Время и место:
Конец сентября-октября 1992 года, окрестности замка Хогвартс, Запретный лес.
Участники: Маркас Макнейр, Шарлиз Эндрюс.
Описание:
Ты явно себя переоценил, Макнейр. Ладно, недальновидно в одиночестве пошел в Запретный лес, как и море других идиотов, и не подумав даже, что недаром он на называется «запретным». Пошел, встрял в передрягу. Тебе помогли и даже отчитывать не стали, а ты в благодарность ведешь себя, как придурок. Вот же чистокровная заноза!..
Тропа ведёт всё дальше в лес, петляет между деревьев, скрывающих Маркаса от посторонних глаз. Под ногами хрустят ветки, он шагает уверенно, держа руки в карманах брюк. Мантия осталась в спальне, вместо неё слизеринец надел куртку из плотной тёмно-зелёной ткани. Карман оттягивает увесистый свёрток, полученный днём на почте в Хогсмиде, Марку не терпится достать его, поэтому через пару десятков шагов он останавливается, прислушивается к звукам ночного леса и, не обнаружив ничего, что выбивалось бы из привычной лесной симфонии, вытягивает из кармана свою ношу. Небольшая прямоугольная коробочка, на первый взгляд ничего странного или запрещённого.
* * *
Выбираться в Хогсмид всегда интересно. Даже не потому, что можно накупить сладостей — они не так важны для Марка. Но в Хогсмиде ощущается свобода, которой в Хогвартсе нет. В школе он ограничен множеством правил, расписанием занятий и приёмов пищи, в деревне же можно просто шататься по улочкам или уйти на окраину, к озеру, и никто целый день не будет контролировать. Конечно, здесь тоже есть ограничения, но ведь Маркас не собирается устраивать драки или кого-то заколдовывать. Он отдыхает.
Почта Хогсмида встречает студента характерным шумом множества сов и шелестом пергамента. Пара посетителей, студенты, как и он, отходят от стойки, увлечённо что-то обсуждая.
— ...если она пришлёт в срок, это будет просто чудесно, но я не уверена, стоит ли... — доносится до него голос девушки-рэйвенкловки прежде чем захлопнувшаяся дверь отделяет Марка от вышедших. Больше на почте никого, это хорошо, он не хочет привлекать лишнее внимание.
— Здравствуйте. На моё имя должна была прийти посылка до востребования, — обращается Макнейр к работнице, кудрявой ведьме в больших очках. — Маркас Макнейр.
Посылку, обёрнутую пергаментом в несколько слоёв, ему выдают быстро и парень уходит, предварительно уменьшив полученное заклинанием.
На окраине деревни малолюдно, студентам не интересно там, где нет сливочного пива и конфет, жители же стараются обходить это место. Марк проходит мимо Визжащей хижины, останавливается у забора и увеличивает свёрток, тут же срывая с него бумагу. Под бумагой обнаруживается деревянная коробка с плотно пригнанной крышкой. Маркас садится на корточки, прислонясь спиной к забору, и прикасается к крышке палочкой. Та со щелчком приоткрывается, показывая содержимое.
"Всё на месте. Замечательно!"
Крышка захлопывается, а коробка уменьшается, чтобы отправиться в карман мантии. Можно расслабиться и погулять, ведь вечер ещё не скоро.
* * *
Небольшой арбалет наконец обретает свободу, Маркас рассматривает его внимательно, всё ли в порядке, пробегает пальцами по направляющей, чувствуя подушечками еле заметный узор, и улыбается. Дело за малым — достать рычаг и болты, свернуть с тропы в лесные заросли и идти навстречу приключению.
В коробке находится даже кожаная охотничья сумка, отец предусмотрел всё, не забыл и расширить пространство ящика, и упаковать нужное. Мысленно отметив, что нужно будет написать ему письмо с благодарностью и подробным рассказом об охоте, Марк продолжает приготовления, взводит тетиву арбалета и убирает пока больше не нужный рычаг в сумку. Туда же отправляются болты и вновь уменьшенная коробка. Перекинув ремень через плечо, слизеринец устремляется в гущу леса, предвкушая, как хорошо проведёт время и совершенно не думая об опасности.
Не можешь быть добрым, будь хотя бы вежливым.
● Дополнительно: 1992 год, на дворе стоит мягкая ароматная осень, через пару недель школа чародейства и волшебства Хогвартс будет во всю готовиться к празднованию кануна Дня всех святых;
● Внешний вид: после занятий девочка забежала в спальню, чтобы переодеться, так что вещи на ней прежде всего уютные. Бэт надеется, что они придадут ей уверенности.
● Состояние: изо всех сил храбрится.
● С собой: школьная сумка и мужество.
Перекинув ремень через плечо, слизеринец устремляется в гущу леса, предвкушая, как хорошо проведёт время и совершенно не думая об опасности. В это самое мгновение на расстоянии меньшем трех неполных миль, триста сорока пяти шагов по деревянному мосту и поворота налево Шарлиз Эндрюс не единожды споткнулась о собственные ноги. Ей предстояло выполнить первое важное самостоятельное и взрослое задание. По крайней мере, со слов добродушной толстушки можно было судить об этом походе именно так. У самой же Бэт мысли на этот счет были иными.
Девочка глубоко вздохнула, поправила школьную сумку, расправила складки на походной мантии, спустила, затем снова закатала рукава, проверила содержимое карманов, волшебную палочку, снова безотчетно коснулась козырька своей кепи и снова глубоко вздохнула.
Шарлиз Бэттани Эндрюс уже минут пятнадцать оценивающе глядела на Запретный лес. Склонила голову на бок и прищурилась. Рядом характерная повторенная четвертый раз за последние пятнадцать минут симфония хруста коленных чашечек и листьев под огромными ступнями в очередной раз выдала присутствие ее спутников. То здоровяк Хагрид и его пес изнывали от нетерпения вернуться к своим занятиям. Конечно, Хагрид всегда был рад помочь, особенно если его просит воплощение доброты и понимания. Профессор Спраут направила к нему девчонку хмурую и нелюдимую. Мелкая ростом, она только что и сделала — запрокинула голову, брякнула свое «здрасте» и встала как вкопанная. Ни увещеваниями, ни уговорами не сдвинешь. Стоит себе все, да лукотрусов считает. Хотя нет, с таким сосредоточенным выражением лукотрусов не посчитаешь, только формулы трансфигурационные, даром что в них в любом случае ничего не понятно. Ученая девочка, видать. Только вот чего она все медлит? Профессор Спраут же ее не на отработку направила. Интересно ж оно, хоть одним глазочком взглянуть на природу живую! Чего ж медлить тогда? Вот чего в толк-то взять и не мог наш здоровяк, кряхтя и крякая своим мыслям. Уже и Клык начал поскуливать, извелся, бедолага, а она все стоит.
Девочка же с самым серьезным видом старалась сама с собой договориться, кляня природное свое любопытство. Больше всех ей надо было, узнавать как в дневное время заунывники выглядят? Любопытство не порок, это верно, но докладом-то за него награждать все-таки несправедливо. А почему он заунывником называется, никогда не интересовались?
«Ну-ну, не робей, мисс Эндрюс, по протяжным стоном найдешь полянку. У нас его в редколесье рядом с опушкой Запретного леса видимо-невидимо растет. Завтра нам и расскажешь тогда про него, договорились?» — Бэт сдержанно кивнула, мол, тоже мне, задание. Больше для вида, честное слово, не показывать же дражайшим однокурсникам, что она боится? Много чести. По большей части как раз в их возрасте и с их складом ума в Хогвартсе за элементарное чувство самосохранения дразнят нещадно. Даже если ты всего лишь отчетливо понимаешь, что тебе всего четырнадцать и что деревья этого древнего леса не только старше раза в три, но и выше. Заплутаешь, и направление не сыщется.
Бэт Эндрюс вглядывалась в Запретный лес. Лес словил пристальный взгляд и с прямым любопытством смотрел на девочку в ответ. Обитатели его давно заприметили повышенное внимание со стороны замка. Сейчас вот маленькая его обитательница явно собиралась с духом. Несколько лукотрусов из колонии редколесья, попутно собирая самые плотные листья и шляпки желудей с ближайшего молодого дубка, уже успели на своем лукотрусском рассудить, что покуда гости леса будут так мяться, то дотемна они точно ничего и не успеют. В любой работе главное — правильно выверенное время, это знали даже дикие докси, в изощренных на проделки умах которых уже родилась идея обстрелять путников ягодами рябины и черноплодки, когда те окажутся достаточно близко. В основной своей массе мелкая живность занималась своими делами, не обращая даже внимания на самого Клыка, боявшегося их больше, чем они его.
Хагрид снова пробасил что-то воодушевляющее, и на сей раз Шарлиз послушно кивнула и поплелась за лесничим, стараясь ступать след в след (что, к слову, было очень и очень непросто, учитывая ширину шага полувеликана). Подумать только, девочка впервые в лесу, и уже собирается сделать несусветную глупость: идти в далекое-далеко, в пугающий полумрак раскидистых крон многовековых деревьев, — идти на заунывные завывания, про которые любой благоразумный человек, хоть раз смотревший маггловские ужастики, знает — идти на них не надо ни в коем случае! Вздрагивая от каждого шороха, случайного касания кустарника и шелеста крыльев над головой, Шарлиз перепуганно таращилась по сторонам. Девочка решила уж и вовсе взгляда от спины своего провожатого не отрывать, чтобы лишний раз от теней не шарахаться. Последней каплей стал Клык, которому прогулка в редколесьи была явно по душе: виляя хвостом, пес догнал Бэт и тыкнулся слюнявой мордой в вспотевшую от страха и пахнущую, видимо, обеденными сэндвичами ладошку. Гриффиндорка с перепугу осознать себя не успела и по-гриффиндорски громко взвизгнула. С ветвей ближайших деревьев взметнулись птицы.
а внутри зачем-то высохшая трава...
"Странные создания эти эльфы. Вроде, они волшебникам с радостью служат, а крутят ими при этом, как хотят." — думает слизеринец, проходя мимо дерева со стволом, который было бы очень сложно обхватить в одиночку. Он хорошо запомнил это дерево, своеобразный ориентир в лесу, и теперь идёт дальше увереннее, зная, что не сбился с пути. Под ногами шуршат сброшенные по осени листья, ветер почти не ощущается. В этом году удивительно хорошая для октября погода и даже к вечеру не портится.
До небольшого овражка, покрытого мхом, парень доходит быстро. Примеченный ещё в первый день, овраг кажется ему удобным местом для ожидания.
Вокруг полно следов. Марк опускается на корточки, осматривает землю, замечает отпечатки лап, похожие на собачьи, но поуже, аккуратнее. Встаёт, кивает своим мыслям, достаёт небольшой кулёк. Несколько мышей, которыми кормят своих любимцев заводчики сов — вполне подходящая приманка для мелкой дичи. Оставив зверьков в паре десятков метров от своей будущей засады, слизеринец брезгливо отряхивает руки. Одно дело — застрелить зверя на охоте, но совсем другое — собственноручно свернуть шею существу не ради меха или пищи. Убийство ради убийства кажется ему чем-то неправильным, присущим разве что безумцам.
"Я это делаю не ради развлечения", — в который раз повторяет Маркас, убеждая себя в правильности происходящего.
Осталось немного — подготовить укрытие из веток и ждать.
Шалаш получается кривобоким, но разваливаться не собирается. Марк забрасывает его листвой, собранной неподалёку, маскирует, как может, и забирается внутрь. Взведённый арбалет с заложенным в паз болтом рядом, остаётся набраться терпения.
Не можешь быть добрым, будь хотя бы вежливым.
а внутри зачем-то высохшая трава...