Ветер жизни иногда свиреп

«Хорошая девочка» - так называли Лили все: родители, сестры, преподаватели в школе и даже соседи. Вот Жасмин практически с младых ногтей прослыла знатной бунтаркой, смело отстаивающей собственные взгляды. Рози и Лаванда – две несносные строптивицы. Умеющие хитростями добиваться желаемого подобно лисицам из какой-нибудь сказки. Далия вовсе имела привычку руководствоваться исключительно собственными суждениями, вертя обитателями поместья как ей только заблагорассудится. Зато Лилиан всегда была «хорошей». Хотя куда правильнее будет сказать - «удобной». В детстве она носила только миленькие платьица и туфельки, не бегала на прогулке, не лазала по деревьям – поэтому всегда была опрятной. Она не дралась с соседскими мальчишками. Была вежлива с домовыми эльфами и приветлива с соседями. Говорила тихо и беспрекословно слушалась папеньку с маменькой. А в школе щепетильно следовала всем установленным правилам. Посему ничего удивительного, что выросла слегка аморфной особой покорно напялившей лимонный халат. Хотя где-то глубоко в девичьем сердце теплилась мечта посвятить жизнь искусству прорицания. Но «хорошесть» попросту не позволяла воспротивиться желаниям матери и бабушки.
Именно поэтому сейчас Лилиан стояла посреди небольшого кабинета, покорно внимая словам Аделаиды Макмиллан, в то время как ее тонкие пальчики неуверенно перебирали пуговки на новенькой униформе целителя.  
- Иззи, дорогая моя, преемственность поколений – не пустые слова. Это крепкая нить. Которую нельзя разрывать. А еще это важная связь между прошлым, настоящим и будущим, - Дели говорила вкрадчиво, тщательно подбирая слова подобно тому, как умелая рукодельница собирает на нитку лишь самые красивые бусины. - История магического сообщества подобно океану. Все мы – капли в этом океане. А поколения можно сравнить с волной. Одна за другой набегают они на берег. Их гребень растет, поднимается, а затем круто падает вниз. Одна волна сменяет другую и так за разом раз. Одно поколение сменяется другим, но именно то самое «океанское» прикосновение помогает передать самые важные и жизненно необходимые ценности от одних людей к другим.
Бабушка говорила витиевато. Зачастую усложняя любую обсуждаемую с ней тему, будто придавая всему особый глубинный смысл. Но в то же время она была менее импульсивной и более сдержанной. Такой Лили представляла себе настоящую аристократку - не только образчик безупречных манер, но и личность в которой чувствуется истинная порода.
– Многие волшебники нам завидуют. Им кажется, будто мы живем в сплошной роскоши, блаженно утопая во вседозволенности. Однако на поистине чистокровные семьи возложены определенные нормы поведения, отклониться от которых порой смерти подобно. Будь твои родители простецами или обычными полукровками, тогда разговор был бы другой. Или взять, к примеру, тех же Бёрков или Роули, - тут пожилая волшебница недовольно поджала тонкие губы, она никогда не скрывала своего неодобрения к упомянутым фамилиям. – Их репутацию не способны омыть все имеющиеся воды, настолько она черна. В то время как Абботы и Маккмилланы - лучшие представители магического общества - всегда должны доказывать свое право на это звание, всеми силами избегая любой скверны.  
Бабуля была права. Ежели Лилиан упрется подобно несговорчивому барашку в свою затею, то ее ждет какой-нибудь неказистый гадальный салон в Лютом переулке, расположившийся между борделем и лавкой торгующей темными артефактами. В иные места начинающему прорицателю пробиться довольно сложно. Профессия целителя же всегда овеяна флером благородства. Взойдя на путь помощи страждущим и хворым невозможно опорочить репутацию благородного семейства. Для многих размышления подобного толка могли показаться глупыми. Понять Лилиан сейчас мог лишь тот, кто родился в схожих условиях.
- Да, мэм, все верно, - прилежно кивнула «хорошая девочка».  
 
Дальнейшие три дня Лили прилипчивым хвостиком следовала за своей бабушкой. Вооружившись большим блокнотом и пером, девица внимательно наблюдала за работой одной из опытнейших целительниц больницы. Не зря несколько лет назад Аделаиде доверили возглавить пятое отделение, тем самым поощрив ее неоценимый вклад в исцеление психических расстройств.
Невероятным образом Дели умудрилась подобрать ключик к каждому из своих пациентов. Она легко успокаивала приступы Лианны. Совсем еще молоденькая волшебница некогда пострадала в какой-то ужасающей катастрофе, в которой погибло ее единственное и горячо любимое дитя. После происшествия бедняжка перестала говорить, впала в тяжелую депрессию и периодически мучилась приступами истерии, стоило маленькому ребенку попасться ей на глаза. Пожилая целительница нашла общий язык с семейной парой, которые некогда пострадали от рук темного мага, отчего их пошатнувшийся разум починить было невозможно. А еще Дели была единственной, кому из всего отделения удавалось наладить контакт с молодым юношей по фамилии Уиспер, поступившим в больницу совсем недавно.
- Ну... Успокойся. Все хорошо, все закончилось, - голосом полным материнской заботы молвила она в минуты, когда парень выныривал из объятий морфея с криком на устах, и слегка приглаживала его угольно-черные вихри.
Тогда он вновь погружался в зыбкий сон, а бабуля заботливо поправляла сползшее одеяло. Почему-то Лили было его жальче всех. К остальным пациентам она тоже испытывала сострадание, но именно Рэй вызывал наиболее острые чувства. Невозможно представить, что именно произошло бы с ней, потеряй она родителей и переживи пытку одним из самых ужасных заклинаний.  
Сейчас юноша спал или притворялся, поскольку предпочитал избегать общения практически со всеми. Хотя его грудь вздымалась мерно и спокойно, а дыхание было ровным.
«Все же спит», - подумала девушка, бесшумно прокравшись в палату.
Дели велела проверить его состояние. Сама тем временем направилась на ковер к начальству. Руководить целым отделение было задачей непростой, требующей постоянно расписывать длиннющие свитки отчетов, графиков и докладов. Наверное именно поэтому Селена всеми правдами и неправдами избегает подобной участи.
Паренек распростерся на койке и почти сливался с подушкой, столь бела была его кожа, а копна черных волос разметалась вокруг головы подобно ореолу. Одна из прядок, выбившаяся из общей массы, спадала на его лоб с самым очаровательным видом. Лили протянула руку и мягко откинула волосы с лица парня, после уже было направилась обратно к выходу.  
 

Крепкие объятия морфея были бесцеремонно разорваны легким прикосновением, которым Лилиан оправила темную прядь волос. Резко подорвавшись, парень отпрянул в сторону, нахохлившимся воробьем угнездившись на подушке. В серых с голубым отливом глазах явственно плескался страх.
- Прости, - тихим голосом произнесла рыжеволосая волшебница, медленно опуская руку и делая крошечный шажок назад. – Я не хотела тревожить твой сон.
За прошедшие три дня ей постоянно втолковывали, что внутренний мир людей страдающих расстройством рассудка цикличен, переменчив и часто весьма хаотичен. Такие люди не всегда могут быть эмоционально стабильным, однако пугаться их странного поведения вовсе не стоит. И вообще говорили много, отчего ее блокнот уже был практически весь исписан мелким почерком, когтистым и понятным исключительно его владелице. Только вот за три дня невозможно превратиться в настоящего целителя. Даже если на тебе уже гордо красуется лимонный халат, лацкан которого украшает герб с волшебной палочкой и костью.
- Меня зовут Лилиан. Но все здесь привыкли звать меня Иззи. Вот, - растерялась, посему произнесла что-то не совсем внятное.    
Дабы немного сгладить неловкость уголки ее губ приподнялись, складываясь в улыбку схожую с солнцем, проглядывающим сквозь дождевые облака сначала робко, едва-едва, а затем увереннее. А после спохватилась и слегка поумерила свою «лучезарность». Один светло-русые аврор периодически поговаривал, будто Лили своей чрезмерной улыбчивостью могла скорее оттолкнуть от себя, нежели расположить. В данной ситуации лучше не пугать взирающего на нее исподлобья  паренька пуще прежнего.     
 

На некоторое время в воздухе повисло молчание, отчего присутствующие в палате молодые люди ощутили неловкость. Лилиан снова отступила чуточку назад, плавно и аккуратно, старательно избегая резких движений. Прежняя улыбка не сходила с девичьих губ. Она всем своим видом стремилась выказать доброжелательность, которую испытывала по отношению к пареньку на больничной койке. Наверное, такое поведение не совсем допустимо. Целители ведь должны лечить своих пациентов, а не дружить с ними. Просто мистер Уиспер казался таким одиноким и растерянным. Отчего хотелось его немного приободрить, но для этого сперва желательно завязать хоть какое-то подобие диалога.       
- Приятно познакомиться, Рэй, - произнесла медленно, немного помолчала в задумчивости, а после добавила. - Красивое у тебя имя, светлое и солнечное, подобно утреннему лучику.      
Стараясь откровенно не пялиться, перевела взгляд в сторону тумбы, на которой громоздились какие-то стаканчики, безделушки и прочие личные вещи обитающего в палате волшебника. Многие здешние пациенты настолько плохо поддавались лечению, а их расстройства были столь серьезны, что вынуждали практически поселиться в больнице. Отчего палаты пятого отделения больше смахивали на личные комнаты, нежели на временное пристанище лишенное даже крошечного намека на уют. Только пахло здесь совсем неприятно. Девушка никак не могла привыкнуть к резкому аромату лекарственных зелий и дезинфицирующих средств, пропитавших собой каждый дюйм.     
- Если моя болтовня начнет утомлять, скажи, - молвила, украдкой поглядывая на мистера Уиспера.
Было отчетливо видно сколь трудно дается ему общение, а в голубых глазах явственно виднелась вселенская усталость. Обычно такое присуще совсем взрослым людям, которые многое успели повидать за свою жизнь.   
 

При упоминании солнечных лучей парень перевел взгляд на темное окно, где проступали неясные силуэты соседних домов на фоне темноты. Даже тусклые звезды, что совсем недавно проглядывали на далеком небосклоне, точно серебряная пыль обсыпала темно-синий бархат, начали постепенно растворяться в дымке зарождающегося дня. Зимняя ночь отступила неохотно, словно не желая покидать улицы. Лишь где-то вдали мелькали огоньки беспокойного города, живого и суетливого, старающегося разогнать унылую блеклость разноцветной рекламой, цепочками фонарей и яркими вывесками бесчисленных кафе, баров и ресторанов. Совсем недавно Лилиан завороженно стремилась воочию увидеть красоты столицы. Но оказавшись здесь внезапно поняла, что Лондон действительно чересчур шумным, потрепанным жизнью и именно такой, каким его некогда охарактеризовал один ее знакомый. Зато родная деревенька, в которой протекала большая часть ее жизни, стала казаться еще более уютной.
Встрепенувшись, осознала, что пару минут молча взирает в сторону окна. Пришлось хорошенько растереть глаза, дабы прогнать накатившую сонливость. Лили еще не привыкла проводить ночи без сна, отчего к концу ночного дежурства начинала понемногу клевать носом.
- Да, там еще темно, - уловила вопросительные нотки в его взгляде, - Но если чуть-чуть подождем, то сможем вместе полюбоваться первыми лучами восходящего солнца.
Пройдя ближе к окну, чуть больше раздвинула легкие шторы. Так обещанное солнце сможет озарить пространство, окрасив белые стены легкой позолотой.  
- Пожалуй, присяду вот сюда, - вернулась, волоча за собой стул с жесткой спинкой, который ранее заприметила в одном из уголков.
Судя по тому, как парень отрицательно покачал голов, компания кудрявой барышни ему не мешала. Можно было расположиться комфортнее, выпрямив спину и сложа руки на коленях, а тонкие девичьи пальцы сплелись между собой. Немного помолчала. Пристальный взгляд голубых глаз немного смущал, казалось, будто парень ее изучает. Хотя куда вероятнее, что его пристальное внимание было вызвано настороженностью, которую мистер Уиспер испытывал практически ко всем.
- А мне досталось крайне заурядное имечко. Даже в Хогвартсе было столько всяких Лили. Просто не счесть, - разговор больше походил на монолог, нежели на полноценный диалог, но она все же продолжила беседу. – Хотя может наоборот повезло. Вот есть у меня один друг с настолько непростым именем, отчего окружающие его постоянно коверкают.    
В руках парня мелькнул измятый клочок пергамента, привлекший любопытную от природы Лилиан. Слегка вытянув шею, попыталась рассмотреть, что же там написано. Вроде там был какой-то стих. Но прочесть написанное было невозможно.
 

Вздох печали, похожий на шелест листьев на ветру, сорвался с девичьих губ. Лилиан ужасно скучала по тому самому другу, которого только что упомянула в ходе беседы. В школьные годы она могла хоть каждый вечер приставать к мистеру Далинору с всякими забавными глупостями, тем самым вызывая на его хмуром лице едва заметную тень улыбки. Теперь же выманить друга на встречу было практически невозможно, отчего оставалось довольствоваться редкими письмами. Единственная подруга и сестры тоже были заняты своей жизнью, отчего Лили в последние дни чувствовала себя одинокой. Рыжеволосую волшебницу всегда пугала перспектива оказаться никому не нужной. Вот поэтому, наверное, она не покинула палату сразу, а осталась.
«Нельзя быть эгоисткой. У каждого своя жизнь, свои дела и проблемы», - мысленно укорила саму себя.
Парень тем временем положил свой листок на край кровати. Робко и неуверенно. Это на первый взгляд простое действие давалось ему непросто. Словно он доверил своей собеседнице что-то личное, что обычно предпочитал хранить подальше от окружающих. Лилиан совсем не ожидала подобного, но она потянулась и взяла смытый комочек пергамента. Аккуратно его развернула.
Желтоватого света от одной единственной свечи хватило, чтобы Лилиан могла прочесть строки написанные карандашом. Пред ее взглядом предстал не просто стих, а послание полное боли и страха. Хотелось подобрать правильные слова, способные поддержать, вселить надежду. Но разве можно вылечить искалеченную душу парой обнадеживающих фраз. Конечно же, нет. Зато она поставила пред собой цель навещать своего новообретенного друга каждый день. Жаль не существует в мире заклинания, которое позволит разделить с человеком его страдания. Ведь то, что делится на двоих уже вынести намного легче.
- Я верю, что тебе на все хватит сил, - произнесла совсем негромко. - Ведь за закатом всегда следует рассвет, даже после самой темной и холодной ночи.
Это было одно из самых ее любимых выражений, которое мисс Аббот повторяла подобно мантре в минуты отчаяния. Ее рука скользнула в сторону Рэя, желая крепко обхватить его ладонь, стиснуть пальцы и дать понять, что не стоит замыкаться в самом себе. Однако остановилась, не достигнув цели, и снова безвольно упала на колени.
 - Никогда не забывай об этом. Особенно в минуты, когда тебе кажется, будто твой мир безнадежно погряз в беспросветном мраке, - Лилиан старалась подражать интонациям своей бабушки.
Клочок бумаги она положила на прикроватную тумбу, предварительно аккуратно его расправив. А за окном далеко-далеко на скрытом высокими зданиями горизонте зарождался новый день. Не торопясь, вразвалочку, но необратимо. Оставалось совсем немного и густая тьма, наконец, покинет палату.   
- Ты не проголодался? Я сейчас бы не отказалась от чего-нибудь вкусненького, - новая улыбка расплылась по конопатому личику, - Правда в здешнем буфете еда так себе, но я принесла из дома бутерброды.
После прочитанного ей острее захотелось окружить парня дружеской заботой. А всем известно, что нет ничего лучше бутербродов и лучей восходящего солнца, когда на душе печаль, а сердце ноет от нестерпимой боли.            
 

Привычно стрекоча, она не сразу заметила перемены на лице собеседника. В его больших серо-голубых глазах блеснули слезы. Дыхание сбилось, слова ему удавалось произносить с огромным трудом, а пальцы неистово впились в одеяло.
- Я не х-х-хоч-чу о... опять засып-пать, - эти слова заставили сердце молодой волшебницы дрогнуть, а после забиться быстрее.
Пожалуй, именно поэтому мисс Аббот не сразу решилась на стажировку. Любую чужую боль и страдания она ощущала слишком остро, пропуская чувства окружающих сквозь себя как свои собственные. Настоящий целитель не имеет права поддаваться эмоциям. Лилиан же давалось невероятно сложно сохранять ясность рассудка в миг, когда ее сердце пылало состраданием.
- Уже почти утро, сегодня кошмаров не будет, - мягкие интонации пропитывали ее голос, - Не бойся.
Бабушка говорила, что Рэй почти каждую ночь мучается темными сновидение. Жаль, но даже при помощи волшебства нельзя было избавить человека от всего дурного, что с ним когда-либо произошло. Магия не всесильна.    
Соскользнув со стула, пересела на самый краешек больничной койки. Чутка помедлила, но спустя пару секунд крепко стиснула руку паренька, переплетая свои тонкие пальчики с его пальцами.
- Хочешь, я смастерю самый настоящий ловец снов? Яркий, украшенный перьями и цветными камушками. Я знаю несколько старинных легенд повествующих, что плохие сны запутываются в его паутине, а хорошие легко проскальзывают, - странно было надеяться на магию рукотворных «силков», но если во что-то искренне поверить, оно всенепременно помогает.
Тем временем за окном светлело. Последние звезды таяли в небесной синеве, а далекий край горизонта наливался пышным золотом, предвещая скорый восход долгожданного солнца.