Jump to navigation
[з а в е р ш е н]
3.09.1989 Понедельник Шарлиз Эндрюс никогда не была девчонкой из робкого десятка. Вы можете судить об этом хотя бы по тому, что она росла в обществе мальчишек. И не просто мальчишек, а лучших из тех, кого она знала. Потому после вчерашнего провала она обдумала и осознала свои ошибки и для того, чтобы иметь возможность действовать, заполучила большее количество информации. Ну, и конечно, снова проплакала всю ночь. Хотя это, может, и не так плохо. Это должно вызвать жалость свидетелей. К слову, к мысли о свидетелях девочка тоже пришла вчера. Томми всегда так делал. Бэт прерывисто вздохнула и тряхнула головой: "Так, стоп. Сейчас надо действовать. Сейчас ни мысли о нем. Не смей думать о нем при свете дня, ты же зареклась!" Настало утро. На входе в Большой зал девочка обогнула рыжего зазнайку, который вел себя, как надутый индюк, и первогодок — на завтрак. Девочка прямой наводкой отправилась к преподавательскому столу. — Профессор! — пожилая волшебница удивленно оторвалась от беседы со своим коллегой и воззрилась на Бэт, точнее куда-то ей за плечо. Гриффиндорка, слыша рассерженный топот чьих-то ног и отчетливо понимая, что времени у нее немного, затарраторила: — Профессор, мэм, я все знаю. Вы соврали, мэм, и вам должно быть стыдно. Я все знаю. И даже если просто ввели в заблуждение без лжи, это не делает вам чести. Я младше вас, но не глупее. Я знаю, что вы — заместитель директора, мэм, и в вашей компетенции... Тут девочка почувствовала, как ей в лопатку упирается чужая волшебная палочка. "Силенцио," — прошипел мальчишка, прежде чем Бэт вымолвила еще хоть слово. — Эндрюс, не беспокой профессора по пустякам. Давай я сам тебе помогу во всем разобраться, — старшекурсник грубовато хватанул ее за плечо, больно разворачивая ее в прямо противоположную сторону. — Прошу прощения, профессор МакГонагалл! Больше такого не повториться, мэм. Я поговорю с ней, мэм, не переживайте, и конечно, она внемлет голосу разума и перестанет так себя вести. Не переживайте, мэм, ребята помогут ей освоиться, я лично помогу, — на последней фразе парень услужливо кивнул и окончательно отвернулася. Бэт с прищуром смотрела на гадкого и изворотливого гриффиндорца, возмутительного чинопочитальца (папино словечко!). Бэт дернула плечом, высвобождаясь из железной хватки, брезгливо скривила губы и плюнула прямо в ноги своему будущему старосте. Бэт горячо и самозабвенно возненавидела Перси Уизли.
4.09.1989 Вторник Шарлиз Эндрюс отвернулась лицом к стене, игнорируя все вопросы о своем самочувствии и о чем бы то ни было еще. Нужна ей что ли эта их жалость? Ей Томми нужен. Тут плеча девочки коснулась теплая ласковая рука старосты девочек Артемиды Бёрк. Это была девушка с мягким характером и жесткой темной копной волос. Артемида нравилась Бэт, от нее пахло сандалом, а еще она разрешила сегодня остаться в спальне, если девочка действительно чувствует себя неважно. Только попросила взамен после обеда зайти к Мадам Помфри, чтобы она ее осмотрела и дала в случае чего противопростудное. Бэт только это и нужно было. Она лежала тихо, как мышка, дожидаясь пока шаги старосты стихнут, после чего вскочила на ноги. Сегодня ей нужно многое сделать. < . . . > Школьный колокол глухо отсчитал десять ударов, поднимая в воздух стаи птиц. На улице было ветрено и сыро. Моросил дождь. Шарлиз Эндрюс, накинув на голову капюшон, плотнее запахнула свою пропахшую бабушкой и чердаком старую, но теплую мантию и сместилась еще левее, ближе к деревьям. Хорошо, додумалась не в школьной переться. И еще больше Бэт похвалила себя за то, что предупредительно поддела свитер и шерстяные носки. Остальные пожитки ее были куда более скромные, но Бэт собиралась с умом, ей и не надо было много всего. Что там? Ну, мешочек с деньгами, понятное дело, который отец дал "чисто на всякий случай". Вот он, тот самый случай и настал. Уже использованный билет в "Хогвартс-Экспресс". Конечно, скорее всего придется купить новый, но вдруг получится им воспользоваться или вообще сэкономить и проехать зайцем. Ну, это только, конечно, если не получится ни в одном из заведений в Хогсмиде прорваться к камину и летучему пороху. Помимо всего прочего в сумке была еще одна мантия, на случай если в ожидании поезда придется спать на улице или где-нибудь еще. Палочка, конечно. И книга Алистера Кармайкла "Десять самых удивительных животных Амазонии, виденные магозоологами за последние десять лет. Истории, написанные перуанским вечером при свете факелов и требующие быть прочитанными в компании друзей". Это был последний подарок Томми, когда они виделись, Бэт просто не могла его не взять, хотя томик и был достаточно увесистым и занимал достаточно много места. Наконец девочка достигла школьных ворот. И что теперь? Вот об этом она как-то подумать не успела. И, конечно, заперты, другого и ожидать нечего. Надо было сначала идти на квиддичное поле и брать оттуда метлу! Можно, конечно и сейчас сбегать, но тогда Бэт потеряет драгоценное время. Девочка еще раз дернула створку ворот, которая, конечно, не поддалась, и решительно посмотрела на них. Придется попробовать перелезть самостоятельно. И Бэт полезла, изо всех сил цепляясь за возможность попробовать покинуть замок незамеченной. — Мисс, — проскрипел старик, щурясь от света факела. Тоже незамеченный и как будто из ниоткуда появившийся. — Мисс не должна быть тут в такое время, за это полагается наказание, — старик плотоядно улыбнулся, обнажая желтые зубы, отчего Бэт вся, с ног до головы, покрылась гусиной кожей. Но к ее чести, не растерялась и достала из сумки так кропотливо подделанное письмо от отца. Стоило больших трудов дождаться, пока все соседки наконец выйдут из комнаты, обшарить вещи одной из них в поисках того, что она, болтушка, уже упоминала, каллиграфического пера. Мистер Филч подозрительно долго изучает записку. Девочка начинает нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Ну что непонятного?!
"Увожаемая проф.МакГонагалл! Отпустите мою дочь ко мне с женой на выходные. И к ее другу. Ему, вот честно, сейчас очень плохо. И меня, соответственно, предупреждать не надо, так как мы сами вам пишем и в курсе того, что Бэт приедет. С увожением, мистер Эндрюс (отец Шарлиз Бэт)"
Мистер Филч подозрительно долго изучает записку, а после нервно мигает, повторяя как заклинание: "Не могу, не могу, не могу". Девочка смотрит на него с мольбой, вкладывая в глаза столько влажного блеска, сколько может. Но тут и притворяться почти не нужно, Бэт плакать и без того почти готова. Снова у нее ничего не вышло. Поймана с позором и с поличным. — Пойдем. Я тебя провожу, чтобы не слишком страшно было возвращаться назад, — скрипит старик. — Мы пойдем к профессору МакГонагалл, чтобы она увидела это письмо. Она тебя и накажет.
5.09.1989 Среда Злые слезы жгли щеки. Девочка ничком, а рядом с подушкой короткая записка, принесенная сегодня утром Солярис: "Дура! Ты пыталась бежать?!". Масла в огонь добавил и громовещатель, присланный отцом. Его, кажется, слышала вся башня. Нет, даже весь замок! Отец разорался на весь замок. Бэт расстроенно хлюпнула носом. Она-то, конечно, сразу написала письмо мистеру Хармсу, надеясь, что тот хоть как-то сможет повлиять на ситуацию и вопиющую несправедливость. И все бы ничего, но отправить его девочка не успела, потому что ее заставили идти с другим потоком на все пропущенные за вчерашний день занятия. И ладно, если бы только на пропущенные, но и на свои тоже! Гриффиндорка настолько выбилась из сил, что еле дожила до ужина, после которого ей отчаянно была нужна тишина. Сейчас она лежала на полу в одной из пустующих мальчишеских спален в башне факультета (почему-то девчачьи все забиты под завязку) и растерянно смотрела в потолок. Мысленно возвращаясь к прошедшему дню, девочка смело могла заключить, что день снова прошел бестолково. Она живет в этом замке бестолково, и мириться с этим хотелось меньше всего.
6.09.1989 Четверг Дело было в кабинете трансфигурации. Всю лекцию Бэт было необходимо быть предельно внимательной: слушать, задавать вопросы, пытаться произвести впечатление на профессора МакГонагалл, которая со всеми без исключений была строга. Занятие было делом серьезным, а глаза так сильно слипались, что приходилось тратить как минимум втрое больше усилий на то, чтобы вести конспект, не упустив ни единой важной детали. После лекции гриффиндорка выждала время и подошла к преподавательской кафедре. — Профессор, прошу вас, посмотрите мои конспекты. Я не уверена, что ничего не упустила. — Мисс Эндрюс, сегодня еще не было столь важной информации, чтобы вы так переживали о... Пауза. У Бэт замерло сердце. Дошла! В конце конспекта имелась небрежная приписка, в которой Бэт просила декана отпустить ее домой, клятвенно обещая, что успеет сделать все домашние задания и заработает для Гриффиндора столько баллов, сколько ни один из учеников еще не зарабатывал. Профессор МакГонагалл красноречиво посмотрела на свою студентку, не говоря ни слова. Бэт пожала плечами. Попытка не пытка, а факультет из-за нее уже успели лишить n-ного количества баллов. И девочке на это было все равно.
7.09.1989 Пятница
— Профессор МакГонагалл, мэм, я так больше не могу, — Бэт продолжала стучать в двери закрытого изнутри кабинета. — Эта школа... Вы дурацкая! И школа у вас дурацкая! Не хочу я ходить на никому не нужные уроки, когда моему другу плохо. Вы вообще видели, что произошло?! И вы считаете, что из меня был бы хороший друг, если я просто напросто забуду о том, что он где-то там, и буду спокойно посещать лекции, и практики, и семинары? Вы бы и сами так сделали?? Тогда ради чего староста вашего факультета в приветственной речи для первокурсников говорит о том, как сплочен наш факультет? О том, как ценятся малые связи? О том, что товарищей нужно защищать и поддерживать? О том, что школа станет нам настоящим домом?! — Девочка вложила в последнюю фразу столько яда, сколько мог человек, который наконец-то не на шутку разозлился. — Или вот вы. Вы так расхваливаете свою трансфигурацию, вы прямо гордитесь ею. Какая всесильная наука! Знаете, может быть она бы и стоила хотя бы ломанный сикль, если бы позволяла волшебникам преодолевать любые преграды. Вот я, стоящая во вторник перед дурацкими школьными воротами. Вот я бы могла, изучая ваш предмет, трансфигурировать эти ворота в деревянную ограду, которую могла бы с легкостью перешагнуть или просто выломать? В теории, думаю, могла бы. Черт, да я бы даже свой плащ могла бы во вполне сносную палатку превратить, доведись мне спать на улице если все же выбралась бы за пределы школьной территории! И с Филчем, дойди у нас дело до драки, я бы сладила! Я бы... я бы превратила его в крысу, которую Миссис Норрис бы просто слопала! Так бы и сделала! Принудительная анимагия, или как вы это там назвали! Хорошая наука, сильная, просто блестящая! — Бэт старалась дышать глубоко и ровно. Получалось откровенно плохо, но девочка хотя бы пыталась. — А знаете, что самое глупое? Ваша наука абсолютно бессильна в действительно важных вещах! Мерлин, да я бы всю жизнь потратила на вашу идиотскую трансфигурацию, если на горизонте маячила хоть призрачная возможность трансфигурировать Томми в настоящего волшебника... — прошептала девочка, всеми силами стараясь совладать сама с собой. — Или хотя бы вас! Если бы была возможность превратить вас из черствой и сухой старухи в чуткого и понимающего человека! Шарлиз Эндрюс снова заплакала, но как-то совсем тоненько и жалобно как человек, который готов сдаться. Ей до боли было жаль Томми. Ей было жалко себя, застрявшую в этой уже осточертевшей дыре на целый год. Ей даже жалко было старуху МакГонагалл, которая настолько ошибочно сильно верила в непогрешимость своей трансфигурации, что мира за ней, кажется, совсем не видела. Бэт до этого никогда не могла назвать себя плаксой, но сейчас ей казалось, что она выплакала больше, чем за всю свою недолгую жизнь. И самое обидное, что все вокруг абсолютно, абсолютно равнодушны к ее трагедии. Девочка прислонилась лбом к шершавой поверхности двери и с удивлением поняла, что та с легким щелчком поддалась. Бэт заглянула внутрь. Пространство класса тонуло в сумерках, разгоняемых живым светом одной единственной свечи на преподавательском столе. У девочки почти подкосились ноги, так МакГонагалл все это время не было в кабинете?! Девочка с досады даже топнула ногой, мысленно прикидывая, чтобы такого сломать, чтобы хоть чуть-чуть приглушить растущий в груди гнев, но тут ее блуждающий взгляд зацепился за полосатую серую кошку, почему-то восседающую на парте неподалеку. Бэт оторопела, потом кивнула ей, завертелась на месте и, пискнув извинения, пулей вылетела в коридор.
8.09.1989 Суббота
В жизни Шарлиз Эндрюс будет не так много худших дней. Но первая и единственная худшая неделя в жизни девочки осталась позади. Бэт была в походной мантии и с все той же нехитрой поклажей. Бэт стояла в кабинете директора, ждала, пока взрослые откроют доступ к камину. Ее отстранили от занятий на неделю. Девочка точно и вспомнить не могла, радовалась ли она так когда-то хотя бы одному своему рождественскому подарку, как предоставившейся возможности отправиться домой. Перед тем, как шагнуть вперед, девочка метнулась в сторону и порывисто обняла своего декана. Бэт было стыдно. Не говоря ни слова, не поднимая глаз, девочка взяла горсть летучего пороха и громко озвучила: — Аппер-Флёджли, Игнисвэй-роуд, двадцать четыре дробь два! Камин мгновенно полыхнул зеленым пламенем и унес девочку туда, куда так долго стремилось ее сердце. А понедельник вновь начинается в субботу, так что принесет эта?
Милый Томми!
Помнишь, накануне нашего отъезда папа убеждал нас в том, что мы не сможем обойти весь Хогвартс и за неделю? А мы приняли этот вызов и хотели доказать ему, что он не прав? Я четко следовала нашему плану и изучала по одному этажу в день в день. В "Истории Хогвартса" Батильды Бэгшот, оказывается, многое не указано! Ты, например, знал о том, что кабинет мистера Аргуса Филча, того старичка, который вместе со мной провожал вас с папой до станции, находится на первом этаже? И в нем находится куча изъятых у студентов вещей! И мистер Филч с гордостью говорил о том, что коллекция изъятого там хранится аж с конца девятнадцатого века! Мне кажется, что помещение кабинета расширили с помощью каких-то чар, иначе как же там могло столько всего поместиться? А еще на четвертом этаже есть коридор, проход в который охраняет портрет сэра Корвиуса Кромвеля (да-да, его предком был тот самый Оливер Кромвель, который руководил английской революцией в семнадцатом веке). Сэр Кромвель оказался очень приятным собеседником, но при этом невыносимым сплетником! Хотя не могу его осуждать. Когда ты почти три столетия находишься в замке, пусть и в таком огромном, как наш Хогвартс, трудно не стать сплетником. Зато сейчас я знаю большую часть самых свежих слухов! Если вдруг тебе будет интересно — могу рассказать о них в следующем письме. Все описания замка, а также некоторые зарисовки я прикладываю к письму, и очень надеюсь, что ты оценишь, потому что я очень старалась! И я не принимаю никаких шуток на тему того, что я не умею рисовать!
Но сразу признаюсь, я не добралась пока до подземелий. Не то что бы мне было страшно туда спускаться, просто было бы здорово, если бы ты послал мне немного смелости. Ну, или всего двадцать секунд безумного мужества. Или хотя бы — смущающей храбрости. И обещаю, я смогу обойти их для тебя вдоль и поперек! А еще было много лекций. И многие из них в десятки раз скучнее, чем у папы. Но самым большим разочарованием для меня, честно говоря, для меня стали заклинания. Знай, ты мне проспорил упаковку "Берти Боттс". На лекции профессора Флитвика вопреки всем твоим восторгам не было не только ничего феноменального, он не только не показал ни одного удивительного заклинания, но и сама теоретическая часть не содержала в себе ничего из того, что мы с тобой не знаем. Папа рассказывал больше и увлекательнее. Так что, будь уверен, ты ничего не пропускаешь. Вот представь себе, наше первое домашнее задание было связано с тем, чтобы перечислить пять заклинаний из разных разделов, которые можно использовать не по назначению. Представляешь? Всего лишь! Вот помнишь, несколько лет назад зимой мистер в морозы мистер Хармс с помощью "Агуаменти" устроил нам горку? Этот пример подойдет! Или помнишь, как с помощью "Бомбарда" мы разбивали упаковку "Фееричных фейверков от братьев Ферстонов"? Или, например, как Морти и Аарон с помощью с "Фельгари" закрепляли тарзанку на озере Гудвин? Или помнишь, твой дедушка рассказывал, как применял "Каве инимикум" во время охоты в южно-африканских джунглях, чтобы спрятать силки? Да даже с помощью "Люмоса Солем" можно не просто осветить местность, но и ослепить противника на какие-то пять-семь секунд! И представляешь, об этом нужно писать в домашней работе! Ну не глупо ли давать такую элементарную работу на дом?
С каждым днем, проведенным в замке, я понимаю, что все больше и скорее хочу вернуться домой, к вам. А давай убежим? Мы могли бы путешествовать дикарями по всему миру, защищаясь от любопытных глаз тем же "Каве инимикумом". Мы могли бы столько всего увидеть, столько всего узнать, столько всего пережить! Убежим ведь? Ну, или даже если ты сочтешь это полнейшей глупостью, не ругайся за это. Я просто скучаю.
Мне очень тебя не хаватает. Твоя подруга, Бэт.
Закончив перечитывать письмо, девочка вздохнула и прикрыла глаза. Солярис перебралась к ней на плечо и притихла. Можно было бы подумать, что сова заснула, но Бэт прекрасно знала, что когда ее питомица спит, ей часто снятся цветные сны про охоту где-нибудь в лесу, а потому она со свистом поухивает. Томми в шутку предложил переименовать ее в "Храпунью". Томми... А вечный ли это приговор, быть сквибом? Чем так провинился однажды волшебник, что жестокая судьба наказала его предков именно таким бесчеловечным образом? Может, существуют какие-нибудь ритуалы, которые как бы будят в человеке его магический потенциал? Не может же быть все настолько безнадежно. В девочке боролись два демона: один безудержно рвался прочь от всех этих счастливых, даже не подозревающих, как им повезло, дураков, второй же — требовал остаться, впитать в себя как можно больше знаний, бороться и искать пути решения проблемы, с которой они столкнулись. Потому даже если бы Том предложил завтра убежать, девочка уже не была так уверена в том, что она бы согласилась. Они — волшебники, а это что-то да значит. За это стоит бороться? Но как было бы чудесно, если бы они смогли хотя бы просто путешествовать вместе. Как раньше. Девочка живо вспомнила, как они все вместе после того, как был окончен третий класс, поехали в путешествие на остров Скеллиг-Майкл в Ирландии. Это были лучшие каникулы на ее памяти. Бэт хоть сейчас могла живо представить, как они готовились к этой поездке: то, как они с Томми придирчиво выбирали веточки, которые могли бы стать их волшебными палочками на эту поездку. У Тома была дубовая, а у Бэт — кедровая. Ребята бегали с ними по всему лагерю и вместе со взрослыми колдовали. — диффИндо, — Бэт, направляя свою веточку на близстоящую ель, и с восторгом следила за тем, как еловые лапки одна за другой падали вниз. Если папа и помогал, то девочка точно знала, что только чуть-чуть. — инсЕндио! — четко и уверенно проговаривал Том раз за разом, с нескрываемым удовольствием наблюдая, как по мановению сучка, как костер задымился. — Давай ему поможем? — к Бэт, которая зачарованно следила за процессом, со спины подошла мама. — Смотри, повторяй за мной: лакАрнум инфламАре! — девочка оглянулась в поисках своей "волшебной палочки", но не найдя ее, ухватилась за руку мамы, чтобы прочувствовать, как именно нужно колдовать. — лакАрнум инфламАре! — вместе произнесли они, и ветошь под костром, наконец, загорелась. Бэт во все глаза смотрела на маму: у них получилось! Или даже вспомнить, как они с мистером Хармсом и папой трансгрессировали ночью в земли семьи Макарти Мор, к руинам замка Бэлликэрбери. Удивительно, но только Томми додумался до того, что настоящий замок можно найти с помощью "Ревелио". Бэт в тот момент сильно гордилась своим другом! Как же весело они провели ту ночь, пуская в небо искры салюта с помощью "Колорум" и общаясь приведениями клана О'Коннел. Они рассказывали столько старых легенд и преданий, что сейчас только самые яркие из них остались в памяти, остальные же смешались в калейдоскоп одной жуткой и красивой сказки. Конечно уходить не хотелось, потому ребята пообещали обязательно когда-нибудь вернуться. Абрачам О'Коннел, вождь всего большого семейства, поверил их слову и принял его. После такого не вернуться было бы просто верхом неприличия. Перед отъездом же они все вместе зачаровывали старый саквояж миссис Хармс: — пОртус! — шептали дети, с усердием повторяя за взрослыми сложную формулу заклятья. — пОртус, — отзывались родители, посмеиваясь и переглядываясь между собой. Все они были искренне счастливы в тот момент, а ребята еще и вместе мечтали о том, что когда-нибудь они и вправду смогут колдовать. "За это стоит побороться," — твердо сказала сама себе Шарлиз, погладив Солярис, которая уткнулась ей куда-то в шею.
— Однозначно стоит, — девочка снова вздохнула, но теперь с решимостью, и сложила письмо в конверт.
[в п р о ц е с с е]
В школе чародейства и волшебства Хогвартс Бэт определенно не относилась к разряду тех людей, которых просто хоть чем-то удивить. Девочка принимала магию и все причуды волшебников так же безропотно, как принимала на веру все рассказы отца еще до близкого знакомства с миром волшебников. Пытливый ум привык находить разрешения самым невыносимым головоломкам и выстраивать логику самым, на первый взгляд, нелогичным поступкам и событиям, которые наводняли мир. Некоторые способны видеть череду тонких нитей, связывающих все и вся, настолько ясно, будто смотрят через прозрачное тонкое стекло. Бэт нравилось думать, что она может коснуться этого избранного меньшинства. Девочке в общем и целом было несложно занимать место в стане наблюдателей — роль привычная и опробованная годами. Но стоило подумать о том, чтобы задержаться в этом качестве еще на время, и Бэт становилось отчего-то почти физически дурно.
Ставки сделаны, ставок больше нет. Совершенно секретные послания доставлены куда надо и получены кем надо. Имена-пароли-явки в узких кругах известны. Осталось только дождаться часа Х и мышью пробраться в назначенное место. Слышали? Максимально тихо! Иначе миссис Бэнши будет орать не хуже банши. И помните, первое правило Тайного клуба: никому не рассказывать о Тайном клубе. Особенно, когда на собрание грозится явиться хозяйская дочка, имеющая свои четко определенные планы на собравшихся.
Началось все еще до этого трескуче-морозного субботнего утра. Это было первое Рождество, на которое Шарлиз Эндрюс решила остаться в замке. И понятное дело, готовить себя к этой мысли девочка начала много раньше. Не то чтобы девочка не задумывалась об этом раньше, скорее просто не чувствовала уверенности в том, что ей будут рады те же соседки по комнате, которые крепко сдружились за все те года, что Бэт их избегала. Волноваться, впрочем, совершенно не стоило: необидчивые девчонки, с радостью принявшие Бэт в тот же момент, когда та нашла в себе силы им неловко улыбнуться, сами пригласили ее провести праздники в замке. Теперь Бэт предстояло быть посвященной в таинство дивичников и разговоров до поздней ночи. Если бы девочка предприняла попытку быть откровенно честной хотя бы наедине с собой, то она бы отчетливо одну вещь. Ей слегка не по себе от того, как все стремительно поменялось. Еще полгода назад они с Томми смеялись над такими вот девчонками, которые для них и на людей-то похожи с виду не были — точно существа с другой планеты! Ну кто, скажите, в здравом уме будет пищать, как сумасшедший, всего лишь из-за новой мантии или из-за нового интервью в "Ежедневном пророке" с Хиткотом Барбари и Гидеоном Крумбом? А сейчас Шарлиз среди них своя. Сейчас желание смеяться над теми, кто к тебе действительно добр, пропало окончательно. Шарлиз умела быть благодарной. Конечно, накануне вечером она просто загоняла Солярис, которая на втором десятке записок за день стала недовольно поглядывать на девочку. Гриффиндорка тяжело вздохнула и с явной неохотой приглашающе раскрыла окно в спальне: — Ну же, лети, — Бэт махнула рукой. Сипуха начала нетерпеливо топтаться на одном месте, постепенно раскрывая крылья. Тут Солярис в последний раз посмотрела на девочку. — Ну же, вперед! Я ничуть не обижаюсь, — смягчившись, наконец выдала Бэт, подталкивая свою питомицу ближе к оконной раме. — В конце концов, думаю совы тоже заслуживают Рождество, и ты не исключение, — девочка достала из коробки с совиными лакомствами засушенный мышиный хвостик и размашисто бросила его в студеный вечер. Второго приглашения не потребовалось: Солярис, ухнув напоследок, спикировала вниз и ловко поймала угощение. Шарлиз еще какое-то время наблюдала силуэт птицы, постепенно растворяющейся во мгле, после чего, передернув плечами, прикрыла створки окна. Настала пора собираться на ужин.
В холле перед Большим залом собралась кучка любителей хлеба и зрелищ. Понятное дело, здесь же сцепились старшекурсник с Рейвенкло сцепился с гриффиндорцем, который с виду был на пару лет помладше. Бэт остановилась только затем, чтобы понять как эту живую очередь обогнуть, но продолжить свой путь девочке не удалось из-за цепких костлявых пальцев, задержавших ее за плечо. Бэт с удивлением обернулась. — Здравствуйте, мистер Филч, — вежливо поздоровалась гриффиндорка намеренно громче, чем следовало бы. Ребята вокруг ошатнулись, и даже, кажется, намечающаяся потасовка в ожидании замерла. Шарлиз же старика совсем не боялась. В чем-то симпатизируя этому угрюмому человеку. — Кхм... — проскрипел старик. — Профессор МакГонагалл попросила проводить тебя, — он указал скрюченным пальцем на Бэт, — к воротам школы, — пока девочка соображала, что же такого могло произойти, чтобы декан вдруг просила в вечернее время сопроводить свою ученицу на выход, завхоз хрипло прикрикнул на собравшихся вокруг и пообещал все возможные пытки подземелий тем, кто в течение минуты не успеет разойтись. Когда Бэт вместе с Филчем наконец двинулись в путь, вокруг то и дело слышался сочувственный шепоток: "Бедняга, что же она такого натворила?" Форма Гриффиндора вселяла в прохожих уверенность насчет неизбежного наказания для девочки. У Шарлиз подобная реакция вызывала самодовольную улыбку. Она-то прекрасно знала кто за ней пришел.
На ужин гриффиндорка так и не попала, проведя пару часов перед отбоем с мистером Хармсом и Томми в пабе "Три метлы", уплетая за обе щеки воздушные рогалики с шоколадной крошкой и запивая их сливочным пивом. Это был один из лучших Сочельников на ее памяти. Мистер Хармс привез из Лондона все, что попросила Бэт, за что та радостно расцеловала его в обе щеки и тут же стала заворачивать свертки в красивую бумагу, попутно поясняя, какой подарок какой из ее соседок достанется. Томми за то время, что они не виделись будто даже возмужал. Бэт разрывалась от радости и беспрестанно его обнимала, как когда-то в далеком детстве. Тут ничего не поделать, ее руки сами тянулись. Мальчик сконфуженно улыбался, но отстраняться не пытался. Теплый, почти семейный вечер, подошел к концу, и Бэт пришлось даже бежать, чтобы успеть прибыть в замок до отбоя. Соседки, уже успевшие потерять Шарлиз, сначала бросились к девочке с взволнованными расспросами, затем с легкой обидой отстранились. Бэт совершенно счастливо улыбнулась и достала из карманов мантии подарки. Конечно, девочка сразу же была прощена.
Утром на завтрак Бэт шла заинтригованной донельзя. Оказывается, в аккурат к тому времени, когда она отлучилась, в Большом зале откуда ни возьмись появилась Распределяющая Шляпа. Незваная гостья породила добрую половину слухов и новостей, которые обсуждал сейчас чуть ни каждый второй. Кто-то слышал от кого-то о том, что перед Рождеством приедет еще группа первокурсников, которых просто забыли в прошлый раз в Лондоне, соответственно, их нужно распределить. Некоторые поговаривали о том, что было найдено письмо от самих Основателей, в котором указывалась необходимость присутствия Шляпы на ужине. Самые впечатлительные даже утверждали, что Шляпу достали для домовых эльфов, которые накануне устраивали забастовку и требовали отмены трехсотлетнего рабства. "Конечно, равные права с волшебниками способны лучше всего разрешить этот конфликт!" — с умным видом объясняла кудрявая младшекурсница с Гриффиндора, которая, видимо, особенно переживала за их судьбу. Шарлиз поджала губы, пряча улыбку. Все, что она слышала не было ни сколько-нибудь логичным, ни похожим на правду. Но тому, чтобы выстраивать свои домыслы, девочка предпочитала наблюдать и слушать. Особенно, когда вселенная в виде наглого серого котяры, ворующего у тебя рыбную котлету прямо с вилки, намекает — не время есть! Не успела Шарлиз пристроиться к слушателям Мадам Шляпы, как их сговор с директором прошел настолько удачно, что девочку потянуло куда-то к полу. Не успела Шарлиз испугаться, как все вокруг засияло, засвистело, закачалось. И исчезло.
Мальчик, как заводной, носился по гостиной, бормоча под нос что-то невнятное. Гриффиндорцы какое-то время косились на софакультетчика, который сегодня казался более странным, чем обычно, а затем, решив, что он окончательно сошел с ума, поспешили ретироваться — то есть просто напросто пошли спать. Но Дуг был орешком покрепче, чем многие. Остановившись у камина, чтобы погреть руки, наш герой на мгновение замер. Тут-то на него и снизошло озарение. Мир вокруг Дугласа снова пришел в движение, и он помчался в спальню, ничуть не заботясь о шуме, с треском раскрыл сундук и, перерыв все его содержимое до самого основания, с ликованием выхватил мешочек из синего бархата. — Вот он! — мальчик в мгновение ока очутился перед камином. Носком ботинка отпихнув тлеющие угли, Дуг втиснулся в узкое пространство камина, швырнул под ноги горстку летучего пороха, и был таков. Настойчиво громкое "Большой зал!" еще отдавалось в ушах мальчика, когда его скрутило и понесло по всем каминам спящего замка. И вот он, тихий и безлюдный мелькнул в череде бешено сменяющих друг друга картинок. Дуглас с силой потянулся вперед, заметив и Шляпу, которая будто бы приветственно помахала ему полами толстой кожи, однако какая-то неведомая до селе магия встряхнула и втянула его обратно. Мальчик вывалился в гостиной Гриффиндора, откашливаясь от копоти и пыли. Чумазый и в крайней степени недовольный он снова оказался под прицелом осуждающих взглядов перебуженных одногруппников. — Дуглас Дуэйн Уилкинсон! — назидательно и строго начал Перси Уизли. — Опять все вы! — Дуглас в неистовом бешенстве стер со щек сажу, которая, намокнув чем-то соленым, сошла со щек. Миссия на сегодня была провалена.
* * *
Мальчик смирился на сегодня (возможно, потому, что гриффиндорцы баррикадировали выход?), но не был побежден, приняв волевое решение встать с утра пораньше и все-таки притащиться на этот дурацкий утренник. И так уморившись от своих ночных приключений, Дуглас заснул без задних ног, как только его голова коснулась подушки даже без зелья сна без сновидений, которое упорно пытался влить в него ответственный староста. Дуг проснулся с четким пониманием, что что-то не так. Осмотревшись, он понял, что он все еще находится в спальне гриффиндорцев. Это проблема, но до поры до времени. Мальчик был ощутимо голоден. Это тоже легко поправимо. Дуглас вперил взгляд в потолок и попытался понять, чем же нынешнее утро отличается от остальных. В тишине, он был готов спорить, слышно, как мысли сонно ворочаются у него в голове. Точно, тишина! Точно, он проспал! Как ошпаренный, он вскочил с кровати и прямо в пижаме, босой, он побежал в Большой зал. А вдруг он успел опоздать? Прибыв на место, в которое он пытался прорваться добрую половину ночи и увидев профессора Дамблдора в центре толпы, — знаете, подобная картина бывает на концерте "Ведуний", когда фанаты берут на руки своего кумира? Не знаете? — Дуг испытал сверхъестественное желание покинуть Большой зал и никогда в него не возвращаться. Хлопнув себя по щекам, Дуг взял себя в руки и преодолел зачатки аллергии на магию и на некоторых волшебников. Схватив с одного из столов пончик, Дуг сразу сунул его в рот и направился прямиком к Распределяющей Шляпе, предупредительно огибая директора школы по пятиметровой дуге. — Напоследок скажу два слова: держите шляпы! Дуглас, испугавшись, что Шляпа ухнется в непонятную воронку, только и успел пискнуть, что: — Ну нет! — Это действительно был его голос?
— Слава Мерлину, ты дожила до четвертого курса, так и не узнав всю прелесть косметических заклинаний. Ты и так хорошенькая, — курсировал вокруг тщедушный волшебник, что-то бормоча, измеряя и зачаровывая. Этот сгорбленный человечек работал в магазинчике неподалеку от лавки отца в Лютном переулке. "Диковенки мистера Хорна" открыты круглые сутки, а их семь этажей всегда набиты сверху до низу всякой всячиной. "Редкие ингредиенты с бесконечным сроком годности! Лакомства, которые позволят вам приручить даже мантикору! Обереги, сделанные самим потомками Мордреда Камланнского! Вечный огонь!" — зазывая посетителей, вопел мистер Хорн, хлопоты которого, как нередко замечал отец, обходились в о-очень значительную сумму. Бэт, переместившись туда по каминной сети чуть более получаса назад, уже была готова взвыть от скуки. Мистер Хорн улыбался с подобострастной льстивостью и создавал вид деятелности чрезмерно бурной, хотя и ему, и Бэт было понятно, что услужливость в данном заведении определяется лишь толщиной кошелька покупателя. Поговаривали, что у мистера Хорна в роду были гоблины, и причина появления таких слухов абсолютно прозрачна.
about the time when e v e r y t h i n g was c h a n g e d
Время и место: 1993 год; все события происходят в замке Хогвартс и в его окрестностях. Участники: Шарлиз Эндрюс, Перегрин Харпер Описание: "Ты заносчивый и глупый мальчишка!" — строчка в своем негодовании пересекает пергамент неровно. Спотыкаясь о жирную кляксу, она продолжает свой бег: "Неужели ты действительно думаешь, что твое самомнение — это действительно веская причина для того, чтобы перемывать кому-то кости?" Шарлиз Эндрюс метнула на первокурсника полный праведного гнева взгляд, с удовлетворением наблюдая реакцию мальчика. Ему стыдно? Так пусть думает прежде, чем что-то говорит!
[з а м о р о ж е н]
Последний год Шарлиз Эндюс беспрестанно боролась сама с собой. Ни разу девочка не прикладывала столько усилий, чтобы добиваться успехов при практике заклинаний. И речь не сколько о дисциплине дисциплине как таковой, скорее — о самом колдовстве. Днем и ночью гриффиндорка практиковалась, но этого, казалось, было недостаточно, чтобы ее своевольная волшебная палочка наконец признала в ней свою хозяйку. Такое положение вещей доводило до исступления, а отчеты по практикам, в которых девочка придумывала всеразличные объяснения тому, что у нее ничего не получается, стали данностью. Вот и сегодня Бэт повторяла уже выверенный до мелочей ритуал: каждое утро она просыпалась и по дороге в Большой зал повторяла теоретический материал прошлого дня, после она завтракала, шла на занятия, где почти каждый раз терпела поражение при изучение нового материала, затем шел обед, перемеженный с отработкой новой практики, и наступали новые занятия, во время которых девочка наловчилась писать львиную долю всех покрывавших первую половину дня отчетов. Поначалу, конечно, такой темп жизни казался утомительным, но Бэт постаралась как можно быстрее привыкнуть к нему. Хотя бы для того, чтобы каждый день как можно более удачно затыкать внутреннюю пустоту, которая с каждым днем черной дырой разверзалась где-то в районе груди и пожирала все, до чего могла дотянуться.
— Секунду! — поднял указательный палец и продолжил вещать, не останавливаясь. — Черт! Ну просто зла не хватает! Вместо того, чтобы поделиться тонкостями зельеварного мастерства, предложить усилить эффект и действие того же всесущного зелья, продолжить разрабатывать теорию синергии чар и зельеделия Манна, профессор просто... просто... Это так несправедливо, что слов не хватает от злости, — сокрушенно закончил Даррен, покачав головой. — Ничего не скажу, профессор — потрясный зельевар, но препод из него отстойный. Да иди ты уже, иди, — с легким раздражением припечатал взглядом к месту Бэт слизеринец. — Снова в отработку влипла? Ну, удачи. И помни, в четверг в семь вечера в старой лаборатории. Будем разбирать рецепт зелья дыхания под водой, так что не забудь подготовиться, а не как обычно. О'кей?
Замечать, что изменилось за лето в каждом и в ней самой. Чувствовать непринужденность и непреодолимое желание как можно более точно отпечатать в сердце загорелые и улыбчивые лица возможных друзей. Все ли через это проходят? Повезло ли другим ребятам ощутить это раньше? И быть благодарной (благодарить, благодарить, благодарить), держаться за шанс ощутить это самой.
Кажется, кто-то говорил мне, что время, случается, вдруг поражает людей в самые юные, самые праздничные годы жизни.
М. Дюрас "Любовник"
Я поворачиваюсь спиной, чтобы защитить мой живот, полагаюсь на свое остроумие, чтобы защитить себя, скрытностью защищаю честность, маской — красоту.
Уильям Шекспир "Троил и Крессида"
— Мисс Эндрюс, вы для чего сюда приходите? — спросила старушка в своей типичной бесстрастной манере, почти без обидняков. Этого хватило. Шарлиз Эндрюс разразилась гневной бранью, в которой помянула и недалекое семейство Аббот, и доктора Вереса, и всех тех студентов, которым повезло оказаться настолько невезучими, чтобы попасть в Больничное крыло. Высказалась и замерла от своей же наглости. Такого она ранее себе не позволяла. — Шарлиз, я еще раз подниму этот вопрос через час, — сдержано кивнула мадам Помфри, как будто реакция Бэт подтверждала ее опасения. — Надеюсь, вы переосмыслите ситуацию и дадите мне иной ответ, — старушка отрывисто казала на одну из больничных коек и призвала со своего стола только что заваренный травяной сбор. Тошнотворно-сладко запахло ромашкой. Бэт скривилась, будто на язык попал лимонный сок. Запахло вечером в кабинете колдомедицины. — Да, мадам, — девушка сокрушенно опустила голову и покорно заняла указанное место. Прошло более двух недель, но она все еще была тише воды, ниже травы: покладисто выполняла каждодневные поручения мадам Помфри и даже не позволяла себе огрызнуться, когда к ней обращалась младший целитель. Ну, почти не позволяла. Последний спор насчет экстракта бадьяна лишил Бэт последних крупиц доверия к Лилиан Аббот как специалисту; последние, преимущественно молчаливые, наблюдения — четко закрепили неприязнь. Бэт просто не понимала желания этой рыжей постоянно ходить в белом пальто, потому и доверия как человеку не испытывала к ней ни на йоту. И если уж совсем не кривить душой, стоило признать, что Шарлиз Эндрюс в достаточной степени ревностно относилась ко вниманию мадам Помфри, а потому готова была исходить на желчь, когда благосклонный взор старшего целителя обращался не в ее сторону. Вот так Бэт и организовала свой собственный игрушечный театр военных действий. Словесные пикировки стали обыденностью в стенах Больничного крыла, а молчаливая мадам Помфри будто бы и дала свое благословение, пропуская возьню детей мимо ушей. Лишь бы работу свою выполняли, наверняка именно так старушка Поппи и думала, не забывая лишний раз помянуть Мерлина и святых угодников.
Однако еще был Верес. И он явно не был готов к девчачьим перепалкам. О чем не забывал время от времени сообщить окриком-другим. С Шарлиз они толком не разговаривали с того самого дня в конце сентября. И если ранее Бэт нет-нет, да находила в себе смелость расспрашивать мистера Вереса о тонкостях профессии, лечения да и просто жизни, то сейчас она не смела и глаза на него поднять. Стоило ему зайти в помещение, как она тут как-то съеживалась, виновато втягивала голову в плечи и старалась привлекать как можно меньше внимания. Адаптировалась и будто голос теряла в присутствии мистера Эмиля Вереса. Им проще работалось почти без слов, в тишине, добровольной и хорошо отлаженной за летние месяцы ее практики. На неожиданно настойчивый вопрос от старушки Помфри, — и какая только докси между вами пронеслась? — Шарлиз неизменно качала головой и отмалчивалась. Она охраняла то, что касалось их обоих так же бережно, как и саму атмосферу понятной рутины ее нынешнего пристанища.
Раньше Шарлиз Эндрюс неизменно пряталась в совятне, в бесконечных письмах, и нередко — в самых тихих закоулках замка. За последние же полтора года она едва ли могла найти более уютное место, чем Больничное крыло. И это не было преувеличением. Мисс Эндрюс даже бы ночевала на больничных койках, если бы сердобольная мадам Помфри раз за разом не гнала бы ее в факультетскую гостиную. И где-то в глубине души Шарлиз верила в то, что старушка когда-нибудь сжалится и позабудет ее вытурить. Неоспоримым преимуществом пропахшей запахами травяных мазей и лекарственных настоек анфилады комнат было и то, что во всем Хогвартсе не находилось ни души, жаждущей сюда прийти добровольно. К тому же список посетителей Больничного крыла был строго регламентирован, а потому малочисленен. И Шарлиз Эндрюс любила это пахнущее хлопком ощущение тишины и спокойствия. Потому Бэт и избегала даже прямых вопросов старушки Помфри. Она просто-напросто старалась защитить свое убежище от бури.
Честно? В последствии Шарлиз поняла, что и огневиски стащила скорее из вредности, хотя в какой-то момент действительно думала, идея хорошая. Идея хорошая, а пойло все равно мерзкое. Так и рассудила для себя и снова стала украдкой наблюдать за колдомедиком. Интересно, как скоро обнаружит пропажу? Чуть позже получила странное письмо от отца и стала наблюдать с удвоенным интересом. Отец написал что-то нелепо-заинтересованное, почти заботливое. И остерегающее. Просил от Вереса подальше держаться. Хороши у него шутки, ничего не скажешь, учитывая то, что Хогвартс — на деле замок маленький. Но чем отцу знание мистера Вереса не угодило, — вопрос хороший. С тех пор Шарлиз Эндрюс наблюдала за колдомедиком с явным интересом, почти не скрываясь. Оно и не требовалось, когда целитель и не видел ничего вокруг себя. Мистера Эмиля Вереса что-то явно и нешуточно тревожило.
[***]
Под осторожной поступью ковер зеленого мягкого мха проминался, пружиня и наполняя прохладу воздуха ароматами сырости прелой листвы. Трудно поверить, что в летнии дни вереск буквально глушит обоняние. Сейчас только подмерзший чертополох покачивался на ветру, зябко кутая свои головки в воротник из подсохших колючек и листиков, — солнечных дней еще дня три ждать не полагалось. За это время красок лесу добавят постепенно наливающиеся красным дикорастущие взрывоягоды, которые так любят лесные пикси по осени. Кроме них редко какая живность, не находящаяся под хагридовым крылом, могла нарушить спокойствие дневных часов. Сентябрьская рапсодия жизни перетекала в сонату, и теперь лес прислушивался к полноводному замку.
Шарлиз бесстрашно проследовала к кромке редких деревьев, у подножья которых заботливо накрытый прозрачным стеклянным куполом стоял он, Conīum maculātum. Пятнистый болиголов, пожраный в прошлом году толстым роем грюмошмелей, явно не привычных к тому, чтобы делить среду обитания с поющими цветами, был спасен руками искренне раскаявшегося Хагрида. Кто бы знал, что ипопаточники настолько привередливы в месте выбора места для бомбидария. По строгому настоянию мадам Помфри, ни словом, ни видом более не напоминавшей о той ситуации, Рубеус Хагрид, взявший себе в вину поведение своих зверушек, ежевечерне пел баллады и читал легенды старой Англии только наливающимся нежным и капризным соцветиям болиголова. Так лесничий Хагрид стал еще и ботаником.
После сбора соцветий Шарлиз должна была помогать в варке специальной версии бодроперцового зелья с добавлением соцветий болиголова. Мадам Помфри говорила, что эта модификация должна значительно сократить потребление противовоспалительной настойки, редкие и дорогие ингредиенты на которую улетали быстрее, чем совы на охоту.
Забавно и то, что по количеству мазей и настоек, которые они заготавливали к этому году, — а это ватагу просто нужно было видеть, — Шарлиз могла предположить, какие увечья могли получить выбранные чемпионы при прохождении своих испытаний. В конце концов, кто-кто, а редко какой целитель мог отличаться параноидальным подходом. А уж мрачная и рассудочная готовность ко всему выдавала в старшем целителе Больничного крыла человека, который никогда не перестраховывается просто так. Значит, насмотрелась уже на своем веку.
Что ей, Шарлиз, этот дурацкий матч, когда именно благодаря ему ни младшего целителя Аббот, ни ее блондинистого ухажера, прилипшего к Больничному крылу, как банный лист, большую часть дня можно просто не видеть? Бэт хмыкнула и аккуратно уложила растения на дно тряпичной сумки. С твердым намерением проследовать в школьные теплицы, девушка рассеянно огляделась и выставила руку вперед. В ту же минуту с ветки ближайшего дерева на нее спикировала золотистая сипуха.
— Привет, Солярис, — Шарлиз ласково погладила птицу. — Как поохотилась? — Вместо довольного рокотания, которое издает любимица, когда сыта, Шарлиз получила протяжный тревожный крик. Она внезапно поняла, что не давало ей покоя.
Запах гари. Однако не тот самый, что неизбежно ассоциируется с осенью, — другой. Запах пожарища. И если только в замке не решились спраздновать день осеннего равноденствия раньше срока да с фаер-шоу, то это явно акция незапланированная. Глаза зацепились за линию горизонта, над которой простирался столп черного дыма.
Шарлиз опустилась на одно колено рядом со школьным портфелем и, выудив из него пергамент, торопливо черкнула пару строк для мадам Помфри. Умная Солярис подобрала коготки и снялась с места все с тем же протяжным криком. Что бы сейчас не происходило на берегу, лучше оповестить о том, что Шарлиз задержится. Солярис бы просто так волноваться не стала. Поправив лямку школьной сумки, девушка выдвинулась в сторону причала.
Далекие крики и дым становились все ближе.
Ты, в коричневом пальто, я, исчадье распродаж. Ты – никто, и я – никто. Вместе мы – почти пейзаж
Good night, thank you very much You do have many more God bless you We love you Good night
а внутри зачем-то высохшая трава...
а внутри зачем-то высохшая трава...
а внутри зачем-то высохшая трава...