Время: 1 ноября 1994
Место: астрономическая башня
Участники: Маркас Макнейр, Рафаэль Грейвс
Описание: Ночь Самайна породила больше вопросов, чем ответов, и теперь предстоит сложить кусочки паззла в один цельный. Улыбка Элизабет стала первой подсказкой, что же будет дальше?
Совместными усилиями ночью студенты выяснили, что им были показаны образы, относящиеся к их прошлому, настоящему и даже будущему, но то, что помимо них в видениях были другие студенты, давало вероятность, что не только их пятерка оказалась заброшена в то странное место.
Адель и Терри обещали поговорить с Лиссой Прайм и Беатрис Ренард, но Марк не уверен, выйдет ли из этого хоть какой-то толк. Если слизеринки любопытны и готовы бросаться в неизвестность, это не значит, что двое других девчонок окажутся настолько же авантюристками. Лисса, с которой Маркас успел пообщаться ещё в сентябре, показалась ему благоразумной и на сомнительные дела не падкой. Беатрис, рэйвенкловка, и вовсе произвела впечатление тихой девушки, интересующейся лишь учебой.
Сидеть в четырёх стенах Маркас не привык, он в любую погоду старается хоть ненадолго выбраться из замка. Прогулки отлично прочищают мозги, а сегодня это особенно необходимо, поэтому слизеринец игнорирует ужин, предпочтя ему ветер, гуляющий на Астрономической башне.
"Дурацкие меры предосторожности. Авроры на самом деле уверены, что тот, кто сбежал у них из-под носа, станет ошиваться на территории школы? Тогда они глупее, чем кажется."
Марка раздражает невозможность свободного передвижения по Хогвартсу, постоянные косые взгляды служителей закона, комендантский час. Конечно, он не нарушал правила раньше без веских для этого причин, но сейчас, когда их ужесточили, такое желание вдруг появилось.
Порывы ветра с радостью набрасываются на одинокого студента, и он накладывает на мантию согревающее заклинание.
"Ну и погодка... Зато сюда точно никто не притащится."
Марк опирается на парапет, бросает взгляд вниз, на далёкую землю. В безветренную погоду он непременно залез бы на каменное ограждение, но сегодня слишком велик риск потерять равновесие и упасть.
Не можешь быть добрым, будь хотя бы вежливым.
Думать о том, что значит всё, произошедшее ночью, не хотелось. Точнее, может, и хотелось, но совершенно не думалось — голова невероятно болела, стоило на пергаменте появиться хотя бы одному только слову «Хеллоуин». А оно, несмотря на отсутствие праздника как такового, продолжало упорно проявляться и проявляться на бумаге, услужливо записываемое самопишущим. Поэтому Раф целый день проходил с видом, будто его раз десять сбросили с лестницы (когда такое сравнение пришло в голову, он содрогнулся и с минуту стоял, прислонившись к стене и пытаясь успокоиться — воображение прекрасно показало ему подобную картину).
"А ведь я его видел ночью. Он с Хоуком уходил."
— Привет, — медленно произносит Марк, надеясь, что Рафаэль поймёт. — Не ожидал, что кто-то кроме меня придёт сюда сегодня.
"Ага, только полный кретин будет вместо ужина торчать на таком холоде. Хорошо ещё, что заклинание работает, иначе завтра угодил бы в руки целителей."
Впрочем, слизеринец не огорчён появлением софакультетчика. Его можно расспросить об их с Хоуком вчерашней прогулке по замку, заодно узнать, не странный ли сон их выдернул из постелей.
"Вполне вероятно. Не на двойное свидание с аврорами же они ночью попёрлись."
Дурацкая мысль веселит и Марку приходится даже прикусить губу, чтобы не рассмеяться, ведь воображение услужливо подкидывает картину, где студенты с аврорами под ручку вальяжно прогуливаются в коридорах (Хоуку достался длинноволосый, кажется, Далинор?).
"Нужно больше спать, а то допредставляюсь неизвестно до чего", — одёргивает себя парень, прогоняя дурацкие образы, так некстати пришедшие в голову. С этим помогает очередной порыв ветра, от которого перехватывает дыхание.
"А как мы будем общаться? Обычно Грейвс переписывается с собеседником, но здесь будет проблематично."
Маркас не раз видел, как пятикурсник пользуется самопишущим пером и этот вопрос сейчас как нельзя кстати. Сложно будет что-то написать, рискуя упустить лист пергамента. Впрочем, если Рафаэлю будет неудобно читать по губам, можно уйти с башни туда, где стихия до них не доберётся.
Не можешь быть добрым, будь хотя бы вежливым.
Рафаэль останавливается, потому что он совсем не ожидал, что его глупые мысли окажутся правдой. Ладно, мне уже можно просить обследовать меня на внезапно проснувшуюся способность к ясновидению? — обречённо и в то же время облегчённо вздыхает Раф, вновь возобновляя шаг и подходя ближе. Обречённо — потому что голова снова начинает болеть, потому что Мерлин, как же здесь холодно, почему я не чувствовал подобного в том сне-не-сне и потому что зачем Вселенная так надо мной издевается, подсовывая мне напоминания о произошедшем, когда не прошло и дня. Облегчённо — потому что теперь он сможет узнать ещё чуточку больше и потому что он всё же не зря прогуливает ужин.
Мысль, видимо, всё же достигла адресата, потому что Макнейр заговорил. И Грейвс был очень ему благодарен за то, что говорил слизеринец медленно. В этот момент Грейвс буквально был готов восхвалять этот подвиг до конца жизни.
А вот о том, как ответить, Рафаэль не подумал. В смысле, он уже примерно представил, как можно начать разговор и как именно можно было спросить про эту-проклятую-ночь, но... ветер, к сожалению, не располагал к написанию всего, что Раф хотел, на бумаге. Поэтому пришлось, к сожалению, подключить к решению вопроса разум.
И выходов нашлось не так много: либо попросить Маркаса спуститься с башни, на что он необязательно согласится (да и Рафаэль сам не горел желанием уходить оттуда, докуда он так долго шёл), либо... ну, либо снова попробовать воспользоваться ментальной магией, словно системой альтернативного общения.
Что ж... Грейвс вздыхает и прикрывает глаза. Сон. Трир. Видения. Кристалл. Было?
Между каждым словом прослеживалась секундная (между последними — трёхсекундная) заминка — Раф ёжится, понимая, как глупо сейчас он может выглядеть в чужих глазах, но, к сожалению, на цельные предложения его пока не хватает. Я просто надеюсь, что и так всё понятно. И что он настроен на разговор и не пошлёт меня куда подальше.
"Или не знает, как намекнуть мне, чтобы свалил."
Маркас осознаёт, как пятикурснику сложно объясняться, и ждёт, не мешая. Он не может даже представить себя на месте Рафа.
"Ночью он чуть не подошёл ко мне... Или показалось?"
Не придавший этому значения тогда, сейчас слизеринец понимает, что Рафаэль не просто так задержался в гостиной ночью, привлечённый светом кристалла.
"Значит, Хоук с Грейвсом могли встретиться с теми, кто тоже был в этом не-сне. Нужно это обязательно выяснить."
Словно думая о том же, Рафаэль жмурится, сосредотачиваясь на передаче своих мыслей. Марк старается расслабиться, очистить сознание, чтобы Грейвсу было проще. Ветер, не щадящий студентов, помогает, и в голове звучит: "Сон. Трир. Видения. Кристалл. Было?"
Каждое слово отпечатывается в сознании, как следы на рыхлом снегу, нечётко, но понятно. Марк медленно кивает, дождавшись, когда Рафаэль открывает глаза.
"Как у тебя от такого голова на части не развалилась до сих пор? Такой напряг."
— Было, — подтверждает кивок словами, стараясь строить предложения проще. — Нас пятеро. Aдель, Терри, я Лисса Прайм и Беатрис Ренард. Вы поэтому вчера уходили? Как думаешь, что это было за место?
Он заваливает Грейвса вопросами, но вдруг осознает, как сложно тому будет отвечать, и замолкает.
"Надеюсь, он догадается, что самое важное в конце, и не станет зря тратить силы на мелочи, которые можно будет уточнить потом."
Макнейр уже даже не помнит, зачем притащился на Астрономическую башню, так увлёкся общей с Рафаэлем темой. Теперь он с нетерпением ждёт ответа софакультетчика.
Не можешь быть добрым, будь хотя бы вежливым.
это всегда передача мыслей или надписи, а это всегда просто мысли
Медленный кивок и простые предложения заставляют Рафаэля мысленно боготворить человека перед собой, потому что Мерлин, как же это сейчас кстати. Холодный ветер всё ещё пробирает до костей, но сейчас это не так важно. Хотя, может, Грейвс просто наморозился на год вперёд так, что научился абстрагироваться от этого? Вряд ли, но лучше считать так, нежели думать, что неожиданное игнорирование низкой температуры — последствие обморожения.
Облегчение приносит также то, что, как оказалось, глухой в своих выводах не ошибся: кристалл был в руках слизеринца не просто так и он действительно был... эм, я даже не знаю, как это назвать. Кошмар? Но это было не так страшно. Что-то, название чего я не знаю? Слишком длинно. Лучше продолжу звать просто «сном».
Отвлёкшись на никому не нужные размышления о названии Хеллоуинской ночи, Раф вспомнил о чужих вопросах только через несколько секунд и разом встрепенулся, расширив глаза. Ай, точно. Я забыл ответить.
Мм... Про Хоука он в курсе, так что его не упомяну. Лучше сосредоточиться на... остальном, наверное. Стормхолд. Махоуни, — о, Мерлин, почему это так сложно, с собакой легче было, — Коттон. Да... — пятисекундная заминка. — Не знаю.
Последний ответ был, вероятно, не тем, чего хотел Макнейр, но наверняка он ожидал что-то подобное. Рафаэль вновь почувствовал себя неуютно, виновато, поэтому прикусил губу и отвёл взгляд в сторону, скрестив руки на груди. Наверное, стоит всё же попробовать?..
Необычный... сон. Не знаю! Конечно, это гораздо более исчерпывающий ответ! — вместе с передачей последнего предложения он поёжился и скривился, злясь на себя и собственную неосведомлённость.
"Гриффиндор."
Махоуни.
"Тоже Гриффиндор."
Коттон.
"Хаффлпаф."
Да, — пауза, — не знаю.
"А у нас трое слизеринцев, хаффлпафка и одна с Рейвенкло. Системы нет или я её не замечаю. Ясно одно: их, как и нас, пятеро. Чем же руководствовались неведомые силы, выбирая?"
— Сон. — Слово, за последние сутки звучавшее сотню раз, отзывается в голове и Марк его повторяет вслух. — Из снов не появляются артефакты. И...
"Там нет боли."
— ...и они не настолько реалистичны. Скорее всего, нас вырвало из этой реальности и перенесло в другую. Какие бы силы это ни сделали, они явно не принадлежат нашему миру. Вчера мы с Адель и Терезой обсудили случившееся и пришли к выводу, что нас выбрали не просто так, только так и не поняли, почему. Зачем вообще нам показали прошлое, да ещё такое далёкое? Я видел себя десятилетнего. И будущее, оно предрешено или ещё изменится?Наше ли это будущее?
Рассуждая, Марк увлекается и спешит, забывая следить за речью, торопясь выдать всё, что думает.
"Да что же такое!"
— Прости, я, наверное, слишком быстро говорил.
Он повторяет сказанное ранее медленнее, чётче, чувствуя себя бестактным идиотом.
— Не знаю, есть ли в библиотеке что-то по этому поводу, но я хочу поискать, — добавляет в конце. Как же нужен доступ к Запретной секции сейчас! Но его даже семикурсникам дают не всегда.
"Только в одиночку я буду искать неделями, надо остальных привлечь."
Ветер задувает за воротник мантии, заставляя плотнее в неё кутаться. Становится ощутимо холоднее, согревающие чары ослабевают. Грейвс выглядит не лучше, но упорно не предлагает уйти и даже не намекает, что замёрз. Наверное, тоже заклинание использовал.
Не можешь быть добрым, будь хотя бы вежливым.
Стоило ответу достигнуть адресата, и Макнейр начинает говорить так вдохновлённо-быстро, будто только этого и ждал. Лицо Рафа с каждой долей секунды выражает всё больше эмоций, среди которых преобладает комичное отчаяние. Не-ет, больше я подвиги раньше времени замечать не буду… — рот у Рафа чуть приоткрыт, как если бы он хотел сказать что-то и приостановить поток мыслей собеседника. По понятной причине он этого не делает, лишь со смирением переводит взгляд на глаза и перестаёт следить за движениями губ. Потому что бесполезно.
Если судить по внезапно изменившемуся лицу Макнейра — он что-то осознал. Раф немного вымученно, ободряюще улыбается, ибо да, он понимает. Наверняка не каждый день приходится задумываться о том, чтобы не говорить слишком сложными конструкциями, не говорить слишком быстро… как Адель любила.
Раф чуть встряхивает головой, чтобы отогнать лишние мысли, прежде чем снова возвращается к теме разговора. Как бы он ни пытался разобрать, что же всё-таки ему хочет втолковать ему Макнейр, получалось не особо. Даже зная контекст, Грейвс не мог.
Оттого улыбка сходит на нет, и Раф вздыхает, на несколько мгновений прикрывая глаза. А открывая, наклоняет голову в сторону входа в замок и взглядом пытается указать.
Холода он всё ещё не ощущает, но невозможность нормально ответить просто убивает. Можно, конечно, продолжить играть во всесильного ментального мага, но, боюсь, меня не хватит так надолго.
Макнейр реагирует достаточно быстро: кивает, говорит что-то (кажется, соглашается?), и Раф чувствует облегчение из-за того, что всё ещё может продолжить разговор… так ещё и без использования ментальной магии, в которой он ещё не так хорош, чтобы использовать по любой чепухе.
С некоторым воодушевлением Грейвс преодолевает то небольшое расстояние, что отделяло его от прохода внутрь, в безветрие. Радостно вцепляется в перо, стоит только одежде перестать так бешено колыхаться; достаёт из внутреннего кармана пергамент. Прижимается спиной к стене и несколько секунд стоит, просто дождавшись наконец возможности вернуться к привычному методу общения, и смотрит на пергамент со стойким осознанием своей зависимости. Он пробыл без возможности использовать перо от силы минут десять (и то не факт) — и такая радость…
Раф даже не смотрит в сторону Макнейра, будто забывает, поэтому вздрогнувшее перо чуть пугает своей внезапностью.