и потянул за собой наверх. Однако Лоррейн не висела тряпичной куклой, а пыталась в меру сил подгребать, правда, попутно цепляясь за все, что попадалось под руку. Наконец, вынырнув, она откашлялась так сдержанно, как могла, все еще памятуя про летучих мышей и их нелюбовь к раздражающим звукам.
— Смит, ты…, — обернувшись, процедила Лэнгфорд, не зная, то ли благодарить, то ли злиться. С одной стороны, рейвенкловец все же нашел способ освободить ее от летучей мыши (или все же саму летучую мышь от верной смерти?), с другой стороны, так и хотелось запустить медной кружкой, которую она не выпустила из рук, прямо ему в лоб.
Но на заднем плане девушка заметила Макнейра, упорно трясущего направо и налево своим миниатюрным маракасом в попытке одновременно поддержать освещение и отбиться от целой стаи нетопырей. Леон и Лоррейн уже стали выбираться обратно на берег, как услышали слизеринский окрик.
— Закройте глаза!
Это был ожидаемый пример вербального взаимодействия сложившейся команды. От “Кинь мою палочку!”, “отмахивайтесь одеждой!”, “снимите ее с меня” и вероломного “задержи дыхание” до “закройте глаза!”. Лоррейн замахнулась кружкой, уже не беспокоясь о потере чужой детали гардероба, прицелилась в противоположную стену пещеры, и изо всех сил кинула туда предмет, надеясь на то, что его лязганье отвлечет летучих тварей. И запустив посудину, она крепко зажмурилась.
ОФФ: 1. Лоррейн кидает медную кружку как можно дальше ото всех, целясь в стену.
2. Марк ритмично борется с мышами маракасом и одновременно ищет глазами палочку. Попытка заклинания Люмос Солем
Короткое погружение, немного возни и рейвенкловцы вновь показались над поверхностью.
Надо отметить, что мышь не оценила перспектив намечающихся водных процедур и отстыковалась от головы Лоррейн истерично обпищав парочку напоследок. - Смит, ты… - Лэнгфорд была похожа на мокрую кошку: зрелище жалкое, но злобное. Леон честно старался не засмеяться.
И быть бы ему битым в порывах благодарности, но всем вниманием девушки девчонки завладел Макнейр.
По пещере метались отсветы камней, мелькавшие сквозь тучу маленьких телец. Летучие мышь, потеряв две цели разом, скопом облепили слизеринца. «Видимо резонирующий от стен пещеры звук совсем запутал бедняжек» - Смит бы оставил все как есть, но крошка Лорри его потом загрызет не хуже мыши. Да и совесть, возможно, тоже.
Осторожно пришвартовав брыкающуюся Лэнгфорд к берегу, рейвенкловец задумался, что они вообще могут сделать в данной ситуации. - Закройте глаза! - решил все за них весьма самостоятельный слизеринец.
Смит переспрашивать не стал, вновь практически погружаясь под воду. Он бы и Лэнгфорд притопил на всякий случай, но та извернувшись ловко запустила кружку, а после и сама зажмурилась.
Мэдисон собиралась лечь спать, когда её слух внезапно уловил странную, тихую мелодию. Её глаза уже были почти закрыты, но этот звук заставил их распахнуться. Странно. Казалось, что он проникал прямо в сознание, вызывая ощущение нереальности происходящего.
Следующие минуты, словно порезанные на кусочки кинопленки, превратились в бессвязные образы. Вот она завязывает волосы, натягивает свитер, который почему-то позже оказался задом наперед, а потом - штаны, шарф, носки и свои верные сапоги-говноступы, словно уже подсознательно зная, что собиралась на прогулку отнюдь не по территории школы, а на полноценный ночной вылаз в лес. Сбитая с толку, она крадётся по коридорам мимо других старост, и сама не может понять, прячется ли она из-за того, что нарушает правила, или, наоборот, выходит с высоко поднятой головой на правах старосты. Это было нелепо, но в тот момент её это почему-то устраивало. Она ведь явно идет по каким-то делам и наверняка очень важным. Мелодия по меньшим делам и не звучала бы, так что наверняка происходит что-то ну очень... важное.
И вот, она уже на пути к Запретному лесу. С каждой минутой ощущение реальности всё больше и больше размывалось, пока вдруг она не почувствовала резкий контраст.
Мэдисон не успела даже осмыслить происходящее, как густой туман обволок её фигуру, смягчая звук её шагов и изменяя ландшафт под ногами. Снег исчез, уступив место мху и густой траве. Лес, казалось, сам изменил свои правила игры, но ей было всё равно. Она уже шла на автомате, следуя за мелодией, что вела её, будто невидимая рука. Мартовский холод, что еще недавно кусал её лицо и руки, внезапно сменился теплом. Свитер, который она носила с комфортом в школе, теперь казался невыносимо тёплым, почти кипящим на ее коже. Не в силах больше терпеть внезапно вспыхнувшую жару, Фостер стащила с себя свитер и шарф, оставшись в одной майке, и подпоясалась всем лишним, крепко завязав узлом на талии.
Наконец, когда туман рассеялся, перед ней открылась опушка, неожиданно тёплая и уютная, больше напоминающая летнюю поляну, чем мартовский лес. Но не это привлекло её внимание. Вооружившись палочкой, она двинулась на звук. Не тот первый, мелодичный, что привел ее сюда, а второй - слипшуюся воедино смесь голосов: чей-то дребезжащий писк, чей-то угрюмый бубнеж и тихое восхищенное причитание.
Староста шагала быстро и уверенно - благо, крепкие сапоги позволяли передвигаться по ночному лесу без страха переломать себе ноги к херам шишужным. И вот, холм за холмом приближаясь к источнику, она заметила, как вдалеке замаячили две человеческие фигуры. Отдаленно знакомые фигуры. "Сэлмон?" - прикинула Мэдс на взгляд силуэт знакомого рейвенкловца, но это оказался совсем другой рейвенкловец. Девчонку рядом с ним она знала слабо, но помнила отменно из-за общей фамилии. Что-то с их лицами, казалось, было не так, но что именно Мэдс не понимала. Так что скинув все подозрения на плохую видимость в чаще леса и собственную паранойю, она подошла поближе к ребятам.
- Джессика? Алан? Что вы вообще здесь делаете?!
Осеклась. "А я что здесь делаю?"
Паника накатывала на Алана волнами, каждая из которых была сильнее предыдущей. Ноги, еще мгновение назад бывшие такими родными, теперь казалось, приросли к земле и отказывались подчиняться, словно нечто зловещее тянуло его вниз. Он отчаянно пытался стряхнуть с себя это ощущение, но оно только усиливалось. Страх застрял в его горле, словно огромный ком, мешая не только дышать, но и произнести даже самый малейший звук.
"Гриб? Гриб, Алан? Твою мать!" — выругался Алан, и это принесло небольшое облегчение.
Его сознание отказывалось принимать подобную реальность, но сколько бы Алан ни пытался убедить себя, что это просто иллюзия, тело не слушалось. Пальцы казались тяжелыми и неповоротливыми, а тело рыхлым и неповоротливым.
“Джессика.”
Алан с надеждой посмотрел на девушку. Она стояла рядом, но как будто находилась в другом мире, не замечая того ужаса, что происходил с ним. Алан хотел крикнуть ей, позвать на помощь, но в лучшем случае из его горла раздался лишь хрип.
— Джес? Джесика! Дже-си-ка! — пытался он дозваться девушку, но та никак не реагировала.
"И что, черт возьми, делать?!" — в панике он сжал палочку в руке, — к счастью, та по прежнему подчинялась своему хозяину, — и попытался сосредоточиться.
“Магия... магия… Как, гриндилоу меня раздери, снять магию, когда магия отказывается мне подчиняться?!”
— финИта! — прохрипел он контр-заклинание и направил палочку себе в ноги, искренне надеясь, что не подожжёт себя.
К счастью или к горю, но волшебная палочка даже искры не выпустила, не говоря уже о том, чтобы выручить Алана из сложившейся ситуации.
Послышавшийся поблизости голос смёл новую волну отчаяния и подарил надежду.
"Мэдисон..." — мелькнуло в сознании имя старосты Хаффлпаффа, и оно тут же обернулось радостным вскриком.
"Соберись! Она тебе поможет, обязательно помо…" — попытался убедить себя Алан, но стоило его взгляду вновь упасть на свои ноги, как вся уверенность растворилась в новой порции отчаянии. — "Ты не гриб, Айрис. Ты волшебник. Волшебник, а не гриб!"
Бросок оказался чертовски метким. Кружка, сверкая медным боком, с оглушительным грохотом врезалась в стену и покатилась к выходу, переливаясь всеми возможными оттенками ржавого металла. Стены пещеры моментально наполнились звуками, словно кто-то ударил по оркестру барабанов. Мышиная гвардия тут же разделилась на две группы: одна, подобно фанатичной толпе на рок-концерте, бросилась раздавать свирепые удары кружке, доказывая ей, что правила должны соблюдаться даже для бесполезных кусков металла. Вторая же осталась на позиции, продолжая наставлять Маркаса на путь истинный, как если бы он был непослушным читателем, нарушившим священный закон библиотеки.
Маленькие мыши, словно воплощение мадам Пинс, напоминали ему о каждом невысказанном "шшшш" своим безумным писком. Они не жалели усилий, их маленькие зубки и коготки безжалостно вцеплялись в его плоть, а сам Маркас, отбиваясь как мог, чувствовал себя загнанным в угол бойцом, которому не было ни секунды передышки.
И тут, словно из ниоткуда, за его спиной вспыхнуло что-то янтарное. Парень почувствовал, как что-то теплое и шершавое коснулось его ноги, и мыши, как ошпаренные, бросились врассыпную куда-то под потолок, оставляя Маркаса в покое.
Мгновение спустя Люмос Солем, едва появившись в воздухе, тут же затух, но этого краткого всполоха света хватило, чтобы рассмотреть, кто или что спасло слизеринца. Небольшое жабоподобное существо стояло позади Маркаса и очень расслабленно смотрело на него, как будто выжидая похвалы за спасение.
ОФФ: Летучие мыши оставили вас в покое, напоследок покусав Маркаса на еще -2 хп. Люмос потух, но от звука маракаса камни все еще ярко освещают местность вокруг, а мыши больше не рискуют вступать в битву. Теперь проход вперед открыт, также как и открыт доступ к пруду и его камням. Неизвестное жабоподобное существо стоит рядом с Маркусом и никуда не уходит. Что же собираются делать герои?
Зверь медленно поворачивает голову и на секунду замолкает. Теперь объектом его пристального внимания был медленно отходящий в сторону Рафаэль, лениво размахивающий перед собой светящимся артефактом под тоненький писк его чешуйчатого друга. Существо послушно следует за ним, неловко переваливаясь с ноги на ногу, и пробует на вкус новое слово. Играется со звучанием, довольно урча. Разобрать, что именно он говорит, выходит раза с третьего или четвёртого. «Стена» - проносится в голове без какой-либо конкретики. Ментальный посыл в этот раз ощущается не осмысленным словом, а проскользнувшей в голове мыслью. Виллан вздрагивает и смотрит на Грейвса. Ожидать от него сейчас каких-либо пояснений явно не стоит.
Слизеринка медленно выдыхает и, пользуясь предоставленной возможностью, также неспешно отходит в сторону противоположную, стараясь в процессе не наступать на разбитые осколки и остатки недоеденной еды, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Стена… - повторила она про себя, пытаясь понять, о какой именно стене говорил Грейвс, и что ей надо было сделать. - Вряд ли бы он стал просить меня просто отойти к ней и подождать, пока он не закончит налаживать контакт с миром животных. Мне нужно что-то найти? Вроде тайника или тайного хода? В таком случае, будет ли целесообразно начать поиски со стены, у которой зверь сидел ранее? Хотя…какая разница, - Виллан аккуратно подходит к стене, у которой ранее сидел зверь, и осторожно ставит банку на пол. - И магия как назло сбоит. Это немного процесс затянет.
Офф:
Виллан пытается осмотреть стену в поисках…чего-то.
Рафаэль продолжает активно отвлекать на себя внимание неведомой зверушки, стараясь вместе с тем незаметно увести его дальше от логова.
Мэдисон не стоило подходить к ребятам. Она лишь краем глаз успела увидеть хитрое выражение морды живого гриба, прежде чем случайно вдохнула выпущенные им споры полной грудью. Один вдох и она увидела мир в его истинном обличие: живой гриб был ее потерянным наставником, что все это время скрывался под землей, изобретая лекарство от огрибневания. К сожалению, Алан и Джессика уже заразились страшным недугом. Но надежда есть, - говорит наставник, - колокольчики, что растут под дубом! Они и есть венец его творения и результат многоцелних тайных исследований! Они непременно спасут зараженных. Достаточно лишь поднести чудо-растение и потрясти им над больным или скормить бедолаге лепестки.
Видения Джессики начинают мутировать. Пришедшая на помощь Мэдисон видится ей ходячим древнем, пришедшим захватить рощу с цветами.
Алан из последних сил цепляется за сознание. Он не знает, сработало ли его заклинание, но он точно знает, что грибница отпустила его корни и его ноги снова могут шевелиться. Делают это они медленно и неуверенно, расшатывая своего носителя в пространстве, но все-таки это уже достижение в сложившейся ситуации. Но на этом облегчение закончилось. Он все еще не уверен до конца, что перед ним Мэдисон, но если это все-таки была она, то ей грозила смертельная опасность. В теплом хаффлпаффском свитере и шарфе повязанном на талии девушки он явственно увидел живой клубок из полосатых змей и чего-то ужасающего и пушисто-зубастого, похожего на огромного желтого барсука.
ОФФ: Совсем скоро мы узнаем, станет ли Мэдисон спасать сокурсников от жуткого огрибневания, защитит ли Джессика рощу от древня-захватчика и даст ли Алан бой змеям и барсукам. И отпустит ли грибной приход ребят в ближайшие пару ходов :)
Виллан старается прощупать стену, но старые деревянные перекладины, служащие своеобразной поддержкой для вырытой земли, кажется, ничего интересного из себя не представляют. Но вдруг, краем глаза, в мерцающем отблеске света она замечает едва заметное легкое углубление в земле между перекладин. При ближайшем рассмотрении Самайн понимает, что наткнулась на чье-то хорошенько запрятанное гнездо.
Тем временем пушистый зверь начинал терять терпение. Он начал привставать на задние лапы и пытаться игриво опереться на ноги Рафаэля передними лапами. Может быть ничего опасного в таком действии и не было, но Грейвс не знал, что за животное стоит перед ним, однако знал, что иногда именно так играются медвежата со своей будущей добычей. Но был ли этот зверь схож в повадках с медведями - вопрос, оставшийся пока без ответа.
Ожидание от заклинания Макнейра столкнулось с суровой реальностью: сквозь закрытые веки Лоррейн поняла, что никакого Люмоса им не видать. Когда звук от крыльев летучих мышей затих, затихшая у кромки воды рейвенкловка открыла глаза и уставилась на Маркаса, все еще трясущего орехом, и на существо, томно на него смотрящего. Так это оно ходило вокруг?
— Марк, не двигайся и держи ритм, — еле слышно прошептала Лэнгфорд, пытаясь рассмотреть в полутемноте жабообразное. Пока существо не проявляло открытой агрессии, нужно было успеть дособирать камни и как-то приготовиться к отступлению. И возможной атаке. Она осторожно, стараясь не привлекать к себе внимание, вынула из кармана волшебную палочку и так же осторожно принялась расправлять скрученную мантию. При случае накину как сеть. — Камни…— девушка напомнила Леону о недостающих камнях, но тот внезапно озаботился вопросом легитимности добычи кристаллов. — А если это земноводное их владелец? — Тогда нужно сделать это тихо и быстро, — не растерялась Лоррейн. Не зная, что это за существо, не имея возможности предположить дальнейшее его поведение, рейвенкловка надеялась, что Марк продолжит вербально и невербально его очаровывать и сможет выиграть время. А потом… А потом будем бежать к выходу сверкая пятками.
Помощь пришла откуда не ждали. Летучие мыши визгливым черным дымом всосались в проход и мгновение замерло. Даже звуки стихли. Пещера полнилась мерцаньем. Макнейр глядел на жабу, жаба глядела в ответ. «А теперь целуй ее!» - едва не брякнул Смит.
Лоррейн, не разжимая губ, послала сокурсника добывать камни. Опять. - А если это земноводное их владелец? – предположил Смит. - Тогда нужно сделать это тихо и быстро.
Скептический взгляд Леона остался без внимания. Он предположил бы, что это дурное влияние Макнейра, но нет, крошка Лорри сама по себе такая. И Смит, что та субмарина, погрузился под воду: «К черту все! Отращиваю жабры и расквартировываюсь здесь».
Надо сказать, что светящиеся камни отковыривались гораздо быстрее в этот раз. Или так казалось, потому что сложившаяся ситуация напрягала, а бояться Леон не любил.
Наковыряв сразу три камушка, Смит всплыл глотнуть воздуха и отдать добычу Лэнгфорд. - Здрасте, жаба… - сквозь вату заложенных ушей послышался голос слизеринца. «Красноречиво, однако» - не сдержавшись, Леон прыснул со смеху, но тут же зажал рот ладонью, на всякий случай заныривая обратно.
Закончив с одним участком стены, Виллан принялась за изучение следующего. Она пыталась найти что-то, что выделялось бы из общего ряда: выпирающий из стены камень или, напротив, сидящий слишком глубоко, обращала внимание на наличие швов (и их отсутствие) между камнями, пыталась на некоторые надавить - но пока что поиски её ни к чему не привели. Слизеринка даже пыталась простучать их, но тихо, чтобы не мешать контакту Грейвса с фауной, но быстро от этой идеи отказалась, поскольку услышать разницу в таких условиях было…крайне затруднительно, если не невозможно. Осмотр балок на предмет скрытых рычагов тоже ничего не дал. Чувствую себя дурой, - Виллан сместилась к следующему участку. – Я у той стены, хотя бы? Что, если для поиска невесть чего нужно произнести пароль или кодовое слово? Я такой информацией не владею, - слизеринка мельком глянула на Рафаэля. – Вряд ли ящерица на его плече знает о подобном… Замечательно, - девушка вздохнула и вернулась к поискам. – Надо будет создать артефакт, облегчающий поиск скрытых мест. А что? Вещь полезная, а тут и вовсе необходимая, - в списке дел появилась соответствующая пометка.
За размышлениями Самайн едва не пропустила углубление в стене. Следуя примеру Грейвса, Виллан сняла висящий на шее бутылек, взяла его в одну руку с палочкой и поднесла к отверстию. Похоже на чьё-то гнездо… - девушка прищурилась. Кончиком волшебной палочки она провела по нижнему краю впадины, чтобы попробовать привлечь внимание обитателей, но встречать её никто не выполз. Это, отчасти, радовало. – Не похоже, чтобы хозяева были дома… Только не говорите, что это гнездо той ящерицы? – Вилл склонила голову на бок. – Мне…что, его вытащить надо? Хотя…вряд ли бы Рафаэль стал указывать на стену только желания ради заглянуть к ней в гости или познакомиться с семьёй, - с губ сорвался ещё один тяжёлый вздох. Натянув рукав на ладонь она, нехотя, засунула руку в отверстие. Если мне её отрубит, с Грейвса я спрошу сполна.
Офф:
Виллан пытается достать гнездо (или его содержимое).
Прошу не проводить судейство до поста Рафаэля. Он клятвенно обещал его написать.
Это, вероятно, плохо. Это, вероятно, очень даже очень плохо — то, как зверь начинает на Рафаэля лезть, его совсем не радует, но абсолютно не пугает. Он думает лишь о том, что Другу на плече сейчас должно быть крайне некомфортно. Надо его как-нибудь… удалить из этой схемы по отвлечению. Желательно незаметно, желательно быстро, и желательно так, чтобы Зверь продолжил держать Грейвса в фокусе.
Раф накрывает Друга на плече яркой мантией, мысленно тыкает его, призывая бежать к Виллан, помочь ей найти сокровище. Берёт рукой аккуратно, не надавливая, и откладывает на ещё один стол, попавший под руку.
А потом садится на корточки, ближе к кровожадному Зверю. Теперь они на одном уровне, и теперь Раф лишь явственнее ощущает, каким животным голодом разит из этой кровавой пасти, каким… каким чистейшим, невинным любопытством светятся чёрные глаза.
Ум знает, что, если это животное неразумно, то и злиться на него бессмысленно — оно просто ело, просто пыталось выжить, как и любое другое создание. Но сердце? Сердце болит за Друга. И за то, что стало с его… надо признать: с его, скорее всего, потомством. Раф почти уверен, что за стеной Виллан обнаружит гнездо, и это просто его убивает.
Злость мешается с тоской, тоска мешается с непониманием, Раф тянет руки к Зверю.
Берёт его за лапы, смотрит в бездонные зрачки, которые наверняка хотят лишь одного — сожрать.
И вздыхает, понимая: как бы противно ни было ему это существо, он не хочет. Не хочет… причинять боль. Ну и что мне с тобой делать, зверюга? Мысленно он прокручивает в голове всё, что известно про Зверя. Любит жрать, не любит скучать, но обожает… необычные звуки. И жрать, конечно, тоже обожает, но не может же Раф предложить ему пожевать себя? Всё внутри противится этому желанию потакать чужой жестокости, возмущение бурлит, приказывая разобраться с нарушителем, отомстить, но Раф морщится, трясёт головой, и тянет зверя на себя, расправляя колени и оставаясь в полусогнутом положении.
Ментально он тянется к музыке — к той чарующей мелодии, захватившей его разум; к той, что привела его сюда, лишив воли. Представляет: как звучат природные барабаны — может, капли, стучащие по лужам? может, неизвестные растения, как триффиды, перестукивающиеся на своём наречии? Думает: как поёт летний ветер — может, обволакивает со всех сторон, щекоча кожу и вызывая мурашки? может, гуляет сквозь щели в лесных пещерах, свищит и неистовствует, стремясь всех перекричать? Воображает: что за звук раздавался из-под земли?..
Эти мысли — быстрые, нечёткие, но яркие и наполненные — он предлагает Зверю: зовёт его посмотреть, послушать, спеть вместе с лесной опушкой, наполнить её своим голосом — не тем, что он пародирует, но своим: смыслом, звуком, мелодией. Они смотрят друг другу в глаза, но Раф видит вокруг себя смутные очертания зелёной травы, светящихся насекомых и далёкий, спрятавшийся за деревьями, лунный круг; Раф видит — и хочет, чтобы Зверь тоже видел. Пойдёшь со мной? Туда — пойдёшь? — бессловно зовёт Грейвс, стараясь утянуть чужой разум в свою фантазию.
беру зверя за ручки и зову его погулять по закоулками человеческих фантазий
"Что за…?" - промелькнуло в её голове, когда Мэдисон показалось, что маленький гриб хитро ухмыльнулся ей и потер лапки. А за вздохом удивления лёгкие девушки наполнились странным, сладковатым запахом. Веки в миг стали тяжёлыми, и мир вокруг начал расплываться...
Когда всё прояснилось, Мэдисон обнаружила, что больше не стоит на краю Запретного леса. Нет, она оказалась в каком-то ином измерении, где яркие краски и волшебные звуки окружали её со всех сторон. Взгляд упал на тот самый гриб. Но это был не просто гриб - это был её потерянный наставник! Тот самый, который исчез, оставив её много лет назад, обещав вернуться, когда завершит свою миссию.
- Мастер! - благоговейно прошептала Мэдс, почувствовав, как глаза защипало от слез. "Как я могла забыть?" - с трудом сглатывая, подумала она.
- Мэдисон, - как-то даже величественно заговорил гриб вкрадчивым голосом, сложив лапки на своём мудром и упитанном пузике, - я так рад, что ты нашла меня! Я всё это время трудился под землёй, создавая лекарство от огрибневания. Я преуспел в своих изысканиях, но боюсь... Алан и Джессика уже заразились.
- О нет! Алан и Джессика! — завопила Фостер в ужасе, начиная лихорадочно трясти стоящего рядом Алана за плечо. Его голова болталась из стороны в сторону, как у старой тряпичной куклы. И как она не заметила раньше, что он болен? Конечно же он ужасно болен, он же форменный гриб! - Какой ужас! А!
- Но не всё потеряно! - поспешил успокоить её наставник. Его голос стал настойчивым и серьезным, будто он собирался открыть ей величайшую тайну. - Колокольчики, Мэдисон! Колокольчики, что растут под дубом! Они - результат моих многолетних трудов. Собери их скорей, они спасут твоих друзей!
Это звучало настолько логично, настолько правильно. Да и у неё не было времени на сомнения и Мэдисон тут же бросилась искать те самые колокольчики. Но лес вокруг казался живым, огромным, бесконечным. "Как же найти дуб?" - паника начала закрадываться в её мысли.
Стукнувшись головой о низкий висящий сук, Мэдисон резко развернулась и, не теряя ни секунды, припала к корням ближайшего дерева, начала копать землю меж них, как самая упрямая землеройка.
- Я спасу вас, ребята! Просто продержитесь еще немного! - завопила она, упрямо вскапывая древесные корни, её руки уже были все в грязи. - Я спасу их, мастер! Я вас не подведу! - её голос прерывался на каждом вдохе.
- Мэдисон, - окликнул её гриб в легком смятении, - тебе нужно найти дуб, а ты роешь сосну.
- Сосну? - остановилась Мэдисон, уставившись на ствол дерева, словно оно только что натурально подставило хаффлпаффку внезапной трансфигурацией. - О, да?... А где дуб?
- Тьпфт... Великая грибница, помилуй, - тихо отплевывался гриб. - Мэдисон, дуб прямо за мной... Тут же всё в цветах, как ты вообще мимо них пробежала?!
- А... Ох, - хаффлпаффка обернулась и уставилась на огромный дуб, усыпанный колокольчиками. И как она могла не заметить? Видимо, цель была настолько очевидной, что её сложно было увидеть. Знаете, как искать очки, которые уже не носу или чашку чая, что уже в руке...
Поднявшись с земли, Фостер отряхнулась и направилась обратно к наставнику, стараясь сделать вид, что её яростный прыжок к сосне был как-то стратегически обоснован, а не был просто результатом её полного гербологического кретинизма. И вот они — блестящие, серебристо-лазурные колокольчики, что качались на ветру.
Она склонилась над поляной, неустойчиво присев на одно колено перед цветами, как рыцарь перед королевской особой. Видение начинало искажаться, голова кружилась, и всё, что она видела, превращалось в запутанный калейдоскоп образов. Но она знала, что должна спасти своих друзей. Из последних сил сконцентрировавшись на своей цели, Мэдс схватив цветы и на трясущихся ногах поспешила к сокурсникам. И первым она решила спасать того, кому явно было максимально плохо.
Она поднесла колокольчики к лицу Алана и начала трясти, точно как говорил наставник. Она была уверена, что это поможет, что это сработает...
- Алан, держись! Слышишь меня? Тебе нельзя становиться грибом, ты же... - Фостер осеклась, пытаясь на ходу придумать лучшую причину для рейвенкловца, чтобы не сдаваться. В конце концов, не найдя ничего лучше, она решила пойти по самым откровенным стереотипам. - У тебя же еще СОВ впереди! "Да, это точно убедит его сохранить мозг от грибных спор!"
Где-то на краю сознания мелькнула мысль: что если всё это - просто плод её воображения? Но остановиться было нельзя. Она должна была верить в своего мастера, ведь он в нее верил! А значит она должна была действовать и продолжать своё странное, но решительное спасение.
Алан чихнул и из его носа вырвалось целое облачко спор, которые тут же подхватил ветер и унёс в сторону. Удерживать сознание становилось всё труднее и если бы не отчаянные попытки зацепиться за остатки реальности, то Алан бы даже не засомневался, что споры ему не привиделись. Мир вокруг расплывался, превращаясь в хаотичный клубок красок и звуков в котором его мозг словно плыл в какой-то густой липкой субстанции.
Впрочем, была и хорошая новость. Его ноги, — и наличие ног лишь дополняло уверенность, что он не гриб, — неожиданно начали передвигаться. Земля, что до того, удерживала его, неожиданно ослабила свою хватку, давая возможность своему пленнику сделать ещё несколько шажков.
"Давай, А… Ал… А… не время сдаваться!”
Внутренний голос заглушил голос извне. Фостер, угодившая в ту же ловушку, что и он с Джессикой, что-то бормотала совсем близко и Алану стоило больших трудов, понять о чём именно она говорит и разобраться в какофонии цветов и красок саму девушку. Он не сразу понял, что она пытается сделать, и лишь слова с обещанием спасения и упоминанием некоего дуба эхом отразились в его голове.
“Фостер?”— Алан попытался сконцентрировать внимание, щурясь так, словно кто-то светил ему люмосом прямо в лицо. На удивление это помогло. Он смог различить девушку и сделал ещё несколько шагов ей навстречу. На этом его силы иссякли и он снова остановился.
Девушка, присев на колени копалась в земле. Алан не сомневался, что она пытается себя закопать дабы стать с грибницей единым целым.
— Нет, Фостер, не делай этого! Фостер, нет! — впрочем вряд ли та слышала его тихое бубнение, хотя самому парню казалось, что он кричит во всё горло. — Пожалуйста, не закапывай себя. Не надо…
Желание бороться вспыхнуло с новой силой, вот только ноги отказывались идти вперёд. Он потянул руки в сторону хаффлпаффки и с удивлением обнаружил её напротив себя. Она схватила его за одежду и трясла так, будто он был баночкой волшебных пузырей “Пенная радость” из Зонко, приговаривая, что он не должен становиться грибом, иначе не сдаст СОВ.
“У грибов наверняка ужасные оценки,” — от этой дурацкой мысли Алан хихикнул и впервые посмотрел на Мэдисон ясным взглядом. — “Зачем она тычет в меня колокольчиками? Может это намёк?”
Алан принял протянутые ему цветы и затем сразу вернул их Мэдисон.
— Это тебе. Ты красивая, тебе кто-нибудь говорил об этом?
— Ме... н-не, — заикаясь зарделась Фостер, крутя головой, как будто отмахиваясь от невидимых мух, — Ну, мама там, бабушка.
Она вцепилась мертвой хваткой в колокольчики и уставилась на них, явно потерявшись в собственных мыслях.
— С-спасибо... Стой, погоди, какой спасибо, это же тебе! — с этими словами она всучила колокольцы обратно Алану.
Тот недоумевающе помотал головой, нахмурился, а затем снова всучил цветы девушке.
— Нет тебе!
Мэдисон опять растаяла, глупо улыбаясь цветам, но спустя мгновение снова подхватила оброненную концентрацию и уже насупилась.
— Да ты че творишь, Айрис? Говорю же, это тебе! Это же панацея от Мастера! Он десять лет над ней работал... под земъёй, — язык хаффлпаффки начал запинаться, она будто устала от этого спора. — Бери уже, ну!
Алану казалось, что она издевается над ним. Сперва копается в земле, потом всучивает ему цветы и при этом отказывается от подарка сама! Он хотел было разразиться ругательствами, когда заметил, как по одежде Фостер поползли змеи, а из-за спины показался оскаливший пасть покрытую доброй сотней зубов барсук.
— Мэдс! - закричал Алан и стал хлестать девушку цветами с такой силой на какую только было способно его одурманенное тело в надежде спасти её от смертельной опасности.
Уже через пару секунд и змеи и мохнатый зверёк пропали, и осталась лишь Фостер да звенящая тишина.
“Мне крышка…” — Алан громко сглотнул, а затем оторвал один из немногочисленных цветочков, что каким-то чудом уцелели в этой битве и засунул в себе рот. Затем ещё один и ещё. Он не понимал, зачем делает это, но надеялся, что они помогут ему стать невидимыми и спастись от заслуженной кары.
Жабообразное существо, с глазами, похожими на две полированных янтарных бусины, бросило на Маркаса по-кошачьи неспешный прищур. Оно смотрело на него с таким спокойствием и уверенностью, что казалось, будто вот-вот предложит ему стакан чая с мятой для успокоения. Когда слизеринец пробормотал: "Здрасьте, Жаба," существо ответило раскатистым звуком, который был одновременно и приветствием, и чем-то утвердительным, звучащим из глубин грудной клетки.
Приподнявшись на одну сторону тела, существо деловито почесало своё ухо короткой задней лапой, как если бы обдумывала что-то важное, но не торопилась с ответом. Затем, закончив свои манипуляции, она снова уселась на зад, вновь медленно уставившись на Маркаса. Она держалась рядом с ним, как верный пес, будто все ее приключения привели именно к этому моменту - к человеку, который назвал её «Жабой».
Возможно, что это странное, необычное существо, несмотря на свою амфибийную внешность и шершавую кожу, нашло в Маркасе что-то родственное. Или, возможно, причина была в чем-то еще. Кто ж разберет этих земноводных?
Виллан не ошиблась. Во всём сразу. Засунув руку в тёмное, влажное отверстие между деревянными перекладинами, она быстро нащупала что-то теплое и явно живое. Сердце замерло на секунду, но тут же отозвалось, когда маленькие зубы впились в палец нежным, но неотвратимым в своих свойствах, "кусь". Девушка даже не успела отдернуть руку в неожиданности, как буря эмоций мгновенное хлынула в ее сознание - чужая опасливость и недоверие пронзили её разум, как игла. Чужое сознание отразило её саму, как в искажённом зеркале, заставив девушку на мгновение увидеть жуткого гиганта из кожи, угрожающего и непонятного. Виллан почувствовала, как испугалась… себя.
В это же мгновение маленький друг Рафаэля появился у её ног. Он что-то тихонько пищал, кружась на земле, не решаясь вскарабкаться на нелюдимую самку, что уже раз его отвергла. Но сейчас что-то изменилось. Просто слизеринка уже не была одна. Но у Виллан теперь есть свой собственный друг, что взывает к ее помощи. Она знает его так хорошо, как не знает никого из своих человеческих товарищей. Ан-нет, она знает... ее. И вдруг всё стало понятно — её подруга, просила вытащить её из тёмной, холодной стены и защитить.
Послушно, с невыразимой осторожностью, Виллан потянула за ком земли. Перед ней открылось тонко свитое гнездо, аккуратно сложенное из трав, веток и камешков. Внутри виднелись семь белых яиц и то, что она узнала мгновенно: белое, дрожащее в испуга тельце её подруги. Такое хрупкое, такое живое.
Рафаэль, тем временем, установил крепкий ментальный контакт с пушистым зверем. Его мысли смешивались с видениями, которые Рафаэль подбрасывал ему, как крошки хлеба голодному страннику. Зверь, захваченный новыми образами, с неподдельным интересом следовал за слизеринцем в его фантазии.
Надо же, оно благоволит Марку. Лоррейн не отводила взгляд от странного взаимодействия неизвестного существа и слизеринца — двое просто смотрели друг на друга на фоне нехитрого ритма маракаса. При других обстоятельствах эта картина показалась бы довольно забавной, но сейчас над “пещерными” людьми стояла задача побыстрее собрать кристаллы и выбраться из грота.
Девушка, не поднимаясь в полный рост и стараясь не сильно хлюпать месивом под ногами и водой в ботинках, переместилась к кучке юношеской одежды. Три камня, что Леон до этого ей передал, она заботливо уложила на мантию Макнейра, коря себя за самовольное распоряжение чужим имуществом. Затем обернулась к рейвенкловцу, чья голова красовалась на поверхности воды словно буек в море, и жестом показала, что нужно больше. Припоминая, что пикси верещали чуть ли не про оптовую поставку кристаллов, Лэнгфорд не хотелось возвращаться в эту дурацкую пещеру.
Выложив весь контрабандный улов Смита на слизеринскую мантию, Лоррейн завязала ту узлом, а волшебная палочка за временной ненадобностью была заткнута за пояс. Тихое шуршание Леона подсказывало, что тот тоже не теряет времени зря и готов к выходу из грота.
— Лоррейн, — послышался негромкий голос Макнейра, — подай мне ботинки и брюки, пожалуйста. Рейвенкловка накинула свою мокрую мантию на плечи, выудила сухие брюки и обувь Марка, взяла в другую руку один из оставшихся маракасов и, подхватывая ритм, осторожно подкралась к слизеринцу, стараясь оставаться как можно дальше от неизвестного существа. Передав одежду, Лэнгфорд сделала несколько шагов назад, все еще не сводя глаз с этого странного обитателя пещеры. А когда крадущийся позади сокурсник подал знак двигаться дальше к выходу, Лоррейн последовала за ним гуськом.
ОФФ: Леон и Лоррейн пробираются к выходу, тряся маракасами.
Глубокий раскатистый звук, исторгнутый животным, походил то ли на квак, то ли на рык, но агрессии в нём не слышалось. Марку показалось, что существо испытывает скорее любопытство, может, оно не видело никогда людей?
Что делать дальше, слизеринец не знал. В голове мелькнула мысль об анимагической форме, но он всё ещё не мог контролировать сознание в облике варана, как бы не сделать хуже…
Позади Лэнгфорд уже вылезла из воды и копошилась в вещах.
— Лоррейн, — тихо позвал рейвенкловку, — подай мне ботинки и брюки, пожалуйста.
О том, чтобы натянуть на расцарапанные плечи рубашку, не могло быть и речи. Пока нет риска замёрзнуть, и так сойдёт.
Стараясь не делать резких движений, Марк одной рукой натянул брюки и влез в ботинки. Волшебную палочку он рискнул спрятать в карман. Толку от неё нет, только если в глаз ткнуть. Мистер Жаба всё ещё пырился на него, он отвечал тем же на всякий случай. Что-то гипнотическое было во взгляде холодных глаз существа.
За спиной плеск воды, наконец, затих. Пятикурсники набрали камней и готовы были идти. Пропустив их вперёд, Марк и сам собрался к выходу из пещеры.
— Приятно было познакомиться. Мне пора, — непонятно зачем сказал он и, повинуясь внезапному порыву, протянул руку, желая погладить создание напоследок.
Офф: Макнейр развлекает мистера Жабу и под конец пытается его погладить. Очень уж мистер Жаба милашка) И всё ещё не забывает греметь ореховым маракасом.
Нырять пришлось еще раза четыре, прежде чем Лэнгфорд посчитала количество камней достаточным.
Что там Макнейр передавал мысленно жабе, Смит не ведал, но явно что-то интересное, раз та не дернулась, даже когда ученики стали шустро одеваться. Штаны, к слову, с трудом налезли и теперь неприятно липли к ногам, а в ботинках противно хлюпало: «Но лучше перспектива простуды, чем ампутации», - заключил Леон, вытирая волосы собственной рубашкой, прежде чем накинуть оную: «Стало быть кружку Лоррейн смастерила из рубашки слизеринца…». Чем это рейвенкловцам откликнется было сложно предугадать, да и не хотелось. Лэнгфорд бодро потрусила к выходу, красноречиво оставив узелок с камнями. Леон воздел очи к своду пещеры, но покорно подхватил навязанную ношу и припустил следом.
В тусклом свете кишки-туннеля из грязи блеснул медный бок приснопамятной кружки. Смит украдкой обернулся и осторожно запнул вещицу за камни: «Бедняга Маркас, рубашку потеряли, мантию отобрали, еще и мыши погрызли...» - Леон повел плечами, собственная расцарапанная спина начинала неприятно саднить и чесаться. Но настроение почему-то это не портило, рейвенкловец даже чуть пританцовывать начал в такт шуршанию маракаса, пытаясь вытряхнуть воду из правого уха.
Вопреки ожиданиям Виллан, рука её осталась цела. Холодное лезвие не спешило отрубить ей кисть, острые зубцы капкана не стремились сомкнуться на запястье. Это, несомненно, радовало, но зачатки столь светлой эмоции вмиг были выдворены под ручку с облегчением прочь, стоило пальцам нащупать что-то…тёплое. Тёплое и отдающее пульсацией под подушечками пальцев, (и тревожным набатом в голове). Обычно, в таких ситуациях советуют либо замереть, либо без резких движений и как можно спокойней отойти на безопасное расстояние. Так… – Виллан медленно выдохнула, собираясь с мыслями и избавляясь от навалившегося эмоционального груза. К счастью, схватить притаившееся существо она не успела, потому ей нужно было всего лишь медленно убрать руку. Не такая уж и сложная задача, но реакция слизеринку подводит. Прежде чем она успевает сделать что-либо, как её кусают за палец. Слизеринка сдавленно шипит, больше от неожиданности, нежели от болевых ощущений, которых, вопреки ожиданиям, не испытала. Зато испытала страх…перед огромным существом из плоти и крови, с холодной синевой в глазах. Сердце начинает биться быстрее, дыхание учащается, бессвязные мысли мечутся в голове, но Виллан быстро берёт себя в руки. Вот уж что, а потерять контроль над собственными чувствами она себе позволить не может.
Особенно сейчас, когда в ней так нуждаются. В её помощи и защите.
Новые эмоции оказываются настолько сильными и непривычными, что находят отклик даже в самых укромных уголках слизеринской души и вызывают…недоумение и шок вперемешку с волнением и желанием действовать. Изначальная цель внеплановой вылазки на эмоциональном фоне теряется, но остатки здравого смысла не позволяют ему исчезнуть, продолжая меж тем цепляться за урывки последних событий. Это…что, последствия укуса? Или взаимодействия с попавшим под чужое влияние разумом? – ей бы хотелось разозлиться, но…ни сил, ни желания на действие столь глупое не находится. Как она, в принципе, может злиться из-за такого пустяка?
Тихий писк отвлекает от размышлений и обращает внимание на существо. Ящерка, что ранее восседала на плече слизеринца, теперь вырисовала восьмёрки под её ногами, обеспокоенно сверкая в темноте глазами-блюдцами.
-Ты не помогаешь, - шикнула на зверя Самайн. – Не путайся под ногами, а то раздавлю ненароком.Лучше спрячься где-нибудь, – только вот где? – Или… – девушка вздохнула, – заберись повыше, – добавила она и, не желая более отвлекаться, сосредоточила всё внимание на углублении. Точнее, на том, что в нём скрывалось.
Виллан немного смещает руку в сторону, чтобы не навредить притаившемуся в полумраке существу. Пальцы хватают влажную землю и отбрасывают её в сторону, лишая гнездо последней линии обороны.
-Ну, привет, – шепчет Самайн. Кончики её губ дрогнули в усмешке, стоило только встретиться взглядом с ящеркой, так внешне похожей на ту, что очаровала Грейвса. Отчего-то она казалась даже меньше, чем выглядела. Её крохотное тельце било дрожью от страха, причин для которого было…предостаточно. – Умеешь ты, конечно, укрытия выбирать. Ну, почему… Почему нельзя было в качестве убежища выбрать какое-нибудь укромное дупло или устроить гнездо в корнях деревьев, под камнями какими-нибудь или в собственно вырытой подземной пещере, поодаль от опасных тварей, которые могут тебя сожрать при любом удобном случае? Зачем селиться рядом с потенциальной угрозой? – взгляд Виллан сместился к кладке яиц. – Мерлин…ты ещё и не одна, – она снова посмотрела на подругу.
-Забирайся, – прошептала Самайн настолько дружелюбно, насколько только позволял её скудный эмоциональный фон. – Пришла пора искать тебе, – и не только, – новое жилье. Осталось только понять, куда деть яйца, – слизеринка задумалась на мгновение. – В принципе, они небольшие, можно и в руках унести, но… будет лучше воспользоваться карманами кофты или мантии. Хотя…нет, мантия отпадает. Их и дневником придавить может.
Офф:
Виллан проводит операцию по спасению необычного семейства(?)
Подружку верную к себе на плечо, её яйца – в карманы кофты. Мельтешащий под ногами и ранее отвергнутый зверёк может тоже занять место на плече.
Жаба прищуривает свои блестящие глаза и подаётся вперёд, давая Маркасу осторожно провести рукой по её бугристой коже. Размеренное моргание гипнотических глаз и лёгкий, шершавый язык на его руке. Но прощаться Жаба не собирается. И действительно, Жаба не отстаёт, не исчезает в тени пещеры, а вальяжно перекатываясь с лапы на лапу, она (или он?) следует за слизеринцем.
Когда студенты наконец выходят из пещеры, пикси встречают их словно героев. Маленькие и яркие, они тут же закружились вокруг ребят, как стая искрящихся бабочек. Главная пикси, деловито порхала вокруг троицы, щебетала что-то на своём мелодичном, но абсолютно непонятном языке, словно объявляя их победителями в какой-то невидимой игре. Её движения были быстрыми и резкими, она словно пыталась оценить героев со всех сторон, щуря свои блестящие круглые глаза. Она задеживает взгляд на боевых ранах своего фаворита, но позволяет им быть и, не теряя больше времени, взбирается на голову Маркаса и велит всему строю направляться к лагерю. Пикси подхватывают ее призыв и словно звенят от радости, кружат вокруг, провожая студентов обратно к кругу, к центру своего маленького мира.
Там уже всё готово - собран хворост, сложены тонкие ветки, готовые вспыхнуть ярким костром. Пикси порхают вокруг, подавая ребятам небольшие камешки, машут крохотными руками, призывая их каким-то образом зажечь огонь. Кажется, для этих магических созданий это ритуал, почти священное действо. Но как разжечь пламя? Вопрос остаётся без ответа, когда перед вами стоят пикси, внимательно следящие за каждым движением, в ожидании чуда.
Жаба тихо шлёпает по земле рядом с Маркасом, ее широкие глаза не отрываются от нового спутника. Кажется, она тоже чего-то ждет.
От внезапной атаки Алана обалдели сразу все: обе Фостер, пикси и даже гриб. Пикси развернулась к своему грибному оппоненту, её маленькие крылья звенели как рассерженный колокольчик. Она что-то заливисто и настойчиво говорила, тыкая крошечным пальцем в сторону Алана, будто требовала объяснений, яростно не соглашаясь с тем, что только что произошло.
Джессика, казалось, все это время совершенно игнорировала общую суматоху и уже успела собрать достаточное количество цветов и даже уютно улеглась на поляне, наслаждаясь мгновением тишины. Её тело, утопающее в мягкой траве и пёстром ковре из цветов, создавало идеальную картину безмятежности, которая резко контрастировала с происходящим хаосом. Но даже она молчаливо замерла с пучком цветов в руках, глядя на сокурсника в немом несогласии.
Гриб молчаливо выслушал негодование пикси и медленно повернулся к Мэдисон. Его голос был спокойным, даже немного усталым, когда он, словно ставя точку в этом странном споре, произнёс:
- Алан слишком плох. - Подытожил он безапелляционно. - Хворь забрала его разум.
Гриб спокойно продолжал, его взгляд был направлен прямо на Мэдисон, и в нём не было ни капли сомнения:
- Я ошибся, Мэдисон. Пары цветов для него недостаточно. Тебе нужно окунуть его в цветочные россыпи и хорошенько повалять его по поляне.
Слова гриба прозвучали с такой простотой и уверенностью, что это было трудно не принять всерьёз. Глаза Алана, остекленевшие от воздействия хвори, смотрели прямо сквозь хаффлпаффку, словно он уже не был здесь, в этом месте, а его разум блуждал где-то далеко. Это было решение, которое требовало не столько силы, сколько смирения и принятия.
ОФФ: Алан, увы, ты не слышишь слов гриба, ты все еще в состоянии опьянения. Все, что ты видишь, так это то, что все окружающие существа, кажется, активно порицают тебя за избиение девушки ее же букетом. А еще ты начинаешь подозревать, что, возможно, все на этой поляне за исключением тебя - существа женского пола (ведь пол гриба и пикси тебе неизвестен).
Пикси отконвоировали студентов обратно в уже знакомое место. Каменные плиты за время их отсутствия не упали, кристаллы заняли свое место, деловитые пикси уже подготовили … ХВОРОСТ?
— Мы так и не знаем, что за ритуал они затевают, — вполголоса заявила Лэнгфорд, принимая из ручонок одной из пикси какие-то камни. — Магия тут действует как попало, и вполне возможно, пикси хотят эмм… восстановить ее. Ничего дурного, на первый взгляд. Но мы не знаем, как работают эти процессы. А вдруг, чтобы подарить магию лесу, нужен, — Лоррейн запнулась, чтобы подобрать слово, — доброволец или жертва?
Мысли пустились в бешеную карусель, выдавая одну теорию за другой, и в голове уже красовалась картина трех учеников Хогвартса, сгорающих живьем в зачарованном кругу под торжественный завывания пикси.
— Посудите сами, нас привела сюда странная мелодия. Мы пошли за пикси, увидели этот странный круг. Теперь стоим посередине. Мы явно не бесплатная рабочая сила, которой нужно добыть светящиеся блестяшки. Что если… — глаза Лоррейн стали размером с галеон, — пикси хотят принести нас в жертву?
— А жаба — их древнее божество? — отозвался Леон.
— А это, — рейвенкловка кивком головы указала на земноводное, — вообще неизвестно что. Летучие мыши перестали атаковать из-за него, значит, оно может быть еще опаснее. Вдруг оно ядовитое? — девушка покосилась на камнебрюха, деловито сидящего у ног Марка. — Вдруг оно испускает что-то токсичное и потом просто ждет, пока жертва откинется?
— Тогда у меня печальные новости для нашего слизеринца, - усмехнулся Леон, который скорее всего уже привык к дурацким теориям сокурсницы.
Лоррейн нахмурилась и перевела взгляд на потенциальную жертву отравления ядами. Тот очень вежливо вел разговор с жабообразным, интересуясь, не знает ли тот, как добыть огонь.
— Хагрид обзавидуется, — перебирая в руках небольшие камешки, прокомментировала Лоррейн возвышенные отношения человека и амфибии. Очень не хотелось, чтобы ее тревожные идеи оказались правдивыми. В конце концов, рейвенкловка, успев за столь короткое время накрутить себя, устать от собственной тревожности и успокоиться, решила, что условный сарай уже горит. А потому за хату беспокоиться уже поздно.
— Жаль, Стормхолд здесь нет, —посетовала Лэнгфорд. Не решаясь применять инсендио и другие чары, она крепко сжала выданные пикси инструменты. — Ладно, давайте я тоже попробую.
ОФФ: 1. Маркас любезно интересуется у камнебрюха, не знает ли тот способ добычи огня, при этом пытается высечь искры из выданных пикси камней. 2. Лоррейн присоединяется и делает то же самое.
На поляну они вывалились как-то внезапно. Пикси, заметив людей, подняли нешуточную суматоху, аж в глазах зарябило от их метаний.
Рядом негромко причитала Лоррейн: - …пикси хотят принести нас в жертву? – сама себя напугала Лэнгфорд. - А жаба – их древнее божество? – поинтересовался у нее Смит, в очередной раз почесав плечо.
Идея абсурдная, но крошку Лорри это вряд ли остановит. Как говорится: «Остапа понесло». - А это вообще неизвестно что, – продолжала рейвенкловка. – Летучие мыши перестали атаковать из-за него, значит, оно может быть еще опаснее. Вдруг оно ядовитое? Вдруг оно испускает что-то токсичное и потом просто ждет, пока жертва откинется? - Тогда у меня печальные новости для нашего слизеринца, - усмехнулся Смит, припомнив, что тот испрашивал разрешения у жабы погладить ее. И нет, Леон не верил в наличие какого-либо смертельного яд.
Макнейр, к слову, от жабы так и не отстал, пытаясь высечь огонь под чутким руководством земноводного.
Смит неловко перехватил выданные ему камни. - «Люди про…потеряли дар Гефеста», холст, масло… - бурчал он себе под нос, присаживаясь на корточки над кучкой хвороста. Уверенности в действиях не было, поэтому первый "чирк" пришелся по собственным пальцам.
Виллан спасла свою новую давнюю подругу, хорошенько упрятала ее потомство и, наконец, смогла позволить себе оглянуться по сторонам и оценить обстановку без постороннего давления.
А обстановка была такова: комната чиста от угроз. Только тишина и запах подземной сырости пропитал затхлый воздух погреба. Пушистый зверь, погрузившись в свои мысли, зависло в проходе вместе с Рафаэлем, унесенные ментальными образами слизеринца в глубины его фантазий. И парень и его ментальный ушастый гость оба стояли там неподвижно среди стеклянных осколков чьих-то побитых запасов. В теории, мимо зверя теперь можно пробраться к лестнице и выйти наверх. Но пойдет ли Виллан из погреба первой, оставив сокурсника позади? И даже если решимости на такой шаг ей (или ее новой подруге, что так активно хочет поскорее выбраться из западни со своим потомством) и хватит, то удастся ли ей обойти все стекольные ошметки, чтобы не привлечь звуком сознание зверя?
Пусть и не сразу, но ребятам удалось выжать пару тухлых искр и огонь нехотя схватился. Натужно пыхтя, дымя, но разгораясь, он все-таки расселся на хворосте и в тот же миг пикси на фоне засуетились. Целых пять минут они метались по своим делам. И целых пять минут студентов никто не донимал! Казалось, ребятам наконец удалось просто тихонько посидеть и погреться у костра, но позже снова началось.
Несколько пикси принесли маракасы Лоррейн, призывая ее играть. Очевидно, они признали ее неоспоримый талант к музыке. Леона пикси стали дергать за пальцы и уши, вынуждая встать в полный рост, а после начали махать руками, подлетать и щипать его за колени, щекотать его и, казалось, делать вообще что угодно, лишь бы вынудить его на какие-то замысловатые телодвижения. Одна из пикси, тем не менее, терпеливо показывала какую-то затейливую пантомиму, раз за разом поднимая руки вверх и прыгая в воздухе из стороны в сторону. Это было похоже на какой-то очень неказистый древний танец. Тот танец, что в фантазии современных людей танцевали люди в те времени, когда весь мир был еще очень заросшим и саблезубым.
Лоррейн от спонтанного отдыха отвлекли первой. Пикси принесли ей маракасы. Зачем - было понятно сразу: очевидно, что они признали её неоспоримый музыкальный талант.
Леон был вторым. Пикси стали дергать его за пальцы и уши, вынуждая встать в полный рост, а после начали махать руками, подлетать и щипать его за колени, щекотать его и, казалось, делать вообще что угодно, лишь бы вынудить его на какие-то замысловатые телодвижения. Одна из пикси, тем не менее, терпеливо показывала какую-то затейливую пантомиму, раз за разом поднимая руки вверх и прыгая в воздухе из стороны в сторону. Это было похоже на какой-то очень неказистый древний танец. Тот танец, что в фантазии современных людей танцевали люди в те времени, когда весь мир был еще очень пушистым и саблезубым.
И только от Маркаса пикси не хотели ничего. Его, как истинного героя, окружили безусловной лаской и заботой. На плечи, руки и даже на левый сосок, пикси налепили ему подорожник. Ему принести поесть горстку орехов, а после, по приказу главной, даже поднесли ему некое подобие чая, заваренного в медной чашке. В вареве щедро плавала пригоршня темно-красных ягод. Главная пикси элегантно присела на колено к слизеринцу и кокетливо заложила один из усиков за свое острое ушко и, поднеся в воздух листик к красной праздничной каплей в нем, изящно пригубила свой напиток, жестом приглашая парня тоже выпить. И тут до Маркаса дошло.
Он на чаепитии!
Виллан ещё раз осматривает гнездо, чтобы убедиться, что ничего…никого не забыла. Крохотный зверёк на её плече боязливо жмётся в мантию, коготками цепляется за плотную ткань мантии и даже звука не издаёт. Переполняющий подругу страх слизеринка чувствует так же отчётливо, как и её учащённое сердцебиение. От этого становится не по себе.
Самайн медленно выдыхает, проверяет карманы кофты. Всё самое ценное она уже забрала. Для собственного успокоения и большей надежности карманы застёгиваются на пуговицы. А ведь Виллан и подумать не могла, что когда-нибудь использует этот «декоративный элемент» по назначению. Теперь точно всё, - подытожила она после финального осмотра.
Вторая ящерица всё также мельтешит под ногами. Волшебница смотрит на неё несколько секунд, прежде чем собственноручно усадить её к себе на плечо. Давайте выбираться отсюда, - говорит она про себя, оборачивается и…смотрит на Грейвса, застывшего в проходе чуть ли не в обнимку с пухлой макакой. Немое «оу» срывается с губ само собой, оставляя послевкусие беспокойства и напряжения. Со своей задачей по отвлечению внимания юноша справлялся хорошо. Даже слишком.
И столь нездоровое усердие обернулось проблемой, ведь теперь, чтобы выйти наружу и оказаться в безопасности, нужно было пройти мимо этой «сладкой парочки». Осторожно погладить испуганную подругу по голове, Виллан неспешно направилась к выходу, не забывая смотреть под ноги. Нарушать момент хрупкого единения разумов сейчас, по собственной неосторожности, ей не хотелось. Ну, и что мне с тобой делать? – подумала она, поравнявшись с Грейвсом. – За ворот оттащить, как котёнка? – Виллан покачала головой. Поступи она столь необдуманно, и поставит под угрозу их всех. Или оставить Рафаэля дурачком. Зверь, хоть и выглядел неповоротливо, но имел четыре лапы, и проверять, насколько быстро он на них может бегать, слизеринка желанием не горела. – По крайней мере, держит он его крепко, - добавила Самайн и, тяжело вздохнув, пошла дальше, к выходу.
Отойдя от парочки на безопасное расстояние, слизеринка обернулась. Хоть в легилименции навыка ей сильно недоставало, но кое-что умела даже она. К тому же, ранее ей уже удалось пробраться в разум Грейвса. Правда, тогда это не составило особого труда из-за упаднических настроений парня. Сейчас задача была в разы сложней.
В любом случае, получить увечье сейчас рисковал именно Рафаэль. Прелестно… – Виллан крепче сжимает рукоять палочки. Размышления о том, как стоит лучше поступить, резонирует со страхом ютящегося на плече друга. – Что ж, надеюсь, турнир научил его быстро бегать, – глубокий вдох.
Кажется, в одной из книг она видела фразу о том, что для прокладывания пути в чужой разум, нужно сосредоточится на деталях. Использовать их как связующее звено. Красивые слова, но смысла мало. Толку тоже, но…терять Виллан в сложившейся ситуации было нечего.
Она пытается сфокусироваться на ощущении тишины – неизменной спутнице Рафаэля. Старается уловить свойственное его натуре…безрассудство и связать его с сильным, спонтанным желанием протянуть другу руку помощи. Уходим, - несколько раз повторяет она, подкрепляя послание беспокойством, которое её крохотная спутница транслирует неустанно, и вместе с тем надеясь, что этого будет достаточно для того, чтобы влезть в голову слизеринца снова.
Офф:
Вместе с семейством пресмыкающихся Виллан минует застывших в проходе Рафаэля и пушистого обжору и идёт к выходу.
Ментальный посыл в голову слизеринца.
Если послание достигает адресата, то Рафаэль, мужественно сверкая пятками, покидает погреб вслед за Виллан. Пытается, во всяком случае.
Неловко даже как-то. Никогда кавалеры так резко не меняли о ней мнение.
Мэдисон едва успела перевести дух, как вдруг Алан, тот самый, который всего минуту назад говорил ей, что она красивая, резко меняет тактику. Рейвенкловец, еще недавно такой милый и учтивый, неожиданно соглашается принять ее букет, берет его в руки и... начинает отходить Фостер по бокам. Цветами. Её же собственными, чёрт подери, цветами! Еще и хлещет так прицельно, как будто выбивает моль из старого гардероба. И где-то там, в глубине души, застревает обида и недоумение. Что за манера, а? Это какая-то реверсивная психология? Только что комплименты сыпал, а теперь вот это?
Мэдисон молча провожает взглядом свой букет и успевает подумать, что в следующий раз надо быть осторожнее с подарками парням, чтоб ненароком не подарить им орудие собственного убийства, и чуть не хохочет вслух.
И все же... Обидно.
Но тут мастер, как спасительная весть с небес, сообщает, что сознание Алана просто-напросто унесла та самая неведомая грибохворь!
Ну вот, конечно! Это не её природная «обаятельность» заставила его так себя вести, а глупые грибы.
Ну что ж, раз так - всё это дело можно разрулить.
Она метко собирает в кулаки мысли, волю, оскорбленное самолюбие, а за ними и грудки Алана (Мерлин, как вместительны ее лапищи!), за которые хаффлпаффка его резко хватает, угрожающе подтягивая к себе. Со стороны могло бы показаться, что это месть оскорбленной женщины, но это была совершенно точно не она. Это был рестлерский захват в замок! Он был очень хлипким и неумелым и будь Алан в нормальном состоянии он наверняка мог бы легко из такого вырваться, но куда ему сейчас! Он же гриб.
И вот Мэдисон, придерживая захваченного Алана, как украденный мешок с крупой, делает один резкий прыжок, почти с прогиба всаживая их обоих в землю в цветочной роще. Кажется, хаффлпаффка немного отшибла голову. И если не себе, то Алану точно. Но хаффлпаффка не сдается, ведь ни один хаффлпаффец никогда не сдается перед целью "помочь товарищу"! И Мэдисон перекатывается по полю, заламывая руки Алана, словно пытается выжать из него всю грибную хворь до последней капли. Цветы разлетаются во все стороны, как праздничные конфетти. И с каждой новой перекаткой Мэдисон чувствует, как её внутренняя сила и решимость растут. Она катит рейвенкловца то вправо, то влево, как будто пытается найти правильную комбинацию движений, чтобы наконец снять грибное проклятие. Так, словно пытается прокликать телом сокурсника секретную комбинацию Konami и выбить ему новые "30 жизней" взамен потраченной грибной. И пусть со стороны это выглядело скорее как возня двух алкоголиков, чем ритуал исцеления, но ведь Мэдс виднее.
Пикси, как истинные плантаторы дали своим рабам передышку. Смит, правда, еще питал надежды на полагающуюся миску риса, но повезло только Макнейру. Этот слизеринец сидел поодаль в окружении мелюзги с чашкой в руках. - Смотрю Мак у них теперь любимая жена, а? – доверительно сообщил Леон подрагивающей сокурснице. Одежда девчонки сохла крайне неохотно, образуя ореол испарения. «Эдак и заболеть может…» - Смит почувствовал укол совести, все-таки внеплановые купания Лоррейн были результатом его действий. - Крошка Лорри, может хотя бы верх снимешь, да в мою кофту завернешься? – предложил он, протягивая вещь, и тут же добавил, почувствовав собственные полыхающие уши. - Я прикрою и отвернусь. - Думаю, вы бы сработались в одной команде на Турнире, - невпопад ответила Лэнгфорд, а улыбнувшись добавила. - Не сразу, но сработались бы. «И вот как это понимать?!» - Смит вновь воззрился на Макнейра, расположившегося на полном пансионе у пикси. А те его даже подорожником облепили. Зеленый лист на соске выглядел крайне вызывающим. Так и вертелась на языке у рейвенкловца шутка про пирсинг и потайной держатель для палочки, но он мужественно ее проглотил. Про запас, так сказать. - Обязательно бы сработались, если не поубиваем друг друга, конечно. И вообще, мы созданы друг для друга, как шея и топор, - Леон еще бы ляпнул про «говно и лопату», но таких сравнений перед Лоррейн лучше не озвучивать. - Крошка Лорри, хорош разводить сантименты, я все одно их не понимаю. Давай лучше тебя переоденем. «И снова покраснел, ну замечательно!». - Нет, спасибо, - хихикнула Лэнгфорд в ответ, явно думая о чем-то своем. – Буду мокрой и гордой. - Угу, чихающая мышь, - махнул рукой Смит. - Марк и пикси похожи на Питер Пена и Тинкербелл, не находишь?
Диалог как-то затух сам собой, но пикси, похоже, именно этого и ждали. Лэнгфорд вновь наградили маракасами. Она отстраненно их осмотрела и привычно затрясла в ведомом только ей ритме. Леона же заставили встать и исполнить то ли танец, то ли зарядку. Смит думал, что абсурдней ситуация уже вряд ли станет, но тут пикси потащили танцевать…. Рейвенкловец пожал плечами и на пробу подпрыгнул пару раз, размахивая руками.
Маркас Макнейр, Лоррейн Лэнгфорд, Леон Смит:
Студенты продвигались вглубь пещеры, ритмично потряхивая маракасами. Впереди то и дело вспыхивали золотистые отблески резонирующих камешков, каждый всполох света казался обещанием, что волшебники идут в правильном направлении. Но чем дальше ребята заходили, тем более сырой становилась почва. Она чавкала под ботинками, оставляя следы, как будто сама земля пыталась схватить их за ноги.
И вдруг послышался звонкий "хлюп". Все трое резко остановились, понимая, к чему они все это время шли. Свет от камешков мерцал из-под воды. Округлая яма, колодцем уходящая вниз, была до краев заполнена водой. Искомые камни наросли на стенках этой ямы, как кораллы, а их золотое сияние играло на поверхности воды и стенах пещеры.
Ближайший камень был всего в тридцати сантиметрах от поверхности. Его можно было бы без труда добыть и голыми руками. Но на расстоянии от полутора до трех метров открывался доступ к десяткам сверкающих реликвий.
Рафаэль Грейвс: жду пост (исходя из поста Виллан, тебе есть что ей сказать)
Алан Айрис: жду пост
Но с ними или без мастерить буду завтра с 19 по 21 по МСК.
Пещера заманивала все глубже, подмигивая ритмичными “золотяшками”. Лэнгфорд уже не задавалась вопросом, а для чего вообще это все. Если кому-то рассказать о случившимся, то будет здорово смахивать на бредовый сон.
“Знаешь, Тия, а потом мы стали спускаться в пещеру с ореховыми маракасами в руках, которые соорудили пикси. Мы должны были двигаться вдоль маршрута, которые определяли светящиеся камни. Макнейр и Смит ничего против не имели и вообще вели себя как будто это самое обычное занятие. И когда земля стала совсем вязкой, мы пришли к …”
Ох. Теперь стало понятно, почему пикси сами не сунулись добывать строительные материалы для своих загадочных кругов.
— Я в воду не полезу, — решительно заявила Лэнгфорд. Одно дело лезть под воду с воздушным пузырем или артефактом под сторонним надзором, другое — нырять в казавшуюся ей узкой яму (не озеро или другой открытый водоем, и даже не, прости Мерлин, бассейн) в месте, где магия дает серьезные сбои.
Лоррейн честно старалась не глазеть и даже отвела взгляд, когда перед глазами замаячили оголенные торсы юношей. Но щеки все равно предательски покраснели и по ощущениям самой рейвенкловки, стали освещать пещеру не хуже камней. В голове пронеслась мысль, что после перестановки мебели в девичьей спальне можно устроить заплыв, аншлаг был бы гарантирован.
— Хорошо бы обвязаться чем-нибудь, — откашлявшись предположила Лоррейн. — Если что-то случится в воде, я постараюсь вытянуть.
Как именно она собиралась тянуть из воды амбалов, рейвенкловка предпочла ПОКА не думать. Никаких шнурков, канатов и прочей утвари, разумеется, в пещере не наблюдалось. Если и сооружать веревку, то из одежды. Или все же попробовать трансфигурацию? Рейвенкловка вяло осмотрела ворох одежды, отодвинула подальше чью-то рубашку и, не надеясь на удачу, направила на неё палочку.
— Vera verto funale.
Юноши стали погружаться в воду. В голову полезли мысли о дурацких шутках, когда одежду купающихся по-тихому забирали с пляжа, и жертвы оказывались чуть ли не голышом в общественном месте. Вот только вряд ли Марк и Леон оценили бы юмор. И вообще, после того как им пришлось бы возвращаться в замок через лес, полуголыми, далеко не жаркой летней ночью, ответ не заставил бы себя ждать. Леон, скорее всего, стал бы распинать и винить. И мог бы подговорить девчонок забрать одежду из душевой, когда Лоррейн умывалась. А вот реакцию Марка предугадать было сложно. Всегда серьезный и невозмутимый, он вполне мог так же серьезно и невозмутимо ждать подходящего момента для вендетты. Например, на третьем туре, если им придется выступать вновь в одной команде. Не то чтобы слизеринец мог оставить неудавшуюся шутницу на растерзание тем же гриндилоу, но вот спешить на помощь изо всех сил он бы наверное не стал. Или прежде чем метнуть копье, подождал бы, пока келпи изрядно пожует Лоррейн. Отмахнувшись от нелепой затеи, которую все равно никогда не осуществила бы, девушка присела на корточки у края воды и стала наблюдать за происходящим.
ОФФ: попытка трансфигурировать веревку. Если все-таки получится, то под воду Леон и Марк спускаются повязанными ею. Если нет, то просто ныряют, а Лоррейн сидит у воды и наблюдает.
Алан раздражённо вздохнул, глядя на радужную жижу, которая выстрелила из его палочки. Очередной провал. Всё это становилось всё более абсурдным, и хотя его жизнь была наполнена им, к подобным ситуациям он готов совсем не был. Он чувствовал себя идиотом, а идиотом он себя чувствовать совсем не любил.
Пикси и грибы, кажется, устроили настоящий цирк в лесу, и Алан не знал, как на это реагировать. Он чувствовал, что напряжение растет внутри него, и пытался найти рациональное объяснение происходящему, но каждый раз встречал только новый виток странности. Пикси продолжала пищать и размахивать руками, грибы, казалось, презирали всё вокруг, и в свою очередь получая в ответ презрение пикси.
"Что за чертовщина происходит?" - эта мысль словно зациклилась в его голове, повторяясь раз за разом, отчего мозг начинал постепенно закипать.
Сжатая в руке волшебная палочка недовольно выплюнула сноп искр, приводя парня в чувство.
“Соберись!”
Джессика попыталась вступить в диалог с существами, но это нисколько не помогло. Твари были на своей волне, и было абсолютно невозможно понять, что именно хотели от людей каждый из них.
– Мы явно что-то упускаем, – Алан попытался придать голосу уверенности.
“Чары не сработают. Что-то их искажает. Да и что колдовать? Зачем?”
Алану не хватало ни знаний не понимания, зато любопытства было хоть отбавляй. Наклонившись к земле, он потянул сразу два гриба из земли.
Ход пещеры уткнулся в небольшой водоем странно-правильной формы. И…больше ничего. То есть вариантов развития – ровно один. Леону даже интересно стало, что дальше они делать будут: прыгать с шестом или перетягивать канат? А сейчас у них значит синхронное плавание намечается: «Ловцы жемчуга, блин!».
- Я в воду не полезу! - тут же ультимативно открестилась Лэнгфорд.
Оно и к лучшему, если б крошка Лорри сама полезла в воду, то у них с Макнейром мог и конфуз случиться.
Кстати о птичках…. Смит решил, что и слизеринец откажется от заплыва, ссылаясь на свой ушибленный мозг, но тот удивил, первым начав раздеваться. А что еще удивительней - молча. Леон жуть как хотелось услышать мысли Макнейра в этот момент.
Выбрав местечко посуше, рейвенкловец шустро поскидывал с себя вещички, не забывая красоваться (чего греха таить, стесняться Смиту было нечего) и подначивать слизеринца. Вообще, весь спектакль был рассчитан на единственную зрительницу, уж очень мило та смущалась.
- Хорошо бы обвязаться чем-нибудь. Если что-то случится в воде, я постараюсь вытянуть, - подала идею Лоррейн.
Леон бросил на Лэнгфорд полный скепсиса взгляд, трезво оценивая девичьи силенки: и отсутствие веревки здесь не основная проблема.
Уже у края ребят постигло осознание того, что им предстоит, заставляя неуверенно топтаться на месте: нырять в эту прорубь желания не было. Храбрости, как выяснилось, тоже. Но не терять же лицо перед девчонкой. Не найдя ничего лучше, Смит столкнул слизеринца в воду тычком в спину, но порадоваться своей шалости не успел: оскользнувшись, он съехал в воду следом под задушенное: «Епт!».
В итоге первое погружение оказалось безрезультатным: пока сориентируешься под водой, пока уйдешь от попытки утопить, еще и ближайший светящийся камень не получилось отковырять – руки все время соскальзывали. «Лучше б мы не про веревку думали, а про то, чем отковыривать эти камни будем», - даже в мыслях ворчал Смит, устремляясь к поверхности и кислороду.
Вынырнув, Леон прикинул, что можно использовать, как долото.
- Крошка Лорри, кинь мне мою палочку!
Не самый лучший вариант, но что имеем. «Господа маги сожгли бы за такое кощунство» - усмехнулся Смит, пытаясь рукояткой отстучать неподатливый камень.
Офф: попытка отковырять камень.
Кислотная мантия в руках натужно сияет, придавая уверенности: какой дурак будет нападать на человека, который, словно щит, держит перед собой такое чудо? Именно, что никакой: разве что, может, бык… но вряд ли в сыром подвале, усеянном склянками со странными жидкостями, водится бык. Ему тут было бы тесно, темно и грустно. Что ещё раз наталкивает на мысль: что за создание шевелится сейчас во тьме, до которой не достаёт свечение хэллоуинского артефакта? В голову приходит Первый тур и его летучие ящерицы.
Нет, вряд ли тут что-то такое банальное (думает Раф, игнорируя то, что в прошлый раз он принял ящериц за пикси). Вон, новый друг какой необычный — ни в одной из известных Рафу книг не встречался; наверняка и в темноте прячется что-то такое же неизвестное, неопределённое и, судя по ужасу Друга, крайне… опасное…
Да и без разницы, не страшно. Главное, чтобы Друг перестал так трястись.
Перед глазами выскакивает нечто. Он отшатывается, готовясь отбиваться, уже перебирает в голове всевозможные заклинания (да чего там перебирать, бросить просто трансфигурацией орхидей, всегда работало), но это… оказывается лишь перо. Его собственное перо, которое отчаянно пытается ему что-то донести, выводя в воздухе силуэты.
Раф недоумевает, но всё-таки поворачивается назад, откуда на него смотрит недовольная (или обычная — впрочем, это синонимы) Виллан. Она обводит в воздухе тот же знак, что обводило и перо: судя по всему, спрашивает, что впереди. А что ей может ответить на это Раф? Он пожимает плечами, и… и, ну, пытается предложить ей поговорить более удобным способом. Очень стесняется, помня, как это всем не нравится (мысли о Макнейрах, Шарлиз и иже с ними не приходят — в голове зияет блаженная пустота на их счёт), но всё же предлагает.
И обращается.
Я думаю, тебе стоит подняться наверх. Он знает, что Виллан ответит, но это нужно было сказать.
Виллан склоняет голову на бок и скрещивает руки на груди, не сводя с Грейвса пристального взгляда. Очевидно, она ещё больше недовольна, чем обычно.
Магия сбоит. Раф поднимает мантию чуть выше. Будь готова бежать. Или прятаться. Но лучше бежать. Пригладив Друга на плече, Раф снова пытается убедить его, что всё будет нормально. Он же тут, вообще-то, очень эрудированный в вопросах избавления от неприятностей маг.
— Ясно, — лаконично отвечает Виллан.
Раф делает шаг в сторону, совершенно без задней мысли хватает одну из многочисленных склянок с полки и встряхивает. Если что, свяжусь. Не серчай. Держись сзади. Не зная, куда деть палочку, чтобы можно было быстро достать, Раф сжимает её зубами.
И отворачивается, продолжая уверенным шагом рассекать темноту — с мантией в одной руке и склянкой во второй.
Виллан идёт за ним. Не столь уверенно, конечно, она же не такая замотивированная.
Маркас Макнейр, Лоррейн Лэнгфорд, Леон Смит:
Технически заклинание Лоррейн сработало... как-то. Бесхозная рубашка, на которую она колдовала, превратилась в медную кружку. Кружка, сверкнувшая в свете резонирующих камней, казалась не к месту, но это была хотя бы перемена, а не провал.
Светящиеся камешки довольно просто откалывались от своих "раковин". Место сочленения, где музыкальный кристалл вростал в горную породу, было на удивление хрупким. Леон, сосредоточенно работая руками, с легкостью заполучил свой первый трофей, его пальцы ощутили гладкую поверхность камня, который тут же вспыхнул ярче. Вокруг же сияли множество других, словно подначивая его продолжить.
Лоррейн, все еще держа медную кружку, искала взглядом новые кристаллы, не уверенная, что ее магия в этом месте хоть как-то пригодится. Всё это время звук воды из природного колодца был единственной музыкой, успокаивающей их напряженные нервы.
Но на поверхности, чуткий слух рейвенкловки уловил за плеском воды из природного колодца чьи-то шаги. Медленные, неравномерные: Хлюп... Хлюп. Хлюп... Хлюп. Что-то явно бродило неподалеку. И когда, казалось, ситуация уже стала достаточно напряженной - погас свет. Отвлекшись на мальчишеские тела, девушка совсем позабыла, что свет камней - единственного источника света в этой пещере - был результатом резонанса на звук. И так как маракас давно молчал, камни тоже успокоились.
Один за другим они погасли и тьма поглотила студентов.
Рафаэль Грейвс, Виллан Самайн:
Рафаэль браво продвигался вперед, когда свет кулона наконец подсветил открывшееся помещение. В маленькой комнате были рабочие столы, деревянные коробки и сундуки. На полу валялись осколки разбитых банок и остатки чего-то мягкого и красного, погрызанного, а также чья-то чешуя и скорлупа.
Друг на плече Рафаэля тихонько пискнул и подпрыгнул. Рафаэль почувствовал, как чужой испуг схватил чужое маленькое сердечко, его собственное дыхание участилось в ответ.
И тут движение привлекло внимание студентов. Глаз наконец выхватил из тьмы дальнего угла живое существо. С первого взгляда сложно было сказать, что это такое: оно походило одновременно на примата, ленивца и коалу. Сидя, оно казалось не таким уж и большим, всего где-то полметра. Оно сидело в углу, над очередной разбитой банкой, и выуживало оттуда что-то белое и круглое, невозмутимо кладя это себе в рот. Два черных глаза были устремлены на новых посетителей его схрона с любопытством.
Алан Айрис, Джессика Фостер:
Только Алан потянулся к грибам, как живой гриб пронзительной заверещал и пыхнул спорами вокруг себя.
Алан мгновенно почувствовал, что что-то не так. Он почувствовал себя каким-то рыхлым и пористым, малоподвижным. Он распрямился и быстро понял, что ноги его отказываются двигаться, крепко врастая в землю, наверняка прорастая в почву, сцепляясь с грибницей! Он медленно, но верно превращался в гриб! А что, если все грибы в грибнице - это бывшие студенты, которых привела пикси к этому дубу? Пикси ведь говорила, что грибы злые... Нет, а что, если пикси и грибы в сговоре?!
Алан поворачивается к Джессике и его сердце замирает: ее тело расплывалось, теряя форму что она уже начала обращаться в гриб! В огромный злой и глупый гриб! И он, должно быть, тоже вот-вот в такой же притворится. Что же делать?
В это время Джессике свезло больше. Когда гриб пыхнул, парящая неподалеку от нее пикси зажала девушке нос своими ручками. Но так как в одной из них она удерживала добытый гриб, полностью защитить рейвенкловку не получилось и часть спор достигло цели. Джессика заметила, что лес внезапно стал невообразимо красивым. Светящиеся сине-фиолетовые цветы под дубом стали источать такой чарующий свет, что она не могла оторвать от них глаз. Они манили её своей красотой, словно приглашая стать частью этого волшебного пейзажа. Она хотела прилечь на этот цветочный ковер, сплести венок и засушить закладки в книгах из этих цветов. Стоявший рядом Алан показался ей невероятно расслабленным и счастливым, словно он нашел свое место в этом странном и причудливом мире.
ОФФ: Вас накрыло облаком спор. Ваше сознание изменено, вы видите разные галлюцинации. Состояние Джессики менее серьезное, чем у Алана, но последующие три хода я буду бросать кубики на то, удалось ли вам избавиться от этого состояния. Удачи)
Лэнгфорд сидела на корточках и вертела в руке кружку, мысленно прикидывая шансы на удачную детрансфигурацию обратно в рубашку. Можно, конечно, понадеяться, что в этом особенном месте естественный процесс займет гораздо меньше времени, но может выйти и наоборот. В любом случае Марк или Смит не обрадуются замене сухой рубашки на никчемную медную кружку. В нее даже кристаллы не положишь… По крайней мере, Макнейр завернется в мантию, у Леона есть теплая кофта, а выйдя из леса можно снова нормально пользоваться магией и вернуть кому-то из них недостающую часть гардероба. Лоррейн вздохнула и перевела взгляд на плескавшихся юношей, Леон уже успел отковырять светящийся кристалл даже не применяя главное орудие волшебников не по назначению.
И все было бы замечательно. Мальчики ковыряли бы под музыку эти водные камни, Лоррейн собирала бы их добычу в кучку, попутно прикидывая, сколько нужно пикси. Анонимная практика волонтеров в Запретном лесу без лишних забот. Без забот, конечно же, не вышло. Услышав чью-то поступь, девушка встрепенулась и стала оглядываться в поисках неизвестного существа.
— Здесь кто-то есть, - прошипела рейвенкловка, по привычке сжав в одной руке волшебную палочку. Моргана, магия здесь непредсказуема! Первоначальный порыв бросить на звук шагов медную кружку подавила благодаря голосу разума (вдруг неизвестный разозлится в ответ на такой бессмысленный выпад? Кружкой можно распугать мышей, а не шатающееся поблизости нечто). Убедившись, что ей ничего не кажется и что это действительно чьи-то шаги, она наклонилась поближе к воде, заметив, что блаженные в своем неведении мальчишки казалось не замечают присутствия кого-то еще. И только Лоррейн открыла рот, пещера погрузилась в изначальную тьму. Черт, черт, черт!
ОФФ: действия, вынесенные на судейство, будут в постах соигроков.
Хоть предметы и живые существа вокруг были осязаемы, а лоб до сих пор неприятно саднило, Марка не покидало ощущение, что он очутился в дурацком сне, слишком уж абсурдным казалось происходящее. Пикси, лепящие на лбы студентам подорожники и заставляющие таскать камни и играть странную музыку, светящиеся от звука пиксиных инструментов камни, а теперь и пещера с водоёмом то ли естественным, то ли кем-то созданным. Конечно, Запретный лес таил в себе множество необычностей, но это даже для него казалось чем-то из ряда вон.
Когда Лоррейн категорично отказалась от плавания, Марку ничего не оставалось, кроме как смириться с участью. Стянув с себя одежду и обувь, он замер у кромки воды, пытаясь разглядеть дно или хотя бы то, что скрывается в глубине. Если пикси не лезут в воду сами, причиной может быть или их неумение плавать, или что-то, что в этой воде сидит. Впрочем, допредставлять все возможные исходы погружения Макнейру не дали. Смит, козлиная рожа, нагло столкнул его в воду, лишив возможности вдохнуть поглубже. Даже то, что рейвенкловец следом скатился сам, Марка не обрадовало, дезориентированный, он хлебнул воды и, вынырнув-таки, закашлялся.
Восстановив дыхание, слизеринец нырнул, нацелясь на камень покрупнее. В голове мелькнула мысль о том, что волшебная палочка, оставшаяся на берегу, сейчас бы пригодилась, но камень поддался и без магии. Уже на пути к поверхности воды свет, исходящий от камней, вдруг погас. Вынырнув с шумным плеском, Макнейр выругался, помянув Мерлина и его задницу, но лучше не стало. Откуда-то сбоку донеслось растерянное:
— Здесь кто-то есть…
— Кто? И где ореховая погремушка, Лоррейн? — Хлюпанья шагов шестикурсник не услышал за плеском воды, да и что он мог сделать сейчас? Его орех остался на берегу, как и волшебная палочка. И теперь ни света, ни защиты, только примерное положение берега. — Нужно шуметь, чтобы камни засветились.
— Чёрт, чёрт, чёрт! Где эти орехи? — в голосе девушки прорезались нотки паники.
— Погоди, попробуй хлопать в ладоши! Вдруг камням не важно, на что реагировать. — Не хватало ещё истерики на ровном месте, когда в темноте что-то скрывается.
Лэнгфорд не стала зря болтать и тут же звонко захлопала, а Марк поплыл на звук, выбрался на берег и начал шарить по земле в поисках одежды, рядом с которой остался маракас.
Офф: Лоррейн Лэнгфорд хлопает в ладоши в попытке пробудить светящиеся камни. Макнейр ищет ореховый маракас.
Не можешь быть добрым, будь хотя бы вежливым.
Палочка так и не пригодилась. Не поддававшийся ранее камен внезапно сам скакнул в ладонь, стоило его вновь нашарить. «Но не возвращать же ее теперь Лоррейн, к тому же с остальными камнями может быть не так просто» - решил Смит, зажимая палочку в зубах: «Вот теперь точно «ловец жемчуга». Ныряя за следующим камнем Леону почудилось, что и без того скудное освещение стало тусклее, но он списал все на продолжительные задержки дыхания. Осознание настигло, когда второй сковырнутый камень, зажатый в ладони вначале потускнел, а потом и вовсе погас, точно выключили. Как и все остальное освещение, мгновенно погружая пространство во мрак.
Смит запаниковал. По-настоящему. Вокруг кромешная тьма, липкими щупальцами тянущая на дно. Первое желание – зажечь «люмос», но одно неаккуратное слово и воздуха перестанет хватать. Что-то коснулось плеча на рефлексах отшвыривая в сторону. Холодная стена природного колодца неласково встретилась с затылком, разом возвращая здравомыслие: «Спокойно. До поверхности рукой подать. А задел тебя Марк, который тоже тут нырял вместе с тобой» - сам себе доказывал Леон. Так было проще не зацикливаться на ситуации. «И где-то там в пещере осталась в одиночестве крошка Лорри. Сейчас главное выбраться отсюда».
Расслабив тело, Смит позволил воде вытолкнуть себя на поверхность.
- Лоррейн! – позвал рейвенкловец, едва показался над водой и закашлялся.
С трудом нащупав край, Леон вытянул себя на берег, но принимать вертикальное положение не спешил.
Сквозь вату недавней паники он услышал знакомые голоса:
- ….
- …, чёрт! Где эти орехи? – крошка Лорри явно была напугана.
- Погоди, попробуй хлопать в ладоши! Вдруг камням не важно, на что реагировать, - голос Макнера напротив был твердым. «Хоть кто-то из нас сохраняет спокойствие».
Вновь вспомнился «люмосе»: «Как быстро я, однако, стал зависим от магии» - промелькнула шальная мысль, когда Леон уселся поодаль от края водоема.
Искать импровизированные маракасы в этой кромешной темноте Смит посчитал за бессмысленное, еще и под ногами сплошная вязкая грязь. А в руках палочка и пара некогда светящихся камней. Рейвенкловец ударил палочкой о камни раз, другой, пытаясь поймать ритм: «В глазах магов, я как та обезьяна, которой в руки палку дали, а человеком она так и не стала. Сбила себе бананы и сидит теперь довольная, жрет. Блин, теперь еще и есть захотелось».
Просьба удалиться была, определённо, не тем, что Виллан ожидала услышать в качестве ответа на заданный вопрос. Она-то думала, что зверушка на плече у слизеринца во всей красе поведает ему о притаившемся впереди «нечто» и причинах, по которым это самое «нечто» внушает ящерице страх, но…по всей видимости, ошиблась. Либо Грейвс был околдован настолько, что опасности не осознавал.
Или осознавал, но решил поступить благородно и уберечь «ранимую девичью душу» не только от нелицеприятного зрелища, но и от предполагаемой опасности…жаль только, что определение это Самайн не подходит совершенно. К тому же, защищать её у слизеринца причин не было.
При повторном взгляде на пеструю мантию взгляд Виллан мрачнеет. Столь явная демонстрация измененной одежды должна был убедить ее в достоверности слов Грейвса, однако вызвала лишь сомнение. Ранее слизеринка уже использовала чары, и они работали. С другой стороны, это тоже могло объяснить некорректную работу люмоса и столь необычный результат Рафаэля.
Просто замечательно… - девушка цокнула языком. Остаться в замкнутом пространстве наедине с неизвестностью без надежного способа самозащиты ей бы не хотелось.
Виллан снова пробежалась взглядом по полкам, взяла в свободную руку одну из банок, рукавом мантии наспех протерла её от пыли и вслед за юношей отправилась исследовать коридор. Странный звук при этом никуда не исчез.
Серьёзно, что там? - она мельком глянула на ящерицу. - Судя по тому, что я слышу, впереди нас ждет что-то тяжелое и неповоротливое… Только не говорите, что в этом погребе обосновался карликовый тролль. А что? Пещеры они, вроде как, любят. Этот коридор на неё похож, разве что стены, пол и потолок ровные, и пыли столько, что одно неверное чирканье спичкой может отправить весь погреб с его содержимым в воздух. Если это так, то у нас преимущество - мы быстрее. Только вот…вряд ли тролли настолько умны для столь сложных построек. И костей животных нигде не видно… - слизеринка вздохнула. Отсутствие на руке хоть какой-то полезной информации раздражало.
Коридор вывел их к комнате. В сравнении с предыдущей, она была более просторной и захламленной. Столы и множество коробок, укрытых густым слоем пыли, - Виллан сразу же окрестила её кабинетом. Тут и там лежали осколки стекла и погрызанные объедки, виднелись чьи-то следы. Много следов. Иной раз они сливались в единый комок, формируя светлые пятна на полу, но в основном рядами тянулись в разные стороны комнаты. Проследив за одной из «тропинок», (и немигающим взглядом Грейвса), Виллан взглядом встретилась с ещё одним существом.
Крупным, упитанными и внешне безобидным.
На тролля не похож… - кратко подытожила она. - Но шкура, наверное, такая же прочная. И что он ест? Содержимое банок? - ответ на последний вопрос слизеринка получила практически сразу. - Мерзость.
Грейвс пока что хранил молчание, чего нельзя было сказать о его ощетинившейся ящерице.
Будет забавно, если эти двое окажутся друзьями, не сумевшими поделить чей-то забытый схрон, и если нас сюда привели в качестве орудия возмездия, - Виллан вздохнула. Немая сцена немного затянулась, и далее играть в гляделки с жующимся созданием у неё желания не было.
-А ты ещё кто? - спрашивает она, но на ответ даже не рассчитывает. Она даже не уверена, разумна ли тварь перед ними, но так она может хотя бы попробовать спровоцировать её, (или ящерицу), на что-то.
Nothing is really good or bad in itself
Маркас Макнейр, Лоррейн Лэнгфорд, Леон Смит:
Идея Маркаса сработала, камни действительно отреагировали на звук хлопков. Но их слабый свет был едва заметен в полутьме, размытый и неуверенный, он едва помогал ребятам различить образы перед собой. В полутьме звонкие хлопки и всплеск воды из природного бассейна заглушили липкий "хлюп" крадущегося нечто.
Леон присоединился к исполнению, добавляя полифонию в ритм хлопков. Камни засияли ярче. Не так ярко, как от маракаса, но достаточно, чтобы можно было обнаружить оный на земле.
Но вместе со спасительным маракасом обнаружилась и новая проблема: хлопки явно не понравились жителям пещеры и звук пробудил ото сна ревностных троглофилов. Сначала они просто зашевелились, а затем пошли на приступ: стая летучих мышей взвилась в воздух и ринулась на Лоррейн и Леона. Казалось, они были везде: черные тени мелькали перед глазами, крылья задели лица, когтистыми лапами скользили по волосам. Вся пещера наполнилась оглушительным криком летучих мышей, их запахом и прикосновением сотен крыльев. И в общем хаосе свет от камней заиграл зловещими тенями на стенах.
ОФФ: Лоррейн и Леон были атакованы летучими мышами.
Лоррейн получает урон: -4 хп. Мыши расцарапали ей руки, а одна мышь запуталась в ее волосах.
Леон получает урон: -3 хп. Мыши расцарапали ему плечи и руки.
Рафаэль Грейвс, Виллан Самайн:
- ᴬ т ᵉщ ᵏₓтᵒ?
Зверь внимательно вслушивался в предлагаемые ему звуки, настолько завороженный, что даже отложил добытое лакомство на землю. Он медленно моргнул и произнес с усилием:
- ᵉщ..тᵒ. - Завороженно повторил он, а потом издал гортанный журчащий звук.
В этот момент друг Рафаэля вжался в плечо и слизеринец явственно ощутил страх за стену позади злого пушистого гиганта! Да, там, за стеной, было сокровище. Сокровище, которое злой гигант хотел заполучить. Заполучить и уничтожить!
Зверь снова издал тот же гортанный звук, его глаза блестели от любопытства. Он медленно семенил в сторону новоприбывших.
- ᵉщ ᵏₓтᵒ? - повторил он, подходя все ближе.
И как она сразу не заметила, что обстановка в этой треклятой пещере схожа на одну из комнат в Первом туре. Вот уж правда, влекомая идеей заполучить камни для пикси, Лэнгфорд позабыла о полученном опыте в первом испытании. Услышав знакомые шуршания и хлопот крыльев, рейвенкловка шумно выдохнула, засунула бесполезную палочку в карман мантии и вооружилась медной кружкой. В прошлый раз канделябр не особо помог в защите от мерзейших тварей, зато магия работала безотказно, а сейчас в ее распоряжении была лишь кружка.
— Отмахивайтесь одеждой, - успела крикнуть она за мгновение до первой атаки и тут же почувствовала резкую боль в руке. И хотя звук чьих-то шагов давно утонул в ритме хлопков и крике летучих мышей, Лоррейн не забывала, что в полутемноте все еще кто-то бродил. Однако пока неизвестное не проявило себя, а атака нетопырей сулила вполне явную угрозу.
— Ритм.. Ай! Орехи! — попытка напомнить товарищам по несчастью об оставленных в грязи маракасах сменилась попыткой контратаки. Лэнгфорд уяснила, что обитатели пещеры, до этого не показывающие агрессии, всполошились только при появлении гораздо более резких звуков, чем шелест миниатюрных инструментов пикси, и всеми силами пыталась визжать молча, у себя в голове. Девушка быстро стянула с себя мантию, скрутила ее и, взяв за оба конца стала размахивать ею вокруг себя.
— Да чтоб тебя! — сквозь зубы процедила Лоррейн, не прекращая махать в полную силу и бить наотмашь кружкой в попытке отогнать хоть какую-либо тварь. Одна из которых умело увернулась и решила расцарапать макушку, но запуталась в волосах.
— Оно шевелится, оно шевелится, — запричитала рейвенкловка, ощутив на коже головы противно трепыхающееся тельце и хлопающие крылья. Лупить запутавшуюся мышь кружкой, целясь себе же в голову было безрассудно, поэтому Лэнгфорд принялась просить о помощи юношей. — Снимите ее с меня, Мерлина ради!
ОФФ: Попытка отбиться и контратака летучих мышей скрученной мантией и кружкой. Суровая закалка ветерана Шармбатон дает о себе знать!
Чешуя. Скорлупа. Красное. Принято, понято, осознано вообще без каких-либо сомнений — в комнате, представшей команде спасения в свете кулона, происходит геноцид.
Рафаэль, на самом деле, не ожидал, что всё настолько серьёзно. Он думал, может, кто-то разворошил гнездо Друга или кто-то своровал что-то важное у Друга или кто-то напал на Друга или… да кому он врёт, ни о чём он не думал; но перед глазами ясно встаёт картина: в углу комнаты сидит нечто, оно совершенно точно что-то жрёт, и это что-то — почти точно яйца. Яйца сородичей Друга, вероятно. Или его детей. Или её детей.
Драма оказалась куда страшнее.
Раф замирает, чувствуя чужой ужас своим собственным. Сердце разрывается от сочувствия и недоумения — как день, не предвещавший ничего плохого, превратился вот в это?
Вот в это — в то, что, отреагировав на какие-то неопределённые слова Виллан, теперь очень заинтересованно идёт к ним всем. Ближе. Оно сверкает чёрными глазами, и в них Раф не видит простого любопытства миролюбивого зверя — в них он видит любопытство хищника, нашедшего себе новую добычу. Поинтереснее, чем молчаливые и недвижимые яйца несчастных ящериц.
Раф медленно отставляет бутыль, подобранный с полки чуть раньше, на стол (что, неужели и там сейчас плавают яйца чего-то живого?). Зубы на палочке сжимает чуть крепче.
Что ты сказала? Что ты слышишь? — он обращается к Виллан, чувствуя, как дрожат пальцы от нетерпения и злости. Мысли путаются от нахлынувшей ярости к животному, так нагло прерывающему жизнь, ещё даже не начавшуюся.
Но действовать надо уже сейчас. Раф снимает кристалл с шеи, вытягивая его перед собой, и, пристально смотря в чёрные глаза перед собой, начинает водить светящейся штукой в воздухе, надеясь отвлечь создание на необычный предмет.
Смотри на меня. Пусть у тебя нет совести, но, может, у тебя есть сознание? Смотри на меня, и, может, ты откроешь для себя что-то кроме вероломного пожирания чужих душ…
Злость мешает.
Смотри на меня, видишь, что у меня есть? Оно могло бы стать твоим, если бы ты прямо сейчас просто… отвлёкся… и пошёл за мной?
Раф начинает отходить назад и в сторону от Виллан, в такт аккуратным шагам Зверя.
Смотри на меня, потому что я смотрю на тебя.
Он смотрит на Зверя и, отбиваясь от горящих обидой эмоций, пытается мягко уцепиться за голодное сознание.
офф: пытаюсь перехватить внимание пожирателя, чуток светом, чуток ментальной хитростью, но вообще конечно пресс ф, мы здесь умрём, Вилл
Оно…разговаривает? – в мысленном удивлении слышались нотки скепсиса.
Ранее Виллан не доводилось читать или слышать что-либо о волшебных животных, способных в осознанную речь, потому поверить в реальность происходящего оказалось не так-то просто. Впрочем, издаваемые существом звуки речью язык назвать не поворачивался, несмотря на различимость некоторых слов. Они больше походили на подражание или плохую имитацию, и вот о них Самайн была наслышана прекрасно. В основном, в контексте маггловской литературы, детских страшилок и фильмов ужасов, которые время от времени крутили в ночное время по телевизору вместо любимого сериала миссис Нэшвилл, (под который женщина благополучно засыпала). В подобных произведениях встреча с «подражателем» для героев второго плана ничем хорошим не заканчивалась. Впрочем, главных героев это тоже касалось.
Между тем, существо медленно подбиралось всё ближе, сверкая маленькими чёрными глазками и играясь с простыми словами урчащим голосом. Отдалённо он напоминал журчание воды. Или хаотичное стрекотание полчища насекомых, если не гремучую смесь двух вариантов.
По крайней мере, говорит он не моим голосом, но, вынуждена признать, это и вправду жутко, - Виллан отступила на шаг назад, сильней сжав рукоять волшебной палочки и продолжая следить за зверем. Издаваемые им звуки нельзя было назвать приятными. – Ещё и действует в лучших традициях жанра…Прекрасно, - последнее слово слизеринка чуть ли не цедит сквозь зубы.
«Что ты сказала? Что ты слышишь?» - напоминает о своём присутствии Грейвс.
Плохую имитацию, - проговаривает Самайн про себя, надеясь, что этого для Рафаэля будет достаточно, и что для ответа ей не придётся обращаться к легилименции. Передача собственных мыслей и вторжение в чужой разум не были её сильными сторонами, и если она сейчас попытается сосредоточить всё внимание на Грейвсе, то последствия себя ждать не заставят. Терять бдительность и проверять на себе силу челюстей зверя ей не очень-то и хотелось. – Понять бы ещё, что дальше делать… - добавила она, наблюдая за попытками Рафаэля отвлечь зверя на себя.
Nothing is really good or bad in itself
Летучие мыши налетели как-то сразу. Словно свалились на головы учеников. Впрочем, возможно так оно и было: «Сидели себе на сводах пещеры, спали, а тут мы со своим оркестром ударных», - удрученно думал Смит, прикрывая голову руками. И словно насмешка – под самым носом валялся чертов ореховый маракас. И как его взять не понятно: в одной руке светящиеся камни, в другой палочка. «Нда, ситуация».
- Отмахивайтесь одеждой! – крикнула Лоррейн.
А из всей одежды на нем только трусы. Так себе затея, короче. Зато крошка Лорри работала за всех, размахивая мантией, как ветряная мельница. Добраться же до сложенных вещей означало подставить под атаку не только руки и спину.
- Где этот мордредов орех? – ругался Макнейр, расшвыривая одежду. Но таки нашел.
«К черту камни, позже соберем, а маракас может пригодиться!» - решил Смит, гусиным шагом доковылял к ореху поближе, уже хотел схватить, но тут закричала Лэнгфорд:
- Оно шевелится, оно шевелится! Снимите ее с меня, Мерлина ради!
Дальше Леон действовал на инстинктах. Вратарским прыжком перехватил все еще размахивающую одеждой Лоррейн поперек туловища, попутно схлопотав чертовой мантией по лицу, и утянул в водоем.
- Задержи дыхание, - только и успел сказать.
- Что? – взвизгнула крошка Лорри в самое ухо, напрочь игнорируя указание.
Офф: 1. Марк подбирает один маракас и подхватывает нужный ритм. 2. Леон в попытке освободить Лоррейн от мыши в волосах закидывает ту вместе с собой в воду.
Рафаэль Грейвс, Виллан Самайн:
- ᵉщ... ᵏₓтᵒ? - Повторяет зверь, его глаза неподвижно устремлены на самку, которую он определяет по запаху, но тут в голове пролетает новый звук.
Смотри на меня...
Зверь медленно поворачивает голову на самца. Его внимание переключается, и он начинает рассматривать новое существо с растущим любопытством.
Смотри на меня...
Злобные мысли внутри Рафаэля только усиливают напряжение в воздухе, но зверь, кажется, не понимает этого. Он лишь чуточку настороженно хмурится.
- смо... - тянет зверь, завороженно шагая за существом. Солнечная камня раздражает его, привыкшие к полной темноте, глаза. Также как и яркое пятно рядом, но несмотря на все это зверь идет за пришлым существом. Слишком уж оно его заинтересовало. Оно щекочет ему голову своим голосом.
Смотри на меня...
- смоо... - снова пытается сформулировать звук зверь, медленно идя следом за Рафаэлем, впитывая слова, будто они значат нечто большее, чем просто звуки.
Смотри на меня...
- смотри. - Произнес наконец зверь, пристально глядя в глаза Рафаэля. Интересно, что пришелец хочет ему показать? Они ведь почти дошли до входа в его дом.
Маркас Макнейр, Лоррейн Лэнгфорд, Леон Смит:
Мышь выпуталась из волос Лоррейн в самый последний момент, буквально за секунду до того, как рейвенкловка погрузилась в холодную воду пруда. И хорошо, что так случилось. Иначе рейвенкловка выплыла бы из пруда не только с боевым трофеем в виде мертвой летучей тушки, но и с но и с нехилой лысиной на месте мышиной борьбы за жизнь.
Тем не менее, парный заплыв заставил стаю мышей сконцентрироваться на единственном оставшемся источнике шума, что так раздражающе размахивал своими маракасами. Явно ведь сам напрашивался на грызню! И вот, не прошло и мгновения, как на него обрушился настоящий мышиный шквал. Мыши не церемонились — они взвивались к нему в темноте, будто комья земли, царапая его маленькими когтистыми лапками, вонзаясь острыми зубками в его плоть.
ОФФ: Летучие мыши оставили Леона и Лоррейн в покое, сконцентрировавшись на источнике шума.
Маркаса атакует стая летучих мышей, нанося урон: -7 хп. Ему расцарапывают руки, плечи и торс. Одна из мышей больно кусает его за левый сосок.
Становится очевидно: мыши, как и кристаллы, реагируют на звук. Но без света выбраться из пещеры едва ли получится.
Удастся ли героям победить или перехитрить летучих мышей, чтобы выбраться из пещеры с целыми волосами и мягкими тканями? Это мы узнаем уже очень скоро!
К чему была фраза Смита про задержку дыхания, Лоррейн поняла только лишь очутившись в воде. И конечно, никакого глубокого вдоха и задержки дыхания она не делала. Уже погружаясь в холодный водоем, она все же сообразила, что это вообще было и, главное, зачем, так как за секунду до ныряния рейвенкловка почувствовала тянущую боль на макушке и услышала писк удаляющейся летучей мыши.
Неожиданно оказавшись в воде, Лэнгфорд стала пытаться выбраться на поверхность, но с занятыми предметами руками это было нелегко. А отпускать что бы то ни было она не собиралась, потому что в кармане мантии все еще находилась ее волшебная палочка, а кружка, она же чья-то рубашка, вообще принадлежала не ей. Слава Мерлину, Леон не отпустил рейвенкловку, а подхватил и потянул за собой наверх. Однако Лоррейн не висела тряпичной куклой, а пыталась в меру сил подгребать, правда, попутно цепляясь за все, что попадалось под руку. Наконец, вынырнув, она откашлялась так сдержанно, как могла, все еще памятуя про летучих мышей и их нелюбовь к раздражающим звукам.
— Смит, ты…, — обернувшись, процедила Лэнгфорд, не зная, то ли благодарить, то ли злиться. С одной стороны, рейвенкловец все же нашел способ освободить ее от летучей мыши (или все же саму летучую мышь от верной смерти?), с другой стороны, так и хотелось запустить медной кружкой, которую она не выпустила из рук, прямо ему в лоб.
Но на заднем плане девушка заметила Макнейра, упорно трясущего направо и налево своим миниатюрным маракасом в попытке одновременно поддержать освещение и отбиться от целой стаи нетопырей. Леон и Лоррейн уже стали выбираться обратно на берег, как услышали слизеринский окрик.
— Закройте глаза!
Это был ожидаемый пример вербального взаимодействия сложившейся команды. От “Кинь мою палочку!”, “отмахивайтесь одеждой!”, “снимите ее с меня” и вероломного “задержи дыхание” до “закройте глаза!”. Лоррейн замахнулась кружкой, уже не беспокоясь о потере чужой детали гардероба, прицелилась в противоположную стену пещеры, и изо всех сил кинула туда предмет, надеясь на то, что его лязганье отвлечет летучих тварей. И запустив посудину, она крепко зажмурилась.
ОФФ: 1. Лоррейн кидает медную кружку как можно дальше ото всех, целясь в стену.
2. Марк ритмично борется с мышами маракасом и одновременно ищет глазами палочку. Попытка заклинания Люмос Солем
Короткое погружение, немного возни и рейвенкловцы вновь показались над поверхностью.
Надо отметить, что мышь не оценила перспектив намечающихся водных процедур и отстыковалась от головы Лоррейн истерично обпищав парочку напоследок.
- Смит, ты… - Лэнгфорд была похожа на мокрую кошку: зрелище жалкое, но злобное. Леон честно старался не засмеяться.
И быть бы ему битым в порывах благодарности, но всем вниманием девушки девчонки завладел Макнейр.
По пещере метались отсветы камней, мелькавшие сквозь тучу маленьких телец. Летучие мышь, потеряв две цели разом, скопом облепили слизеринца. «Видимо резонирующий от стен пещеры звук совсем запутал бедняжек» - Смит бы оставил все как есть, но крошка Лорри его потом загрызет не хуже мыши. Да и совесть, возможно, тоже.
Осторожно пришвартовав брыкающуюся Лэнгфорд к берегу, рейвенкловец задумался, что они вообще могут сделать в данной ситуации.
- Закройте глаза! - решил все за них весьма самостоятельный слизеринец.
Смит переспрашивать не стал, вновь практически погружаясь под воду. Он бы и Лэнгфорд притопил на всякий случай, но та извернувшись ловко запустила кружку, а после и сама зажмурилась.
Мэдисон собиралась лечь спать, когда её слух внезапно уловил странную, тихую мелодию. Её глаза уже были почти закрыты, но этот звук заставил их распахнуться. Странно. Казалось, что он проникал прямо в сознание, вызывая ощущение нереальности происходящего.
Следующие минуты, словно порезанные на кусочки кинопленки, превратились в бессвязные образы. Вот она завязывает волосы, натягивает свитер, который почему-то позже оказался задом наперед, а потом - штаны, шарф, носки и свои верные сапоги-говноступы, словно уже подсознательно зная, что собиралась на прогулку отнюдь не по территории школы, а на полноценный ночной вылаз в лес. Сбитая с толку, она крадётся по коридорам мимо других старост, и сама не может понять, прячется ли она из-за того, что нарушает правила, или, наоборот, выходит с высоко поднятой головой на правах старосты. Это было нелепо, но в тот момент её это почему-то устраивало. Она ведь явно идет по каким-то делам и наверняка очень важным. Мелодия по меньшим делам и не звучала бы, так что наверняка происходит что-то ну очень... важное.
И вот, она уже на пути к Запретному лесу. С каждой минутой ощущение реальности всё больше и больше размывалось, пока вдруг она не почувствовала резкий контраст.
Мэдисон не успела даже осмыслить происходящее, как густой туман обволок её фигуру, смягчая звук её шагов и изменяя ландшафт под ногами. Снег исчез, уступив место мху и густой траве. Лес, казалось, сам изменил свои правила игры, но ей было всё равно. Она уже шла на автомате, следуя за мелодией, что вела её, будто невидимая рука. Мартовский холод, что еще недавно кусал её лицо и руки, внезапно сменился теплом. Свитер, который она носила с комфортом в школе, теперь казался невыносимо тёплым, почти кипящим на ее коже. Не в силах больше терпеть внезапно вспыхнувшую жару, Фостер стащила с себя свитер и шарф, оставшись в одной майке, и подпоясалась всем лишним, крепко завязав узлом на талии.
Наконец, когда туман рассеялся, перед ней открылась опушка, неожиданно тёплая и уютная, больше напоминающая летнюю поляну, чем мартовский лес. Но не это привлекло её внимание. Вооружившись палочкой, она двинулась на звук. Не тот первый, мелодичный, что привел ее сюда, а второй - слипшуюся воедино смесь голосов: чей-то дребезжащий писк, чей-то угрюмый бубнеж и тихое восхищенное причитание.
Староста шагала быстро и уверенно - благо, крепкие сапоги позволяли передвигаться по ночному лесу без страха переломать себе ноги к херам шишужным. И вот, холм за холмом приближаясь к источнику, она заметила, как вдалеке замаячили две человеческие фигуры. Отдаленно знакомые фигуры.
"Сэлмон?" - прикинула Мэдс на взгляд силуэт знакомого рейвенкловца, но это оказался совсем другой рейвенкловец. Девчонку рядом с ним она знала слабо, но помнила отменно из-за общей фамилии. Что-то с их лицами, казалось, было не так, но что именно Мэдс не понимала. Так что скинув все подозрения на плохую видимость в чаще леса и собственную паранойю, она подошла поближе к ребятам.
- Джессика? Алан? Что вы вообще здесь делаете?!
Осеклась.
"А я что здесь делаю?"
Паника накатывала на Алана волнами, каждая из которых была сильнее предыдущей. Ноги, еще мгновение назад бывшие такими родными, теперь казалось, приросли к земле и отказывались подчиняться, словно нечто зловещее тянуло его вниз. Он отчаянно пытался стряхнуть с себя это ощущение, но оно только усиливалось. Страх застрял в его горле, словно огромный ком, мешая не только дышать, но и произнести даже самый малейший звук.
"Гриб? Гриб, Алан? Твою мать!" — выругался Алан, и это принесло небольшое облегчение.
Его сознание отказывалось принимать подобную реальность, но сколько бы Алан ни пытался убедить себя, что это просто иллюзия, тело не слушалось. Пальцы казались тяжелыми и неповоротливыми, а тело рыхлым и неповоротливым.
“Джессика.”
Алан с надеждой посмотрел на девушку. Она стояла рядом, но как будто находилась в другом мире, не замечая того ужаса, что происходил с ним. Алан хотел крикнуть ей, позвать на помощь, но в лучшем случае из его горла раздался лишь хрип.
— Джес? Джесика! Дже-си-ка! — пытался он дозваться девушку, но та никак не реагировала.
"И что, черт возьми, делать?!" — в панике он сжал палочку в руке, — к счастью, та по прежнему подчинялась своему хозяину, — и попытался сосредоточиться.
“Магия... магия… Как, гриндилоу меня раздери, снять магию, когда магия отказывается мне подчиняться?!”
— финИта! — прохрипел он контр-заклинание и направил палочку себе в ноги, искренне надеясь, что не подожжёт себя.
К счастью или к горю, но волшебная палочка даже искры не выпустила, не говоря уже о том, чтобы выручить Алана из сложившейся ситуации.
Послышавшийся поблизости голос смёл новую волну отчаяния и подарил надежду.
"Мэдисон..." — мелькнуло в сознании имя старосты Хаффлпаффа, и оно тут же обернулось радостным вскриком.
"Соберись! Она тебе поможет, обязательно помо…" — попытался убедить себя Алан, но стоило его взгляду вновь упасть на свои ноги, как вся уверенность растворилась в новой порции отчаянии. — "Ты не гриб, Айрис. Ты волшебник. Волшебник, а не гриб!"
— финИта!
Маркас Макнейр, Лоррейн Лэнгфорд, Леон Смит:
Бросок оказался чертовски метким. Кружка, сверкая медным боком, с оглушительным грохотом врезалась в стену и покатилась к выходу, переливаясь всеми возможными оттенками ржавого металла. Стены пещеры моментально наполнились звуками, словно кто-то ударил по оркестру барабанов. Мышиная гвардия тут же разделилась на две группы: одна, подобно фанатичной толпе на рок-концерте, бросилась раздавать свирепые удары кружке, доказывая ей, что правила должны соблюдаться даже для бесполезных кусков металла. Вторая же осталась на позиции, продолжая наставлять Маркаса на путь истинный, как если бы он был непослушным читателем, нарушившим священный закон библиотеки.
Маленькие мыши, словно воплощение мадам Пинс, напоминали ему о каждом невысказанном "шшшш" своим безумным писком. Они не жалели усилий, их маленькие зубки и коготки безжалостно вцеплялись в его плоть, а сам Маркас, отбиваясь как мог, чувствовал себя загнанным в угол бойцом, которому не было ни секунды передышки.
И тут, словно из ниоткуда, за его спиной вспыхнуло что-то янтарное. Парень почувствовал, как что-то теплое и шершавое коснулось его ноги, и мыши, как ошпаренные, бросились врассыпную куда-то под потолок, оставляя Маркаса в покое.
Мгновение спустя Люмос Солем, едва появившись в воздухе, тут же затух, но этого краткого всполоха света хватило, чтобы рассмотреть, кто или что спасло слизеринца. Небольшое жабоподобное существо стояло позади Маркаса и очень расслабленно смотрело на него, как будто выжидая похвалы за спасение.
ОФФ: Летучие мыши оставили вас в покое, напоследок покусав Маркаса на еще -2 хп. Люмос потух, но от звука маракаса камни все еще ярко освещают местность вокруг, а мыши больше не рискуют вступать в битву. Теперь проход вперед открыт, также как и открыт доступ к пруду и его камням. Неизвестное жабоподобное существо стоит рядом с Маркусом и никуда не уходит. Что же собираются делать герои?
Зверь медленно поворачивает голову и на секунду замолкает. Теперь объектом его пристального внимания был медленно отходящий в сторону Рафаэль, лениво размахивающий перед собой светящимся артефактом под тоненький писк его чешуйчатого друга. Существо послушно следует за ним, неловко переваливаясь с ноги на ногу, и пробует на вкус новое слово. Играется со звучанием, довольно урча. Разобрать, что именно он говорит, выходит раза с третьего или четвёртого.
«Стена» - проносится в голове без какой-либо конкретики. Ментальный посыл в этот раз ощущается не осмысленным словом, а проскользнувшей в голове мыслью. Виллан вздрагивает и смотрит на Грейвса. Ожидать от него сейчас каких-либо пояснений явно не стоит.
Слизеринка медленно выдыхает и, пользуясь предоставленной возможностью, также неспешно отходит в сторону противоположную, стараясь в процессе не наступать на разбитые осколки и остатки недоеденной еды, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание.
Стена… - повторила она про себя, пытаясь понять, о какой именно стене говорил Грейвс, и что ей надо было сделать. - Вряд ли бы он стал просить меня просто отойти к ней и подождать, пока он не закончит налаживать контакт с миром животных. Мне нужно что-то найти? Вроде тайника или тайного хода? В таком случае, будет ли целесообразно начать поиски со стены, у которой зверь сидел ранее? Хотя…какая разница, - Виллан аккуратно подходит к стене, у которой ранее сидел зверь, и осторожно ставит банку на пол. - И магия как назло сбоит. Это немного процесс затянет.
Офф:
Виллан пытается осмотреть стену в поисках…чего-то.
Рафаэль продолжает активно отвлекать на себя внимание неведомой зверушки, стараясь вместе с тем незаметно увести его дальше от логова.
Nothing is really good or bad in itself
Алан Айрис, Джессика Фостер, Мэдисон Фостер:
Мэдисон не стоило подходить к ребятам. Она лишь краем глаз успела увидеть хитрое выражение морды живого гриба, прежде чем случайно вдохнула выпущенные им споры полной грудью. Один вдох и она увидела мир в его истинном обличие: живой гриб был ее потерянным наставником, что все это время скрывался под землей, изобретая лекарство от огрибневания. К сожалению, Алан и Джессика уже заразились страшным недугом. Но надежда есть, - говорит наставник, - колокольчики, что растут под дубом! Они и есть венец его творения и результат многоцелних тайных исследований! Они непременно спасут зараженных. Достаточно лишь поднести чудо-растение и потрясти им над больным или скормить бедолаге лепестки.
Видения Джессики начинают мутировать. Пришедшая на помощь Мэдисон видится ей ходячим древнем, пришедшим захватить рощу с цветами.
Алан из последних сил цепляется за сознание. Он не знает, сработало ли его заклинание, но он точно знает, что грибница отпустила его корни и его ноги снова могут шевелиться. Делают это они медленно и неуверенно, расшатывая своего носителя в пространстве, но все-таки это уже достижение в сложившейся ситуации. Но на этом облегчение закончилось. Он все еще не уверен до конца, что перед ним Мэдисон, но если это все-таки была она, то ей грозила смертельная опасность. В теплом хаффлпаффском свитере и шарфе повязанном на талии девушки он явственно увидел живой клубок из полосатых змей и чего-то ужасающего и пушисто-зубастого, похожего на огромного желтого барсука.
ОФФ: Совсем скоро мы узнаем, станет ли Мэдисон спасать сокурсников от жуткого огрибневания, защитит ли Джессика рощу от древня-захватчика и даст ли Алан бой змеям и барсукам. И отпустит ли грибной приход ребят в ближайшие пару ходов :)
Виллан Самайн, Рафаэль Грейвс:
Виллан старается прощупать стену, но старые деревянные перекладины, служащие своеобразной поддержкой для вырытой земли, кажется, ничего интересного из себя не представляют. Но вдруг, краем глаза, в мерцающем отблеске света она замечает едва заметное легкое углубление в земле между перекладин. При ближайшем рассмотрении Самайн понимает, что наткнулась на чье-то хорошенько запрятанное гнездо.
Тем временем пушистый зверь начинал терять терпение. Он начал привставать на задние лапы и пытаться игриво опереться на ноги Рафаэля передними лапами. Может быть ничего опасного в таком действии и не было, но Грейвс не знал, что за животное стоит перед ним, однако знал, что иногда именно так играются медвежата со своей будущей добычей. Но был ли этот зверь схож в повадках с медведями - вопрос, оставшийся пока без ответа.
Ожидание от заклинания Макнейра столкнулось с суровой реальностью: сквозь закрытые веки Лоррейн поняла, что никакого Люмоса им не видать. Когда звук от крыльев летучих мышей затих, затихшая у кромки воды рейвенкловка открыла глаза и уставилась на Маркаса, все еще трясущего орехом, и на существо, томно на него смотрящего. Так это оно ходило вокруг?
— Марк, не двигайся и держи ритм, — еле слышно прошептала Лэнгфорд, пытаясь рассмотреть в полутемноте жабообразное. Пока существо не проявляло открытой агрессии, нужно было успеть дособирать камни и как-то приготовиться к отступлению. И возможной атаке. Она осторожно, стараясь не привлекать к себе внимание, вынула из кармана волшебную палочку и так же осторожно принялась расправлять скрученную мантию. При случае накину как сеть.
— Камни…— девушка напомнила Леону о недостающих камнях, но тот внезапно озаботился вопросом легитимности добычи кристаллов.
— А если это земноводное их владелец?
— Тогда нужно сделать это тихо и быстро, — не растерялась Лоррейн. Не зная, что это за существо, не имея возможности предположить дальнейшее его поведение, рейвенкловка надеялась, что Марк продолжит вербально и невербально его очаровывать и сможет выиграть время. А потом… А потом будем бежать к выходу сверкая пятками.
ОФФ: Марк говорит "здрасьте, Жаба"
Помощь пришла откуда не ждали. Летучие мыши визгливым черным дымом всосались в проход и мгновение замерло. Даже звуки стихли. Пещера полнилась мерцаньем. Макнейр глядел на жабу, жаба глядела в ответ. «А теперь целуй ее!» - едва не брякнул Смит.
Лоррейн, не разжимая губ, послала сокурсника добывать камни. Опять.
- А если это земноводное их владелец? – предположил Смит.
- Тогда нужно сделать это тихо и быстро.
Скептический взгляд Леона остался без внимания. Он предположил бы, что это дурное влияние Макнейра, но нет, крошка Лорри сама по себе такая. И Смит, что та субмарина, погрузился под воду: «К черту все! Отращиваю жабры и расквартировываюсь здесь».
Надо сказать, что светящиеся камни отковыривались гораздо быстрее в этот раз. Или так казалось, потому что сложившаяся ситуация напрягала, а бояться Леон не любил.
Наковыряв сразу три камушка, Смит всплыл глотнуть воздуха и отдать добычу Лэнгфорд.
- Здрасте, жаба… - сквозь вату заложенных ушей послышался голос слизеринца.
«Красноречиво, однако» - не сдержавшись, Леон прыснул со смеху, но тут же зажал рот ладонью, на всякий случай заныривая обратно.
Закончив с одним участком стены, Виллан принялась за изучение следующего. Она пыталась найти что-то, что выделялось бы из общего ряда: выпирающий из стены камень или, напротив, сидящий слишком глубоко, обращала внимание на наличие швов (и их отсутствие) между камнями, пыталась на некоторые надавить - но пока что поиски её ни к чему не привели. Слизеринка даже пыталась простучать их, но тихо, чтобы не мешать контакту Грейвса с фауной, но быстро от этой идеи отказалась, поскольку услышать разницу в таких условиях было…крайне затруднительно, если не невозможно. Осмотр балок на предмет скрытых рычагов тоже ничего не дал.
Чувствую себя дурой, - Виллан сместилась к следующему участку. – Я у той стены, хотя бы? Что, если для поиска невесть чего нужно произнести пароль или кодовое слово? Я такой информацией не владею, - слизеринка мельком глянула на Рафаэля. – Вряд ли ящерица на его плече знает о подобном… Замечательно, - девушка вздохнула и вернулась к поискам. – Надо будет создать артефакт, облегчающий поиск скрытых мест. А что? Вещь полезная, а тут и вовсе необходимая, - в списке дел появилась соответствующая пометка.
За размышлениями Самайн едва не пропустила углубление в стене. Следуя примеру Грейвса, Виллан сняла висящий на шее бутылек, взяла его в одну руку с палочкой и поднесла к отверстию.
Похоже на чьё-то гнездо… - девушка прищурилась. Кончиком волшебной палочки она провела по нижнему краю впадины, чтобы попробовать привлечь внимание обитателей, но встречать её никто не выполз. Это, отчасти, радовало. – Не похоже, чтобы хозяева были дома… Только не говорите, что это гнездо той ящерицы? – Вилл склонила голову на бок. – Мне…что, его вытащить надо? Хотя…вряд ли бы Рафаэль стал указывать на стену только желания ради заглянуть к ней в гости или познакомиться с семьёй, - с губ сорвался ещё один тяжёлый вздох. Натянув рукав на ладонь она, нехотя, засунула руку в отверстие.
Если мне её отрубит, с Грейвса я спрошу сполна.
Офф:
Виллан пытается достать гнездо (или его содержимое).
Прошу не проводить судейство до поста Рафаэля.
Он клятвенно обещал его написать.Nothing is really good or bad in itself
и между прочим он клятвенно его написал
Это, вероятно, плохо. Это, вероятно, очень даже очень плохо — то, как зверь начинает на Рафаэля лезть, его совсем не радует, но абсолютно не пугает. Он думает лишь о том, что Другу на плече сейчас должно быть крайне некомфортно. Надо его как-нибудь… удалить из этой схемы по отвлечению. Желательно незаметно, желательно быстро, и желательно так, чтобы Зверь продолжил держать Грейвса в фокусе.
Раф накрывает Друга на плече яркой мантией, мысленно тыкает его, призывая бежать к Виллан, помочь ей найти сокровище. Берёт рукой аккуратно, не надавливая, и откладывает на ещё один стол, попавший под руку.
А потом садится на корточки, ближе к кровожадному Зверю. Теперь они на одном уровне, и теперь Раф лишь явственнее ощущает, каким животным голодом разит из этой кровавой пасти, каким… каким чистейшим, невинным любопытством светятся чёрные глаза.
Ум знает, что, если это животное неразумно, то и злиться на него бессмысленно — оно просто ело, просто пыталось выжить, как и любое другое создание. Но сердце? Сердце болит за Друга. И за то, что стало с его… надо признать: с его, скорее всего, потомством. Раф почти уверен, что за стеной Виллан обнаружит гнездо, и это просто его убивает.
Злость мешается с тоской, тоска мешается с непониманием, Раф тянет руки к Зверю.
Берёт его за лапы, смотрит в бездонные зрачки, которые наверняка хотят лишь одного — сожрать.
И вздыхает, понимая: как бы противно ни было ему это существо, он не хочет. Не хочет… причинять боль.
Ну и что мне с тобой делать, зверюга?
Мысленно он прокручивает в голове всё, что известно про Зверя. Любит жрать, не любит скучать, но обожает… необычные звуки. И жрать, конечно, тоже обожает, но не может же Раф предложить ему пожевать себя? Всё внутри противится этому желанию потакать чужой жестокости, возмущение бурлит, приказывая разобраться с нарушителем, отомстить, но Раф морщится, трясёт головой, и тянет зверя на себя, расправляя колени и оставаясь в полусогнутом положении.
Ментально он тянется к музыке — к той чарующей мелодии, захватившей его разум; к той, что привела его сюда, лишив воли. Представляет: как звучат природные барабаны — может, капли, стучащие по лужам? может, неизвестные растения, как триффиды, перестукивающиеся на своём наречии? Думает: как поёт летний ветер — может, обволакивает со всех сторон, щекоча кожу и вызывая мурашки? может, гуляет сквозь щели в лесных пещерах, свищит и неистовствует, стремясь всех перекричать? Воображает: что за звук раздавался из-под земли?..
Эти мысли — быстрые, нечёткие, но яркие и наполненные — он предлагает Зверю: зовёт его посмотреть, послушать, спеть вместе с лесной опушкой, наполнить её своим голосом — не тем, что он пародирует, но своим: смыслом, звуком, мелодией. Они смотрят друг другу в глаза, но Раф видит вокруг себя смутные очертания зелёной травы, светящихся насекомых и далёкий, спрятавшийся за деревьями, лунный круг; Раф видит — и хочет, чтобы Зверь тоже видел.
Пойдёшь со мной? Туда — пойдёшь? — бессловно зовёт Грейвс, стараясь утянуть чужой разум в свою фантазию.
беру зверя за ручки и зову его погулять по закоулками человеческих фантазий
"Что за…?" - промелькнуло в её голове, когда Мэдисон показалось, что маленький гриб хитро ухмыльнулся ей и потер лапки. А за вздохом удивления лёгкие девушки наполнились странным, сладковатым запахом. Веки в миг стали тяжёлыми, и мир вокруг начал расплываться...
Когда всё прояснилось, Мэдисон обнаружила, что больше не стоит на краю Запретного леса. Нет, она оказалась в каком-то ином измерении, где яркие краски и волшебные звуки окружали её со всех сторон. Взгляд упал на тот самый гриб. Но это был не просто гриб - это был её потерянный наставник! Тот самый, который исчез, оставив её много лет назад, обещав вернуться, когда завершит свою миссию.
- Мастер! - благоговейно прошептала Мэдс, почувствовав, как глаза защипало от слез. "Как я могла забыть?" - с трудом сглатывая, подумала она.
- Мэдисон, - как-то даже величественно заговорил гриб вкрадчивым голосом, сложив лапки на своём мудром и упитанном пузике, - я так рад, что ты нашла меня! Я всё это время трудился под землёй, создавая лекарство от огрибневания. Я преуспел в своих изысканиях, но боюсь... Алан и Джессика уже заразились.
- О нет! Алан и Джессика! — завопила Фостер в ужасе, начиная лихорадочно трясти стоящего рядом Алана за плечо. Его голова болталась из стороны в сторону, как у старой тряпичной куклы. И как она не заметила раньше, что он болен? Конечно же он ужасно болен, он же форменный гриб! - Какой ужас! А!
- Но не всё потеряно! - поспешил успокоить её наставник. Его голос стал настойчивым и серьезным, будто он собирался открыть ей величайшую тайну. - Колокольчики, Мэдисон! Колокольчики, что растут под дубом! Они - результат моих многолетних трудов. Собери их скорей, они спасут твоих друзей!
Это звучало настолько логично, настолько правильно. Да и у неё не было времени на сомнения и Мэдисон тут же бросилась искать те самые колокольчики. Но лес вокруг казался живым, огромным, бесконечным. "Как же найти дуб?" - паника начала закрадываться в её мысли.
Стукнувшись головой о низкий висящий сук, Мэдисон резко развернулась и, не теряя ни секунды, припала к корням ближайшего дерева, начала копать землю меж них, как самая упрямая землеройка.
- Я спасу вас, ребята! Просто продержитесь еще немного! - завопила она, упрямо вскапывая древесные корни, её руки уже были все в грязи. - Я спасу их, мастер! Я вас не подведу! - её голос прерывался на каждом вдохе.
- Мэдисон, - окликнул её гриб в легком смятении, - тебе нужно найти дуб, а ты роешь сосну.
- Сосну? - остановилась Мэдисон, уставившись на ствол дерева, словно оно только что натурально подставило хаффлпаффку внезапной трансфигурацией. - О, да?... А где дуб?
- Тьпфт... Великая грибница, помилуй, - тихо отплевывался гриб. - Мэдисон, дуб прямо за мной... Тут же всё в цветах, как ты вообще мимо них пробежала?!
- А... Ох, - хаффлпаффка обернулась и уставилась на огромный дуб, усыпанный колокольчиками. И как она могла не заметить? Видимо, цель была настолько очевидной, что её сложно было увидеть. Знаете, как искать очки, которые уже не носу или чашку чая, что уже в руке...
Поднявшись с земли, Фостер отряхнулась и направилась обратно к наставнику, стараясь сделать вид, что её яростный прыжок к сосне был как-то стратегически обоснован, а не был просто результатом её полного гербологического кретинизма. И вот они — блестящие, серебристо-лазурные колокольчики, что качались на ветру.
Она склонилась над поляной, неустойчиво присев на одно колено перед цветами, как рыцарь перед королевской особой. Видение начинало искажаться, голова кружилась, и всё, что она видела, превращалось в запутанный калейдоскоп образов. Но она знала, что должна спасти своих друзей. Из последних сил сконцентрировавшись на своей цели, Мэдс схватив цветы и на трясущихся ногах поспешила к сокурсникам. И первым она решила спасать того, кому явно было максимально плохо.
Она поднесла колокольчики к лицу Алана и начала трясти, точно как говорил наставник. Она была уверена, что это поможет, что это сработает...
- Алан, держись! Слышишь меня? Тебе нельзя становиться грибом, ты же... - Фостер осеклась, пытаясь на ходу придумать лучшую причину для рейвенкловца, чтобы не сдаваться. В конце концов, не найдя ничего лучше, она решила пойти по самым откровенным стереотипам. - У тебя же еще СОВ впереди!
"Да, это точно убедит его сохранить мозг от грибных спор!"
Где-то на краю сознания мелькнула мысль: что если всё это - просто плод её воображения? Но остановиться было нельзя. Она должна была верить в своего мастера, ведь он в нее верил! А значит она должна была действовать и продолжать своё странное, но решительное спасение.
Алан чихнул и из его носа вырвалось целое облачко спор, которые тут же подхватил ветер и унёс в сторону. Удерживать сознание становилось всё труднее и если бы не отчаянные попытки зацепиться за остатки реальности, то Алан бы даже не засомневался, что споры ему не привиделись. Мир вокруг расплывался, превращаясь в хаотичный клубок красок и звуков в котором его мозг словно плыл в какой-то густой липкой субстанции.
Впрочем, была и хорошая новость. Его ноги, — и наличие ног лишь дополняло уверенность, что он не гриб, — неожиданно начали передвигаться. Земля, что до того, удерживала его, неожиданно ослабила свою хватку, давая возможность своему пленнику сделать ещё несколько шажков.
"Давай, А… Ал… А… не время сдаваться!”
Внутренний голос заглушил голос извне. Фостер, угодившая в ту же ловушку, что и он с Джессикой, что-то бормотала совсем близко и Алану стоило больших трудов, понять о чём именно она говорит и разобраться в какофонии цветов и красок саму девушку. Он не сразу понял, что она пытается сделать, и лишь слова с обещанием спасения и упоминанием некоего дуба эхом отразились в его голове.
“Фостер?” — Алан попытался сконцентрировать внимание, щурясь так, словно кто-то светил ему люмосом прямо в лицо. На удивление это помогло. Он смог различить девушку и сделал ещё несколько шагов ей навстречу. На этом его силы иссякли и он снова остановился.
Девушка, присев на колени копалась в земле. Алан не сомневался, что она пытается себя закопать дабы стать с грибницей единым целым.
— Нет, Фостер, не делай этого! Фостер, нет! — впрочем вряд ли та слышала его тихое бубнение, хотя самому парню казалось, что он кричит во всё горло. — Пожалуйста, не закапывай себя. Не надо…
Желание бороться вспыхнуло с новой силой, вот только ноги отказывались идти вперёд. Он потянул руки в сторону хаффлпаффки и с удивлением обнаружил её напротив себя. Она схватила его за одежду и трясла так, будто он был баночкой волшебных пузырей “Пенная радость” из Зонко, приговаривая, что он не должен становиться грибом, иначе не сдаст СОВ.
“У грибов наверняка ужасные оценки,” — от этой дурацкой мысли Алан хихикнул и впервые посмотрел на Мэдисон ясным взглядом. — “Зачем она тычет в меня колокольчиками? Может это намёк?”
Алан принял протянутые ему цветы и затем сразу вернул их Мэдисон.
— Это тебе. Ты красивая, тебе кто-нибудь говорил об этом?
— Ме... н-не, — заикаясь зарделась Фостер, крутя головой, как будто отмахиваясь от невидимых мух, — Ну, мама там, бабушка.
Она вцепилась мертвой хваткой в колокольчики и уставилась на них, явно потерявшись в собственных мыслях.
— С-спасибо... Стой, погоди, какой спасибо, это же тебе! — с этими словами она всучила колокольцы обратно Алану.
Тот недоумевающе помотал головой, нахмурился, а затем снова всучил цветы девушке.
— Нет тебе!
Мэдисон опять растаяла, глупо улыбаясь цветам, но спустя мгновение снова подхватила оброненную концентрацию и уже насупилась.
— Да ты че творишь, Айрис? Говорю же, это тебе! Это же панацея от Мастера! Он десять лет над ней работал... под земъёй, — язык хаффлпаффки начал запинаться, она будто устала от этого спора. — Бери уже, ну!
Алану казалось, что она издевается над ним. Сперва копается в земле, потом всучивает ему цветы и при этом отказывается от подарка сама! Он хотел было разразиться ругательствами, когда заметил, как по одежде Фостер поползли змеи, а из-за спины показался оскаливший пасть покрытую доброй сотней зубов барсук.
— Мэдс! - закричал Алан и стал хлестать девушку цветами с такой силой на какую только было способно его одурманенное тело в надежде спасти её от смертельной опасности.
Уже через пару секунд и змеи и мохнатый зверёк пропали, и осталась лишь Фостер да звенящая тишина.
“Мне крышка…” — Алан громко сглотнул, а затем оторвал один из немногочисленных цветочков, что каким-то чудом уцелели в этой битве и засунул в себе рот. Затем ещё один и ещё. Он не понимал, зачем делает это, но надеялся, что они помогут ему стать невидимыми и спастись от заслуженной кары.
Маркас Макнейр, Лоррейн Лэнгфорд, Леон Смит:
Жабообразное существо, с глазами, похожими на две полированных янтарных бусины, бросило на Маркаса по-кошачьи неспешный прищур. Оно смотрело на него с таким спокойствием и уверенностью, что казалось, будто вот-вот предложит ему стакан чая с мятой для успокоения. Когда слизеринец пробормотал: "Здрасьте, Жаба," существо ответило раскатистым звуком, который был одновременно и приветствием, и чем-то утвердительным, звучащим из глубин грудной клетки.
Приподнявшись на одну сторону тела, существо деловито почесало своё ухо короткой задней лапой, как если бы обдумывала что-то важное, но не торопилась с ответом. Затем, закончив свои манипуляции, она снова уселась на зад, вновь медленно уставившись на Маркаса. Она держалась рядом с ним, как верный пес, будто все ее приключения привели именно к этому моменту - к человеку, который назвал её «Жабой».
Возможно, что это странное, необычное существо, несмотря на свою амфибийную внешность и шершавую кожу, нашло в Маркасе что-то родственное. Или, возможно, причина была в чем-то еще. Кто ж разберет этих земноводных?
Виллан Самайн, Рафаэль Грейвс:
Виллан не ошиблась. Во всём сразу. Засунув руку в тёмное, влажное отверстие между деревянными перекладинами, она быстро нащупала что-то теплое и явно живое. Сердце замерло на секунду, но тут же отозвалось, когда маленькие зубы впились в палец нежным, но неотвратимым в своих свойствах, "кусь". Девушка даже не успела отдернуть руку в неожиданности, как буря эмоций мгновенное хлынула в ее сознание - чужая опасливость и недоверие пронзили её разум, как игла. Чужое сознание отразило её саму, как в искажённом зеркале, заставив девушку на мгновение увидеть жуткого гиганта из кожи, угрожающего и непонятного. Виллан почувствовала, как испугалась… себя.
В это же мгновение маленький друг Рафаэля появился у её ног. Он что-то тихонько пищал, кружась на земле, не решаясь вскарабкаться на нелюдимую самку, что уже раз его отвергла. Но сейчас что-то изменилось. Просто слизеринка уже не была одна. Но у Виллан теперь есть свой собственный друг, что взывает к ее помощи. Она знает его так хорошо, как не знает никого из своих человеческих товарищей. Ан-нет, она знает... ее. И вдруг всё стало понятно — её подруга, просила вытащить её из тёмной, холодной стены и защитить.
Послушно, с невыразимой осторожностью, Виллан потянула за ком земли. Перед ней открылось тонко свитое гнездо, аккуратно сложенное из трав, веток и камешков. Внутри виднелись семь белых яиц и то, что она узнала мгновенно: белое, дрожащее в испуга тельце её подруги. Такое хрупкое, такое живое.
Рафаэль, тем временем, установил крепкий ментальный контакт с пушистым зверем. Его мысли смешивались с видениями, которые Рафаэль подбрасывал ему, как крошки хлеба голодному страннику. Зверь, захваченный новыми образами, с неподдельным интересом следовал за слизеринцем в его фантазии.
Надо же, оно благоволит Марку.
Лоррейн не отводила взгляд от странного взаимодействия неизвестного существа и слизеринца — двое просто смотрели друг на друга на фоне нехитрого ритма маракаса. При других обстоятельствах эта картина показалась бы довольно забавной, но сейчас над “пещерными” людьми стояла задача побыстрее собрать кристаллы и выбраться из грота.
Девушка, не поднимаясь в полный рост и стараясь не сильно хлюпать месивом под ногами и водой в ботинках, переместилась к кучке юношеской одежды. Три камня, что Леон до этого ей передал, она заботливо уложила на мантию Макнейра, коря себя за самовольное распоряжение чужим имуществом. Затем обернулась к рейвенкловцу, чья голова красовалась на поверхности воды словно буек в море, и жестом показала, что нужно больше. Припоминая, что пикси верещали чуть ли не про оптовую поставку кристаллов, Лэнгфорд не хотелось возвращаться в эту дурацкую пещеру.
Выложив весь контрабандный улов Смита на слизеринскую мантию, Лоррейн завязала ту узлом, а волшебная палочка за временной ненадобностью была заткнута за пояс. Тихое шуршание Леона подсказывало, что тот тоже не теряет времени зря и готов к выходу из грота.
— Лоррейн, — послышался негромкий голос Макнейра, — подай мне ботинки и брюки, пожалуйста.
Рейвенкловка накинула свою мокрую мантию на плечи, выудила сухие брюки и обувь Марка, взяла в другую руку один из оставшихся маракасов и, подхватывая ритм, осторожно подкралась к слизеринцу, стараясь оставаться как можно дальше от неизвестного существа. Передав одежду, Лэнгфорд сделала несколько шагов назад, все еще не сводя глаз с этого странного обитателя пещеры. А когда крадущийся позади сокурсник подал знак двигаться дальше к выходу, Лоррейн последовала за ним гуськом.
ОФФ: Леон и Лоррейн пробираются к выходу, тряся маракасами.
Глубокий раскатистый звук, исторгнутый животным, походил то ли на квак, то ли на рык, но агрессии в нём не слышалось. Марку показалось, что существо испытывает скорее любопытство, может, оно не видело никогда людей?
Что делать дальше, слизеринец не знал. В голове мелькнула мысль об анимагической форме, но он всё ещё не мог контролировать сознание в облике варана, как бы не сделать хуже…
Позади Лэнгфорд уже вылезла из воды и копошилась в вещах.
— Лоррейн, — тихо позвал рейвенкловку, — подай мне ботинки и брюки, пожалуйста.
О том, чтобы натянуть на расцарапанные плечи рубашку, не могло быть и речи. Пока нет риска замёрзнуть, и так сойдёт.
Стараясь не делать резких движений, Марк одной рукой натянул брюки и влез в ботинки. Волшебную палочку он рискнул спрятать в карман. Толку от неё нет, только если в глаз ткнуть. Мистер Жаба всё ещё пырился на него, он отвечал тем же на всякий случай. Что-то гипнотическое было во взгляде холодных глаз существа.
За спиной плеск воды, наконец, затих. Пятикурсники набрали камней и готовы были идти. Пропустив их вперёд, Марк и сам собрался к выходу из пещеры.
— Приятно было познакомиться. Мне пора, — непонятно зачем сказал он и, повинуясь внезапному порыву, протянул руку, желая погладить создание напоследок.
Офф: Макнейр развлекает мистера Жабу и под конец пытается его погладить. Очень уж мистер Жаба милашка) И всё ещё не забывает греметь ореховым маракасом.
Не можешь быть добрым, будь хотя бы вежливым.
Нырять пришлось еще раза четыре, прежде чем Лэнгфорд посчитала количество камней достаточным.
Что там Макнейр передавал мысленно жабе, Смит не ведал, но явно что-то интересное, раз та не дернулась, даже когда ученики стали шустро одеваться. Штаны, к слову, с трудом налезли и теперь неприятно липли к ногам, а в ботинках противно хлюпало: «Но лучше перспектива простуды, чем ампутации», - заключил Леон, вытирая волосы собственной рубашкой, прежде чем накинуть оную: «Стало быть кружку Лоррейн смастерила из рубашки слизеринца…». Чем это рейвенкловцам откликнется было сложно предугадать, да и не хотелось. Лэнгфорд бодро потрусила к выходу, красноречиво оставив узелок с камнями. Леон воздел очи к своду пещеры, но покорно подхватил навязанную ношу и припустил следом.
В тусклом свете кишки-туннеля из грязи блеснул медный бок приснопамятной кружки. Смит украдкой обернулся и осторожно запнул вещицу за камни: «Бедняга Маркас, рубашку потеряли, мантию отобрали, еще и мыши погрызли...» - Леон повел плечами, собственная расцарапанная спина начинала неприятно саднить и чесаться. Но настроение почему-то это не портило, рейвенкловец даже чуть пританцовывать начал в такт шуршанию маракаса, пытаясь вытряхнуть воду из правого уха.
Вопреки ожиданиям Виллан, рука её осталась цела. Холодное лезвие не спешило отрубить ей кисть, острые зубцы капкана не стремились сомкнуться на запястье. Это, несомненно, радовало, но зачатки столь светлой эмоции вмиг были выдворены под ручку с облегчением прочь, стоило пальцам нащупать что-то…тёплое. Тёплое и отдающее пульсацией под подушечками пальцев, (и тревожным набатом в голове). Обычно, в таких ситуациях советуют либо замереть, либо без резких движений и как можно спокойней отойти на безопасное расстояние.
Так… – Виллан медленно выдохнула, собираясь с мыслями и избавляясь от навалившегося эмоционального груза. К счастью, схватить притаившееся существо она не успела, потому ей нужно было всего лишь медленно убрать руку. Не такая уж и сложная задача, но реакция слизеринку подводит. Прежде чем она успевает сделать что-либо, как её кусают за палец. Слизеринка сдавленно шипит, больше от неожиданности, нежели от болевых ощущений, которых, вопреки ожиданиям, не испытала. Зато испытала страх…перед огромным существом из плоти и крови, с холодной синевой в глазах. Сердце начинает биться быстрее, дыхание учащается, бессвязные мысли мечутся в голове, но Виллан быстро берёт себя в руки. Вот уж что, а потерять контроль над собственными чувствами она себе позволить не может.
Особенно сейчас, когда в ней так нуждаются. В её помощи и защите.
Новые эмоции оказываются настолько сильными и непривычными, что находят отклик даже в самых укромных уголках слизеринской души и вызывают…недоумение и шок вперемешку с волнением и желанием действовать. Изначальная цель внеплановой вылазки на эмоциональном фоне теряется, но остатки здравого смысла не позволяют ему исчезнуть, продолжая меж тем цепляться за урывки последних событий.
Это…что, последствия укуса? Или взаимодействия с попавшим под чужое влияние разумом? – ей бы хотелось разозлиться, но…ни сил, ни желания на действие столь глупое не находится. Как она, в принципе, может злиться из-за такого пустяка?
Тихий писк отвлекает от размышлений и обращает внимание на существо. Ящерка, что ранее восседала на плече слизеринца, теперь вырисовала восьмёрки под её ногами, обеспокоенно сверкая в темноте глазами-блюдцами.
-Ты не помогаешь, - шикнула на зверя Самайн. – Не путайся под ногами, а то раздавлю ненароком. Лучше спрячься где-нибудь, – только вот где? – Или… – девушка вздохнула, – заберись повыше, – добавила она и, не желая более отвлекаться, сосредоточила всё внимание на углублении. Точнее, на том, что в нём скрывалось.
Виллан немного смещает руку в сторону, чтобы не навредить притаившемуся в полумраке существу. Пальцы хватают влажную землю и отбрасывают её в сторону, лишая гнездо последней линии обороны.
-Ну, привет, – шепчет Самайн. Кончики её губ дрогнули в усмешке, стоило только встретиться взглядом с ящеркой, так внешне похожей на ту, что очаровала Грейвса. Отчего-то она казалась даже меньше, чем выглядела. Её крохотное тельце било дрожью от страха, причин для которого было…предостаточно. – Умеешь ты, конечно, укрытия выбирать.
Ну, почему… Почему нельзя было в качестве убежища выбрать какое-нибудь укромное дупло или устроить гнездо в корнях деревьев, под камнями какими-нибудь или в собственно вырытой подземной пещере, поодаль от опасных тварей, которые могут тебя сожрать при любом удобном случае? Зачем селиться рядом с потенциальной угрозой? – взгляд Виллан сместился к кладке яиц. – Мерлин…ты ещё и не одна, – она снова посмотрела на подругу.
-Забирайся, – прошептала Самайн настолько дружелюбно, насколько только позволял её скудный эмоциональный фон. – Пришла пора искать тебе, – и не только, – новое жилье.
Осталось только понять, куда деть яйца, – слизеринка задумалась на мгновение. – В принципе, они небольшие, можно и в руках унести, но… будет лучше воспользоваться карманами кофты или мантии. Хотя…нет, мантия отпадает. Их и дневником придавить может.
Офф:
Виллан проводит операцию по спасению необычного семейства(?)
Подружку верную к себе на плечо, её яйца – в карманы кофты. Мельтешащий под ногами и ранее отвергнутый зверёк может тоже занять место на плече.
Nothing is really good or bad in itself
Маркас Макнейр, Лоррейн Лэнгфорд, Леон Смит:
Жаба прищуривает свои блестящие глаза и подаётся вперёд, давая Маркасу осторожно провести рукой по её бугристой коже. Размеренное моргание гипнотических глаз и лёгкий, шершавый язык на его руке. Но прощаться Жаба не собирается. И действительно, Жаба не отстаёт, не исчезает в тени пещеры, а вальяжно перекатываясь с лапы на лапу, она (или он?) следует за слизеринцем.
Когда студенты наконец выходят из пещеры, пикси встречают их словно героев. Маленькие и яркие, они тут же закружились вокруг ребят, как стая искрящихся бабочек. Главная пикси, деловито порхала вокруг троицы, щебетала что-то на своём мелодичном, но абсолютно непонятном языке, словно объявляя их победителями в какой-то невидимой игре. Её движения были быстрыми и резкими, она словно пыталась оценить героев со всех сторон, щуря свои блестящие круглые глаза. Она задеживает взгляд на боевых ранах своего фаворита, но позволяет им быть и, не теряя больше времени, взбирается на голову Маркаса и велит всему строю направляться к лагерю. Пикси подхватывают ее призыв и словно звенят от радости, кружат вокруг, провожая студентов обратно к кругу, к центру своего маленького мира.
Там уже всё готово - собран хворост, сложены тонкие ветки, готовые вспыхнуть ярким костром. Пикси порхают вокруг, подавая ребятам небольшие камешки, машут крохотными руками, призывая их каким-то образом зажечь огонь. Кажется, для этих магических созданий это ритуал, почти священное действо. Но как разжечь пламя? Вопрос остаётся без ответа, когда перед вами стоят пикси, внимательно следящие за каждым движением, в ожидании чуда.
Жаба тихо шлёпает по земле рядом с Маркасом, ее широкие глаза не отрываются от нового спутника. Кажется, она тоже чего-то ждет.
Мэдисон Фостер, Джессика Фостер и Алан Айрис:
От внезапной атаки Алана обалдели сразу все: обе Фостер, пикси и даже гриб. Пикси развернулась к своему грибному оппоненту, её маленькие крылья звенели как рассерженный колокольчик. Она что-то заливисто и настойчиво говорила, тыкая крошечным пальцем в сторону Алана, будто требовала объяснений, яростно не соглашаясь с тем, что только что произошло.
Джессика, казалось, все это время совершенно игнорировала общую суматоху и уже успела собрать достаточное количество цветов и даже уютно улеглась на поляне, наслаждаясь мгновением тишины. Её тело, утопающее в мягкой траве и пёстром ковре из цветов, создавало идеальную картину безмятежности, которая резко контрастировала с происходящим хаосом. Но даже она молчаливо замерла с пучком цветов в руках, глядя на сокурсника в немом несогласии.
Гриб молчаливо выслушал негодование пикси и медленно повернулся к Мэдисон. Его голос был спокойным, даже немного усталым, когда он, словно ставя точку в этом странном споре, произнёс:
- Алан слишком плох. - Подытожил он безапелляционно. - Хворь забрала его разум.
Гриб спокойно продолжал, его взгляд был направлен прямо на Мэдисон, и в нём не было ни капли сомнения:
- Я ошибся, Мэдисон. Пары цветов для него недостаточно. Тебе нужно окунуть его в цветочные россыпи и хорошенько повалять его по поляне.
Слова гриба прозвучали с такой простотой и уверенностью, что это было трудно не принять всерьёз. Глаза Алана, остекленевшие от воздействия хвори, смотрели прямо сквозь хаффлпаффку, словно он уже не был здесь, в этом месте, а его разум блуждал где-то далеко. Это было решение, которое требовало не столько силы, сколько смирения и принятия.
ОФФ: Алан, увы, ты не слышишь слов гриба, ты все еще в состоянии опьянения. Все, что ты видишь, так это то, что все окружающие существа, кажется, активно порицают тебя за избиение девушки ее же букетом. А еще ты начинаешь подозревать, что, возможно, все на этой поляне за исключением тебя - существа женского пола (ведь пол гриба и пикси тебе неизвестен).
Пикси отконвоировали студентов обратно в уже знакомое место. Каменные плиты за время их отсутствия не упали, кристаллы заняли свое место, деловитые пикси уже подготовили … ХВОРОСТ?
— Мы так и не знаем, что за ритуал они затевают, — вполголоса заявила Лэнгфорд, принимая из ручонок одной из пикси какие-то камни. — Магия тут действует как попало, и вполне возможно, пикси хотят эмм… восстановить ее. Ничего дурного, на первый взгляд. Но мы не знаем, как работают эти процессы. А вдруг, чтобы подарить магию лесу, нужен, — Лоррейн запнулась, чтобы подобрать слово, — доброволец или жертва?
Мысли пустились в бешеную карусель, выдавая одну теорию за другой, и в голове уже красовалась картина трех учеников Хогвартса, сгорающих живьем в зачарованном кругу под торжественный завывания пикси.
— Посудите сами, нас привела сюда странная мелодия. Мы пошли за пикси, увидели этот странный круг. Теперь стоим посередине. Мы явно не бесплатная рабочая сила, которой нужно добыть светящиеся блестяшки. Что если… — глаза Лоррейн стали размером с галеон, — пикси хотят принести нас в жертву?
— А жаба — их древнее божество? — отозвался Леон.
— А это, — рейвенкловка кивком головы указала на земноводное, — вообще неизвестно что. Летучие мыши перестали атаковать из-за него, значит, оно может быть еще опаснее. Вдруг оно ядовитое? — девушка покосилась на камнебрюха, деловито сидящего у ног Марка. — Вдруг оно испускает что-то токсичное и потом просто ждет, пока жертва откинется?
— Тогда у меня печальные новости для нашего слизеринца, - усмехнулся Леон, который скорее всего уже привык к дурацким теориям сокурсницы.
Лоррейн нахмурилась и перевела взгляд на потенциальную жертву отравления ядами. Тот очень вежливо вел разговор с жабообразным, интересуясь, не знает ли тот, как добыть огонь.
— Хагрид обзавидуется, — перебирая в руках небольшие камешки, прокомментировала Лоррейн возвышенные отношения человека и амфибии. Очень не хотелось, чтобы ее тревожные идеи оказались правдивыми. В конце концов, рейвенкловка, успев за столь короткое время накрутить себя, устать от собственной тревожности и успокоиться, решила, что условный сарай уже горит. А потому за хату беспокоиться уже поздно.
— Жаль, Стормхолд здесь нет, —посетовала Лэнгфорд. Не решаясь применять инсендио и другие чары, она крепко сжала выданные пикси инструменты. — Ладно, давайте я тоже попробую.
ОФФ: 1. Маркас любезно интересуется у камнебрюха, не знает ли тот способ добычи огня, при этом пытается высечь искры из выданных пикси камней. 2. Лоррейн присоединяется и делает то же самое.
На поляну они вывалились как-то внезапно. Пикси, заметив людей, подняли нешуточную суматоху, аж в глазах зарябило от их метаний.
Рядом негромко причитала Лоррейн:
- …пикси хотят принести нас в жертву? – сама себя напугала Лэнгфорд.
- А жаба – их древнее божество? – поинтересовался у нее Смит, в очередной раз почесав плечо.
Идея абсурдная, но крошку Лорри это вряд ли остановит. Как говорится: «Остапа понесло».
- А это вообще неизвестно что, – продолжала рейвенкловка. – Летучие мыши перестали атаковать из-за него, значит, оно может быть еще опаснее. Вдруг оно ядовитое? Вдруг оно испускает что-то токсичное и потом просто ждет, пока жертва откинется?
- Тогда у меня печальные новости для нашего слизеринца, - усмехнулся Смит, припомнив, что тот испрашивал разрешения у жабы погладить ее. И нет, Леон не верил в наличие какого-либо смертельного яд.
Макнейр, к слову, от жабы так и не отстал, пытаясь высечь огонь под чутким руководством земноводного.
Смит неловко перехватил выданные ему камни.
- «Люди про…потеряли дар Гефеста», холст, масло… - бурчал он себе под нос, присаживаясь на корточки над кучкой хвороста. Уверенности в действиях не было, поэтому первый "чирк" пришелся по собственным пальцам.
Виллан Самайн:
Виллан спасла свою новую давнюю подругу, хорошенько упрятала ее потомство и, наконец, смогла позволить себе оглянуться по сторонам и оценить обстановку без постороннего давления.
А обстановка была такова: комната чиста от угроз. Только тишина и запах подземной сырости пропитал затхлый воздух погреба. Пушистый зверь, погрузившись в свои мысли, зависло в проходе вместе с Рафаэлем, унесенные ментальными образами слизеринца в глубины его фантазий. И парень и его ментальный ушастый гость оба стояли там неподвижно среди стеклянных осколков чьих-то побитых запасов. В теории, мимо зверя теперь можно пробраться к лестнице и выйти наверх. Но пойдет ли Виллан из погреба первой, оставив сокурсника позади? И даже если решимости на такой шаг ей (или ее новой подруге, что так активно хочет поскорее выбраться из западни со своим потомством) и хватит, то удастся ли ей обойти все стекольные ошметки, чтобы не привлечь звуком сознание зверя?
Маркас Макнейр, Лоррейн Лэнгфорд, Леон Смит:
Пусть и не сразу, но ребятам удалось выжать пару тухлых искр и огонь нехотя схватился. Натужно пыхтя, дымя, но разгораясь, он все-таки расселся на хворосте и в тот же миг пикси на фоне засуетились. Целых пять минут они метались по своим делам. И целых пять минут студентов никто не донимал! Казалось, ребятам наконец удалось просто тихонько посидеть и погреться у костра, но позже снова началось.
Несколько пикси принесли маракасы Лоррейн, призывая ее играть. Очевидно, они признали ее неоспоримый талант к музыке. Леона пикси стали дергать за пальцы и уши, вынуждая встать в полный рост, а после начали махать руками, подлетать и щипать его за колени, щекотать его и, казалось, делать вообще что угодно, лишь бы вынудить его на какие-то замысловатые телодвижения. Одна из пикси, тем не менее, терпеливо показывала какую-то затейливую пантомиму, раз за разом поднимая руки вверх и прыгая в воздухе из стороны в сторону. Это было похоже на какой-то очень неказистый древний танец. Тот танец, что в фантазии современных людей танцевали люди в те времени, когда весь мир был еще очень заросшим и саблезубым.
Лоррейн от спонтанного отдыха отвлекли первой. Пикси принесли ей маракасы. Зачем - было понятно сразу: очевидно, что они признали её неоспоримый музыкальный талант.
Леон был вторым. Пикси стали дергать его за пальцы и уши, вынуждая встать в полный рост, а после начали махать руками, подлетать и щипать его за колени, щекотать его и, казалось, делать вообще что угодно, лишь бы вынудить его на какие-то замысловатые телодвижения. Одна из пикси, тем не менее, терпеливо показывала какую-то затейливую пантомиму, раз за разом поднимая руки вверх и прыгая в воздухе из стороны в сторону. Это было похоже на какой-то очень неказистый древний танец. Тот танец, что в фантазии современных людей танцевали люди в те времени, когда весь мир был еще очень пушистым и саблезубым.
И только от Маркаса пикси не хотели ничего. Его, как истинного героя, окружили безусловной лаской и заботой. На плечи, руки и даже на левый сосок, пикси налепили ему подорожник. Ему принести поесть горстку орехов, а после, по приказу главной, даже поднесли ему некое подобие чая, заваренного в медной чашке. В вареве щедро плавала пригоршня темно-красных ягод. Главная пикси элегантно присела на колено к слизеринцу и кокетливо заложила один из усиков за свое острое ушко и, поднеся в воздух листик к красной праздничной каплей в нем, изящно пригубила свой напиток, жестом приглашая парня тоже выпить. И тут до Маркаса дошло.
Он на чаепитии!
Виллан ещё раз осматривает гнездо, чтобы убедиться, что ничего…никого не забыла. Крохотный зверёк на её плече боязливо жмётся в мантию, коготками цепляется за плотную ткань мантии и даже звука не издаёт. Переполняющий подругу страх слизеринка чувствует так же отчётливо, как и её учащённое сердцебиение. От этого становится не по себе.
Самайн медленно выдыхает, проверяет карманы кофты. Всё самое ценное она уже забрала. Для собственного успокоения и большей надежности карманы застёгиваются на пуговицы. А ведь Виллан и подумать не могла, что когда-нибудь использует этот «декоративный элемент» по назначению.
Теперь точно всё, - подытожила она после финального осмотра.
Вторая ящерица всё также мельтешит под ногами. Волшебница смотрит на неё несколько секунд, прежде чем собственноручно усадить её к себе на плечо.
Давайте выбираться отсюда, - говорит она про себя, оборачивается и…смотрит на Грейвса, застывшего в проходе чуть ли не в обнимку с пухлой макакой. Немое «оу» срывается с губ само собой, оставляя послевкусие беспокойства и напряжения. Со своей задачей по отвлечению внимания юноша справлялся хорошо. Даже слишком.
И столь нездоровое усердие обернулось проблемой, ведь теперь, чтобы выйти наружу и оказаться в безопасности, нужно было пройти мимо этой «сладкой парочки». Осторожно погладить испуганную подругу по голове, Виллан неспешно направилась к выходу, не забывая смотреть под ноги. Нарушать момент хрупкого единения разумов сейчас, по собственной неосторожности, ей не хотелось.
Ну, и что мне с тобой делать? – подумала она, поравнявшись с Грейвсом. – За ворот оттащить, как котёнка? – Виллан покачала головой. Поступи она столь необдуманно, и поставит под угрозу их всех. Или оставить Рафаэля дурачком. Зверь, хоть и выглядел неповоротливо, но имел четыре лапы, и проверять, насколько быстро он на них может бегать, слизеринка желанием не горела. – По крайней мере, держит он его крепко, - добавила Самайн и, тяжело вздохнув, пошла дальше, к выходу.
Отойдя от парочки на безопасное расстояние, слизеринка обернулась. Хоть в легилименции навыка ей сильно недоставало, но кое-что умела даже она. К тому же, ранее ей уже удалось пробраться в разум Грейвса. Правда, тогда это не составило особого труда из-за упаднических настроений парня. Сейчас задача была в разы сложней.
В любом случае, получить увечье сейчас рисковал именно Рафаэль.
Прелестно… – Виллан крепче сжимает рукоять палочки. Размышления о том, как стоит лучше поступить, резонирует со страхом ютящегося на плече друга. – Что ж, надеюсь, турнир научил его быстро бегать, – глубокий вдох.
Кажется, в одной из книг она видела фразу о том, что для прокладывания пути в чужой разум, нужно сосредоточится на деталях. Использовать их как связующее звено. Красивые слова, но смысла мало. Толку тоже, но…терять Виллан в сложившейся ситуации было нечего.
Она пытается сфокусироваться на ощущении тишины – неизменной спутнице Рафаэля. Старается уловить свойственное его натуре…безрассудство и связать его с сильным, спонтанным желанием протянуть другу руку помощи.
Уходим, - несколько раз повторяет она, подкрепляя послание беспокойством, которое её крохотная спутница транслирует неустанно, и вместе с тем надеясь, что этого будет достаточно для того, чтобы влезть в голову слизеринца снова.
Офф:
Вместе с семейством пресмыкающихся Виллан минует застывших в проходе Рафаэля и пушистого обжору и идёт к выходу.
Ментальный посыл в голову слизеринца.
Если послание достигает адресата, то Рафаэль, мужественно сверкая пятками, покидает погреб вслед за Виллан.
Пытается, во всяком случае.Nothing is really good or bad in itself
Неловко даже как-то. Никогда кавалеры так резко не меняли о ней мнение.
Мэдисон едва успела перевести дух, как вдруг Алан, тот самый, который всего минуту назад говорил ей, что она красивая, резко меняет тактику. Рейвенкловец, еще недавно такой милый и учтивый, неожиданно соглашается принять ее букет, берет его в руки и... начинает отходить Фостер по бокам. Цветами. Её же собственными, чёрт подери, цветами! Еще и хлещет так прицельно, как будто выбивает моль из старого гардероба. И где-то там, в глубине души, застревает обида и недоумение. Что за манера, а? Это какая-то реверсивная психология? Только что комплименты сыпал, а теперь вот это?
Мэдисон молча провожает взглядом свой букет и успевает подумать, что в следующий раз надо быть осторожнее с подарками парням, чтоб ненароком не подарить им орудие собственного убийства, и чуть не хохочет вслух.
И все же... Обидно.
Но тут мастер, как спасительная весть с небес, сообщает, что сознание Алана просто-напросто унесла та самая неведомая грибохворь!
Ну вот, конечно! Это не её природная «обаятельность» заставила его так себя вести, а глупые грибы.
Ну что ж, раз так - всё это дело можно разрулить.
Она метко собирает в кулаки мысли, волю, оскорбленное самолюбие, а за ними и грудки Алана (Мерлин, как вместительны ее лапищи!), за которые хаффлпаффка его резко хватает, угрожающе подтягивая к себе. Со стороны могло бы показаться, что это месть оскорбленной женщины, но это была совершенно точно не она. Это был рестлерский захват в замок! Он был очень хлипким и неумелым и будь Алан в нормальном состоянии он наверняка мог бы легко из такого вырваться, но куда ему сейчас! Он же гриб.
И вот Мэдисон, придерживая захваченного Алана, как украденный мешок с крупой, делает один резкий прыжок, почти с прогиба всаживая их обоих в землю в цветочной роще. Кажется, хаффлпаффка немного отшибла голову. И если не себе, то Алану точно. Но хаффлпаффка не сдается, ведь ни один хаффлпаффец никогда не сдается перед целью "помочь товарищу"! И Мэдисон перекатывается по полю, заламывая руки Алана, словно пытается выжать из него всю грибную хворь до последней капли. Цветы разлетаются во все стороны, как праздничные конфетти. И с каждой новой перекаткой Мэдисон чувствует, как её внутренняя сила и решимость растут. Она катит рейвенкловца то вправо, то влево, как будто пытается найти правильную комбинацию движений, чтобы наконец снять грибное проклятие. Так, словно пытается прокликать телом сокурсника секретную комбинацию Konami и выбить ему новые "30 жизней" взамен потраченной грибной. И пусть со стороны это выглядело скорее как возня двух алкоголиков, чем ритуал исцеления, но ведь Мэдс виднее.
Пикси, как истинные плантаторы дали своим рабам передышку. Смит, правда, еще питал надежды на полагающуюся миску риса, но повезло только Макнейру. Этот слизеринец сидел поодаль в окружении мелюзги с чашкой в руках.
- Смотрю Мак у них теперь любимая жена, а? – доверительно сообщил Леон подрагивающей сокурснице. Одежда девчонки сохла крайне неохотно, образуя ореол испарения. «Эдак и заболеть может…» - Смит почувствовал укол совести, все-таки внеплановые купания Лоррейн были результатом его действий.
- Крошка Лорри, может хотя бы верх снимешь, да в мою кофту завернешься? – предложил он, протягивая вещь, и тут же добавил, почувствовав собственные полыхающие уши. - Я прикрою и отвернусь.
- Думаю, вы бы сработались в одной команде на Турнире, - невпопад ответила Лэнгфорд, а улыбнувшись добавила. - Не сразу, но сработались бы.
«И вот как это понимать?!» - Смит вновь воззрился на Макнейра, расположившегося на полном пансионе у пикси. А те его даже подорожником облепили. Зеленый лист на соске выглядел крайне вызывающим. Так и вертелась на языке у рейвенкловца шутка про пирсинг и потайной держатель для палочки, но он мужественно ее проглотил. Про запас, так сказать.
- Обязательно бы сработались, если не поубиваем друг друга, конечно. И вообще, мы созданы друг для друга, как шея и топор, - Леон еще бы ляпнул про «говно и лопату», но таких сравнений перед Лоррейн лучше не озвучивать. - Крошка Лорри, хорош разводить сантименты, я все одно их не понимаю. Давай лучше тебя переоденем.
«И снова покраснел, ну замечательно!».
- Нет, спасибо, - хихикнула Лэнгфорд в ответ, явно думая о чем-то своем. – Буду мокрой и гордой.
- Угу, чихающая мышь, - махнул рукой Смит.
- Марк и пикси похожи на Питер Пена и Тинкербелл, не находишь?
Диалог как-то затух сам собой, но пикси, похоже, именно этого и ждали. Лэнгфорд вновь наградили маракасами. Она отстраненно их осмотрела и привычно затрясла в ведомом только ей ритме. Леона же заставили встать и исполнить то ли танец, то ли зарядку. Смит думал, что абсурдней ситуация уже вряд ли станет, но тут пикси потащили танцевать…. Рейвенкловец пожал плечами и на пробу подпрыгнул пару раз, размахивая руками.
Офф: 1. Лоррейн трясет маракасами. 2. Смит вспоминает заветы Высоцкого ("Вдох глубокий, руки шире, Не спешите, три-четыре!..."). 3. Макнейр пьет чай.
Страницы