Всё будет хорошо

Наверное, другого такого дня, бесконечно долгого и наполненного самыми разными, противоречивыми вещами, Джеральд бы и не вспомнил. День, который начался в незапланированных бегах, резко обернулся внезапной опасностью, которая сменилась таким же внезапным резким поворотом; за всем этим последовала выбившая из колеи встреча... и вот наконец этот день подходит к концу - так, как будто впереди не затаилось ничего дурного. Только неуместная, необоснованная вера в то, что всё хорошо - и однажды будет ещё лучше.

С мадам Помфри, конечно, вышло совсем стыдно. Не таким О'Хэнлон представлял себе первый рабочий день в замке. После кровавой драки в чужом кабинете приводить его хозяйку в сознание и убирать следы недавнего безобразия - не этого он хотел. Но вышло то, что вышло. Хорошо ещё, что мадам Помфри всё так же отходчива и умеет выслушать - какой была всегда.
Правда, с такой живописной физиономией дальше её кабинета не пойдёшь. Ни о какой беседе с профессором МакГонагалл не могло быть и речи. Завтра, всё завтра... Примерно так объяснил Джеральд, уговаривая мадам Помфри дать ему отсрочку до завтра, прежде чем он приступит к своим прямым обязанностям в больничном крыле. Освоиться на месте, привести себя в человеческий вид, оценить ситуацию - и поговорить с Вересом о дальнейшей работе в качестве его замены. А завтра - завтра он с самого утра займётся пострадавшими. 

Именно так О'Хэнлон и планировал с самого начала - не считая, конечно, ещё одного момента, о котором не сказал. Но именно этот вопрос он порывался решить в первую очередь, что бы ни случилось. Осколок был спрятан в надёжном месте. Боль притупилась после выпитого зелья, на которое мадам Помфри расщедрилась, несмотря ни на что. Временный уголок в замке ему отвели - и Джеральд, оставив вещи на новом месте, тут же отправился к Большому залу. Там, повернувшись к стене пострадавшей стороной лица, он стоял и терпеливо ждал, пока в шумном потоке студентов не замелькала та самая кудрявая макушка. А дальше - хватило одной радостной встречи и всего нескольких минут, чтобы решительно послать к чёрту все планы на сегодня. И перестроить их совсем в другую сторону.

Разговор с Вересом - только не сегодня. Не сейчас, ни в коем случае. Слишком много всего внутри - сложного, противоречивого, плохо поддающегося объяснению - чтобы выстроить с ним адекватную беседу. Со всем пережитым сегодня нужно переночевать, чтобы завтра начать день с чистого листа. Держаться так, будто ничего не произошло - и он, Джеральд, ему верит. Выстроить крепкую ложь - для того, чтобы подобраться ближе к правде.
Оценить обстановку - да ладно, сколько на это нужно времени? Достаточно поговорить с мадам Помфри или с Лилиан, чтобы его ввели в курс дела и направили туда, где его помощь сейчас нужнее всего. 
Освоиться на месте - тоже дело нехитрое. Сколько там тех пожитков, чтобы разобраться с ними и осесть на ближайшее время в отведённой ему комнате.
И только намерения привести себя в порядок пришлось отложить. Повертев в руке заветную баночку, О'Хэнлон глубоко вздохнул и спрятал её в стол. Мазь для заживления ран - восхитительного зелёного цвета, с пронзительным удушающим запахом. Действует отлично, заживляет быстро... А запах - запах можно и перетерпеть, ничего страшного. С ним, в принципе, и есть можно, и спать. Вот только с таким запахом звать в гости леди точно нельзя. 
Раны были неглубокие, но хорошо заметные. Вздувшийся ожог на коже сам по себе не исчезнет - тоже мазь нужна, но её долго нельзя смывать. С ней точно придётся провести остаток дня и целую ночь. Густая противоожоговая мазь густо-оранжевого цвета... Джеральд посмотрел на себя в зеркало и скептически покачал головой. 
Эмили ничего не видела. Просто не успела - и просто было не до того. Эх, ты, дурак побитый... Давай уж начистоту - ты и сам забыл в тот момент, зачем держал левую сторону в тени. Последнее, о чём ты думал. Вот только вечером такой фокус провернуть не получится... Она же спросит. Что будешь отвечать?

Ничего вразумительного, как назло, не приходило в голову. Сдавшись в попытках сочинить легенду, О'Хэнлон занялся выполнением новых планов.
Разобрать вещи. Сделать это так, чтобы комната была похожа на комнату, а не на творческую берлогу, заваленную бумагами, перьями, мазями и зельями. Зажечь огонь в камине - без этого к вечеру совсем зуб на зуб попадать перестанет. Подумать, что можно сделать ещё - например, достать из-под кровати скатанный дырявый гобелен, попытаться превратить его в ковёр и обустроить на полу... О, да - убрать подальше окровавленную рубашку, потом разберёмся! И халат туда же. Хорошо ещё, что мадам Помфри выдала новый - хотя он сегодня больше не понадобится. Да, так и есть. Сменить халат на мантию - и пока никто не заметил, под вечер смотаться в Хогсмид и обратно.
Вернуться из кондитерской с дымящейся, восхитительно душистой выпечкой, предварительно раз пять уточнив у добродушной волшебницы с ямочками, что эти штуки точно не кусаются, не хватают за язык, не прыгают в горле и не таят в себе никакого другого предательского сюрприза. Спрятать всё это счастье под мантию, чтобы не остыло. Незаметно пронести к себе, не вызвав никаких подозрений. Накрыть на стол - точнее, сообразить, что посуды нет от слова "совсем", кроме притащенной с собой кружки. Постучаться к Лилиан с виноватым видом, неловкой просьбой и клятвенным обещанием завтра всё вернуть обратно. Заварить чай, заботясь о том, чтобы он не остыл к назначенному времени... Взглянуть на стол и понять, что чего-то, наверное, не хватает. Вот только чего?
Оказывается, это так непросто, так непривычно и так приятно - когда ты стараешься не для себя...

Свечей много не нужно. Меньше света - меньше наблюдений и вопросов. Если предложить Эмили сесть по эту сторону, а самому устроиться по другую - может, она и не заметит.
Джеральд стоял спиной к двери, наводя последние штрихи. Вон там, наверху, качается паутина... при дневном свете её не видно было... теперь уже не качается. Вроде бы всё...
Он собирался заранее встать к двери нужной стороной, чтобы не вызвать подозрений. И тут, как обычно, что-то пошло не так. Дверь, которой давно не пользовались, со скрипом открылась... О'Хэнлон только обернулся, чтобы посмотреть - а Эмили, не заставив себя долго ждать, уже была внутри. И замерла на пороге.
- Мистер О'Хэнлон...
- Ох, - вздохнул Джеральд не то вслух, не то где-то глубоко внутри. - Ну вот, всегда так... как неродные.
По возрасту относительно семьи Коттон он находился где-то посередине, и в этом были свои плюсы и минусы. Одри вела себя как заботливая старшая сестра - которой у О'Хэнлона никогда не было, и которую она теперь возмещала при случае почти материнскими "Джерри, ты снова ничего не ешь", "Джерри, не ешь всухомятку - не забудь взять чай", "Джерри, не двигайся - вот так, приподними руку", чтобы незаметно убрать пятно от зелья, и всё в таком духе. Эмми занимала нишу младшей - и при всей своей привязанности, близком и доверительном отношении упорно величала его не иначе как "мистер О'Хэнлон". Джеральд про себя повторял, что хотя бы не "сэр" - и на том спасибо, но всё равно чувствовал себя неловко. 
И пока он об этом думал, успел напрочь забыть другое - то, о чём беспокоился добрых полдня. Воспалённая сторона лица попала под самое яркое пятно света - это он понял уже тогда, когда Эмили строго свела брови и задала вопрос, которого он больше всего опасался:
- Признавайтесь, только честно: Вы что, дрались с драконом?
Джеральд вспомнил, что вроде как успел придумать себе достойное оправдание - и вместо того, чтобы произнести это вслух, встретился взглядом со своей гостьей. Таким взглядом - пронзительным, пылким, решительным, почти видящим насквозь - она ещё никогда не смотрела. Вот тебе и раз - как на допросе. Отступать некуда. И вместо того, чтобы уверенно и непринуждённо пустить в ход свою легенду, он растерянно выдохнул:
- С драконом... да нет же! А вообще-то... знаешь, Эмми, мне самому интересно, что было в этом летучем порохе. Может, и драконью чешую подсыпают... Опять бракованный подсунули. Пустяки, пара царапин - заживёт!
С драконом... знала бы ты, как близка к правде! Хотел бы я знать, что на уме у этого... бородатого дракона.
- Ты не стой, проходи, -  отвлекая внимание от своего лица, О'Хэнлон закрыл дверь и проводил Эмили на ждущее её место. - У тебя новостей явно больше и интереснее. Но сначала - держи привет из дома!
Прямо перед Эмили дожидалось своего часа матушкино печенье - местами чуть примятое, но оттого не менее симпатичное. Заговорщицкого вида мыши расположились по краям блюда, устремив внутрь шоколадные носы и навострив ореховые уши.