Было что-то ироничное в том, что командам требовалось опуститься на самое дно для того, чтобы получить свою славу и подняться высоко на желанные пьедесталы. Лифт останавливается, мягко ударяясь об илисто-песчаное дно. Очевидно, впереди спусков более не будет. Это финальная комната.
Створки со скрежетом отъезжают в сторону, и перед участниками открывается пустой зал с высокими потолками. Концентрация чар в воде здесь намного выше, чем в предыдущей комнате, и дышать, а также разговаривать друг с другом снова можно без ограничений и подводной глухоты.
Облицованные молочным с золотистыми переливами мрамором стены обнимают монолиты огромных колонн, украшенных неброской лепниной. В центре зала установлена шахта медного подъемника, уходящая вверх в строго вырезанное отверстие в потолке, откуда и опускается яркий луч света.
Слева от шахты, на расстоянии в 10-12 метров, возвышается каменный постамент с одиноким рычагом. Справа, неподалеку от лифта, открывается тайный проход и мощным потоком в зал выплевывает уставшую Шарлиз Эндрюс.
На противоположной стороне не видно новых дверей, только очередную анфиладу колонн, между которыми тенью мелькает чей-то силуэт. Он подбирается ближе, пока не выглядывает из-за ближайшего к ребятам мраморного монолита. Это была русалка. Молочно-белая чешуя ее хвоста отливает жемчугом, как и серебристыми волосы, уложенные в сложную прическу с помощью морских раковин и диковинных украшений. Одеяние ее, будто сотканное из паутины тонких цепочек с инкрустированных камнями, плавно отзывалось на каждое ее движение.
Красивое по человеческим меркам лицо было бесстрастными и хранило на себе печать почтительной отстраненности. Золотисто-травяные глаза внимательно проходятся по студентам, ненадолго останавливаясь на каждом из них.
- Приветствую вас в последней комнате, избранные чемпионы, - голос ее высок и холоден. - Мое имя Галатея, и я один из трех главных наблюдателей девятого испытания Второго Тура. Наслышана я о том, как вы себя проявили в предыдущих комнатах, — из-за стены тенью с болезненным клокотанием выплывает келпи и сворачивается клубком возле русалки, как это сделало бы домашнее животное. Водоросли поджимаются в такт дыханию, морда опускается на лапы. Бок существа частично перекрывает алой лентой сочащаяся кровь.
Рука Галатеи ласково проходится по сизой голове.
- Все это время во всех комнатах каждому из вас независимое жюри турнира присуждало очки, оценивающие ваши действия и решения, - русалка вытаскивает из раны келпи обломок копья и с отвращением откидывает его в сторону. После взмаха рук жемчужины воздушных пузырей, щекоча, скользят по телу существа. Легкое кровотечение в мгновение-другое останавливается.
- Победа команды Шармбатона, - она вновь обращается к ребятам лицом, - будет зависеть от общей суммы всех ваших очков. Большинство из вас хорошо постаралось, поэтому очков в вашей общей копилке сейчас достаточно, чтобы составить серьезную конкуренцию остальным командам. Но не спешите радоваться. Все еще может измениться… - Галатея извлекает из своей тонкой диадемы маленькую жемчужину и ловко перекатывает ее в пальцах. - За день до турнира организаторы выдали некоторым участникам черную жемчужину. Такая жемчужина - это знак ренегата. И каждый ренегат все это время тайно выступал за другую школу, - русалка дает студентам время осмыслить поступающую информацию. Лица ребят становятся все более и более напряженными, и Галатея едва сдерживает улыбку.
- На всякий случай, скажу сразу: я не знаю кто из вас предатель, поэтому не стоит пытаться выудить это из моей головы или поймать меня на слове, - она разворачивается и указывает рукой на медную платформу. - Этот лифт отвезет вас на сушу и все, кто выберется будет признан победителем этого испытания. Однако есть нюанс… Механизм запускается вот тем рычагом, и работает он только пока его лично удерживает один из участников. Потому все, что требуется - определить ренегата и покинуть зал. Достаточно просто, верно?
А теперь о том, чем опасен такой ренегат для команды Шармбатона. Когда он выберется на поверхность, все набранные им очки и очки тех, кто поднимется на поверхность после него, будут присуждены команде ренегата. Так что на вашем месте я бы не только озаботилась вопросом того, кто должен остаться здесь, со мной, но и порядком подъема на поверхность. Все-таки, будет очень неприятно растерять все баллы в угоду тому, кто вас совсем не пощадил при прохождении, не так ли?
Русалка загадочно улыбается и указывает ладонью уже на другой постамент.
- Все эти правила есть вон на той табличке, прямо под рычагом. Почитайте, если хотите разобраться получше в происходящем…
Разглядывала комнату с удивлением. Красивая. Она отличается от всех предыдущих комнат. Саммер радостно помахала Шарлиз. Она вернулась! Ой, русалка. Она выглядела так, как представляла Саммер. Девочка выслушала все новости. Когда упомянули про предателя, охнула и закрыла лицо руками. Черт, только этого не хватала. Хотя... Тут есть одна не очень понятная вещь.
- Простите. - Саммер сделала небольшой шаг вперед. - Вы не знаете, кто предатель у нас. Но, может быть, подскажите, кто шпионит за нашу команду?
Хм. Вряд ли это тот, кого она знает. Стоп. Кажется, она поняла, кто шпионит за них. Решение было простым и легким. Осталось дождаться ответа.
Оффтоп: Саммер пытается пойти на контакт с русалкой
Последнее, что видела Лоррейн перед тем, как лифт стал опускаться вниз, была полная ярости морда огромного коня…
Следующая комната казалась благодатью божьей: не было ни мутной жижы болота, ни внезапных атак вод, где водятся гриндилоу, ни снующих корриганов. Тишина, спокойствие и легкость, прямо под стать той, кто встретила их. Появление келпи вызвало небольшой укол совести, но пульсирующая боль в плече быстро напомнила Лэнгфорд о причинах ее действий. Однако выдыхать было еще рано: Галатея, прекрасная и непостижимая наблюдательница, своими словами будто вывалила ушат холодной воды на рейвенкловку.
- То есть… - Лоррейн вытаращилась на Галатею, а потом и на своих товарищей по команде. - О… О,нет! Нет, нет, и нет! Я отказываюсь верить, что кто-то из нас оказался предателем.. Иудой! Помните слова Дамблдора перед началом тура? Возможно, те его слова призваны сейчас посеять раздор и недоверие. Мы сейчас все начнем подозревать друг друга, вспоминать то, что было в прошлых комнатах, искать друг в друге малейшие недостатки и зацепки, которые указали бы на вероломство. Возможно, именно в этом и кроется суть испытания - оставаться верным несмотря ни на какие обстоятельства, несмотря ни на чьи слова и доверять друг другу до конца несмотря ни на что!
И вообще, кто из нас - в теории! - мог быть самозванцем? Раф? Он бы не стал наносить такие раны, которые не смог бы до конца вылечить. Марк? Я могла бы предположить, что он ослепил Элли и что сломанная конечность предназначалась кому-то другому, а Шарлиз просто случайно попала под заклятие. Но… нет, он помогал Элли и вцепился в конину, чтобы помочь мне и Эндрюс. Элли не стала бы лишать себя зрения аккурат перед вхождением в новую комнату. Саммер? Не смешите меня, она не способна съесть чужой десерт, чего уж говорить о предательстве команды. Я второй раз выступаю за Шармбатон, для чего мне калечить вас? Поэтому нет. Я не верю в то, что один из нашей команды с самого начала целенаправленно вредить и увечить нас. И я не поверю какой-то… - она будто извиняясь посмотрела в сторону Галатеи, - русалке просто так. Подумайте сами: мы вместе прошли гриндилоу, расстилались перед корриганами чтобы получить возможность легче пройти испытания, травились водорослями и залезали на огромного коня, на которого похоже магия не действует вообще. Да, каждый раз при переходе что-то случалось. Элли на время ослепла, разбилась моя вторая порция зелья, Бэт сломала ногу.. Но эти ловушки и так встроены в лифты! Они могли действовать абсолютно рандомно и задеть любого из нас.
Лоррейн выдохнула и продолжила.
- Да, и это не отменяет того факта, что кто-то должен остаться здесь. Можно тянуть жребий или придумать что-то еще. Или.. если вы согласны со мной и так же как и я верите в лояльность каждого из нас, я готова остаться здесь и нажать на рычаг последнего, кто поднимется на лифте.
Лэнгфорд устала, ей было больно. Финиш казался таким близким, таким желанным, и вот именно сейчас им предстоит принять важное решение. Да, ей хотелось быть одним из победителей. Да, ей хотелось побыстрее выйти на сушу. И она решила для себя, что ДАЖЕ ЕСЛИ ВДРУГ среди ее сотоварищей и затесался ренегат, если после всего из-за глупой ошибки все очки уйдут команде соперников, второй тур прошел для нее хорошо. Она показала в первую очередь себе, что может противостоять тому, кто в разы сильнее ее самой. При условии, что рядом с ней будут те, кому можно доверять и на кого можно положиться в самые критические ситуации. И чтобы побыстрее все закончить, Лоррейн была готова остаться в этой тихой комнате рядом с русалкой и ее ручным келпи.
В попытке выжить в бешеной свистопляске водорослей Марк совсем не замечает пропажу Шарлиз. Он уверен, с ней всё в порядке, просто монстр раскидал их в разные стороны. С ней просто не могло ничего случиться.
Уже у лифта, пока существо не атаковало, Макнейр пытается увидеть среди присутствующих гриффиндорку, но единственной представительницей львиного факультета была Клоуз, внезапно явившаяся из темноты прямо к Лоррейн.
— Лоррейн, где Шарлиз? — Но вопрос тонет в суматохе очередной атаки, закидывающей Марка прямо в кабину лифта. Двери его закрываются, кто-то дёргает рычаг.
— Стойте! Подождите! Шарлиз осталась там! Люмос! — В неверном свете Марк видит на лицах студентов непонимание. Неужели никто даже не заметил?
— Я… Я думала, она с вами, — бормочет растерянно Лэнгфорд.
— Она же нырнула за тобой! — злое шипение Белл режет хуже ножа.
— Нужно вернуться за ней. Мы не можем её бросить!
— Мы уже ее бросили, чертов ты идиот… — Элизабет начинает шарить руками по стене, в попытке найти что-либо, кроме рычага, что может открыть дверь.
— К Мордреду всё, я поеду обратно, а вы можете делать что угодно.
— Подожди, наверняка она активировала браслет, — Лоррейн говорит здраво, но Марк ей не верит. Она и сама себе, наверное, врёт.
— Она бы не стала. Бэт до тупого упрямая…и скорее подохнет, чем откажется от своего плана.
Белл права, Марк это знает. А ещё он понимает, что никто из ребят не обязан бросать соревнование в шаге от финиша, поэтому не просит никого вернуться с ним.
Двери лифта открываются, запуская в кабину свет, неожиданный после темноты предыдущей комнаты. Первое, что бросается в глаза, это подъёмник, освещённый словно прожектором. Наконец-то всё закончилось.
— Выходите, — голос звучит громче, чем Марку хотелось бы, здесь вода не мешает говорить и слышать. — Я возвращаюсь.
Он настроен решительно, хотя и понимает, что озлобленное существо расправится с одиноким студентом в два счёта. Но если есть хоть малейший шанс… “О, да, шансы героически подохнуть я использую на все сто.”
Додумать, как Херня смачно закусит его телом, слизеринец не успевает. Сбоку стена расходится и из проёма вылетает Шарлиз. Марк ещё полностью не осознаёт, что это именно она, но подсознание реагирует быстрее, посылая его вперёд.
— Лиз, ты в порядке? Я… Мы думали, ты… активировала браслет, — говорить о том, что её просто оставили наедине с монстром, потому что запаниковали, Марк не собирается. Он виноват не меньше других.
Шарлиз выглядит уставшей, видно, там, куда она попала, тоже был не курорт. Она отрицательно качает головой, не произнося ни слова.
Движение на периферии взгляда заставляет напрячься, Марк подаётся вперёд, ожидая очередного подвоха от организаторов. Появившееся существо оказывается русалкой, совсем такой же, как в сказках из детства, красивой какой-то недосягаемой для человека красотой.
Русалка представляется и говорит долго, с каждой её фразой Марк становится всё мрачнее, буравя взглядом поочерёдно Галатею и огромного зверя рядом. “Защитника притащила, боится что ли?” Ему не нравится то, о чём рассказывает представительница водного народа, но он предпочитает дослушать. Когда Галатея замолкает, на некоторое время повисает тишина, пока Клоуз не подаёт голос. А после Лэнгфорд разражается долгой тирадой, в которой высказывает то, о чём, наверное, думает каждый из присутствующих. Марк уж точно с ней согласен.
Он ловит взгляд Рафа, в котором видится непонимание, и кивает. За то время, что они общаются, шестикурсник уже привык к особенности Грейвса, поэтому сейчас, даже не задумываясь, позволяет ему копаться в своих мыслях.
Лэнгфорд смолкает и вновь виснет тяжёлая тишина. Макнейр не знает, что думают на этот счёт остальные, зато может высказать своё мнение.
— Я согласен с Лоррейн. Никто из нас не стал бы поступать так низко. К гриндилоу ваши манипуляции, Галатея. — Он поворачивается к сокомандникам, вглядывается в лица. — Я верю каждому из вас. Мы делали, что могли, друг для друга, — на миг взгляд слизеринца задерживается на Белл. — Никого из вас я не готов обвинить во лжи.
Макнейр готов к тому, что сейчас кто-нибудь обвинит его в пособничестве соперникам, но ему наплевать. Решение оставить турнир он принял давно.
— Лоррейн, тебе нужна срочная помощь целителей. Вам всем нужна. А я всё равно не собираюсь больше ввязываться в это дерьмо, поэтому идите.
Ему не хочется оставлять Шарлиз одну сейчас, но ещё больше он не хочет споров и ссор, а они точно будут, не все в команде такие покладистые, как задолбавшийся Марк.
Не можешь быть добрым, будь хотя бы вежливым.
Горловое пение существ отдается в барабанных перепонках гулом, рождающим священный, почти первобытный ужас перед стихией. Бэт, завороженная, наблюдает за танцем воды: толща, свиваясь в могучую спираль, пульсирует, и как живая, отзывается на холодящую кончики пальцев песню капп резонансом.
Уже по колено в мутном мелководье она замирает, как вкопанная, пока не ощущает цепкую хватку самца каппы на запястье. Все те же жуткие когти царапают нежную кожу, когда девушка, извиваясь всем телом, пытается дать отпор непредвиденной агрессии существа. Впрочем, одного рывка оказывается достаточно, чтобы утянуть ее вглубь. Конечно, неожиданность не оставляет шанса глотнуть живительного воздуха, который она тут же расточительно тратит на сопротивление. Каппе достаточно чуть сильнее сжать лапу, чтобы пустить ей кровь. Так, значит, так они пируют?
Мышцы компульсивно сокращаются, когда в свет меркнет, глаза шарят слепо, когда сознание ее покидает. Она чувствует его лишь рукой. Липкое и холодное, прикосновение смерти.
.
Тело возносит потоками к свету. Она утонула? Тело, не церемонясь, выплевывает в свет. Девушка хватает губами воздух так часто будто, пробежала не один километр. Легкие саднит рвущимся наружу кашлем. Она не знает, в какой момент умудрилась активировать артефакт, однако пузырь был на месте.
Клоуз, — сама непосредственность, — машет. Элз одними губами — «Как ты?» — лучше, блядь, всех, — Бэт просто кивает, нормально. Марк… — она болезненно сглатывает — «я..мы…» — девушка опускает глаза и только качает головой, — он рассчитывал, что она выберет дисквалификацию, — Бэт поджимает губы.
Хозяйка чертога, мэрроу, их приветствует. Ослепительно красивая в свечении белокаменной комнаты, она, как ни в чем ни бывало поглаживая ручного келпи, обрушивает на них ледяной поток условий последнего испытания. Девушка задыхается.
И вместо того, чтобы обсудить, они просто решают просто игнорировать все произошедшее. От слов Лэнгфорд Бэт давится эмоциями. Маркаса до рычания слушать тошно, гриффиндорка сжимает волшебную палочку все крепче и крепче. Какая самоотверженность, значит, для Лэнгфорд медики в приоритете?
— Доверие?.. — шепчет она, — лицемерная же ты тихушница, Лэнгфорд! — выплевывает она. — Как же ты филигранно все вывернула. Хороша команда! Только ты забыла упомянуть, что только тебе помогли! Но тебе же, похоже, совершенно плевать?.. — голос звенит от еле сдерживаемое злобы. — И да, ты участвовала в турнире за Шармбатон в предыдущем туре, лояльная ты наша. Только тебя занесло в Дурмстранг, и с ними ты проделала большую часть пути. Они победили, и ты хорошо осознавала, на кого ты ставишь, правда?
— Вы же... вы все меня бр-росили, — взгляд, полный острой обиды мечется между Макнейром и Белл, — Просто не захотели помогать!.. Зассали!.. Я же хотела... Я же так старалась!.. — Бэт громко всхлипывает, смаргивая слезы. — Я же вам доверилась, спину подставила!.. Меня же убить могли... — заканчивает она совсем тихо.
«Эй. Там была кромешная тьма, помнишь? Я не видела не только тебя, но и ничего и никого что было рядом, даже в двух метрах. Я думала, что ты с ним, — Макнейр. — Ты же за ним кинулась!? Он, скорее всего думал, что ты рядом со мной. А потом эта тварь. О чем это геройство? Нас раскидало, каждого. И в тот момент, каждый, пытался просто выплыть. А у лифта, происходило просто... блядь... я даже не понимаю как в нем оказалась. Если бы было время элементарно понять кто в него заходит, мы бы увидели, что тебя там нет».
Оправдания.
Оправдания.
Сплошные оправдания.
Бэт осиновым листом трясет от (недо)высказанной обиды и злости. Она тяжело дышит, по изможденному лицу видно, как она устала.
— В месте, куда меня вынесло, была целая стая капп... Они так кричали!.. Они бы просто меня разорвали.. — Бэт теперь придушенно шепчет, надеясь, не разрыдаться при всех. Не дождутся от нее такой от нее слабости. — Нет, — она трясет головой. — Все это время я помогала вам. Чёртовы гриндиллоу, дурацкие гномы.. Я просила у них за вас! Была уверена, что условие сработает!.. Келпи.. Там ведь нужно было всего чуть-чуть.. Совсем чуть-чуть помощи, Грейвс же видел меня!.. — глаза девушки расширяются, будто паззл наконец складывается. Несправедливость жжет глаза, глаза Бэт рыскают по ребятам, надеясь, что хотя бы один из них увидел ситуацию с ее точки зрения. Проблеска понимания не видно, потому Эндрюс резким жестом выбрасывает руку вперёд.
— Ты!.. — она налетает на Грейвса, — ты все знал! Ты знал, что я хорошо колдую. Ты знал, что я не стану лечить ногу, но ты.. — горло перехватывает, — ты заставил меня, называл эгоисткой, а сам все подстроил. Ты специально сделал ошибку, ведь так? Ты не хотел, чтобы я мешалась, а после просто бр-росил.. — голос дрожит, она болезненно сглатывает, — эмоции рвут нутро.
— Вы... все меня бросили... — безжизненно констатирует она. Запястье ослабло и опустилось. Вырываться она больше не собиралась. Белл обнимает, просит дышать, просто дышать. Бэт бы и рада, если бы не невыносимая тяжесть ледяных гирь в груди. Вопрос, она задает мэрроу блядский вопрос.
офф-топ: Бэт считает, что Рафаэль Грейвс — ренегат.
а внутри зачем-то высохшая трава...
Белл стоически пытается выдержать метания Маркаса и не дать ему пощечину, только бы успокоить. Она считает его в этот момент идиотом, слабохарактерным, истеричкой… Но в тот же момент, она облажалась сама.
Поиски выхода из лифта заканчиваются ничем, и они оказываются в новом пространстве, которое вместо того, чтобы очаровать — раздражает. Выводит из равновесия. Слизеринка продолжает сверлить взглядом затылок парня ровно до того момента, пока ее внимание не перехватывает причина ее волнений — Шарлиз. У нее дикий взгляд. Дикий.
Русалка, келпи, предатели. Элизабет просто начинает мутить от всей это дичи. Ее попросту не должно было здесь быть. Зачем она тут? Что доказывает? И главное, кому?
Она с трудом сосредотачивается на том, что говорит жительница воды, пытаясь не сорваться и на нее. Чертова хвостатая красивая стерва.
С еще большим трудом выслушивает Лоррейн.
О крошка, мне бы твою веру в людей.
Она знает что это не Лэнгфорд. А даже будь это она — не поверила бы. Ведь ее правило — доверять друзьям, даже если они совершают плохие поступки. Ведь сама слизеринка редко совершает что-то благородное.
А Бэт… Бэт злится. И это так ожидаемо. И будь сама Белл на ее месте, то давно бы стала говорить более неприятные вещи. И попытки самой Элз как-то оправдаться — проваливаются.
Я бы тоже злилась. Я бы тоже себя ненавидела.
Элз говорит с ней, говорит, сжимает руку. А после, сдавшись, обнимает.
— Дыши, пожалуйста. — Шепчет она Бэт, в то время как сама она по-недоброму смотрит на Рафаэля.
Она осматривает его медленно, подмечая все детали. Не забывая при этом, поглаживать подругу. Слизеринка смотрит молчуну прямо в глаза, когда задает (недо)вопрос, но он адресован не ему, а просто обращен в толпу.
— Тут происходит какое-то дерьмо. И под дерьмом я имею в виду то, что геройством и просто фразами мы не отделаемся.
Белл аккуратно отпускает подругу, внимательно смотря на нее.
Но та только распаляется, продолжая доносить свою мысль касательно Грейвса.
Твою мать. Она отпускает Бэт, — я на секунду, — будто отпрашиваясь произносит и подплывает к Галатее.
— Простите, — она старается быть учтивой, ведь знает что таится за этой красотой.
— Тот кто останется, что будет с ним, помимо проигрыша?
- Простите. Вы не знаете, кто предатель у нас. Но, может быть, подскажите, кто шпионит за нашу команду? - обращается к нереиде первая девушка, но наблюдателю нечего не это ответить, кроме как:
- Мне неизвестны имена ренегатов. - ответила нереида сдержанно, ясно давая понять, что в ее полномочия не входит знание личностей шпионов, в какой бы команде они ни были.
- Простите, - обращается уже другая девушка, - Тот кто останется, что будет с ним, помимо проигрыша?
- Он останется в моей компании до конца испытания, а после будет поднят на поверхность к остальным. Оставшемуся здесь ничего не угрожает, кроме, может быть, скуки и тягот ожидания...
Но едва нереида успевает завершить свой ответ, как одна из участниц возопила:
- Да наплевать мне!.. - девушка сердито сжимает кулаки, словно вот-вот атакует одного из компаньонов врукопашную, но вместо этого цедит:
- Я. Знаю. Что. Грейвс. Виноват. - Шарлиз Эндрюс оборачивается к Галатее и направляет на нее полный решимости взгляд. - Я считаю, что Рафаэль Грейвс - ренегат!
Галатея встрепенулась, но тут же обуздала эмоции и кивнула Шарлиз, принимая ее ответ.
- Голосование началось.
- Вот именно, занесло, Шарлиз. Так как и занесло тебя к твоим каппам. Или ты думаешь мы все открыли портал и дружно тебя туда выпихнули? Или твоё "меня все бросили" подразумевает, что мы были обязаны предугадать, что с тобой случится и не спрашивая кинуться за тобой следом, и только в этом твоё доверие? А как же в обратную сторону? Лэнгфорд, уздечка! И есть тебе уздечка, вот только толку от неё ноль, потому что келпи - не скаковая лошадь. Или твои ошибки не в счёт? Шарлиз Эндрюс никогда не ошибается? И если ты так хорошо помнишь, что было в первом туре, то сможешь вспомнить и то, что я хотела остаться и ждать команду Шармбатона.
кто-о пропустил свой круг… по хронологии до 2 поста Лоррейн.
Волна, удар, испуг — и темнота. Густая, терпеливая, молчаливая. Резко контрастирующая с внезапно отставшей суматохой. Передышка, но надолго ли?
Нет. Раф успевает лишь раз устало вздохнуть, прежде чем мир вновь приходит в движение. Люмос несмелым огоньком подрагивает на чьей-то палочке; Макнейр в моменте решителен и импульсивен — на лице у него то самое гриффиндорское выражение, значащее, что он собирается совершить какую-то глупость. Всё его беспокойство мельтешит на поверхности, и на его мыслях даже не нужно концентрироваться — они сами хаотично подпрыгивают, позволяя уцепиться и уловить суть.
Шарлиз пропала. Такой нехитрой фразой, без лишних слов можно описать всё, о чём сейчас думает Макнейр.
Раф… не чувствует по этому поводу ничего. Кажется, что по всем канонам сейчас должно активироваться ехидное злорадство; или, что более характерно лично ему — чувство вины за то, что не заметил, не уберёг, не помог. Но — нет. Внутри холодно и пусто до той степени, что даже… страшно?
Размышления о своей странной реакции не успевают набрать обороты: лифт мягко садится и раскрывает двери в очередную светлую комнату. Больно, глаза жутко отвыкли от такой роскоши. Раф щурится, отшатываясь глубже в лифт, вжимается в стену. Он уже не в восторге от новой локации, и даже это вызывает больше эмоций, чем пропажа Шарлиз. Укол совести, стыд — их достаточно, чтобы всё-таки вынудить выплыть наружу и сделать попытку осмотреться.
Палочка в руке, остальные участники за спиной (по бокам? он не видит); бояться, в общем-то, нечего, но Раф всё равно напрягается. Слишком мирно. Лифт посреди помещения не может быть просто так, без подвоха. Где подвох? Взгляд ловит движение теней меж колонн. Похоже, здесь и прячется их следующее испытание.
Что на этот раз? — флегматично, без вызова; в голове крутятся и мешаются обрывки заклинаний. Зелёные глаза идеального травянистого оттенка, хей, Хоук, Раф замечает первыми…
А потом он видит её. Шарлиз Эндрюс. Кажется, её эпичное появление Раф пропустил; но зато смотрит сейчас, как обеспокоен Макнейр, чувствует, как откуда-то изнутри тёплым огнём зарождается облегчение, но… не успевает созреть до конца. Нить обрывается, не успев вызвать улыбку; наружу выходит только отвратительная в своём содержании усмешка. Ха, как с ней носятся. Как с хрустальной. Интересно, что с ногой?
К счастью, высказать свои мысли Рафу не дают. Русалка — обладательницей зелёных глаз оказалась именно она — начинает важную, наверное, проповедь; в подобных ситуациях Грейвсу разрешено прислушиваться к мыслям, мелькающим прямо перед формированием речи, что он и делает, совершенно не задумываясь. Барьеров — нет, организатор — не сопротивляется, значит — всё правильно.
Каждое слово «Галатеи» забивает гвозди в крышку совместного гроба команды Шармбатона. Напряжение, недоверие, страх — его или чужие, не так важно; они медленным ядом расплываются в чистой до этого воде. По окончании речи Раф даже не смотрит на правила; он бросает вопрошающий взгляд на Макнейра, чисто из вежливости, зная ответ, благодарно — чересчур приторно и наигранно — улыбается и обращается в слух.
Лоррейн говорит умные вещи, Лоррейн говорит дружелюбные вещи, и Раф, как и всегда, готов с ней согласиться. Почти готов, потому что предчувствие шевелится взвинченной змеёй, шепчет, что не всё так просто. Макнейр — душка, ему Раф готов поверить тем более, но. Шарлиз открывает рот.
В глазах — неприкрытая ненависть бурлит, с языка — липкая, грубая горечь капает. Она всё говорит, говорит, говорит, и не затыкается, и так стремится обвинить всех, кроме себя, бедная, несчастная девчушка, ей же попросту не повезло с товарищами, как же. Её. Ужасно. Жаль.
Она поднимает руку быстро, без раздумий, игнорируя здравый смысл в лице Белл. В этот момент змея впивается в сердце. Finita la comedia, Charlize, шутки кончились.
Моя милая, — Раф ещё держится, расплываясь в елейной улыбке; это вступление — только для неё, — милая Бэт.
Я никогда не называл тебя так, разумной части хочется заткнуться и завопить, чтобы Грейвса действительно оставили с Галатеей, я не должен лезть в голову, я…
Мне кажется, ты потеряла рассудок от боли, — мысль всё стремительнее закручивается, уже не держась лишь в рамках одной головы; наверное, это могут услышать остальные, но плевать, — в самостоятельно выломанной ноге.
Палочка в руке искрится. Обжигает. Слишком громко.
Ведь если подумать, это так… банально и просто — когда жертвы оказываются жертвами лишь для отведения подозрений.
Это уже не улыбка. Это крепко сжатые в кривую линию губы, но не улыбка.
Скажи, у нас поэтому пострадало так мало людей, а серьёзный удар пришёлся на тебя? Ты же такая правильная, самоотверженная девочка. Хотела поиграть в героя даже на позиции предателя? Ха, у тебя отлично получается, ведь люди ведутся.
Немая сцена. Шарлиз ещё яростнее, чем до этого. Она медленно, чётко цедит: Пошёл. Нахер. Из моей. Головы. — мощным эхом слова прокатываются и в звуке, и в мыслях, и Раф даже не сразу понимает, что происходит, когда его выдёргивает из ментального пространства обратно в бесцветную реальность. Плевать, он уже высказал всё, что хотел.
Он больше не связывается с Макнейром, он не настолько обнаглел. Он видит, как Шарлиз поворачивается к Галатее, и уже знает, что она говорит.
Голос за Шарлиз Эндрюс, — только для русалки, не сводя взгляда с бывшей... подруги? хорошей знакомой? Палочка опущена, руки скрещены на груди, бровь поднята вверх — дебильная усмешка держится, как приклеенная.
Прости, Марк, — Раф не смотрит в его сторону, — Лоррейн, — игнорирует её бессловную просьбу остановиться.
ОФФТОП:
за Шарлиз Эндрюс
Подозрения метастазами прорастают в каждом, заставляя говорить то, чего в любой другой ситуации никто не сказал бы, даже и не подумал. Ловко, подослать независимого наблюдателя, не верить которому не имеет смысла. Марк молчит, пока остальные спорят, обвиняют, убеждают. Ему нечего сказать, да и не хочет он мешать Рафу считывать речь. Единственное, что он может, это сохранять нейтралитет и быть поближе к Шарлиз, которая, кажется, сейчас может сотворить что угодно, поддавшись истерике. Он старательно не смотрит на Белл, ожидая от неё обвинений, но та не высказывает ничего, занятая внезапной заботой о гриффиндорке, на которую совсем недавно, в игровой, даже не глядела.
В конце концов Марк дожидается момента тишины и решает-таки высказаться.
— Каждый здесь может быть ренегатом, — он говорит спокойно, стараясь казаться безразличным к тому, что собирается донести до сокомандников. — Лоррейн, прикрывающая патетикой ложь, так старательно доказывающая свою непричастность. Ведь никто не заподозрит ту, что всей душой хочет мира, правда? Саммер, изображающая наивность, граничащую с глупостью, но всегда держащаяся в стороне. Кто подумает, что такая простушка способна предать? Рафаэль, рвущийся помочь каждому, тихий парнишка, от которого просто не ожидают подвоха. Он уж точно не стал бы идти против своих. Элизабет, сражающаяся так старательно, что и не подумаешь, будто она хочет проигрыша команде. Ослепить себя, это ли не доказательство невиновности? Шарлиз, добрая и честная, как и пристало гриффиндорке, в ней точно не увидят ренегата. Не станет она поступаться совестью. Или станет? И я, прилагающий все усилия, чтобы мы прошли дальше и остались целы. Изображать рвение и бросаться под удары, это же именно то, что отведёт подозрения, да?
Марк замолкает на миг, переводит дух.
— Кого угодно можно выставить предателем, если постараться. Только Турнир не детский праздник и все понимают, на что идут, соглашаясь на участие. И если кто-то решил саботировать победу команды такой ценой, он просто безмозглый кусок фестральего дерьма. Я считаю, что эта, — он кивком указывает на Галатею, — лжёт. Но если так надо, чтобы мы все покинули это место, хорошо. Я голосую за себя. И вы тоже можете проголосовать за меня, только давайте побыстрее. Сойдёмся во мнениях и свалим.
Оффтоп: голос за себя.
Не можешь быть добрым, будь хотя бы вежливым.
Наблюдая за тем, что начало происходить дальше, Белл пришла в ярость.Такую слегка безумную и дикую, и она давно нуждалась в том, чтобы высказаться. Ведь она молчала весь турнир.
Это и так долго для Элизабет Белл, не так ли?
Слизеринка набрала побольше воздуха в грудь, потому что ее речь не планировала быть короткой.
— О, прекрасно, просто “Король, шут и повешенный” наяву. Герой, который не может прожить и дня без того, чтобы пожертвовать собой, — она театрально махнула рукой в сторону Маркаса, и продолжила. — Молчун, который.. Кстати, Грейвс, как оно? Ах да, мы не узнаем, потому что пока ты сверлишь взглядом Бэт. И гриффиндорка… Думаю не стоит называть регалии?
На мгновение выдохнув, девушка ехидно улыбнулась, возвращаясь в свое привычное состояние.
— Проблема лишь в том, что Бэт, моя подруга, как и Лоррейн, и я не буду объективной. Но искренне сомневаюсь в том, что хотя бы одна из них могла подстроить ловушку в виде ослепления и сломанной ноги. А даже если и могли — браво! Макнейр, будь он предателем, скорее бы сломал конечность мне, а не своей Шарлиз. Раф, ну он. Он со своими странностями. Но вот Саммер…
Белл повернулась в ней, и продолжила диалог так просто, будто обсуждала погоду.
— Я тебя в первый раз вижу. И ты с гриффиндора, а я вам не то чтобы доверяю. Поэтому прости, но если нам нужно кого-то выбрать — я выберу тебя.
Так что, Галатея, Саммер Клоуз мой выбор, раз уж мы участвуем в этом цирке.
ОФФ: Выбираю Саммер, хоть и нехотя)
Усмехнулась. Какой смысл спорить? Им все равно придется выбрать.
- Я не знаю, за кого голосовать. - Саммер решила честно признаться. - Я знаю вас мало. Не знаю, кто из вас способен на такое. Может, предателя среди нас нет. Рычаг может удерживать только кто-то из нашей команды, правильно я поняла? Вы, мисс Галатея, это сделать не можете. Я боюсь голосовать. Вдруг ренегата и правда нет? А проголосовав за кого-то, я только поссорюсь с этим человеком? Я хорошо помню, как мы помогали друг другу. Я очень благодарна вам за то, что не дали мне умереть. Я не буду следовать примеру остальных и перечислять причины, почему вы не можете быть предателями. Это бессмысленно. Есть масса причин, почему каждый из нас может быть предателем. Я вас, например, мало знаю, поэтому могла с легкостью предать и не испытывать угрызения совести. Я согласна с Лоррейн. Я буду держаться в стороне. Мне все равно, кто будет держать рычаг. Но я думала, что и поднимемся мы вместе, как команда. Я не могу думать, что кто-то останется здесь. Мисс Галатея, вы не можете подержать рычаг, пожалуйста?
Оффтоп: просит русалку подержать рычаг и пока не голосует.
- Разумеется, могу. - пожимает плечами русалка и подплывает к постаменту. Она демонстративно кладет руку на рычаг и опускает его вниз до упора... Но подъемник не сдвигается с места ни на миллиметр.
Галатея возвращает рычаг в исходное положение и сухо повторяет собственные слова:
- Механизм запускается рычагом, и работает он только пока его лично удерживает один из участников...
Голосование провалено. - Возвещает Галатея, возвращаясь к отдыхающему келпи.
Рука, сжимающая горло, отпустила.
Бэт оцепенело смотрит в пространство. Это не шутка. Им, окружающим, правда все равно. Все устали. Все хотели просто выбраться отсюда, как можно скорее. Был ли в этом резон? Возможно.
Лэнгфорд, — на стыд сил не осталось, Бэт на нее не смотрит, — возможно, говорит разумные вещи. Грейвс, — пошел он! — на него она не смотрит тем более. Белл? — глазами проходится по фигуре слизеринки, — ей ведь ничего не стоило ее поддержать? — Белл — это Белл, играет одна за стаю против чужаков. Саммер, — глаза даже не закатываются, — гриффиндорка до мозга костей.
Галатея, — констатирует очевидное. С заданием они не справились. Как там было, доверие?..
— К черту, — выдыхает она сокрушенно. — Маркас? — зовет. — Ты... Возможно, ты прав. Может, я действительно зря поверила ей, — Бэт кивает в сторону русалки. — Если это и было испытание, то я его провалила. Прислушаюсь к большинству... И я... — Бэт вздыхает, — ...ебейше устала. Я хочу домой. Мне надо на осмотр к Помфри, — она еле удерживается, чтобы не вернуться взглядом к Лэнгфорд. Даже без осмотра было ясно, плечо было сломано. Но, кажется, Лоррейн была готова терпеть, Бэт же — нет. Рука, рука, нога, — рука, рука, нога, — она медленно подплывает к подъемнику, не решаясь ступить на платформу.
— Ты... настоящий чемпион. Предложил подменить собой Лоррейн, жертвуешь собой ради нее, — она грустнеет. — Не могу так сейчас... Мне срочно нужно к колдомедикам и забыть этот блядский день, как страшный сон.
офф-топ: Бэт просит Макнейра отправить ее на поверхность
а внутри зачем-то высохшая трава...
- Марк, ты знаешь, я не считаю ни тебя, ни кого-то другого предателем. И сейчас мы все измотаны испытаниями.. Я бы могла остаться здесь, но против меня никто не голосовал. Отдавать свой голос кому-то, кого всерьёз подозревают, я не желаю. Поэтому пусть он уйдёт тому, кто тоже верит в верность каждого из нас. Я голосую за Маркаса Макнейра, потому что считаю его не только верным команде, но и поддерживаю его готовность уступить самому, чтобы помочь товарищам пойти дальше.
ОФФ.
Голосую за Маркаса
Вздохнула. Хорошо.
- Маркас. Мне трудно это говорить, но я голосую за тебя. Ты сам пошел на это. Проголосовав за тебя, я не буду чувствовать себя виноватой. Мне жаль, что ты можешь не подняться с нами.
Оффтоп: отдаю голос Маркасу.
— Голосование провалено.
“Да пошла ты, рыба!”
Марка злит этот балаган, он хочет спросить у русалки, давно ли речной народ пляшет под дудку министерских, и сколько им заплатили, но молчит, только смотрит на Галатею мрачно. Ему нечего больше сказать, тем более, что другие уже всё спросили. Он ждёт новую волну обвинений и готов не вмешиваться, потому что принимать чью-то сторону в этих спорах мерзко.
— Маркас? Ты… Возможно, ты прав.
Шарлиз то ли выдохлась, то ли прислушалась к голосу рассудка, но говорит спокойно, не обвиняет больше.
— Раз подъёмник работает только если мы его держим, какая разница, кто это будет. Иди.
Марк устал не меньше других, ему тоже нужна помощь целителей, но пока можно терпеть. Всё равно его поднимут наверх, только чуть позже. Жаль, что не как победителя, но он сам принял решение.
— Ты… настоящий чемпион. — Слова болью отдаются в груди. — Предложил подменить собой Лоррейн, жертвуешь собой ради неё. Не могу так сейчас…
“Не ради Лоррейн, нет!” — молчит, хотя отчаянно хочет высказать всё.
Макнейр подплывает к рычагу, пока Лоррейн и Саммер голосуют против него. Белл молчит и даже в его сторону не смотрит.
— Я готов. Галатея, за меня проголосовали трое, этого достаточно, надеюсь?
Лиз уже внутри и он, не дожидаясь вердикта, опускает рычаг. Время замедляется, словно не вода вокруг, а густой кисель, не дающий механизму работать быстрее.
— Лоррейн, твоя очередь.
Рейвенкловка плывёт медленно, будто нехотя, но выбора у неё нет, перелом плеча не та травма, которую можно перетерпеть. Однако сперва она добирается до Марка.
— Марк, ты чемпион и победитель. Остаёшься здесь, чтобы дать пройти команде дальше. А что там с ренегатами и очками.. совсем не имеет значения.
Он молчит, пока Лэнгфорд говорит, лишь кивает, когда она легко сжимает его руку, словно прощается навсегда, и заплывает в кабину.
“Раф! Раф, иди!”
Сперва Марку кажется, что Грейвс его не слышит. Он стеклянным взглядом провожает уходящий вверх лифт и никак не реагирует на мысленное обращение. Но — нет. Осторожный поначалу, более резкий с каждым словом ответ приходит лишь спустя несколько секунд:
“Ни за что. Ты не можешь просто пожертвовать собой ради всех, не спросив их мнения.”
Мнения? Он что, не следил ни за кем?
“Раф, все согласны. Они даже проголосовали, как я и просил. Давай же, подъёмник вернулся.”
Взгляд отрывается от лифта. «Раф» щурится.
“Мне плевать, кто согласен. Я — не согласен. Что это за победа такая идиотская, которая достанется всем, кроме больше других её заслуживающего?”
Марк машет рукой Клоуз, кивает, указывая на подъёмник. Девчушка не медлит, плывёт к своему призовому месту. Молодец какая.
“Ничего я не заслуживал. Я вообще не должен был быть здесь. Считай, что так я отказываюсь от дальнейшего участия.”
Если бы взглядом можно было убивать…
“Это неправильно — оставлять тебя наедине с…” — взмах рукой в сторону кельпи, — “с этим. Ты не должен оставаться здесь один.”
Ещё немного и самообладание, ещё оставшееся у Марка, уступит место более простым чувствам.
“Если ты сейчас же не залезешь в кабину, я тебя в неё сам затолкаю!”
“Попробуй,” — озлобленным шипением; Раф всё-таки подплывает ближе, — “ты серьёзно думаешь, что Белл не поддержит меня в стремлении запихать тебя внутрь?”
Грейвс импульсивно тычет пальцем в грудь Марка, однако тот внешне всё так же спокоен, как и до этого, перехватывает его руку и медленно отводит в сторону. Со стороны, наверное, всё очень комично.
“Рафаэль Грейвс, ты же поддерживал меня столько раз, так давай ещё разок поддержи.”
Рафаэль Грейвс очень глубоко вздыхает, смотря на сцепленные руки, и с явным нежеланием заторможенно цедит:
“...один раз. Один. Грёбаный. Раз. В следующий это уже не сработает,” — не ясно, кого именно он убеждает. Секунда, две — Раф вырывает ладонь и заплывает в лифт, не оборачиваясь. В догонку летит: “Долбаные гриффиндорцы.”
Грейвс скрывается наверху. Внезапно к Марку подлетает Белл с тем самым выражением на лице, которое “я тебя прибью!”. И действительно, кажется, это и планирует. Она замахивается.
— Ты, — удар, — чертов, — удар, — придурок! — Девушка толкает его со всей силы.
— Позёр! — Еще раз бьет в плечо, сильнее, чем до этого. Марк отпускает рычаг, но даже не думает уворачиваться.
— Захотел поиграть в героя? Класс! Супер. Очень, блядь, по-слизерински.
Она вскидывает руки вверх, рыча.
— Я ведь уже где-то у себя в голове решила, что ты не полный идиот. Но нет. Ты! Ты феерический дебил. Понимаешь? Ты должен быть там, наверху, как победитель. И рядом с Бэт. А не тут, оставаться, чтобы спасти кучку неудачников с проблемами доверия.
Она понуро опускает голову, все еще злясь.
— А вообще, забудь. Это был совет, как благодарность за помощь. Но ведь ты его не примешь, верно?
— Элли, — тихо, чтобы слышно было только ей, — я ничего не должен министерским ублюдкам. Позволь хотя бы раз поступить так, как считаю нужным я, а не кто-то другой. Иди, твоя очередь.
Она растерянно смотрит на него. Это впервые, когда Макнейр разговаривает с ней и называет не полным именем.
— Мак... Пожалуйста... — Белл больше шепчет это, чем проговаривает. — Тебе не нужно что-то и кому-то доказывать. Вдруг это ловушка и она утащит тебя на дно?
— Ничего со мной не случится. Это же соревнование, а не принесение жертвы богам вод. Вали уже, — Марк разворачивает слизеринку и отправляет в сторону подъёмника.
Оффтоп: Маркас Макнейр остаётся у рычага.
Порядок подъёма:
1. Шарлиз Эндрюс
2. Лоррейн Лэнгфорд
3. Саммер Клоуз
4. Рафаэль Грейвс
5. Элли Белл
Не можешь быть добрым, будь хотя бы вежливым.
— Это был благородный поступок... — замечает Галатея, проводив взглядом поднимающуюся вверх Элли Белл. От неожиданности Марк вздрагивает.
— Это был глупый поступок, Галатея. Ваши слова о ренегате не были пустой провокацией, верно? — парень смотрит вверх, откуда уже возвращается пустой подъëмник.
— Возможно, — задумчиво тянет русалка, — Но раз ты все-таки думаешь, что я не вру, то зачем убедил всех в том, что ренегата нет и выпустил его наверх? Голосование коснулось всех, кроме Элизабет и Лоррейн. Почему ты отдал голос против себя? Ты ведь мог проголосовать против кого угодно и обречь ренегата на проигрыш.
Макнейр пожимает плечами, как будто не знает ответа. Или, может, он не хочет озвучивать его, надеясь, что пока слова не высказаны, ничего не случится.
— Потому что так правильно. Нет, не для школы, — предвосхищая мысли нереиды, добавляет он. — Для меня правильно. Вряд ли я скоро смогу простить ренегата, но оставить его здесь...
— Но ты помог убедить остальных в том, что ренегата нет. Не находишь ли ты это бесчестным? Сделав для себя выбор остаться, ты лишил выбора остальных, ведь они тебе доверились и перестали искать предателя команды, даже если сами были готовы это делать...
— Они могли оспорить моë решение, могли не пустить ренегата первым. Он ведь поднялся первым, да? — Марк задаëт этот вопрос скорее себе, хотя давно всë понимает. — Я никого не лишал выбора. Каждый поступил так, как считал нужным. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Галатея улыбается, но ничего не говорит в ответ. Она подплывает к мирно отдыхающему келпи и нежно гладит его морду.
— Знаешь... Люди иногда слишком зацикливаются на мелочах, не желая видеть образ целиком. Вы живете на маленьких клочках суши и забываете о нашем мире, хотя он намного больше вашего... Иногда дети отправляются на заранее подготовленное испытание и забывают о том, что это всего лишь игра. Сложная игра, требующая всех их небольших сил... Но все-таки игра. Они встречают противников и бьются с ними с такой ненавистью, как будто это враги пришли к ним в дом, а не наоборот.
Галатея не смотрит на Маркаса, но голос ее звучит мягко и задумчиво.
— Зачем ты ранил моего друга, вместо того, чтобы проявить хитрость, как и подобает твоему Дому? Твоя подруга сидела на нем, другая удерживалась в пасти, когда ты решил ударить келпи копьем. Разве ты не понимал, что подвергнешь опасности своих товарищей таким решением?
— Я всегда считал себя рассудительным и спокойным, — студент переводит взгляд с Галатеи на келпи. Огромное существо до сих пор пугает его, но теперь это не тот страх, что был среди мутных вод предыдущей комнаты. — Видимо, этого недостаточно. Я не собираюсь оправдываться, потому что понимаю, что принял неверное решение. И на ваш вопрос у меня нет точного ответа. Возможно, запаниковал. Испугался за девушек. Не знаю...
— Твоим друзьям тоже есть за что тебя прощать... Но ведь у тебя были на то причины, даже если ты и заблуждался. Может и у ренегата они были?
— Конечно, были. Причины есть всегда.
Галатея отвлекается, отвязывает от талии небольшую раковину и прикладывает к уху, вслушиваясь, а после оборачивается к слизеринцу.
— Прощение — вещь очень простая, если ты видишь образ целиком. Ты ранил моего друга, но он на тебя не в обиде. Он даже готов подкинуть тебя наверх, правда, Коллахан? — нереида поглаживает морду келпи и существо нежно подталкивает ее руку, как будто кивая.
— Можешь ли ты быть хотя бы таким же добросердечным, как келпи?..
Галатея еще раз прикладывает раковину, вслушивается и едва заметно кивает.
— Тебе пора, Маркас. Коллахан, подбрось, пожалуйста, нашего пленника на корабль. — Келпи неспеша расправляется и подплывает к Маркасу, позволяя ему взобраться на холку.
— Спасибо вам, Галатея. Вам... и Коллахану.
— Только не рви ему водоросли, - бросает вслед Галатея с улыбкой и удаляется к колоннам, пока келпи набирает скорость и вырывается сквозь зачарованный потолок наверх, вдоль трубы подъемника, прямиком к субмарине.
Не можешь быть добрым, будь хотя бы вежливым.